***
В квартире тихо, Пак заходит следом за своим дядей — голова поникшая, глаза красные от слез. — Чонгук, я… — не знает, что сказать. Страшится, что мнение Чона о нём изменилось. Глаза снова наливаются слезами. — Не оправдывайся, Минни, — голос спокойный, мягкий и обволакивающий. Чонгук повернулся к нему — расстроенному и подавленному. Уже через секунду слышится новый всхлип. Он столько пережил за сегодня, он разочарован в себе и боится разочарования Чонгука. Больше всего боится именно последнего. — Минни, малыш, не плачь, — руки стирают соленые дорожки с щёк, приподнимают заплаканное, но неизменно прекрасное лицо, оглаживают большими пальцами для успокоения. — Мне всё равно на прошлое, его можно помнить, но не жить им, не жить с чувством сожаления. Чимин, важнее то, что происходит сейчас с нами, наше настоящее, — легкая улыбка на лице дяди и его бархатный тембр голоса дарили блондину спокойствие и умиротворение. Чонгук смотрит в эти красивые глаза, очарованный своим племянником, опускает взгляд ниже, на пухлые губы, и неосознанно тянется к ним, невесомо касаясь своими.Глава двадцать вторая: Правду всегда трудно сказать
23 октября 2020 г. в 19:52
Мин отлетает, приземляясь на свой зад, и ещё пару метров скользит по натертому до блеска полу. Чонгук моментально прижимается холодной ладонью к красной щеке своего племянника, приподнимая его лицо и глядя в глаза.
— Малыш, это он, да? Как ты? Он очень больно ударил? — Пак качает головой из стороны в сторону, прижимаясь к груди, а мужчина боковым зрением замечает, что Мин уже поднялся. — Что тебе от него нужно?
— А чего это вы его так яро защищаете? Совсем не как преподаватель, — говорит парень, словно сплевывает слова, а взгляд из-под челки холодный, безразличный и презренный. — Спишь с ним, да, Чимини? И как он вам, господин Чон?
— Не будь мы посреди коридора университета, я б уже тебе врезал за такие слова, — Чонгук подходит медленно, но уверенно, взглядом убивая на месте, пока не приблизился вплотную. — А, точно, совсем забыл. Мне ж на это плевать.
Новый удар застал Мина врасплох, и у того вновь уходит земля из-под ног. Чимин жмурится, когда видит струйку крови из носа своего обидчика.
— Минни, солнышко, куда он тебя бил? — уточняет Чонгук, помогая Юнги подняться. — В живот вроде, да? — его кулак бьет в тоже самое место. — В висок, если не ошибаюсь? — новый удар прилетает следом. — Ах да, ещё он тебя душил, как я мог забыть, — руки сомкнулись на шее Мина, перекрывая воздух. — Ещё будет желание хоть пальцем его тронуть, м?
— Чонгук, не надо! Пожалуйста, оставь его!
Парень открывает рот, чтобы ответить, но выдаёт лишь хрип. Когда Чон отпустил его, тот скатился по стеночке, откашливаясь и вытирая струйки крови. Шокированный Чимин стоял чуть поодаль, прикрывая лицо руками и лишь сквозь щёлочки пальцев проверяя обстановку.
— Я повторю свой вопрос: что тебе от него нужно? — холодный голос дяди пробирает до мурашек. Пак и не подозревал, что Чонгука так разозлит вся эта ситуация.
— А пусть Чимин сам расскажет, — весь побитый, а всё равно ухмылку тянет.
— Я уже говорил, что ничего не помню! — вновь твердит блондин, сжимая кулачки. Юнги смотрит не него сверху вниз, сгибая ровные вытянутые ноги в коленях и сильнее опираясь на холодную стену.
— В средней школе, когда я только перевёлся, я был слишком замкнут и неразговорчив, поэтому не имел друзей. Ты был первым, на кого я обратил внимание. Мы учились с тобой в одном классе, я наблюдал за тобой со стороны, потому что меня притягивала твоя улыбчивость и искренность. Ты так дружелюбно беседовал с остальными, что в моей голове сама собой зародилась мысль «А мог бы он и со мной быть таким же добрым? Мог бы улыбаться мне также искренне, как остальным?». Но мои страхи не позволяли мне вот так просто подойти и заговорить с тобой, пока однажды, в один дождливый день, меня не назначили помогать тебе наводить порядок в библиотеке. Ты сам заговорил со мной, у нас оказалось много общего, я наслаждался нашим общением. А потом я совершил ошибку, которая всё переломила. Вспоминаешь, Чимини? — Пак медленно бледнеет. — Я признался, что ты мне нравишься. Что мне нравится твоя улыбка, твой смех, твоя жизнерадостность и многое другое. К моему удивлению, ты хорошо к этому отнёсся. Ты не испытывал какого-то отвращения или неприязни, а продолжил улыбаться мне, как и до этих моих слов. И на следующий день я впервые в жизни шёл в школу с улыбкой, думая, что ты не изменишь за одну ночь своего отношения ко мне. Как же я ошибся, кто ж знал, что ты такой подонок, Пак Чимин!
— И? — Чонгук слушал его с серьёзным выражением лица, скрестив руки на груди. Ему было плевать, говорит ли Мин правду или лжёт, но если Чимин хочет вспомнить, если для него это важно, то он останется и выслушает всё вместе с ним.
— Какой была новость следующего дня, как вы думаете? Мин Юнги ненормальный, у него не все дома, не приближайтесь к нему, а то ещё понравитесь. Школьники болтали об этом за моей спиной, но я старался не обращать внимания и поскорее найти тебя. И я нашёл, на лестничном пролёте, в компании твоих друзей. Ты рассказывал им о вчерашнем, они смеялись надо мной, поливали грязью. И ты, Чимин, совсем не возражал, ты смеялся со всеми и соглашался с каждым новым оскорблением. Каждый следующий день был хуже другого. Я даже не заметил, как стал грушей для битья твоих друзей, которые постоянно твердили мне, чтобы я не приближался к тебе и что тебе мерзко от одного только моего присутствия. Потом я попал в больницу, но ты тогда вряд ли заметил моего отсутствия длиной в месяц. Твои дружки малость перестарались с угрозами, толкнули в стеклянную витрину, осколки которой разорвали мне спину, плечи и ноги. Пришлось сшивать, а потом следить за процессом заживления. И сразу после этого мы вновь переехали. Скажи мне, Чимини, тебе доставляло удовольствие издеваться надо мной? Я не просил чем-то ответить мне, не просил даже со мной общаться. Я же просто сказал, что ты мне нравишься, разве я заслужил этим такого обращения? Мне было больно, как физически, так и морально. Ты рушил мою жизнь, для налаживания которой я и приехал! Ты доволен, Пак Чимин? Скажи мне, ты насладился моими страданиями? Я вырос и изменился, теперь я не буду тем, кому дерут зад. Я пообещал себе не быть тряпкой, а надирать задницы отморозкам вроде тебя. И тут Намджун знакомит меня с Пак Чимином, с тем самым, который жизнь мне переломил. Я даже не ждал такого подарка судьбы, и поклялся вернуть тебе всё с лихвой, устроить тебе яркую студенческую жизнь, какой была моя школьная. Ну так что, вспомнил меня, м? Есть что сказать?
Чимин стоял в паре метров, не сдерживая слёз. Да, он вспомнил того милого и застенчивого Мин Юнги, вспомнил вечер в библиотеке и признание. Слёзы рвались наружу, Пак вытирал их ладонями и рукавами, которые уже насквозь промокли. Но разве будет иметь смысл говорить сейчас, что Чимин просто испугался? Испугался стать изгоем, испугался осуждения своих друзей. Его вина лишь в том, что он принял сторону толпы, что не смог отстоять своих желаний и решений, не пошел против течения. И будет ли смысл говорить, что его друзья «разукрашивали» Юнги по своему решению, ничего Чимину не рассказывая, лишь прикрываясь им?
Чонгук сделал шаг к нему, прижимая к себе, укладывая подрагивающую от всхлипов макушку себе на плечо и поглаживая спину в успокаивающих жестах.
— Мне плевать, что произошло между вами в прошлом, но если ты подойдёшь к нему ещё хоть раз, то я переломаю тебе все кости, — рычит Чон, подхватывая на руки плачущего Чимина и вынося его из здания, прямиком к своей машине.