О пиратах, рассказывающих сказки

Капитан Юстасс Кид еле сдерживался. Кровь готова была закипеть. Но внешне он выглядел почти спокойным. Если вообще можно назвать спокойным шести с половиной футов бугая с огненно-рыжей копной непослушных волос, перехваченной повязкой на лбу, с твёрдым, вперивающимся намертво в свою цель бескомпромиссным взглядом и двумя прочертившими кожу ото лба и аж до ключицы глубокими жуткими шрамами на левой стороне лица. Он вместе с командой под покровом ночи плыл на нескольких шлюпках по узкому проливу между высокими скалами. Там, впереди, в самом конце этого пролива был тайный золотой рудник англичан в Новом Свете. Впрочем, несмотря на его тайность, о нём Киду охотно поведал один офицер, служивший тут. Правда, после разговора с Кидом он уже никому ничего не сможет поведать. Когда шлюпки почти причалили к чёрному от шлака берегу, Юстасс нетерпеливо спрыгнул, взбаламутив воду. Команда тоже еле сдерживалась, чтобы не шуметь, все последовали примеру капитана, и вот уже с полсотни человек направились в шахты, еле освещённые светом редких факелов. Использовали только холодное оружие. Резали попавшихся врасплох военных быстро и как можно тише. Впрочем, через несколько минут всё же кто-то из офицеров успел выстрелить прежде, чем до него добрались, и поднял тревогу. Англичане вывалили из своих казарм, и началось полноценное сражение. В пыл схватки офицеры вытолкали также и каторжников, добывавших и перерабатывавших здесь руду. Бедняги были совсем истощёнными и даже с кирками в руках почти никакой опасности не представляли. Хотя Кид недооценил эту толпу, кто-то, воспользовавшись толкучкой, налетел на него и повалил, правда, тут же был обезглавлен точным ударом рослого жилистого блондина с шикарной копной волос, спадавшей ниже лопаток, и подпоясанного сразу четырьмя клинками, с которыми он виртуозно управлялся  — старпома по кличке Киллер. — Капитан, что с этими каторжниками делать? — спросил Киллер. По выражению лица капитана догадался об ответе даже прежде, чем тот был озвучен: — В расход всех! Команда пиратов с воплями бросилась вперёд, не сдерживая себя. Исход битвы был предрешён. Киллер уже докладывал капитану, что благодаря внезапности они совсем не понесли потерь, только несколько раненных. Часть команды уже принялась перетаскивать ящики с золотыми слитками в шлюпки, остальные же шарили по сети пещер, выискивая выживших. Приказ капитана все слышали. Юстасс и сам впереди всех отправился проверять, не осталось ли тут ещё кого. Поднялся по вырубленной в скале лестнице наверх, там была грубо сложенная из местной породы небольшая башня, похоже, для командования. Дверь была забаррикадирована, но Кид вместе со старпомом и ещё несколькими разбойниками быстро выломали её. — Я полковник армии Её Величества! С вас за это шкуры спустят! Не подходите! Не смейте! Вы можете получить за меня выкуп! — орал пожилой мужчина, размахивая кинжалом. С ним был ещё офицер рангом пониже, его руки тряслись, и он не мог прицелиться. Было тут также и несколько каторжников, кто-то с дубинами, кто-то совсем безоружный. Даже в темноте было видно, насколько они все побледнели. Ещё бы, Кид и его ребята были покрыты кровью с головы до ног и впечатление производили неизгладимое даже в слабом свете луны. — Всех. В расход, — медленно просмаковал слова капитан. Каторжник, которого схватил за ворот робы Киллер, даже не пытался сопротивляться, только зажмурился от страха, и ему тут же снесли голову. Фонтан крови окропил всех присутствовавших в тесной командной башне. Юстасс схватил молодого офицера, тот наконец выстрелил, но пуля угодила в потолок, а пират уже вспарывал бедняге брюхо. — Сделайте же что-нибудь! — заорал пожилой полковник и толкнул вперёд стоявшего между ним и Кидом тощего заключённого. Высокий молодой парень с беспорядочно торчавшими тёмными коротко стриженными волосами посмотрел на Юстаса жёлтыми кошачьими глазами, наполненными чистейшей животной ненавистью. А его бледные тонкие губы, наоборот, изогнулись в лёгкой улыбке безумия. *** Корабль Трафальгара, под простым и одновременно необычным названием — «Ласточка», гордо возвышался в порту среди прочих. Хоть было уже темно, но можно было различить, что свёрнутые паруса были двух цветов — чёрного и жёлто-оранжевого, почти как флаг у испанцев. Капитан поднялся на борт и направился в свою каюту под мостиком, и коммодор Росинант последовал за ним. — Ты же не испанец? У тебя нет акцента, — как всегда, в своей беззаботной манере размышлял офицер, оглядывая корабль. — Нет, — ответил Трафальгар, как обычно не окрасив свои слова никакими эмоциями. Он открыл дверь и пропустил своего гостя вперёд: — Заходи. Он запер за ними дверь и даже не подумал зажечь свет. Отстегнул от пояса свою длинную, видно, сделанную на заказ шпагу и отставил её в сторону. В каюте было уютно — здесь стояла дорогая мебель. Офицер скинул свой плащ на обитый кожей диван. — Ещё и в форме этой припёрся, — раздражённо проворчал пират, видя красный мундир Донкихота. — А разве тебе будет интересно вспарывать мне брюхо, если я буду в обычной одежде? — добродушно поинтересовался гость. — Ты в любом случае будешь без одежды, — в холодном приказном тоне проговорил капитан, чеканя слова. Росинант только пожал плечами и послушно начал расстёгивать свой мундир. Трафальгар достал из ножен кинжал и погладил лезвие, проверяя его остроту. — Твои? — офицер кивнул на стол, заваленный бумагами. Там, среди карт и таблиц, лежали рисунки. Люди, животные, человеческие органы и кости были запечатлены на клочках бумаги углём и карандашом. Пират медленно подошёл к нему и приложил лезвие к шее Росинанта, приспуская воротник. Из-под клинка выступило несколько блестящих рубиновых капель. — И что, тебе совсем не страшно? — тихо уточнил Ло, испытующе заглядывая в глаза своей будущей жертве. — Прости, из меня ужасный пленник, — пожал плечами тот, впрочем, на этот раз не дурачась — его тон был вполне серьёзным. Трафальгар быстро убрал кинжал в ножны и поймал руку замешкавшегося со своей формой офицера на последней застёжке. Другой рукой притянул его за голову и поцеловал в губы. Росинант не сопротивлялся, послушно наклонился к уступающему в росте пирату, но поцелуй получился слегка неуклюжим. — А теперь уходи, пока я не передумал, — прошептал Ло нетвёрдым голосом и направился в другой конец каюты, к буфету, достал оттуда бутылку вина и отхлебнул из неё. — Я не могу, — добродушно отозвался подошедший к нему сзади мужчина. — Почему? — Просто ты… — Почему?! — уже громче перебил его Трафальгар. — Почему просто не убил меня? Почему не сдал тогда, пока я был ранен и беспомощен? Почему не доложил, что от дыма я свалюсь, неспособный к сопротивлению?.. Ты просто хочешь втереться ко мне в доверие?! — Пират резко развернулся и снова направил кинжал в горло Росинанта. Кошачьи глаза так и блистали из-под тёмных ресниц. — …Ты мне брата напомнил. Пират с силой вонзил кинжал в стену рядом с собой. Шумно втянул, а затем выдохнул воздух, чтобы немного успокоиться. — Твой брат тоже трахается с мужиками? — почти беззлобно хмыкнул Трафальгар. — Понятия не имею, — растерянно улыбнулся военный, как всегда не реагируя на провокацию и будто и не замечая её. — Я его давно не видел, он контрабандист, торгует оружием, помогает разжигать конфликты… В общем, грустная история… Я, наверно, поэтому в разведку и пошёл… — Думаешь, сможешь кого-то от него спасти? — Нет, я просто не хотел, чтобы он… я думал его спасти. — Интересно как, если бы я тебя сейчас вскрыл? — Ну, значит, не судьба мне… — пожал плечами Росинант. — Не произноси при мне этого слова! Нет никакой… Ничего такого не бывает. — Трафальгар отвернулся и опёрся на буфет, сгорбившись. — Ну я просто не могу тебя так… оставить. Ты же знаешь, я принципиальный дурак, — улыбнулся офицер. Потом наконец решился спросить: — А ты… ты королевских кровей? — Нет. Никакая это не божественная кровь. Просто… просто таким родился, вот и всё. Хотя… раньше, в молодости, я думал, что это и правда дар, мой отец был врачом, и… и я думал, это моя судьба — спасать людей. Сам-то я никогда не болею… — В молодости? И сколько тебе сейчас, кстати? — беззаботно поинтересовался Донкихот, будто не замечая, что Ло непросто даются эти слова. Трафальгар хотел развернуться и вмазать ему, но на половине оборота вдруг обнаружил, что его держат за плечи. Да нет же, уже обнимают за плечи. — Так сколько? — повторил вопрос, поторапливая, игнорируя попытку пирата вырваться и обернуться. — Ровесник твой, двадцать шесть, — пробормотал Трафальгар. Нет, конечно, ему бы не составило труда оттолкнуть сейчас руки Росинанта у себя с плеч, но… Похоже, всё же составило, потому что он продолжил и дальше стоять вот так и ощущать тепло его ладоней. — Так, что же потом случилось? — немного виновато поинтересовался офицер, наклоняясь губами почти к самому уху пирата. Ло почувствовал, как светлая чёлка офицера щекочет его висок. — Я был слишком добрым… Да, тогда пиратам я так ответил, когда спросили… Как молодой глупый студент, ведомый идеей помощи всем, я не отказывал в ней никому, даже когда… Даже когда ко мне ввалились раненные после восстания люди. Слышал, может, лет пять уж назад, в Уэльсе?.. Демонстрации разгоняли королевской гвардией… Я даже не колебался, взялся промывать и зашивать раны… Вслед за ними ввалились и гвардейцы. Спрашивать не стали, меня со всеми взяли… — Пират говорил отрывисто, всё дальше погружаясь в свои воспоминания. — Перед судом я наивно пытался воззвать к присяжным… Клятвой, долгом, призванием врача… Припомнил свои старые заслуги — знаешь, я лечил раненых солдат на передовой, пошёл туда «на практику». Даже самому пришлось отбивать как-то раз госпиталь от французов… Думаешь, это кому-то было интересно? Десять лет каторги — как и всем остальным бунтовщикам! Когда нас везли в Новый Свет, я, как последний придурок, всё ещё не усвоил урока: помогал тем, кто был совсем плох… Мне даже перепадал алкоголь иногда. Как вспомню, так тошно становится — быть благодарным таким подачкам… Сейчас бы я лучше сдох, чем принял хоть что-то из их рук… Нас привезли в золотые рудники. Из-за того что надсмотрщики знали, что я доктор, меня и не думали освобождать от работы, наоборот, я вкалывал даже больше остальных, ухаживая за свалившимися рабочими. Но через несколько месяцев моего пребывания там… Да, как сейчас помню, весной было… В общем, одной ночью туда пробрались пираты, они прознали про этот прииск и решили там всех перерезать и вывезти всё ценное. Они и каторжников не жалели. Какое им дело? Им было на нас плевать. Это было правильно? Я не знаю, было ли это правильно… Но в тот момент, когда капитан, весь в крови, смотрел прямо на меня — я понял, это был единственный способ выжить. Понимаешь? Единственный… *** Капитан Кид наблюдал, как молодой каторжник перед ним вдруг развернулся и твёрдым шагом пошел на дряхлого полковника. Почти без сопротивления вырвал у того кинжал из рук и вонзил его точным движением прямо под рёбра. Мужчина упал, но парень и не думал на этом останавливаться. Он сел на военного и принялся вспарывать его дальше. Старик всё ещё кряхтел и хрипел. Пираты Кида остановились понаблюдать за представлением. Послышался хруст, и каторжник отбросил окровавленное ребро. Ещё хруст. Через полминуты он повернулся, протягивая Юстассу сердце офицера. В темноте, слабо пробиваемой лунным светом, показалось, что орган ещё раз вздрогнул и после этого замер. Руки у парня были теперь по локоть в крови, кровью так же был выпачкан низ его робы и все штаны, несколько капель украшали его бледное лицо. Двое ещё живых каторжников, до которых пока не дошли головорезы, вжались в стены и скулили, кажется, пытались молиться, но путали слова. Капитан Кид ничуть не изменился в лице, всё так же довольно ухмылялся и с наслаждением рассматривал парня, сидевшего перед ним на ещё не успевшем остыть трупе и протягивающего такой страшный дар. Наконец взял скользкое и одновременно липкое от крови сердце и кивнул на каторжников, прижавшихся к стене: — Их тоже. Приказ был тут же исполнен. Парень уже вскрывал грудину следующей своей жертве. Второй каторжник, преодолев страх, всё же попытался кинуться к двери, но старпом отпнул его и вонзил ему в горло свою шпагу. Бедолага глухо повалился на пол. Капитану тем временем вручили и второе сердце. Он взял его, принимая работу. Посмотрел, что орган был вырезан очень ровно, неповреждённым. — Уходим, — скомандовал Кид своим и кивнул новому союзнику. Парень выходить из башни не спешил, сел около второго, только что пытавшегося сбежать, а сейчас уже остывающего каторжника и принялся вскрывать и его. Наконец протянул Юстассу и третье сердце. Тот чуть приподнял брови и присвистнул. — Как зовут? — хмыкнул довольный, как хищник, пират. — Ло. *** — Там, на побережье рудника, я поклялся себе, что больше никогда не стану лечить никого на этом свете. А ещё никогда не называться моим настоящим именем. Теперь ни на то, ни на другое я не имел никакого права… Ло стоял, смотря в стену расфокусированным взглядом. Росинант всё ещё наклонялся к нему из-за спины и внимательно молча слушал. — С того самого момента и до сих пор… ты всё ещё не можешь спокойно говорить об этом? — тихонько шепнул коммодор, Трафальгар почти чувствовал спиной его широкую улыбку. — А тебя, оказывается, и спасать не нужно, в отличие от моего брата, — ещё шире улыбнулся офицер. — Как я и говорил, пират из тебя такой себе. То угрожаешь убить, то целуешь. — Он отпустил Трафальгара из своих объятий и легонько взъерошил ему волосы. — Нет. — Пират вдруг развернулся к нему лицом и схватил за руку. Шепнул еле слышно: — Не отпускай… Росинант неуверенно запустил свои пальцы в торчащие тёмные волосы, случайно зацепил одну из золотых серёжек, но Трафальгар на это и внимания не обратил, вцепился в офицера своими светло-золотыми глазами, которые всё говорили за него. Коммодор наклонился к нему опасно близко. Только он коснулся бледных тонких губ своими, как Ло впился в него, углубляя поцелуй, хватая за плечи, до боли сжимая длинными пальцами. Росинант чувствовал всё учащающийся сумасшедший стук в груди прижавшегося к нему парня. Офицер еле оторвался, чтобы сделать вдох. Пират потянулся к шее мужчины, принялся зализывать свежий след от кинжала. Когда он оставлял его, до последнего момента сам не понимал, что собирался делать. Не понимал, почему рядом с именно этим военным его сознание не проваливалось в бесконтрольное безумие, не понимал, почему офицер ведёт себя словно глупый мальчишка перед лицом преступника, страшного беспринципного пирата, не понимал, почему его слушали, не понимал, почему дали шанс на… Шанс на жизнь?! Чёрт возьми, конечно, он не стал мстить англичанам только из-за него. Вместо этого сорвался на испанцах. Со стороны Хирурга это уже было слишком щедро — никого не тронуть из товарищей этого идиота — как он и просил, в обмен предлагая свою жизнь… Трафальгар тянулся к военному с лаской, напористо подавался вперёд, и мужчина вынужден был отступить и сесть на кожаный диван позади себя. Ло тут же сел на него, стянул красный английский мундир и отшвырнул. Продолжил следовать языком и губами ниже шеи, попутно расстёгивая и откидывая ворот офицерской рубашки. Руки Росинанта легли ему на бёдра, брюки из тонкой кожи плотно обтягивали их. В капитанской каюте стало жарко, оба парня жадно хватали воздух. Пират повалил офицера, и тот послушно улёгся на кожаный диван уже полностью, и Хирург навис над ним. — Слушай, я никогда не… — пробормотал засмущавшийся блондин. — Я просто хочу сделать тебе приятно, — помотал головой Ло. — Хм, а команда знает, чем ты занимаешься? — беззаботно улыбнулся Росинант. — Делать приятно флотскому… — Только не смей меня отчитывать, зараза! — фыркнул пират, улыбаясь в ответ, окончательно вытаскивая из-под мужчины рубашку и откидывая вслед за мундиром. На офицере было много шрамов, куда больше, чем на хирурге. Ло решил попробовать сосчитать их все, оставляя на каждом алеющий след. Росинант ёрзал под ним и рвано дышал. — Слушай… А как мне… сделать тебе приятно? — хрипло прошептал коммодор. — Помоги снять рубашку. Росинант неуклюже вытащил шёлковую ткань из-под ремня брюк. Стянул с плеч и уронил на пол рядом с диваном. Погладил широкими ладонями крепкие мышцы спины, плавным изгибом уходившие в необычно стройную талию. Под руками явно ощущались несколько диагональных рубцов, идущих от плеча до плеча. — Эти следы?.. — Да. Забудь. На мне всё равно всё заживает за считанные дни. Ло задержался прямо над сердцем Росинанта. Старался зализать заживший небольшой рубец, оставленный им тут чуть больше месяца назад. Услышал восклицание офицера уже в голос. Переместился ниже, расстегнул ремень белых офицерских брюк… — Ах! Ло!.. — Росинант закрыл горящее лицо обоими руками. Он никогда не думал, что подобное смущение его может заставить испытывать парень. Коммодор потянулся и ухватил пирата за плечо. — Что ты… делаешь, Ло?.. Трафальгар послушно поднялся вслед за оттягивающей его рукой. Уткнулся лбом в плечо военного. — Хотел, чтобы ты позвал меня по имени, — почти промурлыкал он. — А ты всё же ненормальный, как про тебя и говорят, — вздохнул Росинант, улыбаясь пирату в губы и расстёгивая его ремень. — К сожалению, все слухи про меня — чистейшая правда, — прошептал Ло ему на ухо. Блондин справился со всеми пряжками пирата. Ло прикрыл глаза, прижался губами под ухом партнёра и с трепетом выдыхал всё громче. Прикосновения Росинанта были неуверенными, однако спускались всё ниже. Отрывистое дыхание пирата стало переходить в мурлыканья, сам он замер, будто боясь спугнуть чужие руки. Они были неуклюжие, немного щекочущие, очень тёплые, нежные, касались легко и почти невинно (если такое слово вообще можно применить к их занятию). Ло скользнул своей ладонью по большой и сильной руке Росинанта, их пальцы сплелись, под ними было влажно… Наконец он не выдержал и тихо простонал: — Роси! Трафальгар внезапно осознал, что на него перевернулись, прижимая к дивану всем весом, и увлекли в долгий поцелуй. *** Ло сидел на корме шлюпки и прикрывал лицо от дыма факела в руке одного из пиратов. Небо над каньоном только начинало светлеть. — Что, воротит теперь? — хмыкнул капитан, сидевший в этой же лодке. — Нет, это другое. От дыма у меня густеет кровь. — Болезнь какая-то? — Вроде того, с самого рождения ещё… Нужно разжижать алкоголем время от времени. Кид посмеялся и протянул ему фляжку с ромом: — Значит, на роду тебе написано быть пиратом! Ло отпил крепкий напиток. Отец говорил, что ему суждено спасать. Этот пират говорит, что ему суждено убивать. Так и сойти с ума недолго. Или признать свою истину: ничего ему не суждено. Нет ни судьбы, ни предназначения, ни миссии… и бога тоже нет, и дьявола. Он сам теперь будет решать, что ему делать. Ло стянул с себя робу каторжника, развернулся и кинул в сторону удалявшегося берега. Подумал, сорвал крестик с шеи и запустил следом. Серебро с тихим «бульк» отправилось на дно пролива. Капитан одобрительно похлопал его по плечу. *** — Ты милый, — мурлыкнул Трафальгар. Он протирал уже давно не кровивший след на шее английского коммодора платком. — Обычно мне говорят, что я неуклюжий, — подметил Росинант, пытаясь убрать от себя руки пирата. Помощь с таким пустяком ему не требовалась, но Трафальгар всё равно продолжал аккуратно протирать след от кинжала на коже. — В следующий раз вручу сердца врагов тебе, — шепнул ему на ухо Ло, вдыхая запах светло золотых волос. — Не надо, — нервно посмеялся Донкихот. — Давай ты не будешь никому ничьи сердца вручать? — Ну, может, хоть печень? — игриво спросил пират, а офицер обречённо вздохнул.