EVERYTHING TO EVERYONE.

      Мне стоило огромных усилий не заплакать сразу же, как я вошла в номер, и сдерживала я себя только для того, чтобы не портить этот до безумия романтичный момент. На полу номера был расстелен плед, на котором стояли бокалы с шампанским, виноград, сыр и еще несколько коробок с едой из какого-то ресторана. Помимо огромного количества вкусностей на пледе было множество маленьких свечей, хаотично разбросанных на поверхности. Господи, никто ни разу не делал для меня ничего подобного. - Я боялся, что ты не придешь, - появившийся из-за угла Гарри с голым торсом заставил меня немного смутиться. То есть, не то чтобы я была против того, что Гарри разгуливал по номеру без рубашки (скорее, я была даже за), просто не ожидала, что он встретит меня в таком виде, - Боже, извини, я просто не успел.       Заметив мое смущение, он максимально быстро схватил с дивана футболку (видимо, он действительно собирался все-таки надеть ее, раз положил на такое видное место) и натянул ее на голое тело. В эту же самую секунду я пожалела о том, что пару секунд назад мои щеки налились румянцем, и поймала себя на мысли о том, что лучше бы все оставалось по-прежнему, и я могла рассматривать его многочисленные татуировки. - Все в порядке, - усмехнулась я, - на самом деле, можешь снова раздеваться. Пожалуй, мне так нравилось даже больше.       Черт возьми, Кэти! Надо думать, прежде, чем говорить, ты вообще слышала о таком? Думать! Шевелить мозгами! Видимо, в моей голове на их месте находился вегетарианский суп. - Буду очень рад раздеться для тебя, - когда Гарри подмигнул мне, я буквально перестала дышать на какое-то время, - но всему свое время.       Господи, я сейчас просто сойду с ума. Вспоминая наш поцелуй, переплетенные языки, его руки на моей талии и его оголенный торс, я почувствовала, как по телу непроизвольно пробежали мурашки, а живот заболел от желания прикоснуться к нему прямо сейчас. Больше всего на свете я хотела поцеловать его снова. - Ты создал всю эту прекрасную атмосферу… Ради меня?       Пожалуй, его пресс отвлек меня от увиденного на какое-то время, но я не смогла не прокомментировать увиденное, настолько это было романтично и прекрасно. Гарри Стайлс, ты не перестаешь меня удивлять. - И для себя тоже, - Гарри не мог упустить возможность отпустить очередную шутку, ибо, как и сказал Джефф в начале нашего знакомства, это было его неотъемлемой частью, -вообще-то, я голоден. Кстати, разве не женщина должна готовить? - Ты что, сексист?!       Клянусь, в этот момент все мое нутро горело от возмущения, настолько меня задела эта фраза. Не то, чтобы я была против готовки, но что я действительно ненавидела – так это гендерные роли, мол, женщина должна готовить, а мужчина – зарабатывать деньги. А что, если я – хороший бизнесмен, а мой парень – хороший повар? Господи, насколько же я сейчас злилась. - Я не сексист, я консерватор. Так всегда было, и так всегда будет.       Прежде чем я успела выкрикнуть новую гневную тираду, я услышала, как Гарри засмеялся, и не просто громко – он практически кричал, и для меня был удивителен факт того, что к нам не вломилась охрана в ту же секунду. В какой-то момент мне действительно показалось, что еще чуть –чуть и придется вызывать скорую, в такой истерике он находился. - Господи, Кэти, ты действительно подумала, что я могу сказать это всерьез?       Так, Гарри Стайлс, сейчас ты официально ступил на тропу войны. Конечно, мы и раньше шутили друг над другом, обменивались колкостями, бросались сарказмами… Но еще ни разу не было такого, чтобы я поверила в одну из его шуток, до сегодняшнего дня. С одной стороны, мне было очень неловко, что я так плохо о нем подумала, но с другой – он сам был в этом виноват, и я заметно злилась потому, что он воспользовался мои доверием. - Гарри, ты за это ответишь, - не могла сдержать смешок я, - ты так сильно пожалеешь о том, что обманул меня. - Я не обманывал, а шутил! Кто же знал, что ты такая доверчивая. – он снова усмехнулся и я ущипнула его за руку, отчего он невольно взвизгнул, - Зато со мной не скучно, не правда ли?       Я ничего не ответила, но улыбка все равно успела соскользнуть с моих губ, потому что он был прав. Гарри – явно не тот человек, с которым вообще когда-либо в жизни придется скучать.       Вечер выдался просто замечательным: мы выпили немного шампанского, после насладились лапшой из китайского ресторана, а потом Гарри включил одну из своих любимых песен, и у нас завязался очень откровенный разговор, который снова помогал мне почувствовать себя частью его жизни, как будто он снова открывался мне, как будто он снова становился собой. - Гарри, могу я спросить тебя… - Что угодно, - не дав мне договорить, ответил он.       Честно говоря, я была удивлена его ответу. Наверное, потому, что он довольно редко открывался мне и вообще рассказывал что-либо о своей жизни. И, само собой, я не ожидала такой откровенности от парня, умело скрывающего свою душу за тоннами юмора и сарказма. Возможно, здесь, со мной, он снова хочет стать обычным человеком, каким когда-то чувствовал себя с Джеммой, и от этого мне становилось очень тепло – что я хоть как-то могу ему помочь. - Однажды, когда ты взял меня на репетицию я услышала песню, прекрасную, медленную и чувственную. И все это время мне было очень любопытно: кому ты ее написал? Что за девушка вызвала у тебя эти эмоции?       В миллионный раз прокручивая у себя в голове текст, который настолько запал мне в душу, что я практически полностью запомнила его с первого раз, я снова задумалась: кто же заставил его почувствовать всю эту боль? Та девушка, которая ставила его перед выбором, либо она, либо музыка? Или, может, какая-то еще? Скажи мне, где ты была? Когда я летел через океан чтобы только увидеть твой взгляд. Скажи мне, как дела? Как будто мы снова в прошлом и ты стала тем, кем была. Обитая во тьме, я так долго летел на твой свет, Но подумать не мог, что его здесь давно уже нет. - Это песня посвящена не девушке, - когда я услышала эти слова, мое сердце пропустило удар. Не девушке? А кому? Неужели, парню? Не то чтобы я была против его бисексуальности (напротив, я прекрасно отношусь к любым сексуальны меньшинствам), просто он сам как-то сказал мне, что не испытывает влечения к парням, но… Если не о девушке, тогда о ком? - Ты можешь не рассказывать, если… - Я же сказал, ты можешь спросить что угодно, - серьезный голос Гарри снова перебил меня, и я поняла, что он действительно готов со мной этим поделиться. – Я не хочу ничего от тебя скрывать, даже если сказать правду будет нелегко. – на пару секунд он замолчал, и я поняла, что сейчас он скажет что-то действительно важное, что-то, к чему я, возможно, окажусь не готова. - Это песня о моей матери.       Клянусь, если бы мое сердце могло сейчас разбиться на миллион мелких осколков – так бы и случилось, потому что, когда дрогнул его голос, я прочувствовала всю ту боль, которую он вложил всего в четыре слова. Боже, почему я спросила его об этом? Не стоило лезть в его жизнь и делать ему больно. Сейчас я чувствовала себя отвратительно: не осознавая того, я причинила ему боль. - После развода я долго не мог прийти в себя, - во время этих слов Гарри подсел ко мне ближе, переплетая наши пальцы, а затем сильно сжал мою руку. Боже, это действительно происходит, моя рука сейчас была для него спасательным кругом, через нее он получал поддержку, необходимую ему для этой непростой истории. Я тоже пододвинулась ближе, как можно сильнее сжимая его руку в ответ, - в своей музыке я изливал страдания, каждая строчка была пропитана болью и отчаянием. Почему она ушла? Где она сейчас? Что стало с нашей семьей? Никто никогда не объяснял мне причину, мама просто… Ушла. Отец постоянно твердил, что дело не во мне, но я чувствовал, что он лжет. Я собирал деньги, подрабатывал, экономил на школьных обедах, и спустя полгода накопил на билет и полетел в Уэльс. Понимаю, это было неправильно, но я знал, что у отца в блокноте есть ее адрес, я выкрал его и полетел туда. Я был уверен: увидев меня, она извинится, обнимет, и все снова будет хорошо, я как будто чувствовал свет, который она излучала. Но это была лишь иллюзия, видимость правды.       Я крепко держала в своей руке руку парня, который казался абсолютно разбитым, который сейчас по моей вине переживал всю ту боль, которую оставила мать в его душе. Я чувствую себя ничтожеством и хочу остановить его, хочу извиниться за то, что заставила его снова думать об этом, но не могу произнести ни слова. - Она даже не открыла мне чертову дверь, - в эту секунду Гарри вырвал свою руку из моей и мне впервые за этот вечер стало не по себе, - не открыла, ты представляешь? Возможно, ее не было дома, но, черт возьми, где еще ей быть в вечер воскресенья? Я так долго ждал, летел, я просто… Хотел увидеть ее… - Гарри, пожалуйста… - Я так и не понял, почему она сделала это, Кэти. Я не смог понять. Но это еще не все. - Гарри, посмотри на меня.       Нет, на сегодня достаточно. Как бы любопытно мне ни было – я больше не хочу его мучить, не хочу и не могу. Он не должен рассказывать мне это, если воспоминания о матери приносят ему такую невыносимую боль. Я взяла его лицо в свои руки так, чтобы оно оказалось напротив моего. Зеленые глаза налились слезами, и мой живот буквально скрутило от переживаний. Я никогда в жизни так не беспокоилась за человека, который не являлся членом моей семьи, но сейчас, рядом с ним, все внутри просто разрывалось, и я понимала, насколько он близок мне, раз я переживаю его боль вместе с ним. - Ты не разрушал вашу семью, - прошептала я, глядя прямо ему в глаза, - ни оному ребенку не под силу сделать это. Как бы ты ни винил себя, как бы ты ни искал ответ – иногда мы просто не можем понять, почему человек поступил так или иначе. Иногда он и сам этого не понимает. Но ты не должен винить себя за это. Честно говоря, я не понимаю, как тебя вообще можно оставить.       После этих слов Гарри моментально впился в мои губы, и в этом поцелуе я чувствовала всю страсть, всю боль, всю горечь, таившуюся в нем все эти годы. Когда мягкие пухлые губы касались моих, я ощущала, как замирает мое сердце от одной мысли о том, сколько ему пришлось пережить: уход матери, смерть Джеммы, потеря любимой девушки… Все женщины в его жизни уходили, оставляли его по той или иной причине. Возможно, поэтому он такой закрытый по отношению к людям? Возможно, это и было основной причиной его боли? - Кэти, - когда Гарри отстранился, его дыхание было сбитым и от этого мое сердце забилось так часто, что готово было взорваться, - мы знакомы, наверное, меньше месяца, но я чувствую, что ты понимаешь меня больше, чем кто-либо в этом мире. - Гарри… - Прошу, дай мне закончить.       Так, мне пора бы уже привыкнуть к тому, что Гарри не любит, когда его перебивают, и начать давать ему возможность договаривать мысли до конца. - Я не знаю, кем мы будем и как все будет складываться, но я действительно хочу, чтобы ты была со мной рядом. Сейчас, с тобой, я чувствую себя собой.       Его зеленые глаза снова начали сиять, и я все никак не могла вспомнить, где же я видела этот неугасающий блеск раньше. Когда, в какой момент его жизни? - Я боюсь. - Боишься чего, Кэти? - Боюсь все испортить. Боюсь отношений. Боюсь что-то сделать не так. У меня никогда не было отношений, и я просто не знаю, как… - Никогда? – он перебил меня, и я кивнула в ответ на его вопрос, - то есть, вообще, никогда? – снова киваю.       Гарри замолчал, и за это мгновение в моей голове промелькнула уйма мыслей: он сейчас посчитает меня идиоткой, или подумает, что я недостаточно хороша для него, раз до этого никто не обращал на меня внимания, или решит, что я глупая или странная, он… Перебирая мысли, меня вдруг осенило, я вспомнила, когда видела такой же блеск в его глазах. Это происходило, когда он был на сцене, когда смотрел в толпу, исполняя очередную песню. Тогда его глаза светились также, как сейчас. Мысль об этом буквально сводила меня с ума. - Никто никогда к тебе не прикасался вот так? – когда он дотронулся рукой до моей щеки и указательным пальцем повел вниз по шее, все внутри меня задрожало. Господи, я не знаю, как объяснить то, что он заставляет меня чувствовать, какие чувства вызывает во мне. Иногда у меня было такое ощущение, что не придумали еще таких слов, использование которых помогло бы мне хоть на грамм описать происходящее. Это жажда, лихорадка, вожделение… Каждое слово было близко к сути, но не отражало ее полностью. С ним я чувствую себя слабой и уязвимой, но… С ним я чувствую себя в безопасности. - Наверное, ты думаешь, что это странно? - Нет, - серьезно ответил Гарри, продолжая касаться моей шеи, - я думаю, что это замечательно – знать, что я единственный, кто когда-либо делал это. И поверь, я говорю это не потому, что являюсь каким-то жутким собственником, нет. Просто приятно знать, что впервые у тебя это происходит с тем, кто правда тобой дорожит, кто тебя не обидит. - Ты не обидишь меня? - Обещаю.