I got you (я держу тебя)

*** Утро затянуто белесым влажным туманом. Со двора доносится стук захлопываемого багажника. Кто-то перебрасывается парой фраз и замолкает — слышно только, как шелестит под подошвами покрытая росой свалявшаяся трава. Обрывок газеты с посланием Эниса как раз догорает в тлеющих углях камина, когда входная дверь открывается, и заходят Питер с Айзеком. Они похожи на мокрых усталых псов, и Стайлз чувствует странный порыв предложить им чаю, сухую одежду или что-то вроде того. Отец часто приходил уставшим, и Стайлз готовил ему яичницу, а иногда даже лазанью, и старался развеселить. Сейчас другое время. Стайлз не думает, что сможет поднять кому-то настроение в ближайшую вечность. Разве что Энису, потому что тот явно усирается от радости, видя, как Стайлз хромает и дышит через раз. Айзек тащит два рюкзака, и они сейчас явно кажутся ему тяжелее дубового креста. Пальто Питера все в поблескивающих каплях. В его лице наблюдается какая-то подозрительная асимметрия. — Кто это тебя так? — Стайлз стоит у лестницы, опираясь на перила, и смотрит на огромный желто-фиолетовый синяк под левым глазом старшего Хейла. Айзек машет Стайлзу рукой и тычет себя в грудь большим пальцем. Питер закатывает глаза. — Да ладно? — удивляется Стилински, на автомате растягивая губы в усмешке. — Айзек совсем от рук отбился, — досадливо морщится Питер. По-волчьи втягивает ноздрями воздух и вдруг улыбается, приподняв бровь. — А кто тебя так, Стайлз? От тебя несет, как от реанимационного отделения. — Разве Дерек не сказал? Я думал, вы поэтому здесь. — Мне было интересно, что ты наврешь, но ты все еще не растерял хватку. Питер уставший, но явно вполне довольный жизнью. Он снимает пальто, бегло поднимаясь по лестнице. Стайлза обдает уличной сыростью. Он дожидается, пока наверху хлопнет дверь, и негромко спрашивает сваливающего в угол рюкзаки Айзека: — И за что ты его? Нет, мне интереснее, почему он тебя не сожрал живьем? Айзек стягивает одной ногой кроссовок с другой и устало отмахивается. У него на лице такое сложное выражение, что Стайлз и сам соглашается снять вопрос. Ему не охота выслушивать пару долгих занимательных историй. Лейхи вешает свою куртку, косясь на Стайлза. — Как ты? — Ничего, чувак, ничего, — Стайлз улыбается. — Получше, чем выгляжу. — Выглядишь ты довольно херово. Без обид. — Я знаю. Стайлз не болтает, не мельтешит, у него спокойное лицо и прикрытые нечитаемые глаза. Айзек думает, что что-то изменилось. Неуловимо, и не понять — что именно, но волк отчего-то навостряет уши и поджимает хвост. — Ты пьешь таблетки? — спрашивает Айзек, нахмурив брови. Улыбка Стайлза еще спокойнее. Он кивает: — На завтрак, обед и ужин, чувак. — Мне очень жаль. Насчет твоего отца. Я думаю, у вас были хорошие отношения, он наверняка тебя любил. У Стилински дергается уголок губ. Это больше похоже на спазм лицевого нерва, чем на улыбку. — Да, — он опять кивает, моргая. — Пойди на кухню, там осталось поесть. Сосиски какие-то, из мышиных задниц и хвостов. Ты же знаешь Дерека, любит всякую такую хрень, от него нормальной еды не дождешься. В холодильнике кола и минералка. — Окей, — Айзек улыбается, — поешь со мной? Тебе явно не помешает. — Нет, я в порядке. Иди, у меня тут кое-какие дела. Надо уединиться со своей дырой в животе и бинтами. — Помощь нужна? — Все путем. Айзек пожимает плечами, снова улыбается и уходит в кухню, встряхнув ладонью влажные кудри. Он похож на здоровенного, но тонкого и легкого щенка. Со светлой шерстью и дружелюбной красивой мордой. Стайлз потирает глаза и медленно поднимается наверх, держась за перила. *** — Как ты? — спрашивает Дерек. — За последние два часа мой мир не перевернулся, — Стайлз ложится на кровать и уставляется в потолок. Он уже минут пятнадцать стоял и смотрел в окно, ожидая, когда налитое дождем затянутое небо наконец прорвет, но гроза все не начиналась, и он забил на попытки инициировать ее взглядом. — Серьезно, если ты будешь звонить мне так часто, я начну думать, что ты на меня запал. Стайлз прикусывает язык. Снова. Это — эти жалкие подростковые подкаты — вырываются у него против воли. Как будто он говорит быстрее, чем думает. Озвучивает мысль на стадии формирования, не дожидаясь оценки ее уместности и адекватности. Таков твой путь ниндзя, — подстегивает внутренний голос, и Стайлз пинает его подальше. Он слышит, как Дерек подавляет вздох. Стайлз отвык от звуков и запаха его злости. — Может, и запал. Ты не заметил? — Делаешь вид, что у тебя есть чувство юмора? — на этот раз интонация выходит не особо естественной. Неуверенной. Стайлз поджимает губы и трет лоб, ругая себя. Весь день прет под откос, он слышит в чужих словах только то, что причиняет ему боль, и это уже походит на психическое расстройство. — Я настолько безнадежен? — спрашивает Дерек. — Так же, как я в вопросе разрывания глоток зубами. — Ты же не оборотень. — Ну и ты не придворный шут. Дерек усмехается. Коротко, как всегда, и, кажется, его улыбка сразу растворяется. Эфемерная, сказал бы Скотт. Эфемерная улыбка. Эфемерное ощущение, что это была не шутка, а звонки на пару часов — не необходимость, а что-то типа лучшего, самого кайфового времяпрепровождения в жизни. Подрубить безлимит и никогда не жать кнопку сброса. Эфемерное ощущение, что у жизни еще есть, что предложить — на деле, нихера нету, и все закончится, не начавшись. — Стайлз, ты забыл про утреннюю порцию лекарств? — негромко спрашивает Дерек. Стилински понимает, что говорил что-то из своих мыслей вслух. — А… Да, чувак, — он вновь трет глаза, — наверное… забыл. С этими таблетками еще хуже, начинаю немного… путать берега. И это плохо, потому что в ближайшее время я должен соображать. Тебя долго не будет, и если Энис припрется мстить мне за свою дамочку, я должен быть наготове. Вообще, неплохо было бы выйти прогуляться и попросить кого-нибудь из его ребят укусить меня… Стайлзу кажется — судя по звукам, доносящимся из динамика, — что мимо «Камаро» только что пролетела, сигналя, встречная машина. Как если бы Дерек не справился с управлением. — Выпей свои таблетки. Ты плохо соображаешь. — Ты приедешь? — Да. — Как скоро? — Скоро. — Когда именно? Люблю, когда меня держат за идиота — всегда есть, чем удивить, — у Стайлза дрогнул голос, но он не замечает. Он улыбается. — Ты же хочешь перехватить Эниса раньше, чем он доберется до меня. Ты думаешь, что ты сильнее Питера с Айзеком и боишься рисковать ими, поэтому идешь на Эниса и всю его стаю в одиночку. Поэтому и бросил меня тут? Откуда тебе знать, сколько их там? Не хочу тебя обидеть, ты определенно круче Клинта Иствуда в расцвете карьеры, но еще не Чак Норрис. Если бы не смерть Коры, ты бы не убил Девкалиона. Ты бы сам погиб в ту ночь. Я боюсь, что ты сдохнешь, Дерек — что ты кинул меня и идешь на смерть — то есть, это занимает девяносто девять процентов того, о чем я думаю. Стайлз прерывается, когда заканчивается единственный вдох, на котором он говорил. Он узнает о том, что произойдет, раньше всех, поэтому никто ему не верит. Это ссаное дежавю, ебучий вьетнамский флэшбек. Вряд ли сраные таблетки могут с этим что-то сделать. — Я не собираюсь сдыхать. — Ты сам не врубаешься, в какое ввязываешься дерьмо. И ладно. Главное, я понимаю. Блять, Дерек, если я ничего не путаю, если мне не померещилось, что ты беспокоишься обо мне — прошу, не лезь к ним. Езжай в отель, сними себе телку, выпей вина. У вас есть план, ну так следуй ему. Вы замочите его всей стаей… — В воскресенье, Стайлз. Я приеду в воскресенье. — Пожалуйста, Дерек. — Выпей гребаные таблетки и найди себе хобби. Стайлз слышит короткие гудки. Они режут его внутреннее ухо и проходятся по всем до единого нервным окончаниям. Только неожиданное онемение и слабость удерживают его от того, чтобы швырнуть смартфон в стену и разъебать его на много маленьких андроидов. — Я выпью свои гребаные таблетки, — бормочет он, — и найду себе хобби. Стайлз идет к столу, набирает в горсть белых кружков из разных упаковок и глотает. Минеральная вода льется по подбородку и мерзко холодит шею и грудь под байкой. Он пытается лечить «Аддераллом» и кодеином ПТСР. Или что там у него. Это даже звучит глупо. Стайлз думает, что должен собраться. Взять себя в руки. Не будет ему ни мирной жизни, ни спокойной смерти, пока один одноглазый ублюдок дышит и собирает свою долбаную стаю, чтобы убить Дерека, а потом, наверное, и Скотта. Стайлз останется на десерт, разбитый, раздавленный и лишенный воли. Он думает, что это уже между ними двумя — Энис убил его отца, Стайлз убил его Кали. Голова у Эниса варит просто отлично, и он сообразит, что Дерек, стараясь уберечь стаю и Стайлза, пойдет к нему. Энис будет рвать себе жопу, чтобы устроить такую западню, из которой не выберется даже убийца Девкалиона. Он просчитает вариант помощи от Питера, Айзека, Скотта и Бойда — вместе взятых и по отдельности. Стайлз решает, что должен устроить ему западню раньше. У Стайлза есть хобби. Ему не очень хорошо, если не сказать — невыносимо плохо. Он был бы не против отправиться в больницу, а по пути наведаться в гараж Литтонов, где он не был уже почти две недели. Летит же время — наверное, ржавая дверь и коробки с инструментами соскучились. Он стащит еще пару шашек динамита — может, даже пять или шесть — привяжет к себе, Энис найдет его, соберет детишек, чтобы пообедать. Они все уже заправят салфетки в воротнички, и тут обед устроит им грандиозное фаер-шоу. Взлетит половина улицы. Эниса разорвет на несколько больших мускулистых кусков, которые копы будут собирать по всему кварталу. Вилка вонзится ему в охуевший от удивления глаз. Стайлз думает об этом, чувствуя, как его оплетает паучьими лапками страха. Лекарства еще не подействовали. Он ложится на кровать, зарываясь носом в подушку, как будто старается растворить в ней свое лицо. Он вспоминает, как Дерек смотрел на него, воображение рисует его глаза зелеными, как абсент в темноте. А может, такими они и были. Рука тянется к телефону. Просто-таки чешется взять мобильник и написать Дереку. «Я запал на тебя». Стайлз думает об этом и глухо, почти неслышно, но от души смеется. Он, на всякий случай, вовсе отключает смартфон. *** — Что ты скрываешь? — Питер вырастает на пути Стайлза из ванной к кухне и упирает вытянутую руку в стену. Стайлз чуть не дается об нее носом. — Э-э… что я переодетая Леди Гага? — Питер молча вскидывает бровь. Стилински заговорщицки понижает голос. — Не пиши об этом на фанатском сайте. Они заебали. Стайлз только проснулся, сходил в душ, и не успел еще даже позавтракать. На нем длинный махровый халат, босые ступни оставляют влажные следы. Он провел в ванной не меньше сорока минут, обрабатывая и заклеивая, а потом заматывая заживающие раны. Сегодня его сил должно хватить на максимум времени, завтра, думает Стайлз, он отлежится. В той дыре, в которую его зароют. Впрочем, возможно, ему повезет немного больше, и остаток жизни он проведет в какой-нибудь убогой больнице на окраине, парализованный от шеи до пят, капая на мозги медсестре и заставляя ее переключать каналы. С кухни доносится хруст кукурузных хлопьев. Судя по агрессивности звуков, Айзек собирается сожрать их вместе с пачкой. Стайлз мысленно желает ему приятного аппетита. Помимо собственных сил, ему понадобится хорошее настроение Айзека. И машина Питера. У Питера на лице такая странная улыбка, что Стайлз всерьез задумывается, а не лучше ли угнать где-нибудь велосипед. — Стайлз, — протягивает Хейл, склоняя голову набок. — Согласен, ты можешь наебать Дерека, по смутным причинам он готов поверить любой херне, которую ты скажешь. Со мной этот номер не пройдет. Итак, зачем Энис приходил к тебе? — Поиграть в монополию. — Ста-айлз. — Ладно-ладно. Признаюсь. Иногда по четвергам мы с ним смотрим гей-порно. Питер пялится на него, как на засушенную требуху любопытного насекомого, прибитого гвоздиком к доске в музее. Стайлзу медленно становится нехорошо. Он пожимает плечами и уныло говорит: — Господи, ну ладно, я озвучу очевидное. Он приходил сожрать меня. Убить, перерезать горло. Выманить Дерека и отвлечь, чтобы меня сожрали беты. Не знаю. Ты маньяк, тебе виднее. Стайлз пытается пройти, но Питер хватает его за ворот и цепкими пальцами стискивает лицо, заставляя придурочно морщить губы. «Приебался же», — шипя, думает Стайлз. — Как я уже говорил, ты мне нравишься, Стайлз, — мягко говорит Питер. — В последнее время все меньше. Думаю, это связано с тем, что ты становишься все более мертвым. Кстати, угадай, кто будет спасать Дерека от запоя, когда Энис тебя прикончит? Ты знаешь, я довольно ленивый. Мне легче предотвратить проблему, чем потом решать ее. — А люди говорят, я любитель попиздеть. Они ж просто с тобой незнакомы, — бормочет Стайлз. Питер притягивает его еще ближе. От синтетического запаха его одеколона хочется чихнуть. — То, что ты собираешься делать — что бы ты там ни надумал — моя будущая проблема. Поэтому я предупреждаю тебя, Стайлз. Если большой серый волк зовет тебя на ужин, не питай иллюзий. Ужином будешь ты. Как бы ты ни дергался на сковородке. И на этот раз никто вытащит тебя из жопы: Дерек не ждет от тебя побега, Скотт и Бойд еще долго будут на другом конце города, а мы с Айзеком уезжаем уже завтра. Не становись ни для кого большей проблемой, чем ты есть сейчас. Будь добр. Питер отпускает его и, почти незаметно подмигнув, уходит в кухню. — Ты не заметил, что я предупредил вас об альфах, благодаря чему вы были готовы к нападению и не передохли все? Скажи спасибо, — бросает Стайлз вдогонку. — Бог воздаст, — отвечает Питер. — Иди поешь что-нибудь. Кажется, я порезал ладонь о твою скулу. Стайлз закатывает глаза и следует за ним. В кухне светло и прохладно, поддувает приятный сквозняк — открыто окно. Айзек поднимает взгляд и улыбается Стайлзу, махнув ему ложкой. У него хорошее настроение. Стилински улыбается в ответ. — Доброе утро, кудряшка, — говорит Стайлз, открывая холодильник. — Доброе, — Айзек хмыкает, но в этот раз почему-то не злится и не смущается. Наверное, дело в том, кто говорит. Стайлз наливает себе полный стакан кефира и косится на спину Питера, заваривающего кофе. — Как там дела со стаей Эниса? — спрашивает Стайлз. — Нарыли что-нибудь, или… зарыли кого-нибудь? — Взяли одного через пять минут после того, как они разнесли ювелирный магазин, — отвечает Айзек, набирая хлопьев в ложку. — Выяснили, что беты живут отдельно от Эниса. Он подстраховался. — Правильно сделал, — пожимает плечами Стайлз. — Еще что-нибудь? — Логово бет тоже знаем. Скорее всего, они вот-вот оттуда уйдут, но Дерек уже идет за ними. — О. Устрашающе звучит, Дерек же у нас типа Халка. И что, вы убили этого бету? Айзек оглядывается на Питера, словно ожидая, что он возьмет ответ на себя. Хейл уже стоит в дверях, помешивая кофе, и краем губ улыбается Стайлзу: — Я убил, — его взгляд перемещается на Айзека. — А кое-кто побоялся марать руки. Решил изобразить святую невинность, прости Господи. — Это был пятнадцатилетний подросток, — говорит Айзек. — Который пытался вырвать твой язык через ухо, — морщится Питер. — Он перестал быть безобидным ребенком неделю назад, после того, как Энис укусил его и снес ему крышу. Убить его значило спасти несколько жизней. В том числе, возможно, кого-то из нас. Стайлз понимает, что они уже спорили на эту тему. Раньше он не видел, чтобы Питер пытался кому-то доказать необходимость убийства так, как сейчас доказывает Айзеку. Лейхи опускает взгляд в свою тарелку и задумчиво ворошит хлопья, уходя от разговора. Питер отпивает кофе и выходит, презрительно усмехнувшись себе под нос. — Он обиделся, — говорит Айзеку Стайлз. — Что?.. Он убил ребенка. — Маньяки имеют тонкую душевную организацию, почти как художники. Будь снисходительнее. Почуяв подъеб, Айзек просверливает Стайлза убийственным взглядом. Стилински облизывает «усы» от кефира и серьезно смотрит на него. — Мне казалось, Питер старше тебя лет на двадцать. Ему же где-то тридцать пять, да? Хотя он говорит, что моложе. — Отъебись, Стайлз. — Да нет, я поддерживаю. Он иногда милый. С такой бледной кожей, как у Айзека, нельзя незаметно покраснеть даже на треть тона. У Лейхи все написано на лице. Стайлз улыбается, но решает закончить с шутками, все-таки, если он достанет Айзека, может огрести в очередной долбанный раз. Он все еще думает о том, что вчера Питер убил мальчишку-оборотня. Ему кажется, что он поступил бы также. Именно так он и поступит. — Как хлопья? — Стайлз подпирает подбородок ладонью и заботливо пялится на Айзека. — Охрененно после двух недель пересоленных бургеров, — отвечает тот. — Отлично. Ешь все, не стесняйся. Слушай, ты мог бы меня кое-куда подбросить? Айзек на миг перестает жевать. Смотрит на Стайлза. Стайлз смотрит на него. — Куда тебе надо? — Нужно забрать кое-что из дома. Заехать в один магазин. И часам к десяти успеть в Парсонс-парк. — Через полтора часа? — Айзек поднимает брови. — Надо бы поторопиться, — кивает Стайлз. — Дерек убьет меня голыми руками, если с тобой что-то стрясется, ты же знаешь. Что у тебя там? — Возле парка дом Лиззи Вескорн. Она обещала показать, как правильно делать перевязку. Все, что со мной может стрястись — обычная мужская неудача. Айзек немного размышляет, связывая магазин с домом и Лиззи Вескорн. Вряд ли он покупается на такую откровенную брехню, но, видимо, хлопья и правда вкусные, а Питер действительно бывает милым. Айзек пожимает плечами и кивает. — Ты ж еле ходишь, — фыркает он, вставая и убирая тарелку в раковину. — Так мне же не ходить надо будет, — Стайлз двигает бровями. Айзек смеется. Выходя из кухни вслед за ним, Стайлз пишет в ответ на смс Дерека, что смотрит «Горбатую Гору», закутанный в плед, с ведерком клубничного мороженого. В конце он добавляет «скучаю по тебе». Он надеется, что после этого терпение Хейла иссякнет на ближайшие несколько часов, и переписка прервется. *** — Я думал, это бабская тачка, — говорит Стайлз, когда Айзек паркует «Альфа-Ромео» возле небольшого магазина строительных инструментов. — Я думаю, что не стоило соглашаться тебя везти, — Айзек ставит машину на ручник и смотрит на Стайлза своим фирменным взглядом, под которым даже Перис Хилтон почувствовала бы себя неотесанным мудаком. — Спасибо, — искренне благодарит Стайлз. — Вываливайся, — говорит Айзек, усаживаясь поудобнее. — Я жду пятнадцать минут, потом уезжаю. Питер уроет меня за все это. — Питер любит тебя больше, чем свою тачку, — Стайлз вылезает на промозглый холод улицы, — я быстро, — он легко захлопывает дверцу. На чугунной двери в гараже Литтонов вместо замка огромный тяжелый засов, который довольно легко открыть крупными плоскогубцами. Дело это требует усилий, и с каждой секундой с засова облезает высохший и свернувшийся слой красной краски. Из-под нее выглядывает старый — зеленый. Рано или поздно бывший офицер полиции мистер Литтон встанет со своего кресла-качалки и пойдет в гараж, чтобы подержаться за оружие и вспомнить годы службы, и сквозь свои толстенные стекла очков увидит следы слезшей краски. Стайлз надеется, что это произойдет не в тот момент, когда он будет рыться внутри в мешках металлолома в поисках нужных вещей. Он покупает большие плоскогубцы, скотч, пару метров полиамидной веревки и два обычных лезвия. Пару прозрачных полиэтиленовых пакетов. Они должны быть и прочными, и незаметными, но Стайлз убеждается, что оба эти свойства в одной вещи несовместимы. Придется быть вдвойне осторожным, чтобы не рассыпать содержимое. Стайлз садится в машину, шурша пакетом и думая о том, что скажет Дерек, когда узнает, на что ушли деньги с одной из его банковских карт. Впрочем, возможно, это его удивит не больше всего того, что собирается натворить Стайлз со своими покупками. Дерек будет в бешенстве, так или иначе. — Ты собираешься привязать Лиззи к постели, напоить снотворным и расчленить? — светским тоном спрашивает Айзек, выруливая на дорогу. — Я думал, у вас первое свидание. — Э-э, — Стайлз чешет нос, — мисс Моррелл еще в седьмом классе определила, что у меня всегда будут проблемы с романтикой. — Я не помогу спрятать труп. — Я и не рассчитываю. — Серьезно, Стайлз, что ты собираешься делать? Стилински пару секунд молчит, прикидывая, что ответить. Ему не кажется, что Айзек всерьез вознамерился его остановить. Их с Лейхи связывает самый удобный тип межличностных отношений: они не прочь изредка перекинуться парой слов или помочь друг другу, но ни один из них не заплачет на похоронах другого. Айзек не будет долго держать Стайлза за шкирку, чтобы уберечь. А Стайлз не обвинит его. — Я собираюсь убить Эниса вместе с его стаей раньше, чем они грохнут Дерека, — говорит Стайлз, меняя радиоволну. Он останавливается, похоже, на хитах ветеранов восьмидесятых, потому что из колонок «Блэк Саббат» начинает вопить о том, что бога нет. — Ясно, — говорит Айзек. Он внимательно следит за дорогой. — Я вполне серьезно. — Ничего. Ты сунешься к ним поближе, увидишь, что там за пиздец, и свернешь обратно. Я даже не рекомендую тебе это сделать, ты не дурак и сам так поступишь. Дерек справится без помощи, Стайлз, он сильнейший альфа. — Конечно, Дерек — волчий бог, ему все нипочем. Хрен с вами. Если ты так уверен, что я зассу, почему согласился подвезти? — Стайлз почти полностью поворачивается к Лейхи. — Таких, как ты, нельзя запирать в доме, вы варитесь в собственном соку и подыхаете. И потом, — пожимает плечами Айзек и улыбается, — мне сто лет хотелось покататься на чем-то круче кладбищенского экскаватора, а Питер все не давал садиться за руль. Стайлз издает смешок. Все-таки Айзек ему нравится. Он просто не поверил Стайлзу. Не поверил в серьезность его намерений и не заметил угол, под которым накренилась его крыша. Айзек думает, что все они — крутые бесстрашные волки, а Стайлз, поскольку он обычный человек, испугается их реалий, вернется домой и спрячется под одеяло. Стилински благодарит судьбу за такое везение. Не придется выдумывать еще больше нелепых объяснений. Дверь в гараже мистера Литтона поддается, не скрипя. Стайлз приматывает к себе четыре шашки динамита, пытаясь понять, как этот адский склад оружия и боеприпасов до сих пор никто не разграбил. Просто невероятно. Наверное, у старика есть разрешение, а окружающие просто не замечают этого мирного с виду места. Стайлз разламывает лезвия на четыре части и прячет их в складках бинта, которым заматывает запястье. Пряча по карманам два пакетика с рябиновой пылью, Стайлз думает, что все это настолько смешной пиздец, что ему просто должно повезти. Просто должно. Он звонит Дереку, но тот не отвечает. Стайлз оставляет длинное голосовое сообщение, в котором, в основном, ругается матом и обещает превратиться в оборотня и отгрызть ему голову. «Если тебя убьют, я убью тебя, а потом убью всех». Стайлз убирает мобильник и тщательно закрывает засов гаража. Мистер Литтон смотрит на него в окно, морщинистый, старый и ничего не соображающий. Стайлз машет ему, и мистер Литтон машет в ответ. «Скажи мне, когда я смогу освободить голову? — спрашивает динамик голосом Оззи, когда Стайлз садится, и «Альфа-Ромео» плавно трогается с места. — Кто-нибудь ответит мне, неужели Бога нет»? ***