Deadlock

На кухне тихо гудит кофемашина, пока Тэхён ополаскивает чашку, а после протирает ту вафельным полотенцем. Он знает, когда просыпается господин Чон, знает, когда подавать завтрак, обед и ужин. Он подстраивается, приспосабливается к новой жизни, и это никогда не было чем-то непосильным. И сейчас не станет. Тэхён давно научился варить кофе и выживать в мире акул, так что найти контакт с одним-единственным человеком не составит труда. Вчера за ужином, оценив кулинарные навыки повара, которого Тэхён нанял несколько дней тому назад, господин Чон поинтересовался, почему ему по утрам не подаётся кофе. Тэхён свою ошибку осознал и теперь старается её исправить. Господин Мин никогда не пил кофе по утрам – эта привычка осталась от него. Но сейчас Тэхён сверяется со временем на часах из кармана жилета, наливая кофе в чашку. Его руки никогда не дрожат. Он всегда уверен в том, что делает, и знает с точностью до минуты, когда господин Чон проснётся, покинет свою спальню и направится в кабинет. В нём Тэхён был лишь дважды: когда Даниэль показывал ему дом, и когда подписывал договор о неразглашении какой-либо информации по указанию самого господина Чона. Тэхён успевает раньше него. Чашка кофе остается на столе; рядом валяется несколько бумаг, но в документы Тэхён не лезет, пока его об этом не попросят. Он мог бы предложить свою помощь в сортировке важных бумаг, но не уверен, что Чону это нужно, пока у него есть личный секретарь и люди, которые, в принципе, для этого и предназначены. В офисе – да. Здесь же... Тэхён быстро и аккуратно поправляет документы, отодвигая их подальше от чашки, и в тот самый момент, когда он выпрямляется, открывается дверь кабинета. — Что ты здесь делаешь? — Чонгук выгибает бровь, замирая на пороге, а Тэхён говорит спокойным тоном: — Ваш кофе. — Мне не нравится, когда в мой кабинет вламываются без спроса, — злится, а ведь только проснулся. Ещё одна ошибка Тэхёна. — Даниэль должен был предупредить тебя. Ах, Даниэль. Тот самый парень, который строит злобные гримасы уже неделю и, вероятно, всем сердцем ненавидит дворецкого. В день осмотра он всё-таки нарочно пустил Тэхёна в кабинет, вот, значит, как. — Должно быть, он забыл. — Ну разумеется, — Чонгук кидает на него короткий взгляд и садится в кресло. Он прикрывает глаза, отпивая кофе, и откидывается на спинку, как будто по-настоящему наслаждается этим утром. А о чем волноваться человеку, который уже всё успел в этой жизни? Господин Чон может позволить себе выкроить несколько минут, пока солнце не появилось из-за горизонта, чтобы насладиться тишиной, воцарившейся в доме с вечера. Они оба ранние пташки: господин Чон – по привычке, Тэхён – по необходимости угодить своему начальнику. Он и сам уже привык: Чон не первый, кто встаёт раньше солнца. Зато первый, кто боготворит его кофе настолько. — Как тебе работается здесь? — уже будничным тоном интересуется тот спустя несколько минут тишины и кивает головой на кресло, указывая сесть. — Хорошо, спасибо. — Даниэль снова жаловался на тебя, — кажется, он пытается скрыть ухмылку. — Снова? — О, я слушаю о том, что ты возомнил себя начальником в моём доме, чуть ли не каждый вечер. Он не понимает, зачем ты здесь. — Я, честно признаться, тоже, — он говорит расслабленно. Ему всё ещё не ясна причина, по которой он находится в этом доме. Можно сказать, что господин Чон уже неделю ходит вокруг да около, хочет что-то сказать, кидает в его сторону многозначительные взгляды, изучает, но молчит. Ждёт. Чего? — Ты хороший руководитель, — говорит серьёзно. Нет, не то. Это всего лишь всем известный факт, озвучивать очевидные вещи вслух – не в стиле этого человека. Однако же... Тэхёну всё равно приятно слушать подобную правду о себе, собственно, как и всем нормальным людям. Раздаётся короткий стук, а после дверь открывается и на пороге появляется Даниэль. Тэхён не видит его: он сидит к двери спиной, но по лицу господина Чона, когда тот прищурился, всё стало понятно. — Ваш телефон звонил, — парень говорит мягко, пытается показать кому-то здесь, что это не просто рабочие отношения, но Тэхён и так давно в курсе всех дел. Даниэля отлично слышно вечерами, ему не стоит волноваться о том, что Тэхён может вдруг подумать, что они с господином Чоном старые друзья, любящие проводить время вместе. У него всё нормально с логикой. Чонгук кивает, позволяя парню пройти и положить телефон на стол; Тэхён в упор на него не смотрит. На самом деле, ему действительно нет никакого дела до этого мальчика, хотя тот изрядно портит ему жизнь, пытаясь выставить в дурном свете. И всё же господин Чон благоразумный человек, сам всё понимает. — Зашёл проверить, чем мы тут с тобой занимаемся, — усмехается он и забирает телефон с края стола, когда дверь за Даниэлем закрывается. — Может, вам стоит поговорить с ним и объяснить, что волноваться не о чем? — Не о чем? — отстранённо звучит в ответ, когда Чон отвечает на чей-то звонок. — Зайди ко мне вечером. Тэхён лишь на одну короткую секунду чувствует себя в замешательстве, неуверенно поднимаясь с кресла, что не остаётся без внимания: господин Чон в открытую следит за его реакцией. Как он там говорил? Прощупывает почву? Но Тэхён мгновенно собирается: портить свой имидж непоколебимого дворецкого не в его интересах. Да и о чём речь? Всё-таки подобные намёки не становятся для него сюрпризом, он отчасти знал, куда шёл. К кому, зачем и чего стоит ожидать. Поэтому данный эпизод он откладывает в самый дальний ящик, обещая себе подумать об этом позже. Господину Чону стоит знать, что его не интересуют подобные отношения, – спать с кем-то за деньги не входит в рождественский список желаний Ким Тэхёна. Он справлялся и не с таким, он, честно говоря, очень многое позволял своим руководителям и не чувствовал угрызений совести за каждый их грязный поступок в свою сторону. Да, бывало всякое. Да, Тэхён терпел. Мирился. Он спокойно воспринимал агрессию в свою сторону, пощёчины за свои отказы, неповиновение и нежелание лечь в чью-то постель. На следующий день об этом никто не вспоминал: ни он, ни те, кто его хотел. О таких вещах не говорят при свете дня – им есть место лишь под покровом ночи. К тому же после подобных инцидентов данная тема больше не поднималась. Люди не любят тех, кого нельзя сломать и подчинить, большие боссы не любят Тэхёна за его характер, он сам виноват в этом. Он этим даже гордится. Он всё ещё Ким Тэхён, который прошёл через столько рук, но не потерял ни грамма себя. Гордость при нём, как и чувство собственного достоинства и понимание того, что у каждого бывают плохие дни. Просто у кого-то они бывают чаще, чем у других. Он никогда не держит зла и обиды на кого-то, словно он выше этого. У господина Чона плохих дней хватает, но он не лезет с кулаками, не напивается в кабинете, не идёт лапать в пьяном угаре мальчика, которому платит за то, чтобы он раздвигал ноги по команде. Он не делает ничего из того, что мог бы. После рабочего дня, когда на улице снова моросит дождь, он оставляет пальто лакею, а Тэхён ждёт его первых слов. Время от времени он просто отмахивается: либо просит не звать к ужину, либо просит принести кофе в кабинет, потому что засиживается там допоздна. Иногда он возвращается в совсем дурном настроении: весь дёрганый, рычит и недоволен тем, что прислуга вообще попадается ему на глаза. А иногда, как сегодня вечером, он спокоен. Говорит, чтобы не звали к ужину, не просит кофе, закрывается в кабинете и не пускает даже скребущего дверь Даниэля. Иногда впускает, сегодня – нет. Из-под двери его кабинета льётся приглушённый золотой свет; Даниэль грозно смотрит на Тэхёна, когда тот проходит мимо. Сторожит своё, на которое, по его мнению, до сих пор кто-то зарится. Не понимает, что если бы Ким Тэхён задался целью покорить, тот бы уже не скреб дверь, а был далеко за пределами этого дома. Тэхён не страдает от завышенной самооценки, он просто знает себя, здраво оценивает свои силы, возможности и привлекательность. Предложи он свою кандидатуру на место мальчика на ночь, его бы приняли с распростертыми объятиями, а почему? Бизнесмены своего не упускают. Им выпадает шанс полакомиться чем-то – они себе в этом не отказывают. Это и есть наивысшая степень их жестокости: они не думают о том, какую боль могут причинять людям вокруг себя, пытаясь отхватить кусок повкуснее и идя по головам. Тэхён пытается казаться пресным. Он старается делать непринужденный вид, когда в разговоре речь заходит о чьей-то постели (его часто спрашивают о таком), старается рассказывать бесцветно, пускай откровенно, вываливает голую грязную правду. Он старается быть неинтересным для людей, скучным, предсказуемым, покорным, понимающим, оправдывающим, может быть, немного отталкивающим. Это единственное, что выходит у него из рук вон плохо. Ему не верят, что он на самом деле такой. Он останавливается рядом со своей спальней, но заходит в комнату напротив, почувствовав сквозняк. Прислуга проветривала комнаты вечером и, видимо, забыла закрыть окна, поэтому Тэхён, особо не всматриваясь в убранство, закрывает их и поправляет шторы. А когда оборачивается, то дверь в комнату уже закрыта, а на пороге – господин Чон. — Заморозить меня решил. — Вы просили зайти к вам вечером, я как раз собирался... — Тэхёна перебивает стук в дверь. — Я занят, — кидает Чон, не сводя с него взгляда, но когда дверь всё же открывается, он недовольно смотрит на Даниэля, который кидает на Тэхёна короткий взгляд. — Что именно во фразе «я занят» ты не понял? Тэхён давно усвоил, что повторять дважды Чон не любит. Но некоторым людям мало одного раза – Даниэлю мало, это совсем никуда не годится... Вероятно, одной ногой тот уже в саду и роет дворецкому могилу, ведь ситуация для него, как ему кажется, очевидна: его любовник в собственной спальне со своим подчинённым, которому время от времени выказываются незначительные знаки внимания. Тэхён устал от незрелости этого мальчика, но он никогда в жизни об этом не заикнется перед своим начальником. — Я хотел поговорить, — тот порывается зайти в комнату, как Чон отрезает: — Позже. Выйди и закрой дверь. Не без обиды Даниэль хмыкает и чуть ли не хлопает той. Господину Чону до этого нет никакого дела, а Тэхён спокойно интересуется: — Может, вам стоит быть помягче с ним? — Я плачу ему не за ревность, — и всё-таки он ему платит. — Не хочешь занять его место? Тэхён не удивляется такому вопросу и удерживает себя от тяжёлого вздоха. — Господин Чон, все слухи, которые вы могли... — Я не собираю слухи. Скандал подпортил твою репутацию, но я доверяю только себе и тому, что вижу. — Тогда я не понимаю, зачем вы задаёте подобные вопросы, — Тэхён сцепляет руки за спиной, глядя мужчине в глаза. Они говорят почти на равных. Почти как конкуренты, которые пытаются прийти к какому-то согласию. Чонгук подходит ближе, прячет руки в карманы и разглядывает его лицо. Кажется, впервые так близко, но Тэхён не отступает ни на шаг. Его личное пространство не нарушается, гордость не задета, они просто решают один неприятный вопрос, господин Чон не давит на него. Не первый и наверняка не последний раз с ним это происходит. — Ты привлекательный, неглупый парень, — Чонгук понижает голос, гнёт свою линию: — Деньги тебя особо не интересуют. Недвижимость? Хочешь квартиру в Сеуле? Знаешь, какой вид открывается с тридцатого этажа на Хан? — Не знаю, — честно признаётся Тэхён, и его это нисколько не смущает. — Мне нравится моя работа, и я бы хотел попросить вас впредь не поднимать данную тему. — За деньги не ляжешь, — с уверенностью утверждает Чон. — Нет. Чонгук молча разглядывает его, смотрит как будто с гордостью. — Ты у нас не продаёшься, значит. — Не продаюсь, — Тэхён чуть кивает в ответ, но его выбивают из колеи слова: — Я рад. Хотя какая-то часть меня всё-таки хотела, чтобы ты согласился. Было бы глупо, если бы я упустил шанс задать тебе этот вопрос. Зайди ко мне завтра утром, у меня есть для тебя поручение. — Разумеется, — слабо улыбается Тэхён. Ни одного из них не смущает случившийся разговор: оба слишком опытные для того, чтобы злиться и скандалить из-за подобных тем. — Разумеется, — усмехается Чон, кидая на него взгляд, когда скидывает с ног ботинки, оставляя те у изножья кровати. — Что-то ещё? Чонгук какое-то время молчит, без лишней спешки расстегивая рубашку и наблюдая, Тэхён же покорно ждёт. Господин Чон прекрасно понимает, что он может просто собрать вещи и уйти, – его в этом доме ничего не держит: нет ни привязанности, ни страха перед человеком. Всего лишь немного покорности и желания облегчить своему начальнику жизнь. Они все доверяют Тэхёну, даже если не говорят об этом, а Тэхён всегда доверяет им, – правильные рабочие отношения. — Тебе идёт красный, — взгляд задерживается на платке в нагрудном кармане, а Тэхён коротко кивает в знак благодарности. — Можешь идти. А на следующий день, ещё до того как проснётся господин Чон, он выбирается в город за костюмом, как и планировал неделю назад. Синие и чёрные смотрятся хорошо – тёмные цвета подчеркивают его внешность, – и всё же Тэхён кидает взгляд в сторону манекена с бордовым костюмом тройкой. Хочет примерить. Должно быть, ему и правда больше подойдёт красный.

*****

— Хороший цвет, — усмехается Чон, откладывая в сторону салфетку. — Я был прав: тебе действительно идёт. Даниэль с пресным лицом окидывает дворецкого липким взглядом с ног до головы, как будто с завистью он смотрит прямо ему в глаза и хмурится. Значит, и правда идёт. Тэхён ни секунды не сомневался в выборе. Красный платок господина Квона, который он объединил с классическим чёрным, всё ещё покоится в нагрудном кармане. — Спасибо. — Мне нравится, когда люди умеют принимать комплименты, — говорит Чон, откидываясь на спинку стула. — Это значит, что они знают себе цену. — Человек, который знает себе цену, вряд ли хоть чего-то стоит, — задумчиво отвечает Тэхён, а Чонгук искренне удивляется: — Услышал где-то? — в ответ Тэхён кивает. Должно быть, он правда где-то слышал эту фразу. — И всё-таки ты знаешь себе цену, и это не плохо. И это не значит, что ты ничего не стоишь, напротив... Он замолкает и задумчиво касается пальцами губ. — Напротив? — загробным голосом встревает Даниэль. Начинает осознавать своё положение, и то ему не нравится – на лице написано. — Такую цену готов заплатить не каждый, — задумчиво говорит Чон. — О какой цене идёт речь? Сколько бы вы за него заплатили? — хмурится Даниэль. — Десять, сто тысяч? Миллион? Тэхён безразлично слушает их разговор. — С чего ты взял, что речь идёт о деньгах? — Чонгук выгибает бровь. — Тэхён. — Да? — В конце недели прилетает моя сестра со своим семейством, — переводит он тему, пока Даниэль вяло ковыряет вилкой в тарелке. — Подготовь комнаты, предупреди водителя, чтобы забрал их из аэропорта. Адель берёт с собой животное, моя племянница – девочка привередливая, нужно будет её чем-нибудь занять. «Наследственное», – думает Тэхён. — Я неплохо лажу с детьми. — Удивляет ли это меня? — его тон снова становится бесцветным. Когда дело доходит до приказов, господин Чон не распыляется эмоциями или чувствами. У него холодный подход к своим подчинённым, он не интересуется их жизнью, проблемами, здоровьем, ему важно, чтобы работа была выполнена в срок и по возможности идеально. А когда и кто её выполнит – это уже не его проблемы. После их недавнего разговора в его спальне, когда они расставили все точки над «i», никаких намёков и заинтересованных взглядов в свою сторону Тэхён не наблюдал. Он молча делал свою работу: следил за домом, носил кофе, выполнял иные поручения, ни одно из которых не ставило его в тупик. Количество прислуги Тэхён сократил, на кухне руководил новый повар, продукты на столе были всегда самые свежие, а качество еды – на высоте. Всё постельное бельё пахнет кондиционером и отутюжено, а комнаты обязательно проветриваются перед сном. Тэхёна сложно обвинить в том, что он плохо справляется со своей работой, и всё же Даниэль никогда не бывает доволен им и тем более тем, что господин Чон относится к своему дворецкому как к равному. Все понимают, что это не так, но Даниэлю ведь тот никогда не говорил «спасибо» за кофе или даже очень хороший минет после тяжёлого рабочего дня, так что мальчик считает себя обделённым. Тэхёну до его поведения, взглядов и тяжелых вздохов нет никакого дела, он всего лишь винтик в огромной системе, во главе которой стоит господин Чон. И всё же... И всё же, разобравшись со всеми делами по подготовке дома к приёму гостей, которые появятся уже завтра, и вернувшись в комнату, Тэхён не ожидал, что кто-то почтит его своим вниманием. Вернее говоря, в комнате никого не было, а небольшую чёрную коробку, оставленную на заправленной постели, он заметил далеко не сразу. От кого – это было ясно сразу, и у Тэхёна нет привычки томить себя ожиданием, потому он с безразличным выражением лица подцепляет пальцем крышку и легко откидывает ту. Тянется к содержимому, достает жаккардовый галстук с почти незаметным рисунком и хмуро смотрит на него. Взгляд падает на дно коробки, где лежит зажим для галстука, покрытый белой алмазной крошкой. Всё сочетается и идеально подходит к костюму – кто бы сомневался. Тэхён не первый раз получает подарок от своего руководителя, не первый раз тот подаётся подобным образом: по-тихому, без записок с благодарностью за отличную работу и прочего. И в этом либо есть какой-то намёк, либо господин Чон сделал это просто так. Как бы то ни было, Тэхён никогда не отказывается от презентов, – это всё равно его ни к чему не обязывает. А в благодарность уже утром, когда Чон сверяется с делами на день, сидя в своём кабинете, Тэхён приносит ему кофе. То, что он надел подаренный галстук, не остаётся незамеченным, но вслух никто ничего не говорит. Чонгук коротко смотрит на галстук, поднимает взгляд к чужим глазам и молча двигает чашку с кофе к себе. Тэхён уходит так же тихо, как и пришёл. На комплименты он не напрашивался: понял по взгляду, что человек остался доволен тем, что его презент не проигнорировали. Наверное, раньше, лет пять назад, Тэхён поступил бы именно так: сложил всё в коробку и вернул, попросив не тратить деньги на вещи, которые он и сам может себе купить. Сейчас же он не видит в этом смысла и прекрасно понимает, что если человек может позволить себе дом за пару миллионов долларов, то какой-то галстук в подарок своему дворецкому не шибко-то ударит по его бюджету. К тому же Тэхён и не припомнит, когда в последний раз портил отношения со своими работодателями из-за таких мелочей, – занятие бессмысленное, как и то, что Даниэль каждый раз караулит его под дверью кабинета. Он может стоять, облокотившись на стену, может внезапно выскочить из-за угла или ждать на кухне, куда Тэхён приходит с распоряжениями по поводу обеда. Даниэль давно уже не доставляет каких-либо неудобств, он всего лишь ждёт, пока Тэхён пройдет по коридору мимо него, чтобы сказать: — Это его. Конечно, его можно было бы проигнорировать, но мальчику ведь скучно. Тэхён останавливается, спокойно ждёт, пока Даниэль подойдёт и коснётся пальцами зажима. Странно, но Тэхён позволяет ему, внимательно наблюдая, как на лице напротив меняются эмоции: от злости до откровенной обиды. Да, Тэхён видел выгравированные инициалы, но не повёл и бровью, когда скреплял галстук зажимом. Господин Чон хочет видеть это на нём: почему Тэхён должен отказывать ему в этой маленькой прихоти? От этого с него не убудет. К тому же это лишний раз показывает его статус в этом доме: он не просто мальчик на побегушках. Его уважают? Вероятно. Считайте, как хотите. — Мне он тоже дарил подарки. — Даниэль... — Для тебя я мистер Пак, — цедит он. — Послушай... — И ко мне на «вы». Лицо Тэхёна становится грозным: он не любит, когда его перебивают такими мелочами. — Ты не в том положении, чтобы я терпел твоё неподобающее поведение, — холодным голосом говорит Тэхён, глядя на парня сверху вниз. — С ним сплю я, а не ты. — Мы занимаемся одним и тем же: оба всего лишь выполняем свою работу. Даниэль мотает головой, злобно выдыхая: — Это не работа. — Я дам тебе совет. — Это. Не работа, — цедит он сквозь зубы, но Тэхён его тон игнорирует. — Не привязывайся. Пока есть время, постарайся остыть к нему. — Чтобы ты занял моё место? — Мне не нужно твоё место, меня устраивает и моё. — Тогда это бессмысленный совет. — Я бы всё отдал, чтобы услышать этот совет, когда он был мне нужен, — Тэхён смягчает тон. — Я – не ты. — Я был таким же, — почти что ласково говорит он. — Ты любишь. Это редко заканчивается хорошо для таких, как мы. — Это всё из-за Квона? Вспомнил прошлое, решил меня пожалеть? Тэхён меняется в лице, когда слышит знакомое имя. Его как ледяной водой окатили, взгляд стал холодным, даже непонимающим. Он действительно не понимает, откуда Даниэль знает: для всех и каждого это лишь слухи, ни одна живая душа, никто... — Если ты не хочешь, чтобы однажды тебя просто выставили за дверь, — бесцветным голосом говорит Тэхён, уходя, — начни хоть чего-то стоить.

*****

Тэхён был занят сервировкой, когда ему сообщили, что к дому подъехала машина. Он оставил все свои дела, но не успел выйти из столовой, как в дом влетела девочка лет восьми и, чуть ли не перепрыгивая через ступеньки, понеслась на второй этаж, где её на руки подхватил Чонгук. Она повисла на нём как коала, радостно щебетала о поездке и жаловалась на папу, потому что тот не дал ей побегать по эскалатору в аэропорту. Должно быть, та самая Адель. Госпожа Соён вошла следом, за ней – прислуга с чемоданами, их Тэхён отправил в комнату в левом крыле, которая была подготовлена ещё несколько дней назад. Его улыбка располагала к себе, женщина ярко улыбалась в ответ, когда он представился и коротко поклонился. — Чонгук-а, — весело улыбается она, — ты сильно будешь плакать, если я украду твоего дворецкого себе? Тэхён легко усмехается. Плакать? А господин Чон умеет? — Скорее плакать будешь ты, — буднично говорит он. Тэхён не понимает, к чему это было сказано; Чонгук кидает на него серьёзный взгляд, и стоит на пороге появиться мужу госпожи Соён, улыбка медленно сходит с губ. Квон Данхён же, напротив, как ни в чём не бывало тепло улыбается, взгляд у него всё такой же нежный, как и семь лет тому назад. Кажется, он не удивлён увидеть Тэхёна здесь. Тот теряется на одну короткую секунду, не слышит, как Соён спрашивает, когда подадут обед, но наконец отводит взгляд и провожает гостью в столовую, пропуская ту вперёд. Адель запрыгивает господину Чону на колени, когда тот занимает место за столом, а господин Квон... Данхён просит проводить его в их с женой спальню: хочет переодеться после дороги. Он всё ещё выглядит хорошо: с гордо расправленными плечами, ровной осанкой, маленькими морщинками у глаз, когда улыбается. Тэхён не думал, что они снова встретятся, не здесь. Может быть, даже не в этой жизни. Они расстались семь лет тому назад; его влюблённость была сильной, сводила его с ума. Он был неопытным, ничего не знал о жизни, о бизнесе, о таких, как Квон Данхён. Тэхён любил по-настоящему. Долго, головокружительно, забываясь, не думая о последствиях, пока однажды Данхён не сказал, что уезжает из страны. Тогда Тэхён невообразимо глупо улыбался, думая, что они расстаются ненадолго, что он присмотрит за домом, пока господин Квон не вернётся. Думал, что будет ждать. Оказалось, дом давно был выставлен на продажу: господин Квон продавал компанию, бизнес, о чём не стал сообщать Тэхёну заранее. Тот звал его с собой в Америку покорять города, мечтал начать там всё с чистого листа, хотел пожить для себя, хотел семью, даже если и с мужчиной, а Тэхён... То ли по неопытности своей, то ли по глупости, но всё же чисто по-человечески испугался. Побоялся уехать, бросить родной дом. Ему было больно, в то время казалось, что жизнь не станет прежней, когда Данхён передал его в руки своего друга и поручился за него. Честно говоря, Тэхён ждал. Надеялся, что господин Квон передумает, вернётся, возьмётся за ум, может, снова предложит уехать с ним... Он бы согласился. Тогда – да. Дал бы второй шанс, не побоялся бы пойти за кем-то, если бы знал, что о нём позаботятся, но чуда не произошло, а позвонить он так и не решился. Ким Тэхён стал тем, кто он есть сейчас. Он воспитал в себе человека, холодную личность, взрастил стойкий характер, с легкой грустью вспоминал прошлое, ни о чем не жалел, однако же... Встретившись с прошлым лицом к лицу, когда господин Квон попросил зайти в спальню и закрыть дверь, всего на секунду Тэхён почувствовал давно забытую обиду. Больше ничего. Прошло семь лет. Семь долгих лет, и они снова встретились, но никаких глубоких чувств Тэхён не испытывает. Он изменился – он больше не такой. Больше никто не коснётся его сердца так: он этого просто-напросто не допустит. — Как ты вырос, — тепло улыбается Данхён. Он стоит напротив, явно нарушая личное пространство, и протягивает руку, чтобы коснуться его щеки костяшками. Тэхён не отстраняется, но поднимает взгляд – безразличный, давая понять: ему всё равно. — Ты стал ещё красивее, — он почти шепчет, нежно скользнув пальцем по скуле, а Тэхён сглатывает. — Не простил меня? — Господин Квон... — Брось, Тэхён. Кому нужны эти формальности? Он убирает руку, понимает, что смутить не удалось, и выглядит Данхён расслабленным, но по взгляду ведь видно: скучал. — Господин Квон, — повторяет Тэхён. — Я не держу на вас зла и должен идти. — Он знает о тебе, — совсем тихо смеётся Данхён, указывая на него пальцем. — Кто знает? — А ты сам не понимаешь? Думаешь, я здесь просто так оказался? Давно хотел с тобой поговорить – не было возможности. С Хонгом я никогда не ладил, с Мином – тем более, а ты так долго на него работал... — он как-то грустно усмехается. — Кого из знакомых ни спрошу, все слышали о Ким Тэхёне. Знал бы ты, что о тебе говорят. — Я знаю. — И тебя это не смущает? — Нет, — уверенно заявляет Тэхён. Ему всё равно на слухи. Люди могут говорить, о чём хотят, но те, с кем он когда-либо работал, знают, что он из себя представляет на самом деле. Мало кто желал с ним расстаться. — Ты уже не тот Тэхён, — с грустной улыбкой говорит Данхён, а Тэхён сцепляет руки за спиной, поднимая взгляд. — Не тот. — Я хотел вернуться и забрать тебя; ты бы не был сейчас таким. Остался бы наивным, милым мальчиком. Был бы счастливым, глупым, моим. — К чему ворошить прошлое? Если вы хотите поговорить, я весь внимание и с удовольствием послушаю о том, зачем вы рассказали обо всём господину Чону, — спокойным тоном говорит Тэхён. Вероятно, от Чона обо всём узнал и Даниэль, хотя велик шанс, что тот просто однажды подслушал один из его разговоров. Ситуация не из приятных. — А если вы хотите обсудить упущенные возможности, то стоит вернуться лет на семь назад, когда ещё был шанс всё исправить. Сейчас это бессмысленно. — Невероятно. Сколько же в тебе этой ложной уверенности, — усмехается Данхён. — Бессмысленно, говоришь? Ты поэтому весь трясёшься? Данхён протягивает руку и достаёт платок из нагрудного кармана, с нежностью гладит его пальцем, а Тэхён хмурит лоб, желая покончить с этим разговором побыстрее. У господина Квона, видимо, начались зрительные галлюцинации – Тэхён абсолютно спокоен. — Зачем хранишь? — Квон приподнимает платок в руке. — Мне нужно идти. Тэхён тянет руку за платком, но его хватают за запястье. — Я тебя не бросал, — Квон говорит уверенно. — Я дал тебе выбор – ты его сделал. — Именно поэтому мне нечего вам сказать. Прошу, господин Квон, отпустите мою руку, — бесцветным тоном говорит Тэхён. — Возможно, вы думаете, что я всё ещё испытываю к вам какие-то чувства, – хочу вас заверить, что это не так. Для меня вы остались другом, и я рад, что у вас получилось начать всё с чистого листа. Госпожа Соён очень красивая женщина, уверен, ваша дочь вырастет такой же. Данхён усмехается, отпуская его руку, и возвращает платок, который Тэхён прячет теперь уже в карман брюк. Господин Квон всегда любил красивые вещи, красивых людей, и его поначалу он любил лишь за это; всё изменилось, но, видимо, не так уж сильно, как думал Тэхён. Наверное, он был единственным из них, кто по-настоящему сходил с ума от своих чувств. — Верно, — улыбается тот. — Буду отбиваться от её парней. Красивая, богатая, смышлёная девочка. Чем не мечта, а? С Соён мне повезло, если бы не Чон... Думал бы о тебе. Что ещё мне оставалось бы делать? — Господин Чон познакомил вас, — догадывается он. — Вообще-то, нет, — кажется, у него поднялось настроение. — Когда я уехал в Америку, в Нью-Йорке я мало кого знал, — Тэхёна передёргивает, когда в голове стреляет догадка. — Правильно. Я пошёл к нему. Как, кстати, ваши дела? — Мы не общаемся. — Сколько уже? — С тех самых пор, как я переступил порог вашего дома. — А зря, — хмыкает Квон. — Он ведь твой брат. — Для него я враг народа номер один, — Тэхён позволяет себе чуть больше эмоций, но вмиг собирается, не давая им воли. Да, он всё ещё злится на брата, потому что тот имел наглость учить его, Тэхёна, жизни. В восемнадцать лет он был глупым и неопытным, влюблённым, непослушным, был ребёнком. Его мир сузился до одного человека, а Ким Намджун, узнав о его связи с мужчиной, решил вмешаться. Скандал был фееричным. Их крики должны были быть слышны на другом конце города, но Квон заступился. Забрал себе, считай, дал работу, а Намджун с тех самых пор ни разу ему не позвонил. Ким Намджун мало чем отличается от всех них: у него свой бизнес в Америке, его влияние распространено по Западу и Европе чуть ли не наравне с Чоном, – неудивительно, что он был первым человеком, к кому решил пойти Квон. Неудивительно, что господин Чон знаком с ним; они все такие. Бизнесмены, мечтающие узнать всю подноготную друг друга. Они будут строить друг другу глазки, вместе выпивать, шутить и смеяться, имитируя близкие отношения. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Есть вероятность, что о Тэхёне говорят не только потому, что он – хороший дворецкий, а потому, что его брат – ведущий лидер зарубежной компании, с которым было бы неплохо начать сотрудничать. Если бы все они знали, что Тэхён в последний раз видел своего дражайшего старшего брата восемь лет назад, вряд ли его так яро желали бы заполучить. В последние годы – да, он популярная личность в своих кругах. Все скандалы, которые происходили вокруг него, всегда были лишь на руку – он уже никогда не останется без работы. И всё это не отменяет того факта, что он действительно профессионал в своём деле. Потому что одной лишь репутации бывает мало для того, чтобы хоть чего-то стоить. — Он тебя не отдаёт, — усмехается тот в спину. Тэхёна, кажется, даже не собирались спрашивать, хочет ли он, чтобы его вообще забирали. У него нет желания мотаться по миру за своим прошлым, его такая перспектива даже нервирует. К господину Квону он относится с уважением, к воспоминаниям о нём – с трепетом, но к тому, что произошло только что, Тэхён не испытывает почти никаких чувств. Это прошлое, давно забытое: сердце не ёкало, щёки не краснели, руки не тряслись. Не трогает. Тэхён, наверное, с возрастом и этой работой просто-напросто очерствел. Но всё же что-то есть, где-то там, под толщей пыли, где-то в воспоминаниях теплятся чувства, которые он испытывал в приятные моменты своей старой жизни. Из-за них, должно быть, он весь день чувствует себя неважно, ведёт себя немного рассеянно, но за его уверенностью в собственных действиях этого никто не замечает. Адель бегает вокруг него весь день, таскает игрушки, тискает кошку, которую привезла с собой; Тэхён внимательно слушает девочку, задаёт ей вопросы, натирая столовое серебро, пока господин Чон со своей сестрой и её мужем сидят в гостиной и о чём-то беседуют. Адель внезапно заявляет, что ей скучно, она хочет, чтобы папа покатал её на спине, но Тэхён успевает схватить девочку поперёк живота, поднимая в воздух, и та радостно визжит. Он сажает её на стол, даёт ей тряпку и ложку, говоря тихо и по-деловому: — Очистишь это, и мы пойдём в спальню господина Чона. Адель округляет глаза и косится в сторону гостиной; она сама начинает говорить шёпотом. Знает, что в спальню дяди ей нельзя. — А зачем? — Попрыгаем на его огромной кровати. — И ты тоже? — Адель смотрит на него с восхищением. — Дядя будет та-ак ругаться. — Мы ему ничего не скажем, — со знанием дела отвечает Тэхён. Прыгать лично он, конечно, не собирается, а за Адель будет легко прибраться. К тому же господин Чон заслужил. У Тэхёна нет привычки мстить своим руководителям, зато сегодня у него есть настроение на маленькие секреты от того. — Кому вы ничего не скажете? — с улыбкой щурится Соён, заходя на кухню. — А это секрет! — так же ярко улыбается Адель, наматывая на голову полотенце, которое ей дал Тэхён. — Мама, смотри, я помогаю! Соён чмокает девочку в щёку, осыпая её комплиментами. «Еще бы, — думает Тэхён, — ребёнку не быть капризным и разбалованным, учитывая то, в какой атмосфере она растёт». Даже Чон её холит и лелеет; удивительно, как у него до сих пор нет детей. Тэхён действительно отводит Адель в спальню дяди, как и обещал: за это девочка весь день его слушалась, иногда капризничала, но в целом неплохо себя вела. Их ухода никто не заметил; Адель, напрыгавшись и запыхавшись, пока Тэхён неторопливо заправлял постель, полезла в шкаф господина Чона, просилась на руки, потому что ей не видно, что там на верхних полках. Конечно, больше всего по душе ей пришлись украшения мужчины: запонки, часы, зажимы, даже цепочки. Тэхён ещё ни разу не видел, чтобы господин Чон надевал что-то подобное, ему вообще не положено быть сейчас здесь с ребёнком, но это ведь был прямой приказ – девочку нужно чем-нибудь занять. Тэхён выбрал самый доступный и интригующий для неё вариант, тем более после этого никому из них не придёт в голову запрещать ей заходить в спальню, ибо она воочию увидела, что ничего необычного здесь нет. Предсказуемо, что ей быстро надоедает это занятие, поэтому она убегает проверить, как там поживает её драгоценная пушистая и волосатая, а Тэхён тем временем без зазрения совести приводит спальню в порядок. Сам открывает окна, чтобы проветрить комнату перед сном, аккуратно раскладывает запонки в ящике, за самим господином Чоном поправляет криво висящий пиджак. Из спальни он уходит со спокойной душой, а Соён зовёт его с собой на веранду. — Давно она так быстро не засыпала, — пьяно смеётся женщина, доставая сигареты. Тэхён даже удивляется, но виду не подаёт. — Я редко курю, — шепчет она. — Пока никто не видит. Не хочу, чтобы Адель брала с меня пример, и если в будущем она начнёт курить, Данхён обвинит во всём меня. И он будет прав! — хохочет она. Соён явно навеселе, значит, и у господина Чона завтра может быть первый выходной за последние две недели. — Уже двое видят, как ты куришь. Мне позвать Данхёна? — раздаётся голос господина Чона, и Тэхён ему не удивляется. Он слышал, как тот шёл, а вот женщина давится дымом, поспешно туша сигарету. — Ты меня напугал! — она дует губы. — За это я забираю твоего дворецкого. Чонгук усмехается: — Ты весь вечер порываешься его у меня отобрать. — Ты посмотри, как мы сочетаемся! — она прикладывает руку к груди Тэхёна, присматривается: её ногти выкрашены в тёмно-бордовый под цвет костюма. Что ж, все семейство уже успело облапать Тэхёна сегодня, но тот не препятствует их желаниям. Молча сносит всё с легкой улыбкой на губах во благо господина Чона. Мы помним: начальнику не должно быть стыдно за своих подчиненных, и Чон, кажется, даже гордится его железной выдержкой. Тэхён никогда не закатывает истерик, решая проблемы мирным тоном. Даже когда Соён уходит, тяжело вздохнув напоследок, сетуя о том, что ей не достанется дворецкий, Тэхён говорит спокойно: — Господин Чон, — тот прячет руки в карманы брюк и вопросительно выгибает бровь. По взгляду ясно, что тот ждал вопросов. — Вы знали. — О том, что ты был с ним? О том, что он звал тебя с собой? Или о том, что он хотел тебя увидеть? — его голос звучит буднично. — Вероятно, обо всём этом. — Он познакомился с Соён на одной встрече в Нью-Йорке. Они стоят на веранде почти на пороге. Поднимается ветер, белоснежные занавески колышутся от его дуновения, вдалеке сверкает молния, после которой громыхает всё небо. Но Чонгук расслабленно наблюдает за этой чернотой, а Тэхён – за ним. Он не двигается с места, чтобы закрыть двери, когда начинает капать дождь, вскоре усиливаясь. — Их познакомил Ким Намджун, — говорит Тэхён. — Я знаю. — Ким Намджун, — задумчиво повторяет Чон и вздыхает. — Позже Соён познакомила меня со своим будущим мужем. Она уже была беременна, когда мы встретились с ним впервые. Когда Данхён узнал, что Юнги продал тебя мне, захотел увидеться, — Тэхёна не задевает такая формулировка. — Он снова хотел предложить тебе поехать с ним в Нью-Йорк. — Не предлагал. — Подожди немного. Ему нужно время. Они долго молчат, прежде чем Тэхён спрашивает: — Вы собираетесь обменять меня? — для Тэхёна это обычная практика. Обычно ему всё равно, на кого работать, но из страны он уезжать не станет. Сделку придётся разорвать, если та имеется. Чонгук кидает на него короткий взгляд и лениво объясняет: — Я не собирался. Захочешь уехать – езжай, держать я никого не стану. Ты работаешь неофициально. Захочешь остаться – оставайся и работай. Ты единственный после меня, кто смог навести порядок в этом доме. — Я хотел бы остаться, — даже не задумываясь, говорит он. — Не поймите меня неправильно, но мои прошлые отношения с господином Квоном... — Ты правда встречался с ним, — Даниэль появляется из ниоткуда и морщится. — У него ведь семья: жена, дочь. — Даниэль, — не оборачиваясь говорит Чон, — не тебе учить кого-то жизни. Поменьше строй из себя правильного и держи язык за зубами. — У него не было ни жены, ни детей, — Тэхён хмурится, глядя на Даниэля в упор, и тот искренне удивляется: — Сколько лет тебе было? Тэхён замечает, что на него внимательно смотрят две пары глаз, но ему не хочется обсуждать своё прошлое с такими людьми и в такой обстановке. Они вообще не обязаны знать что-либо друг о друге, с Даниэлем всё понятно – чистый интерес. А вот господин Чон смотрит так внимательно, ждёт ответа, Тэхён мог бы даже предположить, что тому хочется это знать, но вместо объяснений он коротко кланяется. — Я оставлю вас наедине. Он уходит не оборачиваясь, не дожидаясь разрешения или хотя бы одобрения. Всё-таки рассказывать о прошлом своему руководителю и его мальчику в планы Тэхёна на сегодняшний день не входило. Да, он был молод и глуп. Ему было семнадцать. И это были первые и последние его отношения, потому что больше подобных ошибок – влюбиться в человека, который считает себя выше тебя по статусу, – Тэхён не допускал. У него нет никаких запретов для самого себя, на отношения не наложено табу, просто так выходит, что в основном его руководителей интересует лишь секс. А на то, чтобы строить отношения вне работы, у Тэхёна просто-напросто нет времени. Повторил бы он свою ошибку? Вероятно, да, если бы был уверен в человеке. Пожалел бы он об этом в будущем, если бы всё закончилось не так, как он того хочет? Разумеется. Но это ведь и есть жизнь. Мы несём ответственность за принятые нами решения, и Тэхён один из немногих, кто умеет учиться на собственных ошибках. Так что, вероятно, поэтому он принял личный подарок от господина Чона и при этом не чувствует себя как-то неправильно. Если это ничего не значит – отлично, Тэхён ничего не потерял. А если в этом есть какие-то скрытые мотивы, опять же, что он теряет? Господин Чон сам говорил: он знает цену. Та не столько высока, сколько затруднительна в своём исполнении: Тэхён ценит внимание и добрые мотивы, не подкреплённые одним лишь желанием затащить его в постель. Ему важно понимать человека без лишних слов. Это и есть его жизнь, его выбор, потому он никогда не полетит в Нью-Йорк. Прошлому есть место только в прошлом, а Тэхён живёт здесь и сейчас. Красный платок, подаренный господином Квоном семь лет назад, он убирает в коробку. За окнами вовсю бушует осенний ливень. «Он тебя не отдаёт», — голос Данхёна отчётливо звучит в голове. Если Тэхён понимает поведение господина Чона правильно, то Даниэлю действительно есть о чём волноваться.