Тихо из дворов

      Жарко. По колену скользит теплая ладонь, пробирается выше, выше, почти… Другая рука нежно гуляет по животу. Женька неосознанно втягивает его, делая глубокий вдох. И ему даже немного стыдно, что он в одних лишь домашних семейниках, и хочется тут же прикрыться, но тело не слушается. Женька будто замер от этих прикосновений, он в предвкушении, задерживает дыхание и очень ждет большего. Хочет нежностей или грубостей. Ему все равно, лишь бы это был он. Лишь бы вдохнуть, уткнувшись в шею, пьянящий запах его тела.       — Дэн… Подожди. Не так быстро…       Руки наглые, лезут выше, легкими, дразнящими пальцами топ-топ-топ по грудной клетке до ключиц. Женька стонет, потому что вот сейчас Дэн наконец коснется его губ своими. Пожалуйста, пусть он сделает это. И Дэн, склонившись к его уху, нежно щекочет Женьку своими усами и низким голодным голосом протяжно спрашивает: «Ма-а-ау?». Женька вскакивает, отпихивая настырное шерстяное мурчало и пулей шмыгает в ванную: он бы и рад покормить его и погладить, но в данный момент ему срочно требуется погладить кое-что другое.       А ладони у Дэна и правда теплые, шершавые, но приятные. Пальцы не настолько длинные, как Женькины, в общем, такие широкие крепкие ладони, а предплечья расчерчены узорами проступающих вен. Женька теперь Дэна за руку имеет счастье трогать как минимум раз в пару дней — когда они пересекаются во дворе или в подъезде. А в тот день, когда Дэн его случайно встретил на оупен-эйре, Женька, кажется, от счастья последние мозги растерял. Но виду, конечно, не подал, лишь вздрогнул от пробравшего его, словно электрический импульс, прикосновения, стоило только ощутить на своем разогретом от танцев плече дружеский хлопок этой самой теплой ладони. Это воспоминание настолько отчетливо, что, стоя в темной ванной, Женька все еще пытается удержать в голове свой сладкий, невыносимо отчаянный сон, представляя, что сейчас совсем не собственная, а Дэновская рука требовательно сжимает его член, заставляя задыхаться от наслаждения с горьким привкусом безысходности.       И только после того, как в голове случается психомоторный коллапс, и сознание проясняется, Женька включает свет, встает под бодрящий контрастный душ и окончательно просыпается. Игорь сидит под дверью, не очень терпеливо, периодически поднимается на задние лапки, чтобы постучать передними по стеклянной матовой вставке в двери.       — Ма-ау? — в переводе на человеческий, наверное, он имеет в виду, что пора бы заканчивать свои туалеты и пойти уже покормить его величество хотя бы паштетом из тунца.       Стоит Женьке выйти, как кот принимается натирать мурчащими боками его ноги.       — Ах, ты хитрая пушистая задница! Ну пойдем, мой хороший, пойдем. Кушать, Игорь!       На слове «кушать» кот заходится в истерике, заткнуть которую сможет только звук открывающейся баночки, мгновенно переходящий в жадное чавканье из миски. ***       — Игорь завтракает суфле с томленым ягненком и зеленой фасолью, а у меня — яйца, хлебцы с творожным сыром и огурец, — обиженным голосом жалуется Женька.       — Жень, ну и кто в этом виноват? Игорь? — иронично спрашивает Ева. — Возьми и приготовь, руки есть, деньги есть, жрать есть. Огурец и яйца у тебя только, кажется, немного залежались.       — В каком это смысле?!       — В самом таком, Жень! Правильно твой сосед в тот раз тебе радужный флаг припомнил! У тебя на лице написано, что все, что сейчас тебя щемит, — это тоска!       Ева перехватывает инициативу и тянет Женьку на себя, заставляя его лечь как можно ниже животом меж разведенных в стороны ног, которыми они упираются друг в друга. На його-практики его терпения никогда не хватает — тело все время просит ритмичных движений и шагов, поэтому Ева снисходительно помогает ему просто тянуться по пятнадцать-двадцать минут в день, когда их перерывы совпадают. Затем Женя упирает ступни друг в друга, садясь в позу «бабочки», все так же стремится животом вперед и вниз, вытянув руки на полу перед собой, а Ева заходит сзади и всем корпусом ложится ему на спину, надавливая руками на согнутые в коленях ноги, чтобы под ее весом они как можно ниже опустились к полу.       — Порвешь, ай!       — Упаси Господи, Жень! Растягиваемся же специально, чтобы не порвалось нигде! А стонать так будешь под своим со…       И именно в этой позе, распахнув дверь зала, их застает администратор Алёна и тут же почему-то густо краснеет. И такого же помидорного цвета становится лицо маячащего сзади нее Дэна.       — …седом, — заканчивает фразу Ева, слезая с пунцового Женьки.       — Пожалуйста, скажи, что он этого не слышал… — шепчет Женя, охая и медленно распрямляя ноги.       Алёна извиняется и просит Женю на минутку на консультацию:       — Жень, извини, пожалуйста, тут человечек пришел, хочет записаться, а мы группу уже две недели назад как собрали…       — Ага, — кряхтит Женька, соскребая себя с пола.       — Привет, сорок шестой! — хихикает Ева, протискиваясь мимо Аленки и Дэна в коридор к кулеру.       — Здарова! Для тебя я буду первый, малышка.       — Первый с конца, малыш. Очередь сам найдешь или тебя направить?       — Блин… ёманарот, Ева, я это, короче… Привет, Женёк!       Администратор молча кидает Женьке живописные взгляды, умоляющие что-нибудь сделать, потому что ей, судя по всему, не хватает компетенции разобраться с этим колоритным гостем самостоятельно. И когда Женька бодро, стараясь сохранять «пацанскую» невозмутимость, протягивает внезапному гостю ладонь, девушка ловко упархивает обратно за стойку ресепшена. Дэн чешет бритый затылок, в руках у него пожамканная листовка из тех, что раздавали на той вечеринке у кафе, и он слегка смущенно показывает ее Женьке, стискивая его ладонь в приветственном рукопожатии.       — Скидка предъявителю — двадцать процентов! — улыбается он. — Так что предъявляю тебе, Женёчек! Хочу к вам в группу, а мне тут говорят, уже набор закрыт?       — Эм… Ну технически да, мы уже базовый шаг с начинающей группой выучили, сейчас разбираем движения в парах, тебе сложновато будет влиться.       А самому хочется сказать: «И какого хрена ты тормозил две недели?!»       Женька растерян. Увидеть Дэна в своей студии он ну совсем никак не ожидал. Его гусиной кожей покрывают мурашки — это воздух гуляет по коридору, обдувая его вспотевшее на тренировках тело.       — Ну ладно, тогда не надо, я тут просто пацанам сначала сболтнул, они меня, конечно, застебали знатно. А потом посмотрел это ваше «бочато» на ютьюбе и думаю, а чё бы не попробовать? Может, удивлю кого! — хмыкает Дэн и косится, улыбаясь, в сторону кулера.       «Меня ты точно удивил», — думает Женька, пытаясь взять себя в руки и не пялиться на Дэновские светло-небесные глаза и манящие родинки на шее.       — Стой, Денис! — хватает его за предплечье, совсем не подумав, просто не может не схватить, ведь Дэн сейчас уйдет! — Давай ты подключишься к группе с начала следующей недели? А до конца этой у нас с ними все равно одно занятие осталось, я помогу тебе нагнать.       — Да ну, Женёк, ладно тебе, ради меня напрягаться, я типа так, просто узнать зашел.       Такой шанс просто невозможно упускать — парни робкие, не уверенные в себе, их обычно девушки за шиворот тащат в группы, а Дэн сам пришел, пусть поздно, но пришел же! И Женьку, все еще держащего Дэна за руку чуть выше кисти, слегка потряхивает, потому что он сам не верит в ту ахинею, что несет:       — Я позанимаюсь с тобой. Индивидуально. Считай, это благодарность за твою помощь с пианино.       — Чё, в натуре? Да хорош тебе, я ж по-соседски! Проехали уже!       — Не хочу оставаться должным, а это лучше, чем деньги, — оправдывается Женька. — У нас в группах партнеров всегда не хватает, а девочкам и так шаги всегда легче даются почему-то. Я тебя до конца недели поднатаскаю, придешь и уже в пару встанешь, ноги никому не отдавишь! Партнер-то ведущий, партнерша без тебя сама ничего не станцует!       — А, ну типа, как тачка без водителя, да? Жень, — понижает голос Дэн и, закинув Женьке руку на шею, заговорщицки шепчет, — а девчонки-то там норм?       — Девчонки там просто огонь! — встревает сзади них Ева, пока Женька, проглотив язык, пытается воскреснуть от этого близкого дружеского объятия.       Сразу вспоминается его любимая Клавдия Петровна с сальсы, которая пока танцует, каким-то образом успевает и грядки свои обсудить, так что о ее «синеньких», «вишниках» и «квасоли» осведомлена уже добрая половина студии, а еще — блондинка Катерина с пятым или шестым бюстом, венчающим ее ноги в сетчатых танцевальных колготках. Хорошо, что они в других группах. Среди начинашек несколько пар, но есть и две-три вполне милых девушки, кто пришел один. Партнеры меняются по кругу, если их меньше, то через одну партнершам приходится танцевать соло. И Женька часто подключается сам, а краем глаза еще и следит за остальными. Это непросто, но он привык, потому что, кроме Евы, у него других близких подруг особо и нет, а уж тем более — подруг-преподавателей. С Евой они вместе с детства, прошли через детские студии и соревнования, так часто помогали друг другу, что иногда Женька ловит себя на мысли, что она ему роднее старшего брата. Когда у нее нет своих занятий, Ева по старой памяти приходит на его уроки. Бывает, тоже сама танцует за партнера с девушками без пары. Обычно это очень сильно выручает, но вот сейчас Женька чувствует, как горло распирает изнутри непонятный ком при мысли, что Ева однажды может прийти в его новую группу, куда метит Дэн.       — Ну так что, амиго? Тогда абонент пошел за абонементом? А к тебе в какое время подрулить? — Дэн хлопает Женьку по спине и чешет к ресепшену, доставая по пути портмоне из заднего кармана джинсов.       — Приходи завтра в студию после девяти.       — В смысле, в студию? Мы же с тобой практически в одной хате живем!       — Тут зеркала большие и паркет, тут удобнее, чем дома.       Женя теперь не может позволить себе остаться с Дэном наедине дома. Дэн же мысли читать не может, что он, сам того не зная, успевает сделать с Женей, когда они остаются наедине в кудрявой голове танцевальной, и танцуют они там совсем не латину и даже далеко не танго.       — Ну все, тогда забились на завтра, — жмет ему руку своей крепкой ладонью.       — Сменку возьми удобную.       Когда Дэн хлопает дверью, кажется, Женьку покидают последние силы, и на шпагат он бы сейчас сел безо всякого давления, потому что ноги и так его еле держат.       — Ну что, соска моя. Яйца в кулак возьми, — тихо смеется Ева, — тебе еще его растанцовывать…       — Блядь! — непроизвольно вырывается чужеродное матерное, и Женька испуганно прикрывает рот рукой, злясь на подругу, которая хохочет уже на весь коридор. ***       — Так, смотри. До четырех считать умеешь?       — Я чё, на дебила похож?       Они стоят вдвоем в слишком ярком и непривычно пустом зале, в котором Женьке сейчас неуютно, как единственной селедке в большой бочке. Когда на тебя смотрят только одни глаза, а не двадцать. Женя незаметно щипает себя за зад, убрав руки за спину, пытаясь убедиться, что Дэн правда пришел, и не сразу соображает, что в зеркалах за спиной отражаются все его действия. Тишина слишком звонкая, аж уши закладывает. Ну конечно! Музыку-то он не включил.       — И-извини, я забыл про разминку. Сейчас разработаем… То есть разогреем мышцы, и потом уже шаги поучим, — тыкает на телефоне в бодрый реггетончик в плей-листе, и зал наполняется ритмичными «Дэдди Янки».* — Я встану спереди, — кричит он, привычно перекрывая шум музыки, — просто повторяй за мной! Голова — наклоны! Раз, два! Три, четыре!       Ну все, теперь Женька расслабляется. Подергивает плечами в такт и пританцовывает ногой, краем глаза наблюдая за отражением в зеркале. И на его удивление, Дэн сразу вливается в разминку, как будто это что-то совсем для него привычное. После шеи переходят к плечам, рукам, корпусу. Повороты, наклоны в сторону. Потом таз, круговые движения, наклоны к полу (Женька не сразу соображает, в какой позе он стоит перед Дэном, и успокаивается, только удовлетворившись, что Дэн старательно тянется руками к носкам и смотрит сейчас на паркет перед собой). Вращения стоп и подъемы на носки завершают разминку, и дальше Женька переходит к кое-чему посложнее, надеясь, что Дэн не убежит в истерике после того, что он собирается ему показать.       — Смотри, теперь мы разминаем грудную клетку. Это называется боди-изоляция. То есть изолированные движения. Сейчас ты двигаешь только грудью. Не спиной, не плечами. Плечи вообще должны быть параллельны полу.       Женька показывает, выпячивая грудь вперед, потом сдвигая ее вправо, сокращая косые мышцы пресса, потом уводит назад, будто ему ударили в солнечное сплетение, и сдвигает налево. Дэн повторяет с ошибками, но для новичка вполне ожидаемо и совсем не плохо.       — Класс! Теперь делай так на каждый счет — раз, два, три, четыре.       Убедившись, что Дэн двигается правильно, Женька командует ему соединить точечные движения в плавный круг.       — Бедра двигаться не должны! — он привычно подходит к Дэну сзади и кладет руки ему на бока, фиксируя таз. — Ноги держи на ширине плеч, но двигай только грудью!       Смотрит из-за Дэнового плеча на отражение в зеркале и на секунду встречается с ним взглядом. Черт. Он же его почти что за задницу лапает. Ну почему об этом надо думать именно сейчас? Не первый раз же парней учит, но это… Еще и запах его тела… Сигареты и дезик. Еле сдерживается, чтобы не скользнуть ладонями вперед и не остановить их на заманчивых мягких тренировочных штанах, а ртом наткнуться на теплое местечко на шее, там, где она аппетитной трапециевидной мышцей переходит в плечо. Спасибо, что Дэн хотя бы сосредоточенно пыхтит и молчит. Неужели не бесится, что его сейчас трогает парень?       — Супер, теперь бедра. То же самое, только двигаешь задом, а грудь и плечи стоят на месте.       — Да это нереально! Нафига?       — Надо, Денис, надо… Сделай колени мягкими. Вот так, — он опускается на слегка согнутых ногах и показывает, как надо, отбивая бедрами точечные «удары» под четкий ритм песни.       — Бля, Женек, у тебя жопа отдельной жизнью живет!       «К сожалению, пока нет», — хочется ответить Женьке, но он молча улыбается и как-то слишком вызывающе, по танцевальной привычке, кивает Дэну и продолжает двигаться.       — Давай, Дэн! Расслабься, тут никого нет! Никто тебя не застремает!       — Слова-то какие! А я и не стремаюсь! У меня жопа тоже ниче так! — смеется Дэн и выписывает какие-то ужасно идиотские круги, как пенсионер на воскресной дискотеке в городском парке.       — Да ты просто бог реггетона!       — Ага, посмейся мне тут, бальник со стажем.       — Да я серьезно, — говорит Женька, подходя к нему ближе, и позволяет себе так запросто по-дружески положить руку на плечо в белой футболке. — Ты правда молодец, Дэн.       От того, каким взглядом вдруг на него смотрит Дэн, захватывает дух: разминка мазнула его щёки свежим румянцем, а в глазах вместе с Дэдди Янки словно искры пляшут.       — Чё, теперь вот так, да? — спрашивает Дэн и начинает плавно вращать тазом по кругу, от излишней старательности немного оттопырив при этом нижнюю губу.       — Да, супер! Не бойся, добавь амплитуды!       — Чё?!       — Шире делай, Дэн! Прям большие круги! Это только для разминки, в танце ты такие делать не будешь!       — А, окей! Понял тебя!       — И старайся акцент сделать спереди.       — О, это я могу, — смеется Дэн, и на мгновение его движения бедрами становятся очень похабными, от чего Женька саркастически закатывает глаза. — Так вот, чему ты тут учишь, Женёчек! Все с тобой ясно!       Женька удовлетворенно притопывает ногой на каждом круге бедрами, улыбается отражению, закусив губу и кивая в такт музыке, прищуривается на Дэна и быстро подмигивает, но глаза то и дело сами сползают с румяных щёк на складки на футболке, а оттуда — к Дэновым амплитудам…       — Ладно, давай теперь шаги.       Дерзкие песни на испанском разогнали кровь, но Женька четко чувствует, почему ему сейчас так жарко в просторном зале, невзирая на работающий кондиционер. Жарко и хорошо. Начало положено, осталось всего лишь научить Дэна делать шаги…