Покажем им как надо танцевать, девчуля!

Разведывающий местность исследовательский дрон, парящий над остролистыми кустами, замигал проблесковыми маячками, установленными поверх работающих на износе гравидвигателей, сигнализируя о нахождении чего-то интересного. — О, божечки, — выдохнул Зейн, ощутив вибрацию в горле. Регулирующая температуру тела ткань выпустила приятное тепло, испарившее пот. Скорее всего, другие человеческие члены отряда тоже выражали тревогу, на какую можно списать напряжённое хмурое лицо Амары через вечно зыбкий щит дыхпайка или ни разу не прозвучавшая в радиоэфире Моуз. «Скорее всего» окрепло уверенным «предельно точно» сразу после того, как З4ЛП бесцеремонно просканировал содержание в крови кортизола каждого. Никого из них нельзя было назвать трусом, но окончательной смерти они в равной степени жаждали избежать. И надеялись, что открывшийся перед ними на ровной смольной поляне большого радиуса чадящий кратер её не нёс. При условии, что они точно не пойдут на поводу у странной тяги исследовать поближе нечто сиренево-лиловое, похожее одновременно на шлак и желе. В его прозрачном веществе различались, судя по костному строению, погребённые четырёхрукие и невысокие сгорбленные существа, замершие в лестничных нишах. Убегающими. «Погребальная яма» сосредоточила застекленевшие глаза и оптические датчики (многих, но не всех), и приковала к месту, вынуждая по несколько раз изучить каждую жертву параестественных сил. Очевидно, чем-то сродных сиренским, поскольку Амара неспешно шагнула, словно подталкиваемая эридианским кукловодом, в смертельно опасный перёд, который оглушил бы её предупреждающим криком, если бы не всепоглощающий космос над головой. «Кричащий» внешний вид с дымом и контрастными цветами, который чаще всего в природе присущ чему-то крайне ядовитому, её, судя по всему, не остановил. Амара сделала очередной тяжёлый шаг, уронив толстую подошву на седой чернозём, кусками упавший на заполненный желе кратер. Следующий шаг отправил бы Амару вслед за ними, если бы одновременно не дёрнувшиеся к ней друзья. Хватка выдвижного кулака Медведя на талии сирены с затуманенным сознанием стала решающе-спасительной. Та и раньше замедляла шаг, таращилась на рельеф эридианских строений или в подковообразные врата, ведущие к сокровищницам, переводила дыхание и округляла симпатичнейшие фиалковые радужки глаз, светящиеся от восторга, как наверное и её тату, приковывающие любующиеся взгляды приятелей-искателей. Чувствовала незримую связь с создателями, но не понимала до конца свою причастность к ним и своё предназначение, кроме борьбы с теми, кто проявлял малоосмысленное насилие, кроме борьбы с запертыми чудовищами. Этих выводов, неглупых надо признать, ей точно хватало, чтобы обрести пожизненное душевное равновесие и не терять рассудительность в ситуациях, ставящих под сомнение её силы. Видимо, нынешняя — претендовала называться исключительной. Прищурившийся Зейн проверил доступность кнопки цифроустройства, чтобы в следующий подобный казус перехватить «неловкую потеряшку» — ту же, иную, неважно — нырнув в пропасть без весомой доли риска. Воображаемый сценарий полёта на высокой скорости с перепуганной симпатягой в объятьях, как-то неловко даже и грустно, ни разу не имел места в карьере оперативника, на счету которого предостаточно спасений. Дам в том числе. Он искоса и сочувственно взглянул на Амару, лишённой подобного наслаждения, как быть спасённой Зейном Флинтом. Она тем временем упала на задницу и схватилась за голову, и Моуз по-подружески приобняла её, покинув любимый танк. Желе манило сирену по предположительно объяснимым причинам, но как оно связано с эридианцами? Что это за неизвестно когда погибшие пришельцы? Что они возвели внутри кратера? И какое назначение у округлого строения близ этого кратера серебряного цвета с поблёскивающими столпами на вогнутой крыше? Вопросов скопилось много, ответов — строго противоположно. Любопытству, разинувшему рот, не суждено было насытиться, зато неведение с нарастающим закономерно страхом нашли чем подкрепиться. — Мои любезно согласившиеся на потенциально самоубийственное задание искатели, — небрежно интонировал ласковыми словами знакомый надменный голос, — не могли бы вы отдохнуть после того, как прибавите мощность в двигатели дрона, чтобы я смогла взять образец пока ещё неразгаданного вещества из расщелины? От вас всего-то и требуется, что потянуть маленький рычажок на корпусе. Я полагаю, с этой простой задачей справитесь даже вы. Задетый Зейн сардонически ухмыльнулся, но выполнил просьбу. Дрон, сверкнув бело-бирюзовым пламенем, начал медленное погружение в «погребальную яму» с выдвинутой ёмкостью. Стоило ему приблизиться к ближайшему тёмному сиреневому участку, как шасси расплавились, показательно сообщив исследователям о сохранности своих гибельных свойств для всего живого-неживого. Огорчённое удивление Таннис в эфире пробудило Амару и кажется прибавило ей твёрдости, раз она привстала и сообщила о решимости помочь науке собственноручно. Буквально, используя эфемерные руки. Пока она взывала к силам сирены, светясь алым и играя мускулами через натянувшуюся кофточку, в очередной раз притянувшим какие-то особенные взгляды человеческой части искателей, выходящие за рамки любующихся, З4ЛП, когтистыми подошвами роя чернозём, направился изучать инопланетное строение. Любопытство в этом роботе кажется преобладало иногда над стремлением охотиться. Зейн как-то заметил, сортируя и удаляя видеофргаменты за день в ЭХО-глазе, что З4ЛП иногда таращится в книгу — неэлектронную книгу! — будучи машиной, считывающей любую информацию за секунды! Притом таращится в передышках между битвами или в разгар их, заняв позицию за укрытием. В этом смысле он очень напоминал нынешнего Клэя, уставшего от резни и кровопролития или поменявшего их на воображение резни и кровопролития, возбуждающееся письмом. Чудаки. Только он, Зейн Флинт, и Мозера похоже заслуживали называться настоящими бойцами, поскольку раз за разом глаз не сводили с перемещающихся противников и все силы направляли на их уничтожение. И только после того, как последний бедолага с хрипом ли, визгом ли, ругательством иль рыком закончит свой путь, они имели право хоть обжиматься до хруста в суставах, хоть устраивать фотосессии и улыбаться до сведения мышц лица. Но только не Амара, играющая блестящими от пота мышцами перед каждой встреченной зеркальной поверхностью. Занимателен тот факт, что ей никто не возражал. И сейчас Амару оставили в полной уверенности её способностях, а сами занялись приблизительной оценкой постройки, которую обступили, как избушку в эдемских джунглях — разноцветные тусклые остролистья. О притоке энергии извне трио искателей высказалось единодушно приблизительно верно, заручившись чудаковатыми вращающимися символами, венчающими столпы по окружности. В них угадывались стихии с рядом непонятных закорючек, напоминающих эридианские письмена. Зейн на всякий случай с умным видом вытащил считыватель, изъятый в одном из Хранилищ, но тот переводить отказался. Из постройки, излучающей пульсирующий тусклый свет, слышался прерывистый низкий гул, но она была надёжно запечатана, оставляя вопрос о нахождении внутри кого живого открытым. — Тогда почему бы не проверить самостоятельно? Пилот Медведя повертела металлическими кулачищами и сделала пару тяжёлых шагов, прежде чем её остановили два рассудительных голоса, противоположных по эмоциям: ласковый Зейна предостерёг, тогда как Таннис начальственно назвала той, чья физическая скорость обгоняет скорость мысли. Тугоумной торопыгой, иначе говоря. — Избыточная тепловая энергия дестабилизирует мои сенсоры, — заметил З4ЛП, отойдя подальше от группы. — Сенсоры исследовательских дронов тоже на предельных значениях, — поддержала воодушевлённо Таннис, внимательно наблюдавшая за видеопотоком снующих тут и там дронов. — Путём нехитрых сравнений мне удалось выяснить, что по вашим координатам мощную тепловую энергию выделяют три объекта. Первый: постройка, к которой некоторые из вас посчитали мудрым применить грубую силу. Подсказка: это далеко не мудро. Моуз нахмурилась и сложила руки внутри кабины, которая стала бирюзоветь, предупреждая о расходе топлива, и исчезла, уронив согнувшуюся пилота с жалобным стоном на землю. — Второй: вещество из расщелины, которое любезно согласилась добыть кто-то поусерднее и посообразительнее. Амара подоспела к группе вовремя с победно вскинутыми кулаками, которые дублировали эфемерные, с зажатым в них озвученным веществом. Оторванное от общей кажущейся остывшей массы, оно сияло ярче. — И третий: эх, нечто огромное, что мне пока не удалось опознать, но занимающее приблизительно пять метров в ширину и пятнадцать — в длину. — Я кнешно доверяю женскому чутью, но с чего такие смелые предположения? — недоверчиво вмешался Зейн едва не перебив учёную и поправил меховые ушки. — С того, что это нечто огромное рядом с вами. И своими габаритами оно продавило лес местной флоры, — бестревожно пояснила Патриция Таннис. Искатели новых Хранилищ напряглись, встали в боевую стойку и приготовили оружие. Зейн, как на старческую беду, только сейчас пожалел, что не выпустил ни своих СТР4Жа, ни нацифростроил Двойника, потому что они, следуя безотказным программным алгоритмам, вероятно обнаружили бы притаившееся неподалёку невидимое чудовище, и повлияли на следующие не самые приятные события… Но и подёргали бы нервишки команде эридианско-исследовательского отдела в единственном лице их главы Таннис, которая настояла не распускать крюковатые руки-манипуляторы искателей и не выпускать свои приспособы, предрасположенные громить и крушить всё, что увидят их камеры-объективы. Исключение, но с рядом обязанностей, сделали разве что для Железного Медведя, предусмотрительно отключив самоуправление. Будь надменная сирена не на орбите, всего лишь наблюдая за показателями нескольких дронов, а поблизости, она точно стала бы добрее воспитательницы в детском саду. Она совершенно точно бы разрешила положение одним взмахом руки. После не самого удачного — от Амары. Неинформированность об окружении, имевших место событиях задолго до прилёта Убежища-3 и неуклюжесть встали не на сторону искателей. Когда эфемерные кулаки выпустили образцы желаемого Таннис вещества на землю, раздался чуть слышимый чих, и недалеко очень знакомыми бликами засверкало очень похожее на чудовище из Хранилища, но, вопреки всякому смыслу, вне его. Под своими невероятно удобными и модными сапожками Зейн Флинт внезапно увидел пропасть, и страх стужей пронёсся снизу вверх. Он вспомнил Минос Прайм, его многочисленные левиплатформы, которые в согласии с эридианскими технологиями преломляли свет, временами становясь невидимыми. Он вспомнил, как прыгал по ним с чуть подрагивающей рукой от волнения и возбуждения, держа палец над своим «парашютом»-цифроустройством и раз за разом повторяя про себя «я не упаду». Ни в чернющую бездну, ведущую прямиком в смертельный космос, куда из ниоткуда безостановочно изливались жидкостопады; ни к летающим стрекозами противникам, издающим мерное гудение, в равной степени похожее на работающую технику и хихиканье. В ловкости ли дело или всё-таки в самовнушении, но Флинт, к счастью, ни разу не рухнул. И сейчас стоял на твёрдой поверхности без видимых причин не повторить свой успех. В тех ситуациях отрезвлял обеспокоенный вопросительный возглас: «ты в порядке боец?» Но сейчас обладательница полюбившегося голоса сама была немного не в порядке. Пока Патриция Таннис без надобности рвала ухо советом соблюдать осторожность, искатели бросились в нападение: на высокой скорости, какую ей может придать либо слишком сильное, либо слишком механическое существо, промчалась граната-липучка с лазурной очередью электрического Каоза; следом нелёгким движением вспархнул с поднятого предплечья СТР4Ж и безуспешно засопела едва отрывавшаяся от земли Моуз, неспособная прыгнуть достаточно высоко, чтобы отцифростроить Медведя, прямо говоря, не предвидевшая подобный казус. И тут вмешалась Амара, как и в последнее время, разительно видоизменяя ситуацию. Во-первых, одной эфирной рукой из-под земли она подняла ахнувшую Моуз, позволив той без затруднений упасть с грохотом пятнадцатитонника. Во-вторых, засветилась изогнутыми линиями тату, поменяв ярко красный, бесполезный в безвоздушном пространстве огонь, на цвет взрыварева Мурла, более действенную кислоту. И, в третьих, разведя ноги намного шире плеч и расставив мускулистые руки, она метнула эфирную цепь рук, по опыту предыдущих сражений превращающую в фарш живое и — в труху неживое по пути следования. Контуры гортанно взвывшего — еле слышимого — чудовища очертились зелёным, сделав его видимым. Сделав видимым страх, обуявший замершего с приоткрытым ртом Флинта. СТР4Ж в то же время привычно не озаботившись согласием утвердил интенсивную электротерапию, вызывая сокращения в дряблой перфорированной коже, а замедленная замораживающая пулемётная очередь стала решающим аргументом лишения отдыха — ли? — для чудовища вне Хранилища и вынудила его расправить рваные крылья. В чернющем небе оно устало порхало синусоидой, грозясь свалиться, стряхнуло с себя большинство болезненных стихий, уменьшило по себе попадания из Каоза и совсем избавилось от Медвежьих пулемётов, слегка не предназначенных для зенитного обстрела. Оно сбежало. Но всё-таки упало где-то в миле от взбалмошных искателей. Флинт, вернув управление над собственным телом, с кротким визгом ужаса шарахнулся в сторону. — Птица! Шлёпаная птица, самая `громная из всех, что я ви…! Доистерить он не успел, как запнулся о какой-то камень и упал лицом вниз. Запнулся на планете, где три зонда в течение суток не нашли ни одного застарелого минерального образования. Не повезло, иначе и не скажешь. Словно это было недостаточно ироничным, один из зубов Флинта откололся при ударе, многократно ускоряя решение вернуться на корабль.