Под натиском

      Погода была солнечной как никогда. Тёплые лучи солнца буквально ослепляли людей на улице. Лёгкий и прохладный ветер хоть на толику, но спасал ситуацию. Солнце медленно скрывалось за пушистые и объёмные облака. Несмотря на довольно жаркую погоду, дети весело играли на улице. Пот ручьём стекал по их красным лицам. Их весёлые крики были слышны аж за несколько кварталов. Они перепрыгивали друг через друга и попеременно падали на землю, в силу плохой координации.       Пригладив торчащие волосы набок, мужчина отвёл взгляд от оживлённой толпы на улице. Ему было тяжело заставить себя встать. Мягко говоря «тяжело». Хотелось просто спрятаться где-нибудь и не выходить, пока всё не уляжется само собой. Но он не мог так поступить.       Потуже затянув белоснежное жабо,брюнет придирчиво рассмотрел своё отражение в зеркале. Нервный вздох застрял в горле при мыслях о сегодняшней встрече.       «Как посмотреть в глаза?», — вопрос мучал его уже давно.       Открытая дверь окна оглушительно захлопнулась о деревянные ставни, тем самым привлекая внимание. Зажмурив глаза, он, наконец, смог собраться с мыслями. Подойдя к небольшому столику у кровати, мужчина бережно погладил фотографию, лежащую на стеклянном столе. Затем, приоткрыв выдвижной ящик, Леви вложил рамку внутрь и закрыл его на ключ. Маленький позолоченный ключик тут же упал в глубину внутреннего кармана мужского пиджака. Пальцы шустро застёгивали бархатный синий костюм, пока голова вновь начинала раскалываться от внутренних распрей.       Оглушительный стук раздался справа от него, сразу после этого, не дожидаясь позволения, в покои вломилась низкорослая девушка. Рост её определённо был одним из решающих факторов при приёме на работу, а полное отсутствие такта наоборот являлось контраргументом. Поклонившись господину, она сказала тихим голосом:       — Сэр, карета подана. Кучер ждёт вас уже полчаса, — не глядя на него, рыжеволосая поправляла свой чистый передник.       Леви, в свою очередь, опять погряз в ненавистных размышлениях. Брови хмурились сильнее с каждой пройденной минутой молчания. Девушка, заметив мрачный взгляд, спросила:       — Может, отменить встречу? — серые глаза мигом нашли лицо рыжей. — Разумеется, если вы не против! — тут же вперив взгляд в пол, пролепетала она.       — Нет, я спущусь через минуту. Отвернувшись от него, работница закатила глаза:       «Ага, минута, как же! Уже тридцать минут это слышу!».       Сделав вдох поглубже, Леви снова поправил причёску, и, взглянув на свой идеальный костюм, двинулся к выходу.

***

      Вокруг была кромешная темнота, лишь крохотный отблеск света, исходящий из дверной щели, разбавлял царящую в коморке тьму. Все мышцы затекли от постоянного прибывания в одном сидячем положении.       Рухнув на живот, она стала отжиматься, надеясь хоть как-то укрепить мышцы. Уже на втором отжимании тоненькие руки затряслись и девичье лицо встретилось с грязным полом подземелья. Пыль забилась в горло и нос. Кашель охватил её, плечи сотрясались от интенсивных попыток очистить дыхательные пути. Слёзы выступили в уголках глаз.       Набрав в лёгкие побольше воздуха, она буквально выхаркала из себя лишнюю грязь. Ниточки слюны тянулись ко рту. Вытерев жидкость с лица, она уловила странные стуки за дверью. Спустя несколько секунд, девушка, наконец, поняла, какого рода были звуки.       «Кто-то идёт!».       Паника заголосила внутри, требуя полного повиновения со стороны хозяйки тела.       «Хрена с два!», — заговорила теперь её гордость. Несколько месяцев прошло с момента заключения Микасы под стражу. Ежедневные избиения, голодовка и даже попытки изнасилования — это меньшее, что пришлось испытать ей за этот промежуток времени.       Подмяв ноги под себя, она опустила голову на них.       Тяжёлая железная дверь распахнулась. Белый свет ослепил глаза, две крупные фигуры направлялись к ней. Несколько дней Аккерман не слышала ничего кроме собственного дыхания, а теперь противное гоготание стражи забивалось в уши, словно расплавленный металл. Брови нахмурились, а руки сжались в слабые кулачки.       «Неужели еду принесли?», — наивно полагала девушка. Она была уверена, что громилы больше не позарятся на неё в плане секса, так как рискнуть остальными своими конечностями было бы очень глупо с их стороны.       — Вставай! — словно гром среди ясного неба послышался голос охранника справа.       — Завелись новые конечности? — ехидно протянула брюнетка снизу.       Взгляд охранника недобро блеснул, а его шрамированный большой палец заныл от болезненных воспоминаний.       — Ах ты сука! — тяжёлая рука опустилась на её правую скулу. — Шутить вздумала? — замахнувшись уже на второй удар, мужчина почувствовал давление на плече.       — Остынь, Киллиан, — сказал другой охранник, видимо, с более холодным складом рассудка. — Она нужна нам в нормальном виде. Боссу не понравится то, что ты сделал, — брезгливо скривив лицо, он рассматривал припухлость на её лице.       Все ещё гневно пыхтя, Киллиан вытер окровавленные костяшки о белые брюки.       — Пошли! Хватит упрямиться, — снова заговорил более разумный парень слева.       «Как же его зовут?».        Не удивительно, что она не помнила их имена, ударьте её ещё раз и она не вспомнит даже собственное.       Смысла упрямиться и вправду не было, поэтому Микаса незамедлительно встала. Как только ноги пришли в вертикальное положение, она упала ничком на пол, не удержавшись и минуты. Колени болезненно ударились о холодную землю камеры.       — Ну, блять! — хором воскликнули стражи.       — Хватай за руки, придётся мне нести ответственность за ваше дикое обращение с заключёнными, — указал он Киллиану на девушку, валяющуюся на полу и рассматривающую свои побитые коленки.       — Руки об неё марать? Нет уж, увольте! — скрестив руки на груди, он отвернулся от напарника.       — Уволить? Да запросто! — спокойным, но строгим голосом сказал мужчина и сам протянул к девушке руки.       — Да ладно, Ганс! Я ж пошутил, — сказал Киллиан и неправдоподобно рассмеялся.       Опустив глаза вниз, он покорно подхватил пленницу за правую руку и поднял.       Микасе казалось, будто её ведут на казнь. Тем не менее сил на сопротивление не осталось ещё в тот день, когда ей объявили о смерти брата. Боль от потери всё ещё жила внутри. Рана так и не успела затянуться.       «А почему он умер?».       Нахмурив брови, Микаса пыталась вспомнить, что произошло в тот день, но ничего. Ничего не приходило в голову. Страх затесался в закромах сознания. Аккерман попыталась вспомнить другие факты своей жизни.       «Смерть родителей. Жизнь с Йегерами. Смерть Карлы. Разведка. Разведка. Разведка.»       Больше ничего. Она не могла вспомнить объёмный кусок своей жизни. Это коробило.       Петляя из коридора в коридор, Микаса полностью отдалась в руки полиции. Два конвойных с тревогой взглянули на пленницу у выхода. Разумеется, они беспокоились, чтобы в их смену не состоялся побег заключённого. Но когда их взгляды сошлись на рядом стоящих сопровождающих, то все вопросы отпали сами собой. Завернув налево, они стали спускаться на первый этаж.       «Зачем?», — вопросы мучали её хрупкое сознание с каждой секундой сильнее. Может, они наконец поняли, что не добьются от неё никакой информации о Сопротивлении? Солнечный свет буквально забился в её лицо. Глаза зажмурились и Аккерман, не выдержав, громко чихнула на всю улицу. Несколько раз повторив свой чих, девушка оглянулась и заметила два ошарашенных взгляда, направленных прямо на неё. Вся пыль подземелий стала просится наружу из лёгких.       — Закончила? — не дожидаясь ответа, мужчины дёрнули её в сторону кареты.       «Стоп! Кареты?».       — Карета? — когда-то мелодичный девичий голос, сейчас раздался, словно хрип старого больного старика.       — Да, принцесса, карета ждёт, — зашёлся в смехе Киллиан.       — Куда? — мужчины молча засунули её внутрь и захлопнули дверь.       Рассматривая убранство внутри транспорта, Микаса уловила возмущённые голоса за дверцей. Охранники ожесточенно спорили, кто поедет внутри с ней, а кто поедет на улице рядом с кучером. К её величайшему сожалению, победил Ганс. Светловолосый мужчина был начальником Киллиана, скорей всего именно этот рычаг давления он и использовал.       Грузное тело брюнета расселось напротив Микасы. Недовольно поглядывая в окно, Киллиан пытался игнорировать вынужденную попутчицу. В принципе она и сама была не против. Карета сдвинулась с места и понеслась вдоль протоптанной лошадьми дорожки. Тюрьма Друденхаус находилась за двадцать километров от Стохесса, путь предстоял не близкий.       Птицы за окном привлекли её внимание. Несколько месяцев она не видела птиц. Сердце забилось быстрее. Ноги все ещё болели от непривычной для тела нагрузки, но эта боль была приятна девушке. Гораздо приятнее, чем не чувствовать их вовсе. Разминая голеностоп, Микаса с любопытством разглядывала вид из окна. Зелёные и сочные листья деревьев, небольшой рудник, протекающий под окном. Монотонный шум воды донёсся до неё. В наслаждении прикрыв глаза, девушка потеряла счёт времени.       Прошло около двух часов, прежде чем они, наконец, прибыли на территорию Стохесса. Город не сильно изменился за период её заключения. Разве что появилась парочка новых таверн и лавок. Голова высунулась из кареты, с любопытством прыгая взглядом от одного прохожего к другому.       — Сядь спокойно! — всё это время Киллиан тщетно пытался заснуть. — Ещё долго ехать. А будешь высовывать башку — люди начнут бросаться в окно мусором. Ты этого хочешь? — приоткрыв один глаз, он воззрился на неё с ядовитой улыбочкой.       Качнув головой, Микаса уселась на место. Люди ненавидят её. Впрочем, всех государственных предателей они не жалуют. В том числе и разведчиков.       «Как будто раньше они нас обожали!», — губы скривились в печальной ухмылке. Почему люди не могут принять их? Почему не могут понять рвение к свободе? Почему не хотят двигаться вперёд на путь прогресса?       Внутри заныло от тёплых воспоминаний из Разведкорпуса. Конечно, они ежедневно рисковали жизнями, и зачастую времени на весёлое времяпрепровождение не было, но тем не менее она с улыбкой припоминала, как капитан кривился её безудержным попыткам быть лучше него самого, как Саша и Конни показательно ссорились из-за последнего кусочка хлеба, лишь бы поднять всем настроение. Изо дня в день ей всё сильнее хотелось показать коротышке, кто истинный сильнейший боец человечества!       «Ты что ли?», — насмешливо протянул внутренний голос.       «Правда, он лучше меня», — кончики губ растянулись.       — Что веселого? — сказал давно наблюдающий за ней охранник. — Не вижу ничего смешного в твоём нынешнем положении, — мужчина явно был не в духе от того, что не мог заснуть. Заснуть в карете с Микасой Аккерман. Умом он явно не блистал… Либо же просто видел, как сломлена девушка изнутри. Ей не хотелось жить, уже не говоря о борьбе и побеге.       «Зачем?», — все разведчики находятся под стражей или того хуже на — том свете. Не зачем бороться. Даже если её ослабленное тело и сможет одолеть этого качка напротив, то что потом? Местные жители не скроют Микасу от глаз правительства. Они не за что не рискнут своим угодьем в пользу ненормальной девчонки из Разведки. Скорей они кинут в неё камней и изобьют. Рассматривая колени, она заметила, как пропиталась кровью и без того грязная роба. Сжав ткань обеими руками, Аккерман вернула внимание собеседнику, который, казалось, снова забыл о её существовании и очутился в желанных объятиях Морфея. Разбудить его сейчас было бы что-то сродни самоубийству.       — И что же с моим нынешним положением не так? — намеренно повысив голос, протянула Аккерман.       Его съехавшее на грудь лицо рефлекторно приподнялось, очумело оглядываясь по сторонам. Наверно, искал смельчака, разбудившего его. Идиот совсем забыл, что находится здесь вдвоём с преступницей и никого другого рядом нет.       — Какая же ты сука, Аккерман! — зелёные глаза гневно блеснули.       Как может такой прекрасный цвет, сейчас вызывать у неё лютую ненависть? Это же цвет глаз Эрена.       Кулаки сжимались и разжимались. Он не мог навредить заключённой — так сказал начальник. Лениво приподняв правый угол губ, Микаса наблюдала за дилеммой в его глазах. Её руки скрестились на груди, когда солдат помял лицо руками и поражённо выглянул в окно.       — Скоро, наконец, избавлюсь от тебя! — воодушевлённо сказал парень.       «Избавится?!».       — В каком смысле?       — Сама узнаешь, — мельком взглянув на неё, он стёр свою лёгкую улыбку.       Приподняв подбородок, Микаса принялась ждать этого — «скоро». Спустя пять минут они снова заехали в лес с другой стороны от города. Из-за остриёв деревьев показался белесый фасад усадьбы. С открытым ртом девушка разглядывала здание выполненное в готическом стиле. Два пика по бокам от дома тянулись вверх, словно пытались коснуться небес.       Многочисленные детали в дизайне усадьбы неотрывно привлекали внимание. Язык не повернётся назвать это искусство архитектуры «домом». Она всегда видела свой дом маленьким и уютным построением с аккуратным садом во дворе, где когда-то, возможно, будут бегать дети. Теперь уже навряд ли.       Карета остановилась возле железных кованых ворот чёрного цвета. Киллиан, приоткрыв себе дверь, кивнул ей на выход. Послушно спускаясь по короткой лесенке, девушка увидела насколько усадьба огромна. Рядом она всё-таки заметила сад, но он был далеко не тех размеров, о которых она думала. Звон металла отвлёк её от рассматривания цветов. Ворота открывались. Киллиан не отходил от неё ни на секунду, а Ганс стоял прямо возле калитки и ожидал приветствия. К ним вышел высокий худой мужчина в возрасте. Его шустрый взгляд забегал по гостям, остановившись на ней. Серые жидкие волоски были зачесаны набок, и, кажется, не без помощи геля. Правой рукой он поправил монокль на веке.       — Добро пожаловать, в поместье Кушель, — почтительно поклонился старик военной полиции.       — Здравствуй, Фрэнсис. Мы привели её, — Ганс махнул рукой в её направлении. — Дальше сам разбирайся, мы пошли, в ведомстве полно дело.       Отойдя от старика, Ганс мигом схватил Киллиан за локоть и потащил к карете. Она так и стояла с мужчиной возле ворот, пока он, наконец, не соизволил пригласить её внутрь. Жилистая рука указала на поместье, и, не дожидаясь гостьи, мужчина двинулся с места. Микаса шла за ним, еле поспевая до сих пор слабыми ногами. Тяжёлая деревянная дверь бордового цвета отворилась перед носом, и она зашла в прихожую.       — Жди здесь, — чётко проговорил старик и удалился. — И ничего не трогай руками, — кинул он через плечо, явно почувствовав её тягу потрогать изысканную статуэтку в углу.       Отдёрнув ладонь, Микаса стала кружиться на месте, пытаясь впитать в себя каждый дюйм интерьера. Будь у неё хоть вся жизнь, она бы не смогла даже в том случае запомнить каждую мелочь. Аккерман тихо продвигалась вглубь гостиной. Справа была лестница наверх, спереди — тёмный коридор, освещенный лишь парой свечей. Этот старик явно плохо следит за освещением в доме. Голова дёрнулась влево, и Аккерман заметила мягкий диван грязно-бежевого оттенка, а перед ним стеклянный столик с камином. Она подошла к камину и протянула руки, пытаясь хоть немного согреться.       «Как же красиво! Интересно, кто здесь живёт?» — такой бы была реакция прежней Аккерман, но, увы, слишком многое изменилось для нее за прошедшее время.       Рассматривая резной узор на камине, Микаса почувствовала тяжёлый взгляд, вклинившийся ей между лопаток.       Тепло расходилось по венам. Она медленно повернулась в сторону, где предположительно стоял наблюдающий. Глаза широко распахнулись, а нижняя челюсть едва не соприкоснулась с пушистым ковром от потрясения. По телу пробежал разряд тока. Сердце бешено забилось о рёбра.        «Как такое возможно?», — один единственный вопрос интересовал её сейчас.       — Закрой рот, Аккерман, а то муха залетит, — рот мгновенно захлопнулся, а зубы клацнули друг об друга. Но вопрос в серых глазах не исчез.       — Капитан Леви? — спросила она, с сомнением бегая по мужскому лицу взглядом.