"Зря я восхищался тобой. Ты вовсе не чиста и не самоотверженна. Ты безумна. Лучше бы я никогда не подходил к твоему дому". Хмуро отозвался Шинджуро, сделав из бутылки глоток.
"И кто же посмел сказать, что мы похожи? Не вижу ничего общего между моей любовью к порядку и твоей страстью к хаосу!". Зло засмеялся Кеджуро.
"Ты была не лучшей напарницей. Говоря на чистоту, ты просто завидовала, не правда ли? Ведь я была Столпом, а ты — нет". Канаэ сверкнула самодовольной ухмылкой.
"Не нужно было сестре выхаживать тебя. Возможно, пожертвуй мы твоей жизнью, она бы не умерла". Шинобу улыбнулась фальшиво.
"Мы выковали тебе два прекрасных клинка, но, оказалось, попросту выбросили их в бездну!". Пылали от ярости кузнецы.
"Моей любви хватит на всех, но только не на тебя, грешница". Грустно вздохнула Мицури.
"Шинадзугава был прав". Гию отвернулся.
Но... как же так? Те, кто был ей ближе всех, смеялись, издевались и тянули на дно. — Пожалуйста, прекратите... В конце концов она следовала их правилам. Играла в их игру. Но дети быстро вырастают из этих надоедающих забав. Она не хочет больше играть. Не утонет в их тьме. Как же избавиться от наваждения? В руках появилась катана. И... что же делать? Было два варианта. Возможно, правильным было бы проявить благородство и направить острие клинка лишь на одну, самую доступную мишень, но Рен была не из тех, кто не цеплялся бы за свою жизнь до последнего, даже в этом странном месте. — Дыхание Тени, Первая ката: Тьма, окутавшая Путь. Один взмах меча, и Ренгоку, отец и сын, взвились языками пламени, не оставив после себя ни следа. — Дыхание Тени, Вторая ката: Озеро, мерцающее во Мгле. Сестры Кочо, вернее, их призрачные силуэты, взмыли ввысь бабочками и тоже вскоре исчезли. — Дыхание Тени, Третья ката: Фантомы на Песке. Клинок пронзил троих сразу. То были кузнец и два его помощника. Но они тоже не упали располовиненными, а, шипя, словно сталь, которую они и ковали, расплавились и утекли куда-то вниз, в темную дымку. — Дыхание Тени, Четвертая ката: Сень Аокигахары. Томиока и Канроджи, переглянувшись, после удара разошлись в стороны, будто туман. Но на этом все не закончилось, ведь вся эта толпа скрывала за собой оставшихся врагов. Двух самых злейших."Разве позволено тебе было уйти из дома? Разве было тебе дано право стать Охотницей? Ты должна была рыться в земле и даже не помышлять о чуде. Надеяться на то, что такую дубоголовую и больную, как ты, хоть кто-то возьмет в жены. Ты прокляла наш род, ты и твой папаша! Лучше бы я вообще тебя не рожала".
"Отдыхай, Рен. Ты наконец заслужила свой вечный покой. Я обязательно приду к тебе на могилу".
Вдохнув поглубже, она зажмурилась и вознесла клинок над головой. — Дыхание Тени, Финальная ката: Силуэты в лунном Свете! Девушка кинулась на призрак матери, но та вдруг вынула кинжал, тот самый, с которым она когда-то боролась против своего мужа, и попыталась атаковать дочь. И Истребительницу охватили не злость, не страх. Понимание, что, возможно, в ту ночь вовсе не отец был Злом. Просто не было рядом того человека, который помог бы ему прийти в себя. И она сейчас повторяет тот самый момент. Однако это были уже не настоящие люди. Рен понимала это, поэтому даже не напрягала тело мучительной техникой дыхания, а дышала ровно и уверенно, приближаясь к фигурам. К счастью, мать отошла недалеко от Убуяшики, так что один удар для убийства двух зайцев снова оказался возможен и был в итоге использован. Ну вот она и осталась одна. Что все это значило? Люди, борющиеся со злодеями, сами здесь представляли из себя таковых для Фудживары. Они были сотканы из того самого черного дыма, расстилавшегося под ногами, и в него же и ушли. Что ж, как бы то ни было, но Зло было побеждено. И как же теперь вернуться? Дым начал будто бы прореживаться. — Hello, dear... (англ. "Здравствуй, милая...") Шатенка судорожно обернулась. Отец. Он медленно приближался к ней с теплой улыбкой. Однако он был таким, каким она его увидела в последний раз — обращенный в демона. — You're my sweet little bird, know how much I love you. (англ. "Птичка моя, знай, как сильно я тебя люблю") Больше он ничего не вымолвил, только улыбался. А Рен знала, что он ей сказал. Он говорил ей эти слова все детство, так что она уже давно поняла, что они значат. Он всегда любил ее. И даже смерть не помешала ему показать это. Сжав руками голову, кареглазая опустилась на колени, и родитель также сел на пол вслед за ней. — We all came to your aid (англ. "Мы все пришли к тебе на помощь"), — прошептал он и похлопал дочку по плечу, но значение этой фразы ей уже было неизвестно. Впрочем, объяснений не потребовалось, они постепенно стали видны сами. Харука, Тэкео, еще несколько демонов — и детей, и взрослых, — появились после Карла Куинси, и все они подходили к девушке, обнимали ее, целовали и бесконечно благодарили. Они говорили о том, что прежде не встречали никого такого же храброго, милосердного и сильного. Мечница и хотела заплакать, но она была в таком шоке и растерянности, что не могла даже пошевелиться. Люди сделали из нее беса, а сами о`ни... пытаются помочь вернуть человечность? А ведь и верно... Когда Рен запускала пальцы в волосы, рогов она там не почувствовала. В конце концов все расступились, поклонились и исчезли. Отец, продолжая одаривать ее ласковым взором, ушел самым последним. Охотница протянула к нему руку, все еще не зная, что ей делать дальше в этом бесконечном непонятном пространстве, но тут сзади послышалось хрипловатое и насмешливое: — Беру свои слова назад: ты определенно умнее, чем кажешься, Фудживара. Намного умнее. По телу девицы пробежала дрожь. А он здесь что делает? Тем временем Аказа успел подойти и сесть на одно колено, взяв подбородок шатенки в ладонь и приподняв ее лицо. — Не вздумай умирать тут. Ты мне кое-что пообещала. Куинси тут же ухватилась за свой шанс: — Так я умерла в реальности? Где мы вообще? На это татуированный лишь усмехнулся, прикрыв глаза, и исчез, даже не поднявшись на ноги. После этого Рен провела в одиночестве примерно час, хотя кто знает, как время текло здесь. Она уже думала, что больше ее никто не навестит, да и она тут останется, скорее всего, уже навечно. Она даже не встала с колен, так и продолжала сидеть, не двигаясь, глядя в пустоту. Катана, кстати, лежала рядом, покрытая алыми пятнами. Когда последний огонек надежды, казалось, начал угасать, на глаза девушки легли чьи-то ладони. У нее перехватило дыхание. Эти руки она узнает теперь из тысячи. Ее мягко развернули, и Фудживара узрела, наконец, своего супруга. Лицо Доумы было точно таким же, как в миг, когда он впервые назвал Рен "любимой" — полным восхищения и гордости за свою избранницу. — Это... Это правда ты?.. — проговорила она, касаясь щеки блондина. — Я с самого дня встречи хотел обратить тебя в демона, но это ты сделала меня человеком, — демон приобнял суженую, и она, не выдержав, уткнулась в его плечо и разрыдалась, всхлипывая и цепляясь за его спину, совершенно не желая, чтобы он исчез так же, как остальные. — Ты не представляешь, как плохо мне было без тебя! Я так хотела вернуться! Пожалуйста, не уходи, не бросай меня, любовь моя, душа моя! — заходясь в плаче, молодая женщина чувствовала, как длинные тонкие пальцы оглаживали ее макушку. — Я постараюсь что-нибудь сделать... Кареглазая кожей ощущала, что скоро и муж покинет ее, потому, вцепившись ему в плечи, заглянула в его глаза и начала торопливо уговаривать: — Поглоти меня. И мы точно будем вместе. Я никогда не покину тебя! Доума не ответил. Опомнившись, Рен поняла, что он становится все менее и менее видимым и материальным, и она обнимает уже практически воздух. Тогда она попыталась прижаться к этому размытому образу так сильно, насколько возможно. — Я никогда не покину тебя!!! Теперь ты от меня не избавишься!!! Она кричала так громко, надрывая до крови связки, словно ее резали наживую, хотя, по сути, так и было — ведь ее сердце, пока что бьющееся, рассекали будто бы тем самым клинком злые небесные силы. Ведь черти, как теперь она знала наверняка, имели куда больше сострадания.***
Перед глазами все вращалось, было ощущение, что ее кружат в бешеном танце. Рен едва-едва приоткрыла очи, но ее снова встретила белизна. Так она выбралась или нет? Постепенно к девушке пришло осознание, что в этом месте, в отличие от того, есть запах. Пахло какими-то травами, пряно и горько, и это было слишком знакомо. Привыкнув к свету, глядя на него из-под полуприкрытых век, шатенка, наконец, открыла глаза полностью и не смогла поверить тому, что увидела: она была в особняке Кочо, и, похоже, не одна. До нее, наконец, стали доходить не только ароматы, но и звуки. Хотя у женщины и не было сил повернуться, она уже знала, кто делил с ней палату. Те юные Истребители, один из которых тоже стал обладателем черного клинка. Сейчас все трое были здесь, но помимо воя блондина-плаксы и баса сынка Котохи был слышен еще чей-то голос. Определенно не Танджиро. Куинси напрягла весь свой слух, пока, наконец, не поняла — тут был и младшенький Шинадзугава. Приветствовать его или кого-то из этого отчаянного трио не хотелось, ведь тогда они соберутся вокруг кареглазой и начнут орать уже у ее ушей, что было просто непозволительно при ее состоянии. Видимо, неприязнь Столпа Насекомого сыграла тут свое, ведь иначе трудно было назвать причину, по которой умирающую мечницу положили со вполне здоровыми, просто поцарапанными детьми, которым было некуда девать энергию, и они выплескивали ее в виде ужасного шума. — Ребята, тише, Фудживаре-сан очень плохо, — высказался в конце концов и Камадо. Рен даже слегка улыбнулась. Ну хоть один не-эгоист нашелся. — Да она дрыхнет беспробудно! И совершенно ничего не слышит! — засранец кабан. Сказал последнюю фразу нарочито громко, у девицы аж в ушах зазвенело. — Не говори так, Иноске. Может быть она и не в сознании, но твой крик наверняка ее очень беспокоит. Ей могут сниться кошмары, — обеспокоенно возразил аловолосый. — Верно, Хашибира. Уймись уже. Даже у меня от тебя голова кругом, — проворчал Генья. — Это потому, что Иноске-сама здесь самый сногсшибательный! Ну, или второй самый сногсшибательный после Рен-сама! Снова началась какая-то возня, но Фудживара-Куинси погрузилась в себя, ничего не замечая. Она обдумывала то, что видела и прекрасно запомнила. Этот сон. Видения, созданные ее мозгом на основе всех воспоминаний и мыслей. И только теперь она поняла, насколько это было ужасно. Пусть и в голове, но она убила единственных людей, которые были хоть чуть-чуть ей близки. Ренгоку, Канроджи и Томиока вообще защищали ее на Суде! А кузнецы? Чем они-то провинились? Даже Шинобу, у которой правда была причина желать шатенке смерти, не относилась к ней хуже, чем многие другие. Хотя, может, она просто этого не показывала? Да и что мешало всем остальным, кто в лицо выказывал уважение, думать все то, что они сказали ей в этом сне? Что ж, если это было безбожным решением и Фудживара действительно настолько грешна, то пусть будет так. Она не стремилась попасть в Рай. Она хотела сделать жизнь Раем для тех, кто этого заслуживал больше. Многие демоны, даже те, кто успел кого-то убить и съесть, раскаялись. Они постарались исправить свою ошибку. А Рен для достижения своих целей использовала не всегда правильные способы. Она была готова предать, обмануть, пойти против людей, против кого угодно, если это будет ей выгодно. Она понимала свои ошибки, но не сожалела ни о чем. И только Вторая Высшая Луна пробудил в ней росток сомнения, что она поступает верно. Она не отреклась от смертных. На самом деле она всего лишь хотела нормального отношения. Не хотела быть той, на которую смотрели с жалостью, куда-то вниз, как все те личности из сна. И почему-то на это желание откликнулись только демоны. Хотя, демоны ли они уже? Скорее, такие же ошибившиеся люди. Все они собрались вокруг Рен, и она была с ними, не выше, не ниже, просто такая же. Ее понимали и принимали, а не делали одолжение своим вниманием. Она нашла свое окружение, покинув старое, которое заставляло ее быть злее и холоднее от безысходности, от понимания, что среди тех, к кому она так стремилась, она не будет считаться "своей". А Доума был конечной точкой, завершающим звеном в этом кругу. Вот почему она, как радужноглазый заметил и сам, стала "оттаивать". Наконец-то все было расставлено на свои места. Бывших друзей Рен, конечно, не ненавидела. Она ведь даже отомстила Аказе за Ренгоку. Просто отныне она не будет зависима от их мнения о ней. — Вы что тут устроили? Вообще-то с вами лежит тяжелораненая, болваны! — послышался молодой разгневанный голос. А, это была одна из помощниц Кочо, девочка, струсившая идти в Истребители. Ну, впрочем, как санитарка она исполняла свою работу хорошо, не покидая палат, пока больные не сделают все, что для них требовалось. Значит, она в своем выборе тоже не ошиблась. — Мы не виноваты, что ее решили положить с нами, — захныкал Агацума. — Это кабан вечно устраивает тут кавардак. — Да потому что мне не нужна вся эта дребедень! — видимо, он имел в виду настои и перевязки. — Дайте мне уже наконец мои клинки и оставьте наедине с парочкой демонов, я так давно не надирал кому-нибудь зад! — Успеешь еще! — звук затрещины и яростное пыхтение. Аой, похоже, вышла из себя. — Если госпожа Кочо решила, что вас пока нужно лечить, значит, терпите и принимайте свои настойки! — А почему тогда госпожа Кочо решила положить к нам, почти целым, такую... пациентку? — хмыкнул Шинадзугава. — Этого я не знаю, — намного тише произнесла санитарка. — Мне тоже это кажется странным. Она и лекарств ей намного меньше назначает. Похоже, она не слишком любит Фудживару-сан. Ах так? Ну это уже слишком. Вот над ней, пожалуй, расправа во сне не была лишней. — Меня, кстати, этот вопрос тоже интересует, — не открывая глаз произнесла Ласточка. Ладно уж, будь что будет, если снова начнется гам, она просто провалится в сон. Куинси давно научилась этому. Однако сначала все, конечно же, замолкли. — Это был не голос Фудживары-сан? — первым спросил Танджиро. — Она умерла и ее призрак обращается к нам!.. Проверьте ее пульс, срочно! — заверещал Зеницу. О нет, сейчас все станет только хуже. — Да живая я, чудак... — пробормотала девушка чуть громче и слегка шевельнулась, что заметили уже все присутствующие. — Фудживара-сан, вы в порядке! — ученик Урокодаки подбежал к постели девицы, за что сразу же заслужил возмущенное: "Немедленно вернись в кровать, Камадо!". Но, несмотря на все угрозы Канзаки, мальчишки все равно столпились у Рен, что заставило ее признать — не все еще потеряно. Молодое поколение куда лучше предыдущих. Вот, когда нужно было родиться и самой кареглазой. Любопытные взгляды, чувствовавшиеся даже через одеяло, которым мечница укрылась с головой, заставили ее все же вынырнуть и посмотреть на соседей по палате. — Ну, убедились? Не померла я еще, — она постаралась сказать это как можно раздраженнее, но не смогла сдержать улыбку: уж больно радостное было лицо у Танджиро. Солнечный ребенок. — Вы хотите есть? У меня тут осталось немного бенто! — аловолосый поспешил к своему ящику. — А у меня есть чай! — Хашибира тоже исчез с места. — А я готов отдать вам все свои лекарства, прекрасная госпожа Рен! — взмахнул руками блондин. Увы, он тут же получил затрещину от подошедшей сзади Аой, а сама медсестра уперла руки в бока и, задрав голову, громко произнесла: — Я сама сейчас принесу для Фудживары-сан необходимое питание! — Да я, вообще-то, не голодна... Водички бы... — Ага! Я оказался полезнее всех вас! — в мгновение ока Иноске оказался у кровати мечницы, но он подлетел так резко, что напиток из чашки практически весь оказался на одеяле, что заставило укоризненно впериться в него взглядами и Куинси, и Канзаки. — А ну, быстро по кроватям! — скомандовала девочка и принялась стягивать промокшее покрывало: — Простите, госпожа Рен, это они от счастья... Мальчики все время спрашивали, когда вы придете в себя, — добавила она почти шепотом. Удивленная шатенка попросила знаком молодого лекаря приблизить к ней ухо и тоже вполголоса спросила: — Они что... правда беспокоились обо мне? — Да они просто в восторге от вас. Особенно Танджиро. Он знает, что вы защищали демонов, и говорит, что доверил бы вам жизни себя и своей сестры, Незуко. Она ведь тоже о`ни. — Да, я в курсе... Заметив замешательство больной, Канзаки отодвинулась, но снова поинтересовалась: — Так я принесу вам поесть? — Ну... ладно. И что-нибудь попить, не забудь, — напомнила Охотница. Кивнув, синеглазая удалилась, а Рен так и осталась сидеть на кровати, наблюдая за тем, как опять начинают баловаться заскучавшие юнцы. Они так мило пытались заботиться о ней. Дети, что с них взять. Хотя, не такие уж и дети. В любом случае, они разделяли стремления Истребительницы больше, чем ее ровесники и более старшие воины. Почему же эти подростки не презирают ее? Не считают безумной? Сон и так здорово озадачил девушку и вынудил разбираться в себе и своих ценностях. На еще одно такое "расследование" ее сил не хватит.***
На поправку у Рен ушло около двух месяцев, в то время как остальных четверых из ее палаты выписали через неделю-полторы. Но, даже будучи на лечении, Фудживара все равно давала юным Охотникам советы, корректировала их атаки и объясняла, как опознать демона, которого можно спасти от влияния Музана. Ведь это они сами попросили ее об этом. Честно говоря, шатенке это дело нравилось. Парнишки не косились на нее злобно, когда она говорила о проявлении милосердия к бесам, и не упрекали ее, насмехаясь. В глазах Камадо вообще появилась какая-то искра воодушевления, и он часто приносил короб с Незуко, чтобы она тоже слышала поучения мечницы. Но вся эта идиллия не отменяла одного: тоски по мужу. И как он там один? Наверное думает, что она мертва. Ведь Аказа, скорее всего, так и сказал Кибуцуджи, а если о чем-то узнаёт Музан, то об этом сразу знают и Луны. Как же Фудживаре хотелось опровергнуть эту ложь. Вернуться, кинуться своему милому на шею и смотреть на его лицо, на котором наконец проступят настоящие эмоции, пробившись сквозь маску фальши. Несмотря на то, что она очень надеялась и верила, что радужноглазый все-таки скучает тоже, ее это крайне интересовало. Не являлась ли она для него в действительности всего лишь куклой, от которой было не слишком жалко избавиться? Рен уже физически не могла больше оставаться без него. Ее тело отзывалось на малейшую мысль о супруге сладостной дрожью. Она и не знала, что может так любить кого-то. Ведь когда-то Ласточка заглядывалась на Кеджуро. Но то было просто несравнимо с тем, что она чувствовала к Доуме. Было ли это все же неправильным? Даже если он освободится от пут Кибуцуджи, убийства и людоедство уже никак не сбросить с его счетов. Хотя Куинси слышала, что Тамае, которую сейчас защищала Организация, тоже в свое время успела запачкать руки кровью, причем собственной семьи. Но она верила, что любой грех можно искупить. Даже тысячу грехов. И она знала, что люди, да и все существа, способны меняться. Ведь и она бросила свою карьеру убийцы.***
В воздухе пахло напряжением. Рен сидела на пороге Особняка Бабочки, глядя в небо. Там уже появились первые звезды, ведь на улице сгущались сумерки. Девушку не выпускали из этого дома. Каждый раз, когда Фудживара намекала, что ей пора бы уже на выход, Шинобу все время находила какие-то причины, чтобы оставить ее здесь подольше. И бывшая Охотница ничего не могла сделать, ведь иначе ее поведение снова могли счесть подозрительным. Ей больше совсем не доверяли. Потому и пытались задержать в лечебнице, не зная, что девица и сама уже не собиралась брать в руки клинок. Она бы просто вернулась к мужу. Хотя даже если у нее получится, наконец, выбраться из поместья, вот так сразу идти к Доуме было бы необдуманно и опасно. За ней наверняка бы отправили воронов для слежки. Уйти, вернее, сбежать без предупреждения — сверхподозрительно. Оставалось лишь ждать, пока что-нибудь не стукнет в голову самой Кочо, либо момента, когда она надолго отлучится из особняка. На деревянном помосте послышался стук подошв. Рен уже настолько привыкла ко всему в этом проклятом доме, его звукам, запахам и малейшим теням, что ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это была преемница Столпа Насекомого. И она, кажется, остановилась как раз за спиной шатенки. — Тебе не кажется, что скоро что-то произойдет? Что-то нехорошее, — хмыкнула Куинси. — К вам вернулась чувствительность? Я передам Кочо-семпай, — мягко проговорила Цугуко. Кареглазая втянула воздух сквозь зубы. Эта девчонка и впрямь будто родная сестра Канаэ и Шинобу. Явно переняла у них не только боевое искусство, но и многие аспекты поведения. Самые раздражающие и просто ставящие в тупик. Но и Рен не лыком шита. — Ага, а еще передай ей, что умышленное удержание в больнице уже здорового человека, бойца, который, по-хорошему, обязан истреблять демонов, выглядит очень сомнительно и требует вмешательства Суда Столпов. Кстати, небо красивое, но учитывая, что все, похоже, ведет к битве, нам нужно насмотреться на него вдоволь, ведь это может быть последний раз, когда мы можем себе это позволить... Послышался странный сдавленный звук, и Ласточка косо ухмыльнулась. Дошло, наконец. — Вы больны, Фудживара-сан. Да, звезды выглядят волшебно. — Звучит, как оскорбление. Я полностью выздоровела и хочу уже покинуть это место. В доме моего мужа звезды увидеть было затруднительно. — Но куда же вы пойдете? Не знала, что у вас есть муж. — Мне бы сначала просто выбраться отсюда. Не хочу об этом говорить. — Я не знаю, почему нээ-сан держит вас здесь, но догадываюсь, что это из-за вашего отношения к о`ни. Шинобу не смогла заставить себя простить демонов после того, как один из них убил Канаэ нээ-сан. И она хочет ему отомстить. Вы скучаете? — А я тут причем? Ну, вообще-то, очень. Я собиралась вернуться к нему. — Ох, вы не знали? Ведь вы были отправлены на задание именно к нему, убийце нашей старшей сестры! Правда? Так ведь вы могли сразу сказать об этом Шинобу, и вам бы даже могли дать сопровождение, чтобы вы в безопасности добрались до своего супруга. Этот разговор, разделенный на две части, и так уже начинал запутывать, так еще и фраза Цуюри... Так значит она жила у убийцы Канаэ, что была, между прочим, не только их сестрой, но и ее, Фудживариной, напарницей. Это сделал Доума?! "Столп Цветка погиб в бою с демоном, кар-р-р-торый управляет снегом и морозом", — вспомнилась та вбившаяся в память фраза ворона, принесшего мрачную весть. Она ведь знала, какими силами обладал радужноглазый. Но почему-то быстро забыла, от чьих же рук пала старшая Кочо. К тому же, если б она и вспомнила — разве разные бесы не могут обладать похожими силами? Но нет, все указывало на то, что это был именно блондин. Но даже после такого раскрытия Рен не почувствовала ненависти. Ей стало интересно, что было бы, если б она все же пошла тогда вместе с Канаэ. Он убил бы их двоих? Или их долгая история могла бы завязаться намного раньше? — О чем задумались, Фудживара-сан? — о нет. Это уже голос Шинобу. — К чему эта формальность? Ты ведь презираешь меня, — фыркнула Куинси, нахмурившись. — С чего вы взяли? — напускное удивление. Будто бы мастерица ядов была поражена до глубины души. Девушка промолчала. — Извините, я случайно услышала конец вашего разговора... Вы хотите знать, почему я держу вас тут, Фудживара? Да, Канао права, вы жили у демона, убившего сестрицу, и я не могу быть уверена, что вы здоровы абсолютно. Ваш разум болен, дорогая. Уже давно. Но после того, как вы столько времени провели с о`ни, ваши мысли могут быть отравлены им. Я лечу вас теперь не от ран, уэ-сама. Я лечу вас от него, — улыбающаяся Истребительница села рядом с "пациенткой", положив ей ладонь на плечо. — Ложь, Кочо. Ты боишься, что мы могли что-то задумать, и полагаешь, что я спешу вернуться к нему, чтобы мы что-то там осуществили. Но, боюсь огорчить, я рвусь совершенно к другому... человеку. А ты меня задерживаешь. — Ах, вот оно как... Могу я узнать, к кому же? — яд сочился даже из слов отравительницы. — Конечно. Он живет в моей деревне. — Так вы бросили его и ушли в Истребители? — Что-то вроде того. А ты думала, от кого у меня фамилия "Фудживара"? Ведь моя девичья даже не японская. Мы с ним сильно повздорили, и я ушла из дому. А что взять с пятнадцатилетней девчонки, да еще и с моим характером? После этого, словно специально, прилетел ворон, и мы с ним двинулись в путь. Но теперь, раз я больше не сражаюсь, пришла пора вернуться домой, порадовать своим прибытием матушку и помириться, наконец, с мужем. Великолепный план. Кочо, да и все остальные в Организации, не знали, при каких обстоятельствах ворон привел сюда кареглазую, так что эта история звучала довольно убедительно. Птица была еще жива, но кто догадается спрашивать ее? — Теперь-то все ясно, Фудживара-сан. Вам действительно нужно было обо всем рассказать раньше. Тогда высыпайтесь, а завтра несколько бойцов ранга Цучиното сопроводят вас до вашей деревни. Хорошенькое дело, "высыпайтесь". Хоть Рен и пошла в палату, сон явно еще долго не придет к ней. Ей просто необходимо сбежать. Попасть к Доуме и предупредить его. Потом, наверное, им стоит убежать уже вместе. А для начала нужно будет как-то вырваться из-под конвоя приставленных к ней мечников, но ей не привыкать. В конце концов, она беглянка. Это ее кредо по жизни. Цучиното... Сильные ребята. Самая середина в линейке рангов. Вообще-то, Куинси была на уровне Столпа, ну или, по крайней мере, самого высшего ранга Киноэ, но она считалась бойцом Хиното, так как начала тайно щадить демонов и в итоге сама попросила перестать поднимать ее статус. Она поняла, что не хочет быть среди Хашира. Сколько же их будет, пять? С голыми руками она не сможет нейтрализовать даже одного. Придется брать их хитростью. Может, стащить из особняка какой-нибудь снотворный порошочек? Но как и куда его подсыпать? Взять с собой воды, сделать вид, что пьешь, и предложить остальным? Нет, вряд ли кто-то что-то возьмет из рук Рен, либо же все сорвет банальная вежливость, дескать, лишь бы ва́м, Фудживара-сан, на дорогу хватило, бла-бла-бла. Отойти якобы по нужде и сбежать? Этот трюк уже давно известен и тоже не сработает. В отряде будет как минимум одна девушка, которая и покараулит кареглазую. Снова спрятать за пазухой нож?.. Даже если оставить этот вариант на крайний случай, хотя Куинси и не собиралась больше никого убивать в своей жизни, он может испортить все в любой момент, например вывалившись, да и какие только неожиданности не происходят, когда этого больше всего не ожидаешь? И как потом кому доказать, что кинжал у нее был "всего лишь для самообороны"? В общем, все дело было в усталости, наверное. Нужно было и впрямь поспать. Фудживара очень надеялась, что завтра идея как-нибудь сама придет к ней. И это было зря. Ведь на следующий день, как и обещалось, для Рен прислали даже не пять, а семь спутников, что заставило ее мысленно чертыхнуться: куда так много? Все выглядело так, будто это не ее хотели защитить, а окружающих — от нее. Словно она была опаснейшей преступницей. Видимо, таковой шатенку считали до сих пор. Как бы ни отпирался Ояката-сама, поступки выдают отношение с головой. В группе было три мечницы, так что все способы побега, основанные на каких-то женских тонкостях, способных отпугнуть парней, сразу же отметались. А больше ей в голову ничего и не шло. Проводить пациентку вышли все три маленькие помощницы хозяйки поместья и Аой с Канао, а вот сама Столп не присутствовала. Девушка заскрежетала зубами. Ну как же?.. Как же... Видимо, на этот раз убежать ей не удастся. И зачем только она упомянула мужа в том разговоре с Цуюри? Если бы не ее очередное вранье, то ее бы так и держали в этой лечебнице, и со временем к Рен наверняка пришел бы более удачный план. В конце концов, можно было просто уйти ночью. Можно было даже попробовать подговорить кого-то из этих девочек-работниц, они ведь жутко наивны и очень доверчивы. Но теперь... пути назад нет. Даже не помахав на прощание, Фудживара-Куинси двинулась в путь вместе со своими конвоирами. Ей уже пришла мысль попробовать надоесть им, как в тот раз Аказе, чтоб они сами бросили ее, но если он один все вытерпел, то эти всемером — и подавно. И в итоге она и не сбежит, и опозорится. Еще не хватало, перед этим-то молодняком. О да, несмотря на свой довольно высокий статус, все они выглядели на возраст той троицы, то есть им явно было лет по пятнадцать-шестнадцать. А Рен вот-вот должен был исполниться двадцать один год. Конечно, не сильно большая разница, но в мастерстве девица превосходила, пожалуй, всех их вместе взятых. Пройден один холм, два, три. Надежда все гасла и гасла. Если ее все-таки приведут в родное село, то дорогу к Доуме девица больше не найдет. Она и к штабу-то уже обратно не выйдет. Шесть лет назад ее вел ворон, а путь, пройденный с Аказой, она выучила заранее благодаря карте, которую опять же ей своевременно принес касугайгарасу. Эта карта была в единственном экземпляре для единичного случая Рен, и сразу же после того, как она изучила и запомнила дорогу, карту пришлось незамедлительно уничтожить по приказу Убуяшики. Ну, или как принято говорить в Организации, "просьбе". Но не значит ли это, что он все же доверял Фудживаре настолько, что так просто дал ей такую ценную вещь? По сути, он просто отдал безопасность себя и штаба в ненадежные руки шатенки. И, может быть, направив к ней этот отряд, он действительно беспокоился о своем неразумном "дитя"? Но почему тогда он бросил Рен истекать кровью, хотя определенно знал, что даже демоническая форма никак не помогала ей залечить рану? Она совершила жертву намного большую, до этого также серьезно пострадала ради этой миссии десятки раз, ну, раза три так точно, а Ояката-сама совершенно ничего не потерял. Хитрец, не уступающий в этом самой Куинси. Но она даже не хотела думать, что за игру он ведет. Как бы он ни пытался показать обеспокоенность и заботу, через раз все равно происходило что-то, открывающее истинную сторону его намерений, показывающее, что он спокойно отдал бы жизнь даже очень хорошего Истребителя ради своих туманных целей. Ведь если бы не эта истина, разве стал бы он отпускать девушку, пусть и такую верткую и изворотливую, как Рен, в логово одного из сильнейших демонов, который способен убить человека в мгновение? Если он действительно испытывал к каждому воину отцовские чувства, взял бы он бедную, помешанную девочку в мечники? Нет, он знал и надеялся, что именно по этой причине она станет отличным бойцом, машиной для убийств, у которой не будет границ морали, позволяющих задумываться о том, стоит ли вообще применять силу по отношению к бесам. А в итоге все пошло совсем не по его замыслу, и всепрощающий лидер впервые за много лет решил избавиться от Охотника, да еще и таким жестоким образом. Он прикрывался честью, но не зря все уже давно заметили, как Убуяшики был похож на Музана, словно они были близнецами. Кагая, будучи дальним родственником Повелителя демонов, делил с ним и эту холодную таинственность и, похоже, некую тьму в душе. Благодаря случаю Ласточки многие из Охотников вдруг задумались: нужно ли в действительности убивать о`ни? И брюнет тут же сменил тактику, официально приняв и Танджиро, и Незуко. Однако это порождает вопрос, почему же он тогда изначально не тронул и Тамае. Очередная стратегическая уловка. В семье Убуяшики ведь достаточно развит дар предвиденья. И великолепный Ояката-сама оставил эту несчастную демоницу как ключ к хорошей концовке, на которую он все же надеялся, но, видимо, не так уж и сильно, раз ряды его армии мечников так стремительно пополнялись. Безусловно, это являлось благородным поступком, но сделано было, увы, из чистого расчета. Именно поэтому Рен ненавидела своего главу — она была такая же и прекрасно понимала, насколько на самом деле ужасен этот человек, Кагая Убуяшики. Человек ли?.. Уже и не важно, ведь больше девушке с ним видеться не придется. Все больше Куинси не сомневалась в правильности своего выбора в том сне. И хоть она не имела обыкновения бросаться в слезы, сейчас у нее в горле появилось знакомое чувство тяжести и жжения, и оно медленно поползло к кончикам глаз, которые тут же стало неприятно щекотать влагой. Рен злилась на себя за это, украдкой убирая капли, падающие на ресницы, но, к счастью, никто из сопровождающих ничего не замечал. Они вообще выглядели как-то странно. Намного более сосредоточенными и даже взволнованными, чем в начале пути. — Подождите, — остановилась одна девушка, сначала оглядевшись, а потом подняв голову к небу. — Кто-нибудь еще что-то ощущает? — Что тебе опять не так? — раздраженно обернулся к задерживающей группу соратнице мечник, стоящий в самом начале отряда. — Тут словно... чья-то аура, — как не в себе приговаривала девчонка, пытаясь найти источник своего беспокойства. — Да тебе просто жарко! Найдем водоем, и все ауры как ветром сдует! — засмеялся один из юношей, жестом зазывая подругу обратно на место. — Говорю же, мы здесь не одни! — очнулась она и притопнула ногой. — Я тоже что-то чувствую, — робко отозвалась вторая Охотница. Тот высокий и раздражительный охранник издал протяжный стон бессилия и слегка повысил голос, снова обращаясь в большей степени к девицам: — Хватит уже нас задерживать! Сделайте еще пару шагов, и у вас все пройдет! — А... Фудживара-семпай может что-то сказать по этому поводу? — наконец послышался голос и третьей мечницы. Рен хмыкнула. Удивительно, но она ничего странного не видела, не слышала и не ощущала. Но ведь это ее шанс потянуть время, чтобы попробовать что-то придумать. — Да, — протянула она единственное слово, изобразив глубокую задумчивость. — Тут определенно есть нечто... потустороннее. Теперь уже и парни сделались растерянными и озадаченными, крутясь вокруг своей оси и не понимая, куда смотреть, чтобы это неуловимое чувство присутствия усилилось. Пока они топтались на одном месте, кареглазая судорожно рассчитывала, в какую сторону дать деру. Но бойцы, пусть даже и слегка отвлекшись, продолжали окружать свою подопечную плотным кольцом, и если бы она куда-нибудь побежала, ее можно было бы остановить одним движением руки без особых усилий. Но вдруг они все остановились и встали, как вкопанные. — С севера! Что-то приближается с севера! — закричала одна девушка, указывая в определенную ею сторону. — Приготовиться к атаке! — скомандовал, видимо, самый старший из Истребителей. Было нетрудно заметить, как его пальцы, сжавшие эфес оружия, побелели. Они стояли так примерно три минуты, и когда уже было решено, что тревога ложная, мимо глаз парочки конвоиров что-то пролетело. Не успели они опомниться, как незнакомое, сверхбыстрое пятно промелькнуло уже у лиц других из отряда. Никто так и не смог ничего понять, когда один из возглавляющих группу упал, схватившись за живот. Рен с остальными тут же отступили назад, одна из мечниц еле сдерживала крик. Еще один юноша осел на землю, держась за грудь и сплевывая кровь. Его глаза были широко открыты, и они постепенно становились пустыми и бесцветными. Девушки застыли в немом ужасе, Куинси же нахмурилась. Она не знала, кто убил половину из мужской части конвоя, но это сильно играло ей на руку. Если, конечно, следующей не окажется она сама. Оставшиеся парни не горели желанием пасть от неизвестного врага, потому, начав размахивать вокруг себя мечами, стали по кругу обходить Фудживару, но это не помогло, и еще один Охотник оказался повержен чем-то, что прилетело сверху прямо ему в лоб. Наконец одна девица сумела что-то заметить. Она показала пальцем на одно из деревьев, которое было очень далеко, за холмом, но там правда виднелась некая цветная фигура. — Что будем делать?! — прокричал оставшийся боец. — Это определенно демон, нужно срочно убить его, пока нас не осталось еще меньше! Но мы не можем идти туда с Фудживарой-сан, однако и оставить ее тут тоже опасно! — Эй, не ломай голову. Я и сам могу прийти, — незнакомый голос послышался прямо перед отрядом. Все в мгновение обернулись, узрев такого же молодого, как и они сами, но не человека, а, естественно, о`ни. Истребитель отреагировал мгновенно, но через такое же короткое время он стал четвертым трупом на дороге. Девушка, казавшаяся до этого довольно стеснительной, вознесла свой клинок, но демон остановил ее одним словом: — Реакция! погубила их. У мужчин она намного лучше. Я убил их, чтобы оставить только девушек. Вы нужны мне, дамы, поэтому не советую набрасываться на меня со своими остренькими игрушками. У меня тоже такие есть, — на его пальце возникла иголка, но с наконечником, как у стрелы. — В этих иглах яд, убивающий за секунды, если ввести его в нужную точку. Я попал в этих мальчишек с расстояния практически километра. Если кто-то из вас попытается на меня напасть, я уж тем более не ошибусь. Итак, на чем мы остановились? Ах да, мне нужна только одна из вас. Я с поручением от... Он не успел договорить, так как одна из девиц, как молния, сорвалась с места и отрубила бесу руки. — Значит, у мужчин реакция лучше? — торжествуя проговорила она, придавив ступней одну из валяющихся отсеченных кистей. — Ах-х, девчонки, лучше бы вам дослушать, — прорычал нечистый, медленно восстановив руки обратно. — Мы не будем слушать убийцу! — откликнулась вторая и тоже кинулась на него. Рен молча отступила еще на полшага назад. Вообще-то она бы послушала с радостью. Но подобная сказанная фраза может послужить компроматом на нее, если эти умницы-разумницы вдруг выживут. Они нападали, но о`ни больше не использовал свое оружие. Отбивался только когтями и клыками, но и то, как смутно показалось Фудживаре, как-то слабо, будто боясь им навредить. И все время он пытался что-то сказать. — Да услышьте в конце концов, идиотки!.. Письмо... Мне нужна только... Ласточка не выдержала. Взяв в руки один из клинков, оставшихся от ее горе-защитников, она подошла сзади к Охотнице, которая активнее всего билась с демоном, и уткнула острие в ее спину. Битва остановилась, как только мечница вздрогнула. Она перестала бить катаной демона, он прекратил сопротивляться, две другие девицы, пытавшиеся напасть на него с двух сторон, тоже остановились. — Говори, что ты хотел передать и от кого. Бес усмехнулся, облегченно выдохнув. — Письмо. От Доумы-сана. В жилах шатенки застыла кровь. Она не ослышалась? — Бейте его этой катаной, Фудживара-семпай! Пожалуйста, помогите нам! — завизжала самая мелкая, но и самая отчаянная Истребительница, возобновляя атаку. — Фудживара? Рен Фудживара-Кинси? Так это вы мне нужны! Вместо помощи, сама не до конца осознавая свои действия, кареглазая толкнула меч вперед, пронзив тело той самой девушки, первой почувствовавшей демона. Это снова повергло всех в ступор. И именно это позволило бесу воткнуть иголки в последних Охотниц. — Ну наконец-то. Вот вы и нашлись, Фудживара-сан. Жена Доумы-доно, верно? Он попросил передать вам это, — молодой демон достал из-за пазухи конверт. — А ты... не помнишь меня? — внезапно спросила Куинси. Она узнала его. Это был один из работников храма, который всегда мило общался с ней. Кажется, он отвечал за работу посудомойщиков. Удивительно, что радужноглазый не убил его до сих пор. Может, не замечал томных взглядов парнишки? А может и заметил. И решил таким образом отомстить. Хотя превращение кого-либо в демона самим демонам наказанием не кажется. Наоборот, все они считают это благословенным даром. В любом случае, Рен следовала своим обетам, и ей нужно было спасти эту душу. — Позволь мне обнять тебя, — она протянула руки, и о`ни, весьма удивленный, все же подошел к ней, прижав к себе. Они стояли так, обнимаясь, посреди семи мертвецов, и это, пожалуй, впервые заставляло Рен чувствовать себя как-то... некомфортно. К тому же, одну из этих несчастных детей она убила сама. Но ей уже все равно не попасть в Рай и никак не очиститься от грехов. Вместо нее это сделает этот парень. — Стой... Кажется, я что-то помню... Все словно в тумане, но тебя... я будто бы уже видел, — в полном замешательстве шептал он. — Да, и правда видел, — вздохнула женщина. — Ты же... Ты пришла тогда в храм, и Доума-сан приютил тебя... А потом вдруг сделал своей невестой... Но практически все мужчины в культе хотели этого тоже... И я... Он разорвал объятия и посмотрел на Фудживару как будто другими глазами. — Но как же так! Еще вчера утром я стоял над горами посуды, а теперь... О боже, неужели это все... сделал я??? — он упал на колени перед ближайшим телом Охотницы, сжимая ее холодеющую руку. — Нет, нет, я был не в себе, это не мог быть я! — Это был ты, — без эмоций произнесла Рен. — Но вон ту, с хвостиком, убила я. — Как?.. — Не думай больше об этом. Лучше подумай, как ты освободишься от проклятия Музана. — Какого Музана? После нескольких минут очередного молчания девушка хмыкнула с улыбкой и пожала плечами. — Ну, вот и ответ. Забудь о прошлом и не жалей о настоящем. Ты практически идеален. Но тебя нужно вылечить от нужды в плоти и от солнцебоязни. У меня есть знакомая, Харука. Она тоже о`ни. Если бы ты как-нибудь мог найти ее... — Харука? Не та ли, у которой была старшая сестра? Так это мои родственницы! Они как-то приходили в культ, а потом Мидори куда-то пропала. И Харука, вскоре после нее, тоже. Так она теперь... — Да, это долгая история. Хоть я не знаю, кто ее обратил, она тоже ведет себя вполне по-человечески. Если ты найдешь ее, то свяжешься и с демоном, который изготавливает сыворотку, чтобы избавить вас от тех проблем, про которые я только что сказала. — Не думаю, что это составит труда. Теперь мы связаны кровью, как ты там сказала, Музана. Я вижу много вещей, о которых раньше никогда не знал. Видимо, он самый главный демон? Он знает буквально обо всем. Кажется, я вижу что-то и про Харуку. Про нее уже давно нет никаких новостей, но, думаю, я сумею разыскать ее. — Тогда прощай. Со счастливой улыбкой бес поклонился, но прежде, чем он исчез, он весело прикрикнул: — Кстати, я Джуничи! И я люблю тебя. — А я люблю своего мужа... Поэтому спасибо тебе за письмо, — тоже в ответ улыбнулась Рен, глядя на удаляющийся неуловимый, будто ветер, силуэт. Нетерпеливо разорвав конверт, девушка с замершим сердцем осторожно вытащила послание, прикрыв глаза, боясь увидеть там что-то, чего видеть совсем не хотелось. Но что бы там ни было, нужно решиться и прочитать. "Здравствуй, душа моя. Я не оставлю имен на случай, если жалкого мальчишку, которого я отправил с этим письмом, убьют по дороге. Если же оно дошло до тебя, то он наверняка уже передал, кто адресант. Я верю, что ты жива. И не могу смириться с тем, что ты до сих пор не дома. Пожалуйста, возвращайся скорее. Если вы с этим мальчиком не придете до июля (я пишу это в начале июня, вскоре после твоего ухода), то я сам пойду к Убуяшики. Не знаю, как, но я сделаю все, чтобы найти тебя. В этом нет ничего удивительного. Теперь я говорю имя Музана свободно, а значит, меня не должны убить, верно? В крайнем случае, мои силы все еще при мне. Если понадобится, то я переверну весь штаб Охотников с ног на голову. Мне все еще сложно понять, почему все это происходит со мной. Будем откровенны — я уверен, что всему виной ты. Но я абсолютно не в обиде. До скорой встречи". После основного текста было несколько зачеркнутых строчек, и прочитать, что же там, не выходило. А после последнего предложения стояло скромное "любимая". Рен зажала рот одной рукой, а второй прижимала письмо к груди. Во-первых — какую же глупость она совершила! Отпустила этого парня, а он, оказывается, должен был сопроводить ее назад! Видимо, он и сам не знал об этом. Нужно было сразу читать письмо. Хотя, с другой стороны, не помоги она ему освободиться, он так и остался бы жестоким убийцей-пожирателем. Во-вторых — так она помогла даже не одному, а двоим. Неужели... Доума больше не служит Кибуцуджи? И он больше не Вторая Высшая Луна? Ну и наконец... он волнуется. Фудживара даже не могла себе этого представить. И от этого ей хотелось увидеть его еще больше. Но только как же ей теперь обратно попасть к нему, нет, к ним домой? Идея, вообще-то, была. Но это поможет ей только лишь переместиться подальше от этого места. Тоже полезно. Не стоит светиться тут, рядом с мертвыми Истребителями. Вороны Организации практически вездесущи, так что вскоре кто-нибудь из них может пролететь и здесь. Собрав все свои силы, Куинси оглушительно свистнула. Перед ней взвился давно знакомый столб темного дыма, который, рассеявшись, явил маленькую девочку с хитрой улыбкой. — Харука, уведи меня отсюда поскорее, — взмолилась шатенка. — Куда угодно. — Мой дом подойдет? — удивилась демоница от такого жалобного вида подруги. — Я ненадолго. Мне нужно будет рассчитать путь до другого места. И твоя помощь тоже понадобится. Без лишних вопросов о`ни взяла Фудживару за руку, и они исчезли с места, оставив за собой лишь клубы дорожной пыли. — Джуничи нашел тебя? — перекрикивая ветер в ушах спросила женщина, пока они летели. — Да, он минуты две назад заявился на мой порог. Даже не знаю, что и думать. У меня есть запас крови животных на некоторое время, но я не знаю, сможет ли он ею перебиться, да и я не планировала с кем-то ее делить, — немного сердито фыркнула девчонка. — А я даже не знаю, что подумает он, когда я объявлюсь в твоем домике, — усмехнулась Рен. И действительно, парень был очень изумлен и немного рад.