🐾 ЗЕЛЁНЫЙ ЧАЙ 🐾
Очередное утро снова началось с задницы Страшилки, непростительно близко подобравшейся к моему лицу. Чудесная пушистая традиция. Десять минут на ванную, десять минут на кофе, десять минут на прострацию и тщательное, но бездумное изучение плитки над кухонной раковиной. А после я выхожу во двор, чтобы подышать свежим ноябрьским воздухом, и понимаю, что где-то что-то не так… Откуда-то справа слышится оживленный разговор, и я невольно прислушиваюсь, чувствуя недовольные нотки, напоминающие пока ещё очень отдаленные раскаты грома. Для семи утра не самые радующие отзвуки. — А что тебе не нравится в лавочке Чо?! — скрипит голос дедули. — Да всё! — отвечает голос, в котором я смутно опознаю соседа, живущего через забор и самозабвенно выращивающего какие-то сомнительные гибридные растеньица, которые он сам выводит, судя по сплетням. — Что?! Ты конкретно скажи! — Я у него фаршу никогда не брал, брать не буду и никому другому не советую. Он в фарш кости перемалывает! — Боже ж ты мой! Да включи голову, пень старый! Никакая мясорубка не выдержит каждый день кости молоть! Байки это всё, не кидает никто кости в фарш! А в этом твоём магазине на углу фарш жидкий, шо помёт у курей в заморозки, растекается по сковороде! Я давлюсь своим удивлением. — Фарш не должен быть жидким, — согласно поддакивает голос Чонгука, и я чуть не роняю кружку с кофе, семеня вокруг теплички, чтобы полюбоваться тем, что творится. — Должен форму держать, когда его на лопатку набираешь. Если опадает и растекается, значит разбавленный, экономит мясник. — Тю, ещё один умник, гляньте на них. Шо ш то вы там в фарше-то соображаете, белоручки! — Ты кого белоручкой назвал?! — Я слышу, что дедуля прям взвился, и осторожно выглядываю, ожидая увидеть кровавую бойню. Но Ёнгю преспокойно сидит в плетеном кресле у невысокого забора, любуется утренним небом, греет руки в карманах и даже улыбается. Сосед стоит, облокотившись на забор с таким же умиротворением, и любуется то небом, то Чонгуком, делающим разминку с гантелями. И никакой вам бойни… впрочем, видимость обманчива, особенно у старичков. — Да эти руки за свою жизнь столько фарша перекрутили в ресторане, сколько даже миллион миллионов толстяков вроде тебя не съели бы! Уж лучше разбираюсь, чем ты, любитель пожиже. — Ну так у меня зубов уже нет, шоб такие каменные котлетки жрать, как ты делаешь. Вот и люблю пожиже… — Значит, не отрицаешь? — Что твои котлеты сухие и жёсткие? Нет, конечно, все это знают. Даже моя псина такие есть не стала бы. — Конечно, ты ж ее к жиже приучил, которую сам не доел. На тебя вообще надо жалобу написать за жестокое обращение с животиной. — На меня-то? А сам что вчера вытворял?! Кота своего на мою животину натравливал! Всё подначивал, мол, кусай, не бойся, этот балбес тебе ничего не сделает, он на цепи! Я тихонько прихлёбываю кофе, облокотившись на угол теплицы, и осторожно смотрю на Чонгука, тот с улыбкой подмигивает, давая понять, что всё не ужасно пока ещё, и продолжает делать наклоны с гантельками. — А ты своего балбеса научи не брехать на каждого пробежавшего мыша серед ночи, тогда, может, тебе и перестанут в магазинах гадость всякую в фарш подкидывать. — С ума сойти, какие страсти, — бормочу я, с трудом поборов удивление и желание сбежать обратно. — Так я, оказывается, в криминальный район попал? Здрасьти… — Здрасьти-здрасьти, — кивает сосед, ещё больше расплываясь в улыбке и салютуя кепочкой. — Именно так, юноша. И ваш дедуля тут половиной бесчинств руководит! — Не сомневаюсь, — киваю я, вежливо улыбаясь, — он ночью закончил рулон туалетной бумаги и не повесил новый… бесчинства — его конёк. — Это ты ещё не видел, что я сотворил на кухне, — поддакивает Ёнгю. — Допил йогурт и поставил бутылку обратно, потому что лень было мыть. Я смеюсь, театрально изображая удивление. Хотя надо признать, хулиганит дед и правда немало, кто б мог подумать. А меня всё детство ругал за такое. — Ну вот, ещё и помойку разводит, — качает головой сосед. — Повезло тебе, что ты в собственном дворе живёшь, а не в квартирном доме. А то б я давно на тебя пожаловался, по три недели мусор у крыльца стоит, не выносишь к машине… — Да уж кто бы говорил про мусор! Ты с бутылок даже этикетки не снимаешь, так всё в один мешок и складываешь! — Да ты сам… — Эй-эй, ребят, — тяну я, повышая голос и поднимая руку, чтобы привлечь внимание. — Давайте не будем ругаться, окей? Может, лучше, пока у меня есть немного времени, я заварю вам чай, и устроите небольшой пикник? Погода такая тёплая сегодня, птички поют, солнышко светит… Что скажете? — Пикник с одним чаем не пикник, — тихо ворчит сосед, поводя взглядом и как будто цену себе набивая. — А у нас есть домашние булочки с маком. — С кем? — кривится сосед, убирая кепку, чтоб ушам слушать не мешала. — С маком. Булочки с маком. — Ах, с маааком… Ну у тебя и дикция, парень, — бормочет сосед, качая головой. — Ты же какой-то там оратор… — Нда, — хмыкаю я и смотрю на Ёнгю, смутно припоминая, кого же мне это напоминает. — Ладно. Вы тут болтайте, а я через десять минут чай принесу. Только не сильно ругайтесь, а то в холодильнике бутылки дребезжат от ваших криков. — Чего у тебя там дребезжит?! — Приятного утра! — почти пропеваю я, спешно ретируясь. — Чай скоро придет!🐾 ЯГОДНЫЙ ЧАЙ 🐾
Воскресный вечер в общежитии уже подходит к концу, нас всё ещё лишь двое, так что я всё ещё наслаждаюсь моментом. — Милый, а ты уверен, что это был именно тайский массаж? — усмехаюсь я, обнимая подушку и зевая в кулак. После такого удовольствия сладенько поспать — самое то. — А ты думаешь, тайцы не дрочат? — пожимает плечами Тэхён. В нашей комнате горит всего один ночничок в форме фиолетового сердечка и слышится колыбельная из музыкальной шкатулки в углу, всё кажется волшебным, как никогда. И только подобные вот фразочки слегка расшатывают эту сказочную башенку с сонным прекрасным принцем. — Ну уж точно не так умело, как ты… — На что это намек? Что у меня большой опыт рукоблудства? — Да нет же! — смеюсь я, пиная Тэхёна. Парень пересаживается на дальний угол кровати и с улыбкой смотрит на меня из-под чёлки, а сам при этом так картинно и элегантно втирает в руки крем, как будто снова соблазнить пытается. — Я имел в виду, что получается особенно, когда с любовью… — А, понял, тайцы ещё и любить не умеют, — кивает Тэхён. — А ты довольно грубый, если присмотреться. Вот так взять и миллионы людей назвать… — Ой, заткнись! — не выдерживаю я и швыряю одну из подушек. — Ты вообще-то обещал, что мы перед сном повторим роли, нам завтра вместе сниматься. — О, да, точно… — Тэхён скидывает рубашку, аккуратно развешивает ее на плечиках и убирает в шкаф для нестиранного. Я закусываю губу, наблюдая. — Завтра флорист Тэн и тренер по хапкидо Чиан должны будут впервые остаться наедине и наконец познакомиться поближе. Погоди, а мы разве сейчас не их сцену отрепетировали? — Сомневаюсь, что студийные боссы разрешат вставить подобное. Разве что в режиссерскую версию. — Я бы ее глянул. Особенно, если в ней будет сцена, где Тэн в маске и черном плаще кидает перед злодеем красную розу и зачитывает пафосную речь, а Чиан потом в мини-платье раскидывает врагов с помощью приемов хапкидо и лунного жезла. — И когда только ты успеваешь смотреть столько аниме и дорам?.. — Ну… — Тэхён усаживается перед зеркалом. Собирает волосы повязкой, открывает ящик столика и принимается готовиться ко сну. — Пользуюсь прорехами в полотне пространства и времени, ты же знаешь. — Я серьёзно, Тэ. Я волнуюсь, что совсем ничего не могу запомнить. В дораме будет так же? Моя память — сплошная дыра. — Но ты же как-то запоминаешь тексты песен. Тэхён протирает лицо успокаивающей салфеткой и смотрит на меня через отражение. Я сажусь в постели и подминаю подушку, обнимая крепче. — Это другое. Роль в фильме нужно не только запомнить, но и отыграть правильно… Когда думаешь о том, как показать нужные эмоции, текст из головы вылетает. — Зазубри получше. — Тэхён… — тяну я жалобно. — Я свои реплики разве что во сне не повторяю. А может, и повторяю… — Ну тогда всё будет в ажуре. — Вряд ли. Я каждый раз хуже всех справляюсь. И от этого начинаю нервничать и ошибаться ещё больше. — А если выпить успокоительного? — Так я уже неделю на таблетках. И улучшений в актерстве не видно, хотя я стал более вялым, кажется. — Ладно, слушай. — Тэхён принимается осторожно втирать прозрачный гель в веки. — Когда я снимался в прошлый раз, у меня появилась маленькая тайная традиция, которая помогала мне справиться с волнением, хорошенько заучить реплики и отточить игру. Могу поделиться ею с тобой. Хочешь? — Спрашиваешь ещё? — возмущаюсь я. — Конечно! Я тут с ума схожу от переживаний, а он зажмотил какой-то магический фокус! Делись давай, что там у тебя?! — Никакой магии. — Делись, я сказал! Иначе ответного массажа не будет в ближайший месяц. — Хорошо, — смеётся Тэхён. — Тогда я закончу с ночным макияжем, а ты пока приготовь нам ягодный чай. — Чай? — удивляюсь я, но всё же откладываю подушку, поднимаюсь с постели и оглядываюсь в поисках тапочек. — Это часть магии запоминания? — Отчасти — часть. Но не спеши. Для начала завари ароматный горячий чай с ягодками. Я замираю в дверях, с подозрением щурясь и не зная, можно ли вообще верить таким словам. Уж не пытаются ли меня обвести вокруг пальца и просто отправить за расслабляющим напитком, как официанта? — И в чём суть этого магического метода? — прямо спрашиваю я, упирая руки в бока и давая понять, что с места не сдвинусь без объяснений. — Набираешь в рот горячий чай и пытаешься отыгрывать роль, не глотая и не проливая, — совершенно спокойно отвечает Тэхён, прижимая к лицу тканую маску, пропитанную алоэ. — На каждом глотке новая эмоция, не связанная с текстом реплики, а после десятой кружки — попытки заснуть и пробежки до туалета каждые полчаса. Тебе понравится. — Да уж. Звучит и правда… в твоём репертуаре. — Официант, скоро мне принесут мой чай? — спрашивает Тэхён довольно резко, прекрасно изображая высокомерное недовольство. — Конечно, господин массажист, уже бегу…🐾 РОЙБУШ 🐾
Поздний вечер. Кухня. Слышно щёлканье стрелки часов. И от этого звука даже мысли в голове подстраиваются под четкий ритм. Щёлк. Щёлк. Щёлк. Я… ус… тал… — Месяц, — бормочу я, не отрывая щёку от стола. Щёлк. — Веришь? — Щёлк. — Прошел уже месяц, а я даже не успел осознать. Остальные восемь пролетят так же? — Поверь, совсем не так же, — улыбается Намджун, не отвлекаясь от обыскивания кухни. — Успеешь осознать. — Точно? — Полагаю. — Он пожимает плечами и открывает очередной шкафчик. Я кошу взгляд, но всё ещё не шевелюсь. На всякий случай. Только мысленно повторяю «Щёлк, щёлк». — Ты сегодня впервые столкнулся с токсикозом, не почувствовал признаки как следует. Но… Теперь изменения будут более радикальные и стремительные, сознанию придётся поспевать за телом. — А если не поспеет? — Не поспеет?.. Намджун убирает стопку подаренных моими родителями тарелок и достает из дальнего уголка ещё одну припрятанную пачку чая, демонстрируя мне с таким видом, будто я ему тут доказывал, что ничего не скрываю… не доказывал я. Сразу прямо сказал, что у меня в каждой дырке затычка из заначки… Чай отправляется в пластиковую корзинку, уже еле вмещающую всё, что он наковырял. Признаюсь, даже я не предполагал, что запасы у меня настолько большие. В своё оправдание лишь скажу, что все вокруг знают про мою большую любовь к чаю, потому и дарят при любом случае наборы. А случаев в моей жизни — ого-го! — Не знаю, все ли люди быстро осознают свое новое положение. — Намджун философски пожимает плечами, встаёт на носочки и обшаривает самую верхнюю полочку, до которой я только со стула достаю, а потому обычно и не лезу к ней. И, надо же, находит заначку и там. Чай с цветками василька и сушёной черникой, про который я совсем забыл! Жалость-то какая. — В дорамах омеги иногда аж на восьмом-девятом месяце признаются, что никак не осознают и не привыкнут. Но это дорамы… они цепляются за редкие случаи и преувеличивают. Фантазируют. Такой уж у киношников подход. — Многие дорамы наоборот пытаются создать героев, в которых большинство зрителей смогут увидеть себя… — Бормочу я, не столько возражая, сколько просто поддерживая диалог, чтобы не спалиться, что уже просматриваю в онлайн-магазине новые чаи с интересными добавками. Щёлк — один добавлен в корзину. Щёлк — второй. — Вот когда я снимался… — Тогда я ещё в школе учился, — перебивает Намджун, выгребая целую гору коробочек и пакетиков. Упаковки дождем сыплются на пол. Я стыдливо прячу телефон. — Слышали мы эту историю. Но речь, кажется, шла не про отношение создателей к съёмкам, а про твою беременность. — А что, думаешь, если буду чаще говорить о ней, это поможет? — Может, и поможет. Но я хотел сказать о другом. О сознательности. Я думаю, главное сейчас — вести себя правильно и соответствующе положению, даже если пока не ощущаешь перемен, ты ведь о них уже знаешь. А осознание постепенно приложится. — Надеюсь, — вздыхаю я, и правда чувствуя от этих слов некоторое облегчение. Джун, как всегда, прав. Мы ведь рациональная пара. Наши фишки — собранность и разумное поведение в любой ситуации. А если ты чего-то пока ещё не видишь, не чувствуешь и не можешь потрогать, это не значит, что оно у тебя не округляется… — Ладно, начинаю покупать всё необходимое и записываться на курсы для будущих папочек. — И переходишь на здоровое питание. — Намджун заглядывает в горшочек для запекания и вытаскивает что-то совсем уж сомнительное в пакетике без этикеток и подписей. Больше всего походит на вещественное доказательство в деле наркодилера. Очередной щелчок звучит особенно внушительно. — Хм? — Клянусь, это просто пуэр! — Да-да, расскажешь эти сказки судье, — усмехается Намджун и разжимает пальцы. Пакетик очень уж по-киношному шлёпается на горку изъятого ранее, как последняя точка в разгромной речи обвинения. — Когда он завтра приедет нас навестить. — Черт, зачем напоминаешь, — морщусь я, откидываясь на спинку стула и потирая лицо руками. — Под папино верещание я точно ничего осознать и принять не смогу. — Это всего на недельку. — О боже, это ж ещё и на целую неделю! — Я с утробным хрипом растекаюсь по стулу. — Мне срочно нужен мой Эрл Грей, я не выживу без чая! — Ничего страшного, — елейным голосом заверяет Намджун. Выходит из кухни и тут же возвращается обратно с большим пакетом. — У меня есть хорошие альтернативы. Он принимается выставлять на освободившуюся полку новые коробки самых разных форм и цветом. И я тут же оживаю, с интересом приглядываясь к рисункам и вчитываясь в названия. Выглядит многообещающе. — Вот, например, мой личный фаворит — ройбос. — Ройбуш? Ооо, я люблю ройбуш! — Ройбос, — кивает Намджун, на секунду растерявшись и застыв с пачечкой в руках, как модель с рекламного плаката. — Твой любимый Эрл Грей производят из камелии, растения семейства чайные. А ройбос — из аспалатуса, семейства бобовые. — Ройбуш очень вкусный, — киваю я и расплываясь в улыбке, любуясь его фирменным выражением лица «Спокойно, Джун, чужие ошибки не посмеют нарушить твое душевное равновесие», которое так часто можно увидеть во время интервью. — Древесиной отдает, да. — Да. Слышал такое. Хотя и не пробовал. Ройбос будет прекрасной заменой чёрному чаю на время беременности благодаря отсутствию кофеина… — Ройбуш, он такой! Намджун хмыкает, поджимает губы и осторожно ставит изящно расписанную коробку из толстого картона на полку. В самом центре. Как произведение искусства в музее. А сам при этом явно себе места не находит. Бедняга. Тяжело ему, наверное, с упрямым и неисправимым деревенщиной жить… но, прости, милый, разговорное в разговоре уместно. — Ладно, расслабься и набирай воду, — тихо усмехаюсь я, — приготовим этот твой ройбос. Хоть попробуешь наконец, какой он вкусный, будешь на личном опыте знать, на что пытаешься меня пересадить… Намджун кивает. А сам снова напрягается. Видимо, эти слова для него звучат, как угроза… Ну что ж, ройбуш не всем приходится по вкусу, это так. Ровно как и ройбос. Так что извинительное угощение и правда ещё может стать маленькой местью.🐾 АССАМ 🐾
«Уверен, что в этот раз получится?» Я только тихонько усмехаюсь в ответ на такое обаятельно-наивное сообщение. Как будто Чимин меня плохо знает. Если я сказал, что всё решу, значит… как минимум, это значит, что я уверен, что всё решу. Глядя в бездушное холодное зеркало, я парой элегантных движений укладываю угольно-черные пряди, добавляя и без того отменному образу нового юношеского шарма, как у совсем свеженького студентика, едва успевшего вкусить, что же такое дурманящая весна жизни, года и романтики. Подчёркиваю свои и без того выразительные глаза лёгкими тенями, возводя пронзительность взгляда в абсолют. Накидываю на плечи скользящую атласную рубашку, нежно заигрывающую мягкими складками под кокеткой на груди со светом настольной лампы. И в завершение оставляю верхнюю пуговку расстёгнутой, чтобы было видно хрупкую серебряную цепочку, лежащую на ключицах — тяжёлая артиллерия, идущая в ход, когда я принимаюсь действовать решительно. Наливаю в предварительно выбранную по случаю изящную фарфоровую чашечку чайную заварку, добавляю кипятка и старательно расставляю по столу коробки, сахарницы и прочие прелести, сверяясь с изображением на мониторе, чтобы убедиться, что всё смотрится просто идеально в кадре камеры. Каждая деталь должна быть на своем месте, когда предстоит важное дело. Усаживаюсь в кресло, поправлю лампу, включаю едва слышную музыку на фон, несколько раз меняю позу, оценивая ракурсы, и улыбаюсь сам себе, довольный проделанной подготовкой. А после прочищаю горло и нажимаю на вызов, полностью готовый к предстоящему разговору. — Привет, — улыбается Богом, отставляя в сторону стаканчик с лапшой быстрого приготовления и поправляя наушники. — Вот так неожиданность! — И правда, — смеюсь я, ерзая в кресле. — Прости, я не тебе собирался набрать, а менеджеру… по поводу дорамы… — О, точно, я ведь до сих пор вас с Чимином не поздравил. Вы большие молодцы. Горжусь. Уверен, вы прекрасно справитесь. — Спасибо. — Я прямо-таки прячусь за белоснежной чашечкой, пускающей ароматный пар, как засмущавшееся утреннее солнышко за воздушными облаками. — От тебя это слышать особенно приятно. — Потому что я актер? — Потому что ты краш. — Я подмигиваю и делаю пару глотков, аж жмурясь от удовольствия, когда изысканный горячий чай с фруктовыми нотками и пикантной кислинкой наполняет душу теплом. — Это как услышать на спортивном фестивале «Классно пробежал» от парня из старшего класса, который тебе весь год нравился. — Эм, ну, наверное, приятно, да… — Богом явно теряется, но всё же старается не терять лицо. — Как у вас вообще дела? — Неплохо. Было бы идеально, если бы сумели заполучить своего «третьего не лишнего», но и так не жалуемся… А ты как? — Спасибо, отлично. — Богом как-то слегка нервно усмехается и на мгновение отводит взгляд, облизывая губы. — Аммм… что нового? — Пока никого нового, — тяну я, пожимаю плечами и снова пробую чай. Даю ему пару секунд посмаковать эту гениальную фразу. — Хотя есть кое-что. Тэри нам вот свой чай в общагу отдал. Наслаждаемся. Есть просто упоительные вкусы… Понял, да? Упоительные, потому что их пьют. Я тихо смеюсь, ловко лавируя между образами чопорного вельможи на важном приеме и свойского смешного парнишки из соседнего двора. — Ассам «Голд». Неописуемо вкусно. Я уже десятую кружку, наверное, пью. — Мм, круто. Я в чае не разбираюсь, так что могу только поверить на слово, что это вкусно. — Неописуемо, — повторяю я. — Этот чай как ты. Им невозможно насытиться. — Блин, Тэхён, может, хватит нести эту хрень? — кривится Богом, подпирая щёку ладонью. Я едва сдерживаю улыбку и стараюсь выглядеть хоть немного виновато. — Твои комплименты такие сопливые, что… уже даже не смешно. — Шутки в сторону, Богом. — Я отставляю чашечку, как бы подтверждая свои слова, давая понять, что вот теперь начинается серьезный разговор. — Ты должен понять одну важную вещь. Дело не в том, что мы с Чимином перебрали кандидатов и выбрали тебя. Дело в том, что, начав общаться ближе, мы поняли, что ты нам обоим нравишься. — Вот как, хм. Ясненько… — С тобой мы как будто становимся чем-то большим. — Продолжаю я, покручивая кольцо на пальце и четко осознавая, что заворожил этим действием. — Более важным и весомым в парадигме романтических связей между мелкими частицами бытия, именуемыми людьми. Все привычные действия обретают совершенно новые смыслы, которые прежде были сокрыты, но теперь распускаются, точно цветок на рассвете, открывающий себя для мира и мир для себя. Это как впервые в жизни вдохнуть полной грудью и почувствовать ее вкус. Это как попробовать изысканный десерт из твоих любимых фруктов, о котором раньше даже не слышал. Это как… — Просто секс втроём меня прельщал больше. — Да? Ох, отлично, потому что это главное, что нас интересует! — смеюсь я, поджимая плечи и глядя на него из-под упавшей на лицо чёлки. — То есть, конечно, мы оба тебя… ну… любим. Но мы не хотим усложнять. Понимаешь? Не хотим. — Да уж. Оно и видно, — улыбается Богом. — У вас будет свободный вечер на следующей неделе? Я могу заехать в среду или пятницу, если оставите мне этого вашего обалденного чая. Я тут же горячо киваю и закрываю упаковку, показывая, что вкусняшка будет с нетерпением ждать гостя. — Ладно. Тогда напишите точно день и время чуть позже. Увидимся. — Богом коротко машет на прощание. — Всё, до встречи, звони своим менеджерам, пока не слишком поздно. — До встречи, — подмигиваю я и выключаю камеру. Разворачиваюсь вместе с креслом, самодовольно оглядываю тщательно организованный в комнате порядок и набираю Чимина. — Ну как там? — нетерпеливо спрашивает парень, едва взяв трубку. — Считай, он уже у нас в постели, — усмехаюсь я, поигрывая цепочкой на шее. — Всё прошло идеально. Я же говорил, что эта техника сработает. На контрасте с приторными розовыми соплями он моментально поверит, что и сам давно мечтал о просто сексе. Сработало. — Тэ… ты гений! — Главное — заманить его, а там постепенно привыкнет. — Не побоюсь повториться, ты гений. — Да, если б в шахматах была фигура Тэхён, она бы ходила куда вздумает и ела кого хочет. — Я забираю со стола чашечку и чопорно отпиваю, теперь уже не играя на публику, а просто радуя себя самого. — И, кстати, я пообещал Богому оставить тот понравившийся тебе чай, так что смотри не выхлебай за выходные. — Тот чёрный индийский?.. — Ага-ага, он самый, — улыбаюсь я, осторожно открывая коробку, высыпая чуть ли не половину заварки в свою шкатулку и пряча ту за стопкой книг на полке. — Жаль, что его так мало осталось. — Ничего, я уже спросил у Тэри про этот чай. Через недельки две-три доставят. — Ага… — повторяю я и задумчиво смотрю на коробку. Две-три?! Кажется, мне нужна шкатулка побольше…🐾 ЧАЕПИТИЕ НА ОПУШКЕ 🐾
Выходной подкрадывается незаметно. Большая часть съёмок уже позади, нам остаются лишь самые сложные сцены боёв, и семеро гномов будут свободны… И, честно говоря, хочется освободиться как можно скорее. Мне-то, конечно, нравится, фильм это весело и необычно, но крольчонка уже тянет вернуться к привычным делам. Из-за репетиций и съёмок наше расписание пришлось основательно переписать. Я уже забыл, что такое тренажерный зал, вдвое меньше практикуюсь в вокале и танцах, а уж про попытки писать песни и говорить нечего. Так что выходной — очень к месту. И вот я сижу, подобрав ноги, в непривычном кресле, упёршись локтями в непривычный стол и пялюсь в экран вполне привычного компьютера. На коленях фырчит играющий с завязками толстовки Страшилка. На шее дрыхнет Гангренка. На экране альфа-граф, который, зараза, никак не хочет проявлять к моему персонажу интерес… — Это самый сложный симулятор свиданий, что я видел, — бормочу я, разрываясь между тремя ответами. — Ведёшь себя мило — нос воротит, ведёшь себя дерзко — хамит. С замершим сердцем нажимаю на «Всегда приятно поговорить с добрым и понимающим человеком», и чёртов высокомерный хмырь разражается такой гневной тирадой, что даже мой учитель истории позавидовал бы… а это был самый лютый учитель, какого можно себе представить. Зато сразу становится ясно, что про ветку графа пора забыть. И мой перс для него дурак, и король для него дурак, и все вокруг, кто не он, все дураки. Ну и хрен с ним. Не нужен моему принцу такой альфа… Впрочем, через несколько сцен я и вовсе пораженно откидываюсь на спинку кресла, снимая наушники и растерянно поглаживая Гангреночку по заднице. Восстание — поднято, дворец — захвачен, король — свергнут, мой персонаж — в темнице. Вот тебе и история любви… — Да ну нафиг, — ворчу я и с телефона захожу на сайт игры. В очередной раз пролистываю сотни комментариев и не перестаю пыхтеть, выискивая подсказки. — Что за безумцы тащатся от этого графа?! «Рут графа самый классный!!!». «Это лучший рут во всех пяти играх серии, не пожалеете, невероятно интересный персонаж». «Кто не понял прелесть графа, тот тупое быдло))». «Разумеется, не каждый сможет найти подход к графу. Но уж если вы подберёте заветный ключик, вас ждёт полный сундук сокровищ. Только и надо головой немного подумать, а не тыкать наобум». «Граф красава, я б вдул ≥‿≥». Отложив телефон, потираю глаза, надеваю обратно наушники, возвращаясь к атмосферной музычке, и уверенно выхожу в главное меню. — Погоди немного, вот найду ключик, и в такое место его тебе затолкаю, что в жизни больше сидеть не сможешь. Захожу в сохранения и возвращаюсь к давнему диалогу на балу, где произошёл первый крупный и значимый разговор с этим героем. Я тщательно выбираю каждый шаг, вспоминаю всё, что успел пройти, взвешиваю стратегии, которые пробовал во время прошлых попыток. Кажется, в какой-то момент даже умудряюсь расположить графа к себе… Но он снова вспыхивает пламенем ненависти, и игра уводит меня новыми дорожками в знакомый тупик. Переворот, темница, хер с маслом, а не любовь… — Поцелуй меня в задницу, скотина, — фырчу я, со злостью щёлкая мышкой, — и губы бальзамом смазать не забудь. Я отдал тебе лучшие пять часов своего выходного, а ты, козлина, убил моего отца?! Я не выдерживаю и аж бьюсь головой об стол. Настолько плохих концовок в симуляторах свиданий у меня ещё никогда в жизни не случалось. Не то чтобы я был каким-то гением в этих делах… просто почти всегда хоть как-нибудь добирался, если не до желаемого, то хотя бы до приемлемого варианта. Ну, понимаете, замутить с учителем литературы вместо школьного врача — хорошо. Впутаться в отношения с самым красивым парнем в офисе, но потерять друга… приемлемо. Но угодить, блин, в тюрьму! Это кто ж вообще такое написал-то?! — Последняя попытка, мистер Недоступный. Если ты и в этот раз меня пошлёшь, я тебя хакну, не сомневайся… Я глубоко вдыхаю и медленно-медленно выдыхаю, стараясь расслабить тело и мозг. Отпускаю всё лишнее. Вырываю из лапок Страшилки провод наушника, поправляю рыжую подушку на шее и снова возвращаюсь в сцену бала. А вдруг с совершенно диким персонажем надо действовать совершенно дико? Прощай, логика! Привет, неуместные ответы, скачки настроения, тонны лжи и откровенное хамство! И, надо же, и правда срабатывает. Мы с графом сближаемся, начинаем неплохо общаться, даже разок тайно встречаемся в саду ночью. Всё почти идеально. Я чувствую, как в груди разливается удовлетворение… И тут вдруг пара неосторожных фраз о симпатии, граф снова скалится, а за окнами слышатся крики восставших. — ПРОВАЛИСЬ ТЫ К ЧЕРТЯМ, ГРАФЬЁ НЕДОДЕЛАННОЕ!!! Страшилка с Гангренкой подрываются, чуть не падая с кресла, и озадаченно смотрят на меня. И тут я замечаю, что смотрят на меня не только они. На пуфике рядом с креслом сидит ещё один кошара, глазея огромными глазищами, как на чокнутого. — Ну… мне ведь необязательно оправдываться, да? Юнги качает головой и осторожно перебирается на стол, усаживаясь рядом с монитором. Указывает лапкой на кнопку меню в самом уголке. Я послушно выхожу в главное меню. Юнги указывает на сохранения. Я снова следую. А после Юнги вдруг показывает на самое первое, старое, сделанное ещё в начале игры, на которое я и внимания-то обычно не обращал, там было знакомство с миром и моим персом. — Предлагаешь начать всё с самого начала? Но это так… Юнги снова указывает на иконку старого сохранения, а потом хлопает лапкой по стоящей рядом пустой кружке. — Не понимаю, ты предлагаешь сделать перерыв?.. Юнги отрицательно мотает головой и снова показывает мне на сохранение. Я хмыкаю и запускаю игру. После загрузки на экране появляется фон с потрясающим видом сада. Мой персонаж гуляет в предместье дворца. Тихое летнее утро радует солнечной погодой, придворные омеги мило болтают, предлагают придумать развлечение на день, и тут появляется новый список с выбором… — Мяууу, — тянет Юнги и снова показывает на кружку. Я задумчиво хмурюсь и ещё раз пробегаю взглядом по списку. «Отправиться пить чай на лесной опушке». Этот вариант никогда не казался мне адекватным, кто вообще, будучи принцем, пойдет пить чай в лес? Это ж вам не сказка! А впрочем, оказывается, не так всё страшно. Даже при том, что мой принц отстаёт от остальных. Именно в этом лесу я случайно встречаю гуляющего и думающего о чём-то своем молодого графа. И вот после такой встречи отношения реально складываются по-новому. Графа не успевают втянуть в секту, не вербуют в стан возжелавших захватить власть революционеров, он активно помогает дворцу и советникам, мир и покой ничто не нарушает, а юный принц всё же находит в лице нового друга ещё и свою любовь. И, да, этот сундук с сокровищами оказался богат на роскошные катсцены, восхитительные арты и невероятно милые сценки, каких я уж точно не ожидал. — Вау, — киваю я, чуть не сквозь слезы глядя на самый последний арт. Граф на фоне закатного неба держит колечко в виде маленькой короны, явно намекающие, кто король в его сердце. — Это было… Это было великолепно. Ужасно сложно. И охренительно нелогично. Ты знал, да? Уже проходил эту игру? Юнги скалит клычки и жмурится. Улыбку изображает. — Что ж, спасибо за подсказку, котёнок, — говорю я, вставая и потягиваюсь, чтобы размять затёкшее тело. — Ты опять открыл мне дивный новый мир. Угостить тебя чаем в благодарность не могу, но… в холодильнике есть стаканчик натурального йогурта. Страшилка с Гангренкой вскидывают головы, ясно давая понять, что тоже заслужили благодарность тем, что согревали и морально поддерживали батьку-геймера весь день. Спорить трудно. Придется делить стаканчик на четверых…🐾 ПОДКОРМКА 🐾
— Я проснулся за кухонным столом в обнимку с книгой по психологии… Что вчера было?! Сокджин поднимает взгляд, не переставая осторожно поглаживать Кукуха под шеей. Я старательно держу мину, стуча пальцами по смартфону и строча сообщения в чат. — Это вместо приветствия? А я, дурак, «здравствуй» сказал… — Парень разувается, перешагивает радостно пляшущую кукушку и проходит в комнату. — Но мне тоже интересно, что же было. Когда я уходил, ты в спальне пришивал игрушечных зверят к занавеске. Задумался о том, как это может сказаться на их психике? — Имелось в виду немного другое… — Я смотрю на парня, устроившегося на диване, и чувствую, что держать мину становится всё труднее. Школьная форма обезоруживает. — Ты ведь вчера впервые… — Впервые? — переспрашивает Сокджин, едва заметно улыбаясь, когда я застреваю, так и не закончив. — Ну, впервые… меня… того… кхм… — Ааа, — кивает парень, якобы наконец поняв. — Не впервые, нет, я уже видел тебя пьяным — я ж смотрел кучу ваших шоу! — Омг. — Не о чем волноваться, — заверяет Сокджин тоном вежливого менеджера, успокаивающего буяна-покупателя под конец своей смены в магазине. — Мы вчера обсуждали комнатные растения. Ты выспрашивал, чем это я вытащил с того света твою аглаонему. Я поделился некоторыми садоводческими секретами моего деда. Потом ты ухохатывался со слова «любовнук». Желал мне не знать огурчения… А потом пошли какие-то совсем уж жуткие кабачки, как бачки, быклажаны, честный чеснок и прочее такое, и я решил, что пора валить. И, уточню, валить не тебя, а к себе. Так что ничего непоправимого ты сделать не успел. — Считаешь, быклажаны поправимы? — усмехаюсь я, убирая телефон и поднимая кукушку-надоеду на руки, чтоб не дёргал за брюки. — Да меня и за меньшее бросали. — Ты привел убедительные доводы в защиту теории о том, что баклажаны — быканы мира овощей. — Не сомневаюсь. — Послушай. Я пережил лазерный фонарик, в три часа ночи проецирующий мне на штору зелёного колдуна на метле. Пережил подаренную гирлянду из полароидных фоток, изображающих процесс появления дырки на твоём носке. Я пережил даже твой разговор с папой, который больше походил на спор о том, никчёмный я или всё же кчёмный, чем на обсуждение вопроса, приемлемы ли наши отношения вообще. Я поджимаю губы, со стыдом вспоминая тот самый разговор. Ну да, неловко там всё вышло… но могло быть и хуже. Если бы я всё же спел им песню, уверен, скандал бы вышел эпичнее. Так-то мы хотя бы аккуратно обошли стороной все интимные подробности. — Каламбурами меня не напугать, — заключает Сокджин, уверенно качая головой. — Это ты сейчас так думаешь. — Когда мне было шесть, родители ушли в кино с дядей и кузеном, а меня в наказание оставили одного у дяди дома. И весь вечер я читал сборник «Тысяча лучших анекдотов для застолья», который лежал рядом с закрытой коробкой конфет. — Сокджин вздыхает, как будто вновь переживая ужас того чудовищного вечера, сломавшего бедняге всё детство и приведшего в итоге… ко мне. — И лучшее, что я там прочитал, была шутка про то, что успех застолья полностью зависит от профессионализма аналитика — донсена, который вовремя проверяет, а налито ли. — Жизненно же, — улыбаюсь я, с трудом сдерживаясь, чтобы не добавить, что ещё и от сонбэ, вовремя командующего младшеньким: «А налетай-ка», чтоб закусывать не забывали. — Помню, я ещё подумал, что тогда уж нужен и второй, который будет говорить «А налетай-ка», подкладывая всем салатики. Я окончательно расплываюсь в улыбке, в очередной раз понимая, что парень прав — чем как, а каламбурами я его точно не напугаю. Даже пьяненькими. Даже теми, которые удостоились чести попасть в твиттер пьяного Джина. Даже теми, которые я потом со стыдом из этого твиттера удалил. — Знаешь, если решишь, что готов открыться, у меня есть очень хороший знакомый психотерапевт, специализирующийся на старых детских травмах. Только скажи — и он весь твой. — Прям весь мой? А телефон твоего знакомого торговца органами прилагается? — Это слишком. Мы же ещё не женаты, чтоб такое давать, — усмехаюсь я, играюче покачивая Куку на ладонях. — А разве от мужей такое не нужно как раз тщательнее скрывать, чтоб не знали, чей приход в гости должен насторожить? Сокджин наконец по-настоящему улыбается, облокачиваясь на подлокотник. Прошаренный малый. — Слушай… — Я перехожу на таинственный шёпот и немного щурюсь: — А как ты всё-таки спас аглаонему? — Чаем отпаивал. — А серьёзно? — Чаем отпаивал, когда оставалась заварка после завтрака. Чай — замечательная подкормка для растений. Дедушка научил. — Спасибо этому святому человеку. — Да, точно, — смеётся парень. — И, если хочешь знать, чему ещё интересному он меня научил, заваривай чай, а я пока пойду домой сказать, что не приду домой. — А нам нужен черный или зелёный? — Главное, чтобы в кружке, — подмигивает Сокджин и встаёт с дивана. — Хватит сидеть нечаянными, пора пить чай и чаять. — Ну и жутко я, наверное, звучу со стороны… — Не отчаивайся! — со знакомыми мстительными нотками смеётся Сокджин уже в дверях. — А обчаивайся!🐾 ЧАЙ С ИМБИРЁМ И МЁДОМ 🐾
Время от времени я задумываюсь о том, как много людей считает мою жизнь идеальной. Понятно, что есть безумцы, завидующие омеге в группе шикарных альф… но, если отбросить их. Как много тех, кто и правда считает, что всё у меня прекрасно? У каждого человека есть трудности. Каким бы счастливым и уверенным он ни казался со стороны, каждый сталкивается с чем-то неприятным и даже наводящим ужас. Идеальной жизни не бывает в природе. Мы можем только научиться справляться с трудностями, позитивно смотреть на негатив и игнорировать то, что могло бы выбить из колеи. Мы можем многое предпринять и помочь себе. Но сама жизнь от этого идеальной не станет. Улучшится её восприятие, а не она сама. И проблема, даже если ты её не боишься и не воспринимаешь всерьёз, проблемой быть не перестанет. Ведь это… — Хосок-сонбэним, — тихо тянет сверху чей-то удивленный голос, вырывая меня из вороха мрачных мыслей. Я задираю голову. — Вы чего в такую холодину в одних… в одном белье?.. — Да тут почти лето! — улыбаюсь я, оттопыривая большой палец. Субин поджимает губы, прекрасно понимая, что я и не шучу, и не выделываюсь, и вообще не знаю, что несу, потому что зуб на зуб не попадает. — Нормуль. — Снег идёт. — Ну… — Что случилось? — В моей комнате таракан. Я крепче обнимаю замёрзшие плечи, а Субин широко улыбается, показывая милые ямочки на щеках. — Спустить вам лестницу?.. — предлагает он осторожно. — У нас никого дома нет. Я оставлю халат в комнате и выйду, чтобы не смущать вас. — А может, ты лучше спустишься и разберёшься с тараканом? — ещё более осторожно спрашиваю я. — Если честно, нет желания ждать, пока он сам уйдёт. У нас дверь открыта, ты мог бы захватить банку или тапки… а я бы постоял пока тут, чтобы тебя не смущать… Субин хмыкает и через пару секунд раздумий исчезает с балкона. Какое-то время ничего не происходит. Я даже успеваю поверить, что альфа на меня просто забил. Бросил в беде, вернувшись к своим собственным делам. Но потом всё же замечаю шевеление — Субин осторожно крадётся через мою комнату с тапочкой-львёнком наперевес. Я жмурюсь и прячусь за стеной, не желая наблюдать за чудовищной сценой. Да, иногда чужие проблемы со стороны нам кажутся сущим пустяком и ерундой, но никогда нельзя недооценивать значение этих пустяков… возможно, кому-то по ночам спать не дают и обычные крохотные насекомые. А может… — Сонбэним? — Да что ж ты так пугаешь-то каждый раз, — дергаюсь я, влетая в комнату и кидаясь к своему шкафу, чтобы срочно натянуть абсолютно всё шерстяное, что там только найдётся. — Ты разобрался с этим чудищем усатым? — Конечно, — бормочет Субин, осторожно пробираясь вдоль стеночки почти на ощупь. — К сожалению, тараканы в этом районе нередко появляются. Климат располагающий. Но общими усилиями вполне можно обороняться… Альфа шарит по двери, ища ручку, и прямо-таки вытекает из комнаты, так и не глянув в мою сторону. Хороший мальчик. — Субин? — окликаю я, выглядывая следом и натягивая на рубашку свитер. — Уже уходишь? — Ну, да… я… — Ты сказал, что один дома. Если не занят, я бы с радостью пригласил тебя на чай в благодарность за спасение. Горячий, с имбирём, корицей, мёдом и, может, даже апельсиновой корочкой. — Ого. — Даже в полутьме коридора ямочки смотрятся очаровательно. — Звучит очень согревающе. — Первый день зимы, — улыбаюсь я, пожимая плечами. — Тогда можно, — кивает Субин. — Но только уж с корочкой, пожалуйста, а то в следующий раз не приду вас спасать.