О неправильной любви, вреде сигарет и уроках музыки

      Луз ненавидит эту связь, не переносит эту красную ленту, которая привязывает ее к Иде, завязывая сверху бантик. Это точно самый хуевый подарок в ее жизни. Потому что эта нить тянет ее обратно, а в это самое обратно ей уже давно нет хода. Ее тянет обратно с силой, порой выдергивая все мысли из головы и побуждая чуть ли не выть от отчаяния. Это чувство выворачивает ее изнутри, выжигая в груди дыру. Это чувство выламывает ребра, вытаскивая все слабости наружу и жонглируя ими так ловко, что маска всесильного монстра трескается.       Имя жжет кожу, даже под шрамами. Когда становится совсем плохо, она касается метки, чувствуя едва заметную пульсацию. Значит она жива. Значит ей нет причин возвращаться. Луз планировала просто убить Белоса, и снова исчезнуть чтобы никогда не встречаться с прошлым.       И больше никогда не встречаться с ведьмой.       -Так, кто вы?       У Иды усталый взгляд и несколько заметных шрамов на руках. Она поджимает губы и Луз истерично скалиться, благо под маской этого не видно. Это слишком смешно и глупо. Это слишком больно и невыносимо. Хочется то ли сжать женщину в объятиях, то ли убежать так далеко насколько хватит сил.       -Просто наемники. — Хасл выступает вперед, отвечая за них. Луз теперь точно обязана ему посмертно. — Но цели у нас похожие.       Ида не верит. Это слишком хорошо видит это в чужих глазах. Метка жжется сильнее и Луз сжимает кулак, впиваясь ногтями в ладонь.       -Ты главный?       -Нет. — голос прорезается прежде, чем Луз это осознает. Женщина хмурится и смотрит на нее, цепляясь взглядом за рукоять кинжала. Он ползет выше, останавливаясь на маске и она опасливо щурится.              -А маска зачем?       -Урод.       На мгновение во взгляде проскальзывает растерянность, но тут же снова исчезает.       -Ясно.       Луз не собиралась возвращаться туда, где ее никогда не ждали. И теперь она снова тут, держит в руках остатки своей прошлой жизни и старается не сдержать в груди звериный вой. Вроде от боли, а вроде от ярости. Сама больше не понимает, что чувствует. Сама не знает почему согласилась на эту авантюру. Зеркало заманчиво маячит перед глазами. Рука сама тянется к маске, обнажая собственную изломанную натуру. Слишком много времени она тратила, пытаясь восстановить собственную сущность, чтобы в итоге остаться с кое как склеенным подобием самой себя из прошлого.       Широкий рваный шрам протягивается от корней волос, пересекая пол лица, разделяя его ожогом, который расползается по шее и занимает практически всю правую половину тела. Руки дрожат, и маска падает из ослабевших пальцев, с глухим стуком падая под ноги. Слезы тянутся влажными путями из уцелевшего глаза. Вся злость и боль вспениваются в крови, она дрожит всем телом и с трудом держась на ногах.       Стекло хрустит, со звоном осыпаясь от удара. Кровь капает на пол, расплываясь уродливыми кляксами на старом дереве. Маска пачкается в крови, и Луз судорожно одевает ее, борясь с желанием забиться в самый дальний угол, чтобы просто убежать от прошлого. В зеркале множатся отражения ее и Иды. Девушка испуганно разворачивается и дверь хлопает, перед носом.       Имя с новой силой начинает жечь кожу и Луз смеется истерично-лающее и царапает оголенное запястье, горящее огнем.

Теперь ей точно нет пути назад.