Короткие штанишки

Артем: Я хочу исчезнуть… Почему так? Почему так все происходит? Мне что, расплачиваться за то происшествие всю свою жизнь? Это нечестно, неправильно.. Не думаю, что заслужил такое… Но сделать ничего не могу. С того момента прошло 4 года. И все это время я, каждый день, расплачиваюсь. Трое-, нет. Стократно. Каждый божий день. Но я согласен. Был. До того, как девушка, которая стала моей душой, влезла в ту грязь, что колышется у меня внутри. Она не должна узнать, что я такое. О том, что я когда-то сделал. О том, что ядовитыми иглами все время пронзает внутренности. И то, что я могу сделать вздох только тогда, когда держу её за руку. Знаю, что мне нужно. Виски. Ненавижу его, но больше ничего нет, в последнее время все мои знакомые и клиенты словно сговорились и начали задаривать меня именно этим видом алкоголя. Уж лучше бы текилу или, хотя бы, на худой конец, водку. Даже среднего класса, они все лучше этой вонючей мерзости. Но сейчас выбора нет и я, открыв шкафчик, вытягиваю на свет божий здоровую бутыль. Надо напиться в драбадан. В пень. В слюни. В то состояние, когда хочется сдохнуть от любой мысли, поэтому в голове не бывает ни одной. Именно это мне и нужно, потому как я живу в мире лжи. Стакан снова пуст. Уже третий. Царапая стеклянным горлышком кромку, наливаю еще. «Лучше горькая правда…» Усмехаюсь. Нет. Не надо мне правды, я её не хочу. Она слишком невыносима для меня. То, что произошло, уже такое долгое, время назад я хочу променять на годы сладкой, приторно-сладкой, мерзкой лжи. Опять пустой бокал. Опять прозрачно янтарная жидкость, вытекающая тонкой струйкой из бутылки. Странно, выпил половину, а боль в груди не уходит. Ладно, играем по-крупному. Отбрасываю полупустой стакан в стену, остановившимися глазами наблюдая подтеки на обоях и осколки на полу. Плевать. Беру склянку, сажусь на кровать. Наверное, мало. Все-таки достаю еще одну и жадно пью прямо из горла. Давай, действуй, гадость. Понимаю, что стоит предупредить о том, что завтра буду не в состоянии работать, но даже не планирую тянуться к мобильнику. Плевать. Уже на все. Пустая бутылка отлетает все в ту же стену. Пробка – вон. Прикладываюсь, не чувствуя вкуса горечи. Сознание, наконец, после полутора литров алкоголя, начинает мутнеть. Опять усмехаюсь. Видимо, это единственная оставшаяся у меня эмоция. Эльза. Жертвенный агнец, которого я, своими собственными руками, принес в жертву своей грязи внутри. *** Ненавижу его. От укладки до шнурков на дизайнерских ботинках. Того, что забрал у меня мою девушку. Ту, которую я любил. Ту, которой дорожил больше всего на свете. Ту, что была моим личным солнцем. Долгие годы вместе, мое счастье, моя муза, та, кому я посвящал всего себя. Делал все, чего она только лишь захочет, исполнял малейшую прихоть. И в конце услышал «Прости, я люблю его. А не тебя. И уезжаю к нему в Корею». Видеть, как она садиться с чемоданом в такси и понимать, что она не просто бросила меня. Не просто использовала или предала. А убила. Потому, что уйдя, забрала мою жизнь, чувства, совесть, сердце, все, что есть у человека. Оставив боль предательства и пустоту. Самое лучшее сочетание, которое я только и мог пожелать. Спасибо, любимая. Спасибо. Тебе мстить не буду – руки не поднимутся. А вот он заплатит по твоим счетам. Тогда и я успокоюсь. Тогда смогу снова попытаться жить. И я разыскал способ отплатить. Связался с людьми, которые хотят убрать женщину, которую любит он. У них своя философия, я не стал включаться, просто цель у нас, как оказалась, одна. Все они считают его богом, и хотят убить мелочь, закрывающую светлый лик. Мелочь звали Эльзой. По их источникам, она была его любимой женщиной. Что ж, мне все подходит. Он забрал тебя, а я заберу то, что дорого ему. Честный обмен. Как символ того, что ничего хорошего от меня ждать не надо, прикрепляю черно-белый значок к сумке, даже не задумываясь, что он обозначает. И рассказываю заговорщикам, что очень скоро я буду работать с певицей. Тогда все и произойдет. Так и вышло. Я даже не помню её лица, помню только голос. Он действительно прекрасен. Но только из-за одного голоса я не буду делать поблажек, моя боль слишком сильна. Во время съемки делаю знак, чтобы люди, которые замыслили убийство, начали готовиться. Пока одна из нас травит Эльзу в кафе какими-то поганками, без понятия, что именно использовали, знаю лишь, что токсинов в безобидных грибочках больше, чем в ядерных отходах, я порчу тормоза в колымаге, которую она взяла в аренду. Все. Свою миссию я выполнил. Больше о ней никто не слышал, но люди, делавшие со мной всю эту грязную работу, отмечали победу. Отлично. Надеюсь, он рад? Счастлив? Еще не застрелился? Нет? Жаль… Но я отомстил. Теперь могу дышать. Пока не вспоминаю про цену, которую назначил для своих ущемленных чувств. Я принес её в жертву. И теперь, натыкаясь на что-то, хоть отдаленно напоминающее об Эльзе, хочу оказаться на её месте и умереть. Сладкое возмездие принесло долгожданное облегчение, но не вернуло меня к жизни. Это сделала Лиза. Та, что имеет точно такой же голос, как мой жертвенный агнец… *** Голова раскалывается, перед глазами все плывет. Если бы справедливость в этом мире существовала, ей бы можно было вменить то, что я постоянно просыпаюсь посреди ночи. И плевать, в каком состоянии отключился. Просто постоянно открываю глаза, сам себя лишая драгоценного сна. Бред собачий, но это не болезнь, так что не лечится. Спотыкаясь и налетая на углы, ковыляю на кухню, сушняк вещь неумолимая. В бреду, в полуподвешенном состоянии натыкаюсь на стол посреди комнаты, где сложены горы моих работ и различных документов. Не разбирал их уже несколько лет, поэтому кипы бумаг, конвертов и журналов высятся как небоскребы. Блин… Дурацкие листки рассыпаются на глазах, как в замедленной съемке кружась около мощных ножек стола. Да я это еще года 3 не разгребу!!! Чертыхаюсь, сползая вниз, откидывая конверты, ищу один, который мне сейчас важнее всех. Последняя личная фотосессия Лизы. Она была как ангел, как фея, как… А это что? В таком амплуа я не делал с ней снимков! Моя любимая девушка одета в какие-то рокерские, клепанные, рваные шмотки, и, кажется, парик… Волосы очень длинные, совсем меняют её лицо, но это точно, стопроцентно она. Эти глаза я не забуду до конца жизни. Подпись на конверте, из которого вылетели карточки, датирована 4 летней давностью. Что… Это же… словно со стороны вижу себя, торчащего на полу около стола с цветными листками в руках. На оборотной стороне конверта, на который я пялюсь до боли в глазах – «Эльза. Корея. Отправить по факсу…..» …. Я даже не думал, что расплата за мое злодеяние будет такой…. *** Лиза: - Привет. – Сухо кивает мне, проходя в квартиру. - Привет. – Так же безэмоционально отвечаю ему. Как и договаривались – вечером я услышала звонок домофона. В душе борются до мерзости противоречивые чувства – с одной стороны, я дико соскучилась, хочу кинуться к нему на шею и зацеловать, с другой – как следует врезать по звездной физии, за все то, что он натворил. И плевать, что это произошло давно, да и вообще не со мной – я всегда готова воздать по заслугам. Молча, проходит на кухню, так же, молча, садится на стул и тянется к графину с водой. Облокотившись о дверной косяк, сумрачно наблюдаю, как он пьет. Спрашивается, и за какие прегрешения мне ниспослана эта знаменитая, звезданутая пожарная кишка? - Ты так и будешь пялиться на меня? – Не отвлекаясь от своего дела, произносит Мин Хо и я, словно проснувшись, начинаю пыжиться. - Скажи мне отче, какого хрена ты так поступил с Эльзой? - Встречный вопрос – откуда ты все это знаешь? Я задумалась – стоит ли рассказывать ему все подробности? Хоть эта мадам и поселилась в моей голове без проса, все-таки, это чужая жизнь. Решаюсь чуть приоткрыть завесу тайны. - Уже пару месяцев я вижу её, стоит мне закрыть глаза. Но, не как обычные сны, когда ты сторонний наблюдатель, а как будто это я сама… - В это время я пялюсь в окно и не замечаю, как мой гость дергается, словно его током шибануло. – И несколько дней назад узнала, что ты её ударил за то, что она не делала. А сегодня ночью, что она тебя простила. И, если честно, не понимаю, как у нее получилось. Наверное, она и правда безумно любила тебя. - Да. Очень любила. – В его взгляде ни капельки грусти. Во мне поднимается злость – говорит так, будто она для него картонная кукла – ничего не значит и не значила! - Слушай, хоть она и умерла, но как можно быть настолько невозмутимым? Она тебе что, была вообще чужой? Хоть бы… - Знаешь, Эльза всегда была моей единственной. – Меня нагло перебили. – Но, судя по всему, я для нее не был тем самым, особенным человеком. Обидно, да? - Врешь! – Я говорю с такой убежденностью, что спорить дальше у него просто нет смысла. – Она обожала тебя, вот только я никак не могу понять за что. Мин Хо, знаешь, ты ведь, как человек, не такой уж и потрясающий! – Говорю в порыве злости, но все равно понимаю, что он задет. – Я провела с тобой достаточно времени, чтобы это понять. Твои таланты никто не оспаривает, этого в избытке, а вот остальное… Одной охрененной мордочкой нельзя завоевать человека. Что-то я потеряла момент, когда он вскочил и приблизился ко мне. Бешенные глаза. Злые. Обиженные. Даже… преданные. Все слова, так и вертящиеся на языке по поводу того, как сильно он ошибается в своей «невъебительности», комом стоят в горле. - Ты… именно потому… что я такой нехороший… и решила изменить мне? – Смотрит прямо в душу. Не в глаза, не в мысли, а в душу. И видит то, чего не вижу я. Как-то все странно оборачивается. Оказывается, мы в курсе про Артема? Ну и ладно! - Ммм… нет. Это не измена. Это месть. – Усмехаюсь, вспоминая ту пылающую боль внутри от пощечины, а в ушах звенит его голосом «Шлюха! Проститутка!». – Я… не хотела делать тебе больно. Вот только за все в мире надо платить. Считай, что я это делаю вместо девушки, которой уже нет на земле! – Пожимаю плечами, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от унижения от тех его слов и ударов, доставшихся не мне. Но чувствовала то все я! – Знаешь, Мин Хо… Я так ошиблась в тебе. Ты был моим ангелом. А тут оказывается, что этот ангел по уши в дерьме! Отшатывается, как от пощечины. А я еще не закончила. - В православии, что является лидирующей религией в России, есть такое убеждение, что за все злодеяния мы будем отомщены Богом. То есть, не обязательно мстить здесь, твой враг еще все получит, когда умрет. Это чуть ли не единственная истина, которую я не принимаю. Извини, но я очень хотела сделать тебе больно за нее. - Да что ты говоришь… - Кулак айдола врезается в дверь справа от моей головы, а я даже ухом не повела, я смотрела слишком много дорам, чтобы удивляться или пугаться такой скромной постановке. – Да что ты можешь знать о том, сколько я расплачивался за свою ревность и ту ошибку? ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ ЗНАТЬ?! – Рев раненного медведя. В его голосе столько боли, что я невольно задыхаюсь. Может, я действительно поспешила? Может, я действительно не в курсе всего, что пришлось ему пережить? Все-таки, что бы ни было в прошлом между ним и певицей, она умерла. И если он её любил, значит, очень мучился от её потери. - Ты… Ты даже не представляешь, что происходило эти 4 года… я и сам не знаю, как до сих пор жив… что ты еще можешь мне сказать? – В его глазах пылала ярость и отчаянье. Стоп. А причем тут 4 года? Я…я заменила её? Я? – Но… я согласен с твоими словами… вот только слышать их от ЭТИХ губ не могу! - В смысле? – Это единственное, на что меня хватило. Резкий рывок за руку и айдол утаскивает меня в прихожку, ставит перед старым шкафом с большим зеркалом в полный рост. - Все еще не понимаешь… А говорила, что пара месяцев прошло… - Он, нервно смеясь, запрокинул голову. – Смотри внимательно!!!! Кто это? – Тычок в мое отражение. - Ну… я. - Сходства не видишь? - Да с кем?! – Я начала нервничать. У него на фоне стресса крыша поехала? - О, Госсссподи…. А так?! – Мин Хо, яростно блестя глазами, скинул с себя кожанку и одним движением напялил её на меня, одновременно крепко сжав мои волосы на затылке. - …. Прости, а кого я должна узнавать? Парень застонал. А я конкретно не вкуривала, что именно он хочет от меня услышать. Нет, ну вот что я должна была углядеть в зеркале, пусть даже с убранными волосами и в косухе? Я полуобернулась и увидела на его лице выражение смертной тоски. Кажется, я действительно перегнула палку… - Мин Хо, я… - Куда делся кислород? Я едва могу дышать, странно…. Очередной приступ? – Я.. прости… я не предавала твои чувства… это не измена… Артем мой билет в прошлое Эльзы… Он… - слова даются все труднее и труднее. Губы немеют, в глазах все плывет. – Он… что-то знает о ней… я хотела сблизиться с ним и выпытать, как она погибла… кто… её… убил… Девушка, с трудом выговаривающая слова, стоящая рядом с айдолом, вдруг замолчала и начала оседать на пол. Если бы он не среагировал, она бы точно треснулась головой. Последнее, что увидели её закрывающиеся глаза, было отражение в зеркале, как две капли воды схожее с событиями 4-летней давности, когда, на окраине Сеула, Ли Мин Хо, с краю проезжей части, прижимал к себе певицу Эльзу после долгожданного примирения.