О неправильной любви, вреде сигарет и уроках музыки

Ида, сколько себя помнила, всегда чувствовала холод. Пронзающий насквозь и заставляющий дрожать даже в самый жаркий день. На Кипящих островах всегда было тепло, но Иде всегда было холодно. Она пряталась в сотню одеял, использовала десятки заклинаний, но теплей не становилось. Со временем ей удалось привыкнуть и смириться, оказалось, что можно жить даже не замечая холода, если просто притвориться. Луз оказалась до невероятного теплой. Когда девчонка впервые прикоснулась, Ида чуть не отдернула руку: чужое прикосновение обожгло, словно огонь, но игнорировать тепло, расползающееся от её прикосновений, женщина не смогла, наверно поэтому и позволила Луз касаться себя и дальше. Луз не скрывает своей любви к каждому, кто ее окружает. Она отдает всю себя и даже не просит ничего взамен. Луз искренне улыбается, и Ида готова пойти за ней на край света даже не задумываясь, но Луз не просит ничего, кроме того, чтобы просто быть рядом. Вся она в этих касаньях: мимолетных и долгих, аккуратных и нервных, объятьях с утра и тихих посиделках в спокойные вечера. Луз нужны прикосновения, вся ее привязанность в них. У Луз вся любовь на кончиках пальцев, бережно касающихся очередной царапины. У Луз любовь в каждом объятье. У Луз нежность в каждой бережно заплетенной косе чужих непослушных волос. У Луз этой любви так много, что хватит на ближайшую вечность. Принять это оказалось непросто, воспитание родителей дает о себе знать. Ида не привыкла к такому, да и первое время и привыкать не хотелось. В конце концов, она все равно уйдет, так делали все, но Луз не исчезает ни завтра, ни через неделю, и Ида решается доверится, напускное одиночество окончательно рушится. Холод отступает, и Ида впервые за долгое время согревается. Теперь отпустить ее было бы практически невозможно. Ида и не замечает, как девчонка становится ей нужной. Ида допускает ошибку за ошибкой и позволяет трепетному волнению забраться под кожу, прорастая абсолютно непозволительной любовью в сердце. Ей нужно остановится, но не выходит. Ей необходимо избавится от этих чувств, но оставляя Луз рядом с собой это определенно невозможно. Ей бы отправить девчонку обратно, но теперь она слишком нужна, чтобы просто вырвать ее из своей жизни. Выходит, замкнутый круг, в который Ида загнала себя сама, ведь теперь без Луз она попросту замёрзнет. Закроется внутри собственного холода и попросту исчезнет. Даже Хути не мог добраться до верхушки башни. Они с Луз встретились там совершенно случайно. Просто им обоим нужно было тихое место. Луз вручала ей кружку с чаем и притаскивала с собой плед, всегда один на двоих. Даже кружка у них была одна и та же. Чрезмерно большая и с дурацким рисунком какого-то животного. Луз нашла ее на какой-то барахолке и Ида, буркнув что-то про идиотские выражение морды неизвестного зверя, все же купила её и, вручив девчонке, попросила держать это чудище подальше от неё. Луз расспрашивала о звездах, острове, ее школьных годах и магии. И Ида всегда отвечала на любые ее вопросы. Восхищенный взгляд стоил любых длинных разъяснений, впрочем, и отказать ей она не смогла бы. Кому угодно, но только не Луз. Они могли сидеть так до самого рассвета, говорить о сотни вещей, следить за вечно ярким небом и молчать невероятно долго, но ничуть об этом не беспокоится. Они всегда сидят близко, тепло чужого тела расползается под кожей, и Ида чуть ли не мурлычет от удовольствия. Луз склоняет голову на ее плечо и неуверенно касается холодной ладони. Ведьма смущенно ухмыляется и осторожно берет Луз за руку, переплетая пальцы. Девчонка выдыхает и довольно улыбается. — Ты когда-нибудь любила? — Луз говорит тихо, и Ида удивленно хмыкает. — Чего это вдруг тебе стало интересно? — Да так, просто… — кончики ушей предательски краснеют и Луз сбивается: — … интересно. На мгновение хочется поверить, что у нее есть шанс.