Vivre ensemble

POV Strawberry День перед своим торжественным выступлением перед народом я хотела просидеть ниже воды, ниже травы: боялась, как бы Снейк не передумал. А вообще, я в нем разочаровалась. Не в Адаме - нашем милом мальчике, - а именно в нем. Как мог Змей - бунтарь и борец с несправедливостью по натуре - даже подумать о подобном? Уж не знаю, что какими мыслями он руководствовался на самом деле, но мне казалось, что это предательство по отношению к тем идеалам, которые мы так стремились достигнуть. Погода на улицах Эдена - словно в насмешку над всеми нами - была замечательной, и солнышко бесцеремонно светило мне в глаза, не давая спокойно отдаться мрачным мыслям. Тьфу, зараза! А я только-только настроилась на пессимистичный лад… Хотя нет, все правильно, нечего лежать и страдать, надо делами заниматься. Правда, дел-то особых на сегодня нет… Ну вот и хорошо, значит, можно снова взяться за дневники Лилит! Убедив себя в том, что все хорошо, все прекрасно, я свесилась с кровати и схватила первую попавшуюся тетрадку. Ту, которую я начинала читать, я уже благополучно потеряла среди всего этого хлама и искать не хотела. В конце концов, какая разница, чем забивать голову, если все равно не сможешь поделиться своими открытиями? 12 апреля 200… год. 19:43 Отец очищает Эден от всякого отрепья, оставляя только «лучших из лучших», и я боюсь за Снейка. Папе никогда не нравился этот мальчишка, он всегда говорил, что Змей плохо влияет на меня. А я… я продолжала бегать к нему в деревню. Кажется, папа все-таки прав, раз его послушная доченька начала нарушать установленные правила. За окном идет черный, страшный дождь, а я все перечитываю записку от дяди, что передала мне няня. Он пишет, что утром Снейк сбежал из-под стражи, куда его заключил отец, спас дочку какой-то важной шишки, крики которой слышатся из подвала, и скрылся вместе с ней в неизвестном направлении. И… и даже не пришел ко мне! Хотя бы попрощаться. С другой стороны, у него, наверное, не было возможности, иначе бы он обязательно сделал это. Он бы ни за что не бросил меня просто так. И я уверена, что, как только гонения чуть-чуть ослабнут, он вернется за мной. Он ведь обещал забрать мою руку, как только мне будет восемнадцать. А мое сердце и так уже у него… Конец записи я дочитывала уже на бегу. Именно по этому поводу я умудрилась врезаться в два косяка и сшибить с ног кого-то невезучего. Сзади хлопали двери: немногочисленные обитатели дома желали узнать, в чем дело. Но я не замечала ничего вокруг кроме прыгающих букв перед глазами. *** Снейк сидел за столом, положив голову на руки, и даже не обернулся, когда дверь с грохотом врезалась в стену: я распахнула ее пинком. - Если это Адам, то проходи, если Ева - я сплю. Ну а если ты, Строуберри, то меня просто нет, - едва разборчиво пробормотал мужчина, не отрываясь от своего занятия. - Не смешно, - отрезала я, входя и прикрывая за собой деревяшку. Мне правда было не до шуток, меня мучил вопрос, почему Змей не рассказал о своей дружбе с Лилит? Мы же тоже друзья! И как он вообще мог с ней общаться, если они по разную сторону баррикад? И почему тогда теперь он обзывает ее последними словами? Неужели она совсем затерялась в его душе? - О, Господи, ну что тебе нужно на этот раз? - он - наконец-то! - отлип от стола и мутным взглядом посмотрел на меня. Спал, что ли? Вдохнув и выдохнув для успокоения и храбрости, я выпалила, потрясая замусоленной тетрадкой: - Откуда ты ее знаешь? Ты собирался на ней жениться?! - Чего?.. - Лилит, вот чего! - Да что ты пристала с этой Лилит? - Ах, это я с ней пристала?! Наверное, мои нервы сильно сдали за последние дни, раз я позволила себе такую дерзость, как швырнуть дневник мужчине в лицо. Змей проявил чудеса ловкости и поймал его у самого своего носах. Его взгляд при этом так и говорил, что однажды я допрыгаюсь, и его терпение лопнет. - О чем она пишет? Почему ты никогда этого не рассказывал?! Снейк поднял ладонь в успокаивающем жесте и углубился в чтение первой страницы. Мне ничего больше не оставалось, как стоять над ним с грозным видом, который почему-то его не пугал. - Так ты об этом! - закончив, хмыкнул Змей. - А я-то думал что-то серьезное слу… - А это не серьезное? - Не веди себя, как ревнивая жена. Все это было очень давно. - Да было бы кого ревновать! - Я уселась на стол и потребовала: - Ну, рассказывай. - Да нечего рассказывать. Да, мы с ней дружили и все такое, и в тот день я шел к ней, чтобы… предложить сбежать вместе. Мы об этом давно мечтали, на самом деле. У их особняка - вот этого, где сейчас сидим мы с тобой - меня ждали несколько солдат. Понимаешь, ее папочка не хотел, чтобы мы общались, вот и решил убрать меня под шумок. А я чудесным образом умудрился сбежать. Все в ужасе, Солюс в ярости. Вот и все. С тех пор я ее не видел. - Совсем не видел? - я растерялась. Несмотря на жуткую манеру Снейка рассказывать, я увидела в его глазах все, что он спрятал под своими ироничными словами. Потому и не могла поверить, что он расстался с Лилит так просто. - Но ты же… любил ее? - Откуда я знаю? Мне было пятнадцать, когда мы виделись последний раз. - Но… - Слушай, у нас все равно не было будущего. Она - дочка самого «лучшего из лучших», я - простой деревенский мальчишка, куда уж тут… - Но она… Она же ждала тебя. Получается, ты ее предал? - Строуберри, - Снейк схватил меня за плечи и как следует встряхнул, - ты ее видела? Таких не предают, они предают сами. - Но она же не всегда была такой! Это из-за вас она изменилась! - Из-за нас? - Из-за тебя, из-за Адама… Не знаю, кто еще там был… Я должна увидеть ее! Я так и подскочила на месте от пришедшей в голову мысли. И как это я раньше не подумала, что мне стоит повидаться с первой красоткой Эдена? Она ведь, наверное, гниет в тюрьме не заслуженно! - Ты никуда не пойдешь! - На этот раз Змей удержал меня за руку. Я пару раз дрыгнулась, вырываясь, и вдруг заметила что-то такое, от чего блондинка разом вылетела у меня из головы. Я резко ухватила ничего не ожидающего дикаря за ладонь и перевернула его руку запястьем вверх. Там, где змеились вены, четко вырисовывался ряд из трех точек. Перед глазами промелькнуло несколько детских воспоминаний, потускневших и расплывшихся, как кадры на старой кинопленке. - Что это? - Я прищурилась, поднимая взгляд на мужчину. - Ничего, - буркнул он, выдирая пальцы и пряча руки в карманы. - Не ври мне! Я знаю эти отметины! - Поняв все окончательно, я заметалась по комнате, открывая все ящики в поисках шприцов с темно-алой жидкостью. - Где эта дрянь, на которой сидите вы с Адамом? - Что?.. Ты с ума сошла? Ни на чем мы не сидим! - Не ври мне! - повторила я, останавливаясь напротив Снейка и кладя ладони ему на плечи. - Где ты спрятал их? - Он упорно молчал. - Снейк, это не шутки! Эта хрень, она… Ей нельзя пользоваться, у нее есть побочный эффект! - О чем ты? - Нейролептики. Они поддерживают организм в рабочем состоянии, заменяя сон, но какой ценой! Они влияют на психику, разрушают клетки мозга… Все, кто кололи их больше месяца, умирали! - Подожди… Откуда ты это знаешь? Я отпрянула от него и отошла к окну, прислоняя пылающее лицо к стеклу. Мне было неприятно вспоминать все, что было связано с этим препаратом, но картинки сами собой выстраивались в голове длинную цепочку, оставляя мне лишь облекать их в слова. - Не спать годами - такова была моя детская мечта, - начала я отрешенным голосом, - и мой отец нашел способ ее осуществить. Я никогда не рассказывала, но он был ученым, весьма известным в своих кругах, и ради меня он месяц почти не выходил из своей лаборатории. А однажды, это было как раз мое день рождение, он показал мне три колбы с жидкостями разного цвета. Одна - неоново-голубая, другая - черная, как нефть, а третья - красная, как… кровь. Я не знаю, что он там намешал, но сначала испытания были успешными. Первым умер тот, кто принимал голубой препарат. Умер в страшных судорогах. У него шла пена изо рта, он задыхался и хрипел… Я никогда этого не забуду. Отец, конечно, был расстроен, но не сломлен окончательно. Эксперимент продолжился. Черная жидкость тоже убила своего испытуемого, и уже через три дня после похорон первого. Департамент безопасности запретил дальнейшие опыты, посчитав их опасными. Но… Последняя колба, красная, как оказалось, вызывала привыкание, и третья… «жертва» сама пришла к нам за новой дозой. Этот человек умер через пять часов, и снова на моих глазах. Отец вскрыл труп - не смотри на меня так, для ученых это нормально, - и мы увидели, что левое полушарие его мозга почернело и сморщилось. Папа решил, что понял свою ошибку, и создал новый препарат. Все это продолжалось довольно долго, и окончательная версия нейролептиков была готова и проверена за две недели до переворота в Эдене. Она оказалась удачной, и отец наконец-то снова улыбнулся. Но было рано радоваться. Солюс давно заприметил его и захотел заполучить для своих исследований, и в тот кровавый день еще до рассвета к нам в дом вломились солдаты во главе с самим блистательным. Отец согласился сотрудничать, если Солюс даст слово не трогать меня и маму. Они ушли. А через час вернулись снова. Правда, на этот раз без папы и Солюса. Они хотели захватить нас в плен, чтобы иметь точную гарантию, что отец сделает все, что нужно. Только все получилось совсем не так… Мама умерла от ножевой раны, а меня спас ты. И мы «скрылись в неизвестном направлении», как пишет Лилит. Я думала начать новую жизнь, забыть все, но… У судьбы своеобразный юмор, знаешь ли. Тот, кто испытывал препарат последним, оказался в одних рядах со мной, и еще через две недели я увидела, как он погиб в страшных муках, а перед этим зарезал свою жену и ребенка из-за какой-то ерунды. Я не знаю, закончил ли папа исследования, устранил ли эти недостатки, но… что если нет? - Я повернулась лицом к Снейку, впервые за все время рассказа. Он стоял посередине комнаты, словно в оцепенении, и расширенными глазами смотрел на меня. - Эта дрянь превращает людей в зверей, ясно? А еще она убивает. Я не хочу, чтобы вы с Адамом… чтобы вас с Адамом… Я не хочу хоронить и вас. Змей молчал, я тоже. Казалось, все мое красноречие ушло на эту исповедь. А еще мне было стыдно. За отца, которого я уже даже не помнила, и за то, что я сама принимала в этом участие, что я не остановила его тогда, когда умер первый человек. Меня словно прорвало. Я уже давно заперла эти воспоминания где-то глубоко, а тут они вдруг выскользнули наружу… Я… Наверное, я уже сто раз искупила ту кровь своими добрыми поступками, но на душе все равно было мерзко и горько. - Почему ты этого никогда не рассказывала? - Вы никогда не спрашивали. Снейк тоже прислонился к подоконнику и запрокинул голову назад. Я немного полюбовалась его профилем, а потом спросила, стараясь, чтобы голос звучал безразлично и насмешливо: - Ты теперь презираешь меня? - За что? - Ну… Все эти смерти, эта штука… - Ты здесь ни при чем. - Но папа затеял это ради меня. - Ты его не просила. Не просила же? - Нет. Но я и не остановила его, когда… - Хватит. Дело прошлое, какой смысл вспоминать об этом сейчас? Мы снова замолчали. Я бездумно смотрела на деревья за стеклом, Снейк - в потолок. - Знаешь, иногда он мне снится. Как будто его пытают в темницах Солюса, а я стою в двух шагах и не могу дотянуться, чтобы помочь ему, как бы ни старалась. Молчание. - А тебе снятся родители? - Да. - И… - Давай не будем об этом. Я вздохнула и передвинулась ближе к нему. Опустила голову на плечо, как всегда горячее. - Ты же больше не будешь колоться этой дрянью, да? Обещаешь? - Обещаю.