ретровейв

Такой резкий переход во времени не мог не оставить последствий за собой, поэтому теперь предлагаю понаблюдать за последствиями.

Слегка новогодняя атмосфера ушедшего праздника еле-еле чувствовалась в огромном доме, где аромат пива уже давно затмил кислород. Все старшеклассники сейчас пребывали там, несмотря на то, что завтрашняя суббота должна была быть рабочей. Вечеринка проходила в доме одной из близких подруг Норы, и кроме своих остальных подружек, девушка так же позвала и Достоевского. А тот в свою очередь позвал Гоголя, ну и Осаму, разумеется. А Коля позвал Накахару, так как ему показалось, что рыжик хотел с ним общаться. Из-за такой несложной цепочки два идиота и встретились. Парни стояли друг напротив друга, пока вокруг в ярком освещении и громкой музыке бегали старшеклассники, шумно смеясь и что-то обсуждая, или просто безудержно танцуя. Накахара смотрел чуть выше прямого взгляда, в глазах, казалось, собирались слезы. Предысторией такому состоянию рыжика были, как ни странно проделки Осаму. А тот не спешил извиняться, хотя и дурацкой ухмылкой не светил. Накахара даже слегка всхлипывал. Опять печальный конец вечеринки? Ну, вот, давно слез не было. Дазай, возможно, уже давно сдвинулся бы с места, прижал Чую к себе, и извинился тысячу раз, только вот за последние три месяца тишины шатен вовсе забыл все черты, к которым так стремился для успешных отношений с рыжиком. Вы поняли все верно. — Тебе вот совсем делать нечего было? — возмутился Накахара, стараясь перекричать музыку; еще сильнее пытаясь не расплакаться, — Как ты вообще смог вот так вычеркнуть меня на три месяца и оставить вовсе без контакта? — Не вовсе… Шатен опустил глаза в пол, неловко потирая затылок. — Считаешь, сообщение «с нг» можно назвать полноценным контактом?! — рыжик кричал так громко, что некоторые подростки оборачивались, Дазай же смотрел на него полными печали глазами — он не мог найти ни одного толкового объяснения своему поведению, — Ты ведь уже знаешь, что я чувствую! Знал и тогда! Осаму, ты конченый придурок! Почему ты ведешь себя так? Что вообще могло стать причиной для того, чтобы ты — влюбленный осел, бросил все на три месяца?! — казалось, Чуя упадет на колени прямо сейчас и расплачется, да так сильно, что захлебнется в своих же слезах, и обновит воду в бассейне около дома подруги Норы, — К черту, иди к черту! Чуя развернулся и побежал в неизвестном направлении, явно не к выходу. Осаму задумался о прошлом таком же конфликте, что закончился практически так же. — Чуя, стой! — шатен побежал вслед за ним, не желая больше видеть Накахару в обиженном на него состоянии; но парень слишком быстро потерялся в толпе. Осаму остановился на месте, осмотрелся по сторонам. Упустил. Не собираясь терять ни минуты, шатен развернулся и побежал обратно, встретившись взглядом с Норой. Парень быстро побежал к ней, так, что девушка даже опешила слегка, хотя изначально выглядела очень расслабленно, с бокалом шампанского в руке. — Ты не видела, куда убежал Чуя? — спросил Дазай. — Снова поссорились? — видно было, девушка слегка пьяна, поэтому сейчас казалось, что она насмехается над другом. — Нора, — шатен напрягся. — Хорошо-хорошо, не бунтуй, сейчас спрошу у Нацу, — девушка развернулась на носках изящных туфель, на шпильках, вроде бы, как тончайшая иголка для вышивания. Дазай остался ждать, нервно топая ногой, а после сорвался с места и побежал к остальным. Он спросил у всех знакомых, кого только знал на этой вечеринке. К Фёдору он побежал самым первым, и на удивление нашел его в не самой общественной комнате, в обнимку с белобрысым радостным мальчиком; а вот обстановка в этом помещении была совершенно не радостная, скорее, интимная. В сплетении языками больше интимного, чем радостного, верно? Шатен моментально захлопнул дверь, выждал несколько секунд, прежде чем Фёдор появился в коридоре, максимально прилагая усилия к тому, чтобы изобразить, что ничего не было. Он подсказал Дазаю наведаться к самому близкому другу рыжика, которого, по словам Достоевского, сегодня видели на вечеринке. Акутагава, не знающий ситуации, и, вероятно, не знающий, что Чуя тоже был влюблен, банально послал шатена нахуй. Осаму скривил лицо, сдерживаясь от высказываний о том, что Накахара скоро станет его, и Рюноске придется его терпеть. Далее в ход пошли самые безрассудные решения. Дазай стал просто бегать по всем комнатам и открывать каждую дверь, нередко натыкаясь на целующихся парочек. Параллельно парень успевал спрашивать у подростков, не видели ли они рыжеволосого коротышку по имени Чуя, а к концу процесса — просто Чую. — Я видел! — воскликнул какой-то парень, и объяснил оживленному Дазаю, где тот сможет его найти. Не теряя ни секунды, парень рванул вверх по лестнице, вламываясь в одну из комнат. Девушка в роскошном кружевном белье, явно не похожем на то, которое надевают ежедневно. Она даже не повернула голову, чтобы увидеть, кто зашел, и не сменила позу, вовсе не смущаясь своего обнаженного тела. Возле окна торчал парень, заметно потягивая сигарету, и он, в отличие от девушки, обернулся на звук открытия двери, и крайне удивился при виде высокого запыханного шатена; к слову, не меньше чем сам шатен. Дазай уставился на светловолосого бледнокожего парня, явно не соответствующего образу его пассии. — Мне сказали, здесь Чуя, — Осаму медленно осмотрелся, пока его внимание не привлекло движение со стороны блондина: он не особо заинтересованно помахал рукой, как бы указывая на то, что он и есть Чуя. — Дазай, идиот! — две девушки разом ввалились в комнату, и вот теперь уже незнакомка на кровати закуталась в одеяло — стало стыдно перед знакомыми, — Мало мне твоего Накахары, так и ты еще пропадаешь. Идем быстрее. За спиной Норы стояла такая же высокая девушка, только с до боли в глазах черными волосами. — Это Нацу, — констатировала Нора, — Чуя на крыше, и если мы его не спугнули, то сейчас она проведет тебя туда. Не делай глупостей, я больше не буду тебе помогать, — продолжила девушка, всегда готовая прийти на помощь. — Спасибо, — Дазай приобнял девушек, и они втроем удалились на глазах у недоумевающей парочки блондина и его спутницы в одном только белье. Нацу провела парня до подъема на крышу, вручила ему пару жестяных банок пива, и пообещала никого не подпускать к этому месту. Ко всему прочему вечеринка и так медленно завершалась, было не поздно, но очень темно, а еще холодно и морозно. Школьники хотели выспаться до школы, поэтому осталось не так много людей. Глубоко вдохнув, Осаму полез вверх по лестнице, наконец-то замечая рыжика. Он кое-как устроился на крыше, и потягивал пиво из жестяной банки. Шатен неловко оставил одну из баночек на ступеньке, обращая этим звуком внимание на себя. Когда парень вновь посмотрел на Накахару, еще не вылезая полностью на улицу, тот уже проницательно наблюдал за ним, но, только встретившись взглядами — отвернулся. Чуя, кажется, был не против такой компании. Уже успокоился. Осаму открыл свою банку пива, и сделал несколько глотков, просто для смелости. Он прекрасно осознавал, что на этот раз его ждет серьезный разговор, исход которого невозможно было определить, что еще больше нервировало шатена. Усталость от поисков Накахары за сегодня, и от поисков подхода к нему, казалось, всю жизнь, взяла свое и растеклась мелкими струйками по телу парня. Он никак не мог подобрать подходящих слов для начала этой беседы, поэтому начал её как обычно — глупо. Вспоминая последнюю реплику Чуи за сегодня, Дазай решил высосать разговор отсюда. — Ты ведь совсем ничего не знаешь обо мне, и об этой ситуации, Чуя, а так рьяно разбрасываешься оскорблениями, — устало выдает Осаму. — А что мне надо о тебе знать? — Накахара отпивает немного пива, кривя лицо от неприятного вкуса, и смотрит куда-то на небо: звезды сегодня необычайно красивы, хотя все дело в градусе спиртного и загородном доме. — Знаешь, что я популярный, и строишь из этого все мнение обо мне, — шатен фыркнул, смотря куда-то вниз, — А что ты еще знаешь? Что насчет моих увлечений и семьи? — Ну, тебе нравится баскетбол, — отвечает Чуя, как-то виновато, словно чувствуя смысл в словах парня. — Вот именно, а о семье ни слова, — Осаму умолкает, не желая рассказывать все проблемы в отношениях с отцом рыжику, из-за которых пришлось пропасть на три месяца; они не близкие друзья, но и не новые знакомые — неясный уровень, в котором явно не принято заваливать разговорами о своих проблемах. Дазай отпил из банки, — Я родился и стал популярным. Мне просто дали это, и сказали идти дальше. А я что? Я — не ты. Ты крутой, — Чуя испустил смешок, — Нет, ты не смейся, правда, крутой. Стал популярным благодаря только своим усилиям. — И умею пользоваться своей репутацией, — добавляет Накахара, чуть смеясь. Он понимает по интонации шатена: проблемы в семье заставили его прекратить общение на какой-то срок, сейчас рыжик старался не думать об этом. — Не добивай меня, — отвечает Дазай, — Но тоже верно, умеешь… Популярный, спортивный, амбициозный… По мере произнесения каждого слова, интонация шатена становилась все тише и тише; он почти незаметно становился ближе к рыжику, намеренно приближаясь к его лицу. У Чуи выдержка непоколебимая, он пристально наблюдает за Дазаем, вовсе не стараясь отодвинуться или избежать того, чему уже суждено случиться этим вечером. — Может, такой парень научит и меня управлять своей репутацией? — еле слышно произносит Осаму, опуская взгляд на губы парня настолько медленно, насколько мог, лишь бы Чуя прочувствовал этот взгляд. Дазай не очень поспешно закрыл глаза, уже готовый попробовать на вкус всю мягкость и влажность чужих губ, когда до его ушей донеслось тихое: — Ты и сам неплохо справлялся. Осаму открывает глаза, встречаясь взглядом с Чуей, который отстранился пару секунд назад, довольно ухмыляясь, точно пародируя поведение шатена, и допивая остатки нелюбимого собой пива. — Накахара! — полон раздражения, Дазай срывается на крик и сжимает почти опустевшую банку из-под пива в руке, — Клянусь, ты добьешь меня! Чувство неожиданности выбивает из колеи. Ощущение бесконечного полета охватывает со всех сторон. Будто падение с небоскреба, и абсолютно безболезненное приземление. Смешанные чувства, название которым обычно сложно подобрать; обычно такие называют длинной последовательностью нечитаемых букв. Дазай с абсолютной уверенностью накрывает столь желанные губы в ответ, чувствуя, насколько собственные оказались сухими. Страх глупого пробуждения от сна бьется где-то внутри. Это точно наяву? Нет, постойте, с чего бы Накахара целовал его, если полчаса назад проклинал его? «Господи, да я скоро с ума сойду с такими снами». И все же, откуда ощущение такой реальности? Чувство, что ты живой. «Я заново родился?» Надо было понять, вправду ли это происходит. Осаму не решился ущипнуть себя, и уж тем более Чую, вместо этого он предпринял что-то другое. Идеи не идут в голову. Все мысли плавятся от ощущения чужих губ на своих, от слабого привкуса пива, взятого непонятно откуда — от себя, или от партнера. Если это сон, тогда откуда такие четкие ощущения? Но если это явь, тогда почему никаких мыслей? Забвение от одного только поцелуя? Осаму осторожно тянет Чую ближе, забывая о том, что находятся они на крыше. «Да тут не высоко». Решая быть оригинальным, шатен кусает Накахару за кончик языка, и тот молниеносно отстраняется с недовольным визгом. — Ебнулся? — нет, не сон. Дазай ничего не отвечает, а этого и не надо. Они молча смотрят друг на друга в полумраке — Чуя, кажется, снова расплачется сейчас, оно и ясно, столько ждать. А вот Осаму, он ждал гораздо дольше, а прочесть его эмоции сейчас практически невозможно. Как ни крути, оба молчали, возможно, просто впервые поглощены той атмосферой, которой им удалось заполучить. Вот так в свете Луны, с банками дешевого пива и развязанными шнурками на крыше загородного дома Осаму молча пытался понять, что творится в голове рыжика, когда он так, как правило, пусто, но очень задумчиво смотрит на него? Чертовы лазурные глаза не смели оторваться от шатена ни на секунду. — Не понравилось? — тихо спрашивает Дазай. Чуя молчит. Молчит, потому что точно так же пытается понять, что на уме у этого болвана, когда он смотрит на него так, совершенно без эмоций. Попытку взломать пароль от подсознания шатена прерывает резкий удар в губы чужими губами. Первый поцелуй по праву достался Накахаре, теперь уже не было никаких рамок: кто первый начал, тот и победил. На этот раз выигрыш за Дазаем. Рыжик придавил уста с исключительной нежностью, одобряя погружение. Предложил бы шатен спуститься с крыши, и продолжить в более комфортном месте — ни за что бы Чуя не согласился! Это было самое незаметное место, по его мнению, и плевать, что все уезжавшие гости стояли напротив крыши, ожидая такси, и абсолютно точно наблюдали за практически застывшей парочкой на крыше. Осаму неспешно касается обеими ладошками шелковистой кожи щёк, придерживая Накахару настолько близко к себе, насколько возможно. Его горячее дыхание нежно касалось несколько дрожащих губ. Странное движение во время поцелуя, но рыжик, внезапно проникшийся идеей посмотреть на целующегося шатена, едва заметно приподнял веки. В глаза ударила бледность кожи парня, так что и без того алые щеки Чуи воспылали еще сильнее. Трепещущие веки закрылись в едва слышимом полустоне, когда Накахара ощутил слабое касание чужого языка о собственный ряд зубов, податливо открывая рот. Самое чувственное прикосновение на свете, и Чуя готов был поклясться, что чувствует, как пылают его щеки. Подобных страстных поцелуев у мальчишки не было до этого момента. Подлец Осаму! Головокружительно целуется, от чего каждое его касание, да даже легкий порыв ветра, коснувшийся кожи, отдается током по коже и ускорением сердцебиения. — Я-то думал — не доживу, — Достоевский скрестил руки на груди, и внимательно наблюдал за происходящим на крыше. — Придется сказать им, что это не только их победа, но и наша, — Нора с улыбкой наблюдала за целующейся парочкой, приподняв одну руку, сжимая краешками пальцев хрупкий бокал шампанского. — Это ещё не самый долгий период, который мог бы быть, — Гоголь довольно упер руки в бока, и подобно друзьям задрал голову вверх. — Насколько мне известно, почти год, — Нацу отключила экран телефона, дабы не привлекать внимания парочки, хотя те и так были достаточно увлечены друг другом, чтобы не отвлекаться ни на что вокруг, даже на приглушенные разговоры довольно знакомых голосов. — С таким стойким и дерзким характером Чуи, я вообще удивлен, как он смог влюбиться в этого остолопа, — не часто появляющийся Акутагава точно так же наблюдал за лучшим другом издалека, организовавшись около компании подростков. — Да и с упорностью и острыми высказываниями Осаму никто бы не подумал, что его фаворитом станет парень с характером, не лучше чем у него, — Фёдор попытался скрыть свое недовольство по отношению к высказыванию о друге, но все равно скосил взгляд на Рюноске, тот просто пожал плечами. — Они еще потягаться могут, — ответил парень. — Нам все равно надо провернуть только одно дело, — заявила Нора, прерывая спор двух юношей, — У себя справляйся как хочешь, но как можно быстрее, — девушка глянула на Фёдора, — С понедельника человека отправить просто вынуждены. И так три месяца упустили. Дазай, бесспорно, очень умелый парень, говоря о танцах, а насчет Чуи не знаю. Мы тянули руководство, как могли, но на следующей неделе в вашу школу уже отправят одного из наших учеников для танца. Достоевский слегка повернулся, и устремил свой взгляд на девушку, забывая про парочку на крыше, которая по-прежнему не отрывалась друг от друга, разве что на несколько секунд — обновить кислородный баланс. За Фёдором повторили и все остальные. — Я найду себе пару, — сказала Нора, — А вот Осаму и Чуя должны танцевать выпускной вальс вместе.