Юнгувихо

Порой Юнги снится сон. Он стоит посреди поля: с одной стороны – бескрайний океан, а с другой – дом, стоящий на холме, и человек возле него. Юнги каждый раз чувствует, что он должен сделать выбор. Какой-то выбор. И он отворачивается от океана и бежит к дому. А прибежав, поворачивает голову назад и видит на своём месте человека. У него волосы цвета воронова крыла и глаза, чернее самой ночи. И он тонет в них. Но тот, на кого смотрит Юнги, не смотрит на него в ответ. Юнги отворачивается от дома и идёт к океану. И даже не оглядывается. И тогда Юнги просыпается и понимает. Всё понимает. И сон, и ту жизнь, которой он сейчас живёт. И нет, он не сожалеет. Никогда не будет сожалеть. Он тогда сам для себя решил, что между ними теперь океан. Тот самый бескрайний океан из сна. * – Знаешь, мне хочется увидеть мир во всей его красе. Побывать на севере, прогуляться по южному лесу, да просто ехать за солнцем. Познакомиться с новыми людьми, узнать, как они там живут, – говорит Чонгук. – Так что же тебя держит отправиться в путешествие? У нас много путешественников останавливается на ночлег, ты можешь поехать с ними. Им тогда было по 16. Это был обыкновенный день. Они сидели под деревом и просто наслаждались обществом друг друга. Чонгук рассказывал о своих мечтах, а Юнги просто слушал его. – Потому что я не хочу просыпаться не под своими звёздами и не под своим небом. Путешествие – это лишь моё желание, а не мечта. Узнать мир можно и по книгам и по рассказам старика Алло (да, это такое имя). Но далёкие путешествия убивают не физически, а морально. Я... просто не хочу знать, каково это когда не можешь спросить "как дела" у дорогого тебе человека. В такие моменты Юнги кажется, что для своего возраста Чонгук уже давным-давно стал дряхлым стариком, которому дом всегда будет важнее всего. – Чонгук... – Я знаю, это звучит странно, просто я боюсь, что моя мечта тоже окажется лишь желанием. Я боюсь, что осознаю всё это уже где-нибудь далеко, когда будет уже слишком поздно, что бы что-то изменить. Наверное, в людях природой заложено думать сначала только о хорошем, а о плохом в последнюю очередь. Ну и если уж так подумать, в конечном итоге мы просто сами для себя создаём иллюзию чего-то ценного, вот и всё. И Юнги понимает, что лишь молчание сейчас ценнее всего. Потому что порой молчание громче любых слов и больнее любого удара. * Юнги, как обычно готовит обед, чтобы потом снова пойти работать в поле. Всё же собирать зерно очень тяжёлая работа. Это раньше он думал, что дело лёгкое, всего лишь зерно. Да вот только, если поле огромное, а если ещё и учитывать особенность их провинции, то сбор зерна всегда занимал уйму времени. – Па, представляешь, а у Соён скоро братик родится. Она мне сегодня сказала, когда мы помогали тёте Саманте со скотом. А ещё она сказала, что из-за этого они продадут своих кур. – Дживон, не беспокойся о них, подумай лучше, что в поездку возьмёшь, уже скоро отправляться. – Хорошо, я сегодня всё соберу. – Не забудь только мне показать, что брать собираешься. – Ага, – Отодвинув свою тарелку, Дживон встал из-за стола. – Я пошёл к дедушке Алло. Он сказал, что сегодня приедет странствующий торговец, и он расскажет нам про нового короля. – Ммм, как интересно. Самому даже захотелось послушать, ха-ха. Повеселись там. – Так пошли со мной! – Я бы с радостью, но мне нужно работать, так что иди без меня. Немного расстроившись, мальчик ответил: "Ладно". * Полдник. Юнги спустился в погреб, чтобы достать оттуда тёплую одежду и мешки для вещей. Он прошёл немного вперёд от лестницы к небольшому деревянному, и в некоторых местах уже прогнившему, шкафу. Вытащив с самой верхней полки меховые плащи, у задней стенки Юнги заметил, что-то блестящее. Он потянул руку и достал что-то напоминающее кулон. Хотя, на кулон это было не очень похоже. Скорее это просто кольцо на серебряной цепочке. Юнги не мог какое-то время вспомнить, откуда оно у него. Немного подумав, в голову ударили старые воспоминания, когда его отец был ещё жив. Обычно зимой по вечерам они вместе сидели и грелись у камина. Отец любил рассказывать Юнги истории из прошлого, да и просто делиться тем, как прошёл его день. Он всегда рассказывал спокойно, не торопясь. Он часто говорил, что времени у него ещё много, но судьба так не считала. Юнги с самого детства знал, что такое домашний быт. Только вот учился он ему самостоятельно. Юнги не помнит своего папы, он даже не знает, как он выглядит. Но отец всегда ему говорил, что папа ждал его рождения. Для него это было очень волнительно. Иногда во время посиделок у камина он рассказывал и о папе. Его голос в такие моменты всегда становился очень нежным. А в глазах было только счастье и безграничная любовь. И, наверное, как раз с тех пор Юнги и начал мечтать о том, чтобы кто-то с таким же теплом рассказывал о нём, как отец о папе. Потому что когда любишь искренне невозможно рассказывать о любимом с грустью. Так в детстве думал Юнги. Хотя и сейчас он думает и делает так же. Потому что Чонгук – это не просто любовь. Чонгук – это его личная болезнь, от которой вылечиться нельзя. Чонгук – это его личное клеймо только то, о котором говорят с гордостью. Потому что Юнги любит его до сих пор. И забыть Чонгука у него не получится. Никогда не получится. * День уже близится к концу. Альфы возвращаются в дома. Омеги укладывают своих детей спать. И вроде бы всё как обычно. Только Юнги всегда чего-то не хватает. Вроде Дживон дома. Здесь с ним рядом, в безопасности. Но Юнги, кажется, давно лишился своей безопасности, своей зоны комфорта. Возможно, всё это лишь волнение от ближайшей поездки или ему просто захотелось погрустить. Он сам не знает ответ на этот вопрос. Для него это сложно. Да, он уже взрослый омега, да что уж там, у него и ребёнок есть. – Пап? – из-за немного приоткрытой двери вылезла взлохмаченная макушка Дживона, – а почему ты ещё не спишь? – Да холодно просто, вот и пытаюсь укутаться потеплее. Я тебя разбудил? – Угу. А можно…– немного смутившись, продолжил, – можно мне с тобой поспать сегодня? Просто мне тоже холодно, а вместе будет теплее! – Конечно можно. Давай неси своё одеяло и забирайся сюда. Только чур я у стены. – Хорошо пап, сейчас возьму. Быстро сбегав в соседнюю комнату, и принеся с собой одеяло, Дживон как следует укутался в него и обнял Юнги. – Спокойной ночи, пап. – И тебе того же, Дживон. И подоткнув немного одеяло, Юнги провалился в царство Морфея, вслед за своим сыном.