О пиратах, рассказывающих сказки

— Ло, слушай, мне нужно тебе кое-что сказать… — Что ты куришь? — Как ты?.. То есть нет… то есть… чёрт, — вздохнул разволновавшийся офицер. — Ты весь пропах, от тебя разит за милю, — фыркнул Хирург. — Раз уж пришёл со мной увидеться ещё раз, мог бы хоть воздержаться. — Прости, это нервное, — ещё более виновато пробормотал Росинант. — Сам не замечаю, как выкуриваю с десяток. Он хотел повесить свой плащ у двери каюты, но при этом уронил висевшее там оружие Трафальгара, и оно с грохотом упало на деревянный пол. — Прости, я нечаянно. — Оставь, — вздохнул Ло и потянул гостя за собой, усадил на большой кожаный диван, на котором они были в прошлый раз. Уселся рядом, повернувшись к офицеру лицом и положив одну руку на спинку, приобнимая его плечи и нежно, но всё же в своей нагловатой манере уже оглаживая их без спроса. — Так что там заставило тебя так сильно нервничать? Что-то, что выбесит меня даже сильнее, чем запах дыма? Росинант несмело посмотрел в лицо собеседнику. Золотые глаза игриво глядели на него из-под чёрных ресниц, уголки губ чуть приподнялись в улыбке. По этому горячему и одновременно нежному взгляду совершенно нельзя было сказать, что его обладатель носит прозвище маньяка и «Хирурга смерти». — Да уж, кое-что поужаснее… — Английский офицер не успел закончить, как на его колени вдруг нагло закинули ноги в кожаных штанах и высоких кожаных сапогах. Росинант прямо-таки потерял дар речи от такой выходки. — Что? — почти промурлыкал Трафальгар. Вот уж и правда — издевался, как кот над попавшейся ему жертвой. — П… пожалуйста, Ло, — еле выговорил непослушным языком офицер, ощущая, как к щекам приливает кровь. — Будь немного серьёзнее. Я пытаюсь сказать, что… Договорить снова не удалось. Куда там, когда его руку подхватили и быстро поднесли к тонким губам, и Росинант почувствовал их горячее прикосновение. — Ло, я правда должен тебе кое-что важное сказать, а ты… — возмутился было гость, собрав всю решимость и намереваясь вернуть свою руку обратно, но у капитана пиратов было припрятано ещё много чего, способного вывести собеседника из строя. Росинанту ничего не оставалось, кроме как, забыв о всяком сопротивлении, наблюдать, как Трафальгар обхватил его пальцы губами и плавно подался вперёд, погружая их в свой рот полностью, прижимая языком влажно, горячо, тесно… В памяти невольно всплыла картина двухдневной давности, когда на этом же диване Ло проделывал такой же трюк, только не с пальцами. Пока его жёлтые глаза были прикрыты веками, он выглядел даже почти невинно, но, когда Трафальгар поднял взгляд, от этой иллюзии не осталось и следа. Сердце пропустило удар и, кажется, провалилось куда-то с отведённого ему места в груди. На Росинанта определённо никогда в жизни так не смотрели. Как будто хотели растерзать и любить одновременно. Ло наконец решил закончить издевательства над офицером, убедившись, что он уже достаточно сильно покраснел. — Может, лучше не надо? — шёпотом спросил пират, становясь на удивление серьёзным. — Не говори, если это заставляет тебя выкуривать по десять сигарет за раз… У тебя пальцы так сильно пропахли. — Нет, я сначала скажу, а ты потом… потом решай, что будешь делать, — тяжело выговорил Росинант. Трафальгар вздохнул, но всё же смиренно кивнул и даже убрал с собеседника ноги. — Ло, я… *** — Могу утверждать почти со стопроцентной уверенностью, что эти слухи основаны не на пустом месте, так сказать. Мы не нашли ни одной его любовницы. А вот… — Докладывающий лейтенант запнулся, но всё же продолжил: — А вот любовников найти труда не составило. Несколько парней из красного квартала уверяли, что он ходил к ним. Росинант невольно покривился. Неужто подобные слухи правдивы? Делать такое с мужчинами… Этот жуткий пират, прозванный Хирургом смерти, и правда совершенно игнорирует любые моральные нормы. — Он был один, по своему обыкновению приходил туда поздней ночью. Похоже, он скрывается от своих людей с этим своим… пристрастием. — Подчинённый коммодора Донкихота, отправленный на разведку всех пикантных подробностей об объекте предстоящей операции, наконец закончил свой доклад, и выслушивавший его адмирал Сенгоку кивнул в знак того, что ему всё понятно. — Ну да, — задумчиво проговорил адмирал. — Лучше возможности нам не представится. Он сам покидает своих головорезов и остаётся совершенно один. А если повезёт — раздетый и безоружный. Мы воспользуемся этим. Коммодор Донкихот, — обратился Сенгоку к своему подчинённому, — задача вас и ваших людей теперь — выследить его в следующий раз, когда он пойдёт один, и подсунуть ему на пути наживку. — Наживку? — не понял Росинант. — Да. Завербуйте какого-нибудь парня из местной тюрьмы, осуждённого за содомию, пообещайте ему полное снятие обвинений. А коли таковых не найдётся, спросите у городского священника, пусть подскажет кандидатов. Не суть. В общем, вы должны будете… Роси слушал план действий и чувствовал, как противно крутит внизу живота. Осуждать людей, а потом использовать их, заключать сделки и отпускать. И зачем? Всё ради денег. Испанцы назначили за живого Хирурга смерти просто баснословную сумму. Хоть в разведке и не чурались любых методов, но адмирал ещё никогда так сильно не выкручивал правила: сделка с совестью, сделка с врагами… Английский флот терпел убытки, но пополнять казну таким способом… Трафальгар был их капером. За год плавания в английском подданстве пират ещё ни разу не давал повода усомниться в его лояльности, хоть и говорили, что от него можно ожидать любой выходки, что рассудок у него не здоров. Как будто он не человек вовсе, а какое-нибудь редкое животное, которое сейчас заманят в западню, посадят в клетку и продадут. Молодой офицер не знал, что и думать по этому поводу. Совесть скреблась внутри груди, словно в клетке, и Росинант уже напрочь забыл об отвращении, вызванном новостью о пристрастиях капитана пиратов пару минут назад. — Росинант, пожалуйста, не ввязывайтесь с ним в открытую конфронтацию, я волнуюсь за вас. — Адмирал Сенгоку положил руку на плечо офицеру и обеспокоенно смотрел на него. — Говорят, он кидается, словно зверь, со своей длинной шпагой наперевес… И можно быть уверенным, что до сих пор всегда выходил из битвы победителем. Прошу, держи безопасную дистанцию. — Пожилой военный от волнения даже перешёл на «ты». Адмирал Сенгоку был тем, кто взял Росинанта под своё руководство ещё в самом начале продвижения Донкихота по служебной лестнице, и всегда так заботился о парне. — Хорошо, обещаю, подходить не буду — буду держать на прицеле, — улыбнулся Росинант, стараясь, чтобы его улыбка выглядела как можно более искренне. Кошки тихо скребли. Коммодор был опытным офицером разведки, и выследить пирата для него было несложно. Тем более с его приметами — необычно короткостриженые для пиратов волосы, высокий рост, чуть больше шести футов, многочисленные золотые украшения тонкой работы и глаза… Когда Росинант слышал описания пирата от очевидцев, слишком часто проскальзывала одна и та же фраза: «Сумасшедшие глаза». Это не было просто совпадением. Определённо, глаза были его главной драгоценностью — налитые золотом, сверкавшие даже в ночи, а остальные украшения только подчёркивали их и даже поспорить не могли в красоте. У Росинанта вдруг проскочила холодившая мысль о том, что попади Хирург смерти на расправу к испанцам — они обязательно выколют ему глаза, уж слишком дерзко и вызывающе они блестят. И ещё они что-то напоминали Донкихоту, но он не мог понять, что же… Хотя в остальном он выглядел куда более прилично, чем можно было представить, когда слышишь ходившие о нём легенды. Статный парень с гордой, будто аристократичной осанкой, неброско одетый, хоть при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что его одежда была весьма искусной и дорогой: шёлковая светло-лимонная рубашка, заправленная в тёмные бордовые брюки, сидевшие точно по фигуре и подчёркивавшие его тонкую талию, высокие чёрные сапоги поблескивали новизной. Он бы сошёл за какого-нибудь обеспеченного дерзкого юнца, избалованного и утончённого сына богатых родителей. Только вот прикинуться мирным горожанином ему очень мешали клинки: необычно длинная шпага и большой тонкий кинжал, пристёгнутые по разные стороны широкого пояса. Росинант поспешил к ждавшим его сообщникам: его подчинённому, лейтенанту разведки, и молодому блондинистому парню, которого они завербовали как «наживку» для Трафальгара, пообещав после сотрудничества забыть о пристрастии парнишки к мужчинам. — Он уже сворачивает на эту улицу, — сообщил запыхавшийся Донкихот и обратился к их союзнику поневоле: — Выходи ему навстречу… Что делать, помнишь? — Заманить его в условленное место, — проворчал парень. — Подать сигнал, когда при нём не будет оружия. — Хорошо, — кивнул Росинант и легонько подтолкнул мальчишку в плечо. Юный блондин, которому только-только совершеннолетие исполнилось, вышел на улицу перед пиратом и прислонился к углу невысокой захудалой таверны, оперевшись одной ногой о стену, как это делают ночные жрицы любви. Трафальгар уже почти поравнялся с ним и украдкой посматривал в сторону парнишки. Тот отодвинулся наконец от здания и подался навстречу объекту сегодняшней западни: — Ищешь кого-нибудь? — заговорщически обратился он к пирату. — Возможно, — протянул Трафальгар, пожал плечами и слегка прищурил золотые глаза. Офицеры разведки наблюдали за их разговором из укрытия неподалёку. В какой-то момент Росинанту показалось, что лейтенант всё же ошибся в своих суждениях — Хирург выглядел так прилично и очень галантно, когда разговаривал с «наживкой», никак не выказывал своих извращённых пристрастий, его речь была грамотной, красивой и очень учтивой… Донкихота вдруг осенило: у пирата определённо было образование, и, скорее всего, университетское. Тем временем разговор их объекта с наживкой ушёл совсем не в то русло, в какое ожидалось. Лейтенант рядом с Роси уже тоже занервничал и переглянулся с коммодором в немом предположении о том, что его выводы всё же были неверны. Но вдруг их сомнения были развеяны тихим вопросом пирата, прервавшим речь его юного протеже: — Сколько за ночь? Росинант нервно сглотнул. Неужели это всё же была не ошибка? — За всю ночь? — уточнил мальчишка. — Да, за всю ночь, — терпеливо повторил Трафальгар. Парень назвал цену. — Чего так мало берёшь? Ты такой милый, — улыбнулся пират. — Такой милый, что ты оставишь мне чаевые? — быстро нашёлся блондин. — Сколько захочешь. Парень кивнул пирату следовать за собой и уже вёл его в таверну, в заранее условленную комнату наверху. Росинант с напарником проследовал за ними. Офицеры были в простой гражданской одежде и плащах с капюшонами, чтобы не привлекать внимания. Кроме того, было уже очень поздно, за полночь, и зевак не предвиделось. В таверне тоже было тихо, большинство посетителей были уже пьяны и повалились в объятия Морфея. Они расположились в комнате через стену с той, где сейчас должен был быть Трафальгар. Тут их уже поджидали ещё несколько военных, все тоже были в гражданском. Донкихот и его подчинённые, затаив дыхание, вслушивались в звуки из соседней комнаты. Стены были тонкими, и это не составляло труда. Росинант со смешанными чувствами отметил, что всё ещё не услышал ничего из уст этого пирата, что можно было бы назвать извращённым. Оба парня фыркали на местные понятия о чистоте в комнатах. Трафальгар пожаловался на на удивление холодную погоду, выдавшуюся нынче в этой части моря, и юный блондин стал расспрашивать его, не моряк ли его приятель на сегодняшнюю ночь и где плавал. Пират поведал, что он капитан корабля, и стал ворчать о том, что у него много забот в связи с этим. Донкихот отметил про себя, что парень и правда выглядел сильно уставшим. Наконец из уст «наживки» прозвучало кодовое слово, означавшее, что у пирата больше не было при себе оружия. Подчинённые взглянули на коммодора, и Росинант кивнул им. Офицеры быстро вышли и выломали дверь в соседнюю комнату. Росинант остался позади всех, в темноте коридора, держал представший их глазам «объект» на прицеле своего пистолета. Остальные ввалились в комнату и тоже направили мушкеты на пойманного врасплох пирата. Трафальгар, уже без рубашки, нависал над блондином на кровати, которого он избавил от одежды уже практически полностью. Не шевелился, замер под прицелами направленных на него пистолетов и только злобно сощурил жёлтые глаза. — Присоединиться вам не предлагать, полагаю? — ледяным голосом спросил Хирург у ворвавшихся. — Встать! — скомандовал один из офицеров. — И руки так, чтоб мы их видели. Пират медленно поднялся с кровати, исполняя приказ. Теперь можно было рассмотреть огромную татуировку сердца у него на груди. Мальчишка позади быстро забился в угол. Другой офицер подхватил с пола рубашку Трафальгара и кинул в него жестом, полным отвращения. — Надевай. Пойдёшь с нами. Парень поймал свою одежду и медленно натянул, скрыв тонкую талию под струящейся шёлковой тканью. — Может, всё же договоримся? — Хирург сдёрнул с шеи золотые цепочки и протянул офицерам. Мужчины никак не отреагировали, и Трафальгар, видно, понял, что этот трюк не пройдёт. — Шагай сюда. Медленно, — скомандовал один из военных, а другой уже приготовил кандалы. Пират сделал несколько шагов к пленителям, и Росинант было подумал, что всё позади и операция прошла без сучка без задоринки, как вдруг Трафальгар кинулся к своему оружию, прислонённому неподалёку в углу. Подчинённые Донкихота среагировали незамедлительно, кинулись на пирата, несколько человек повалили его и прижали лицом в пол. Хирург брыкался, но в силе явно проигрывал любому из здесь присутствующих. Его несколько раз ударили в район живота, и парень притих, только хрипло рычал. Его руки сковали кандалами за спиной. Подняли с пола и бесцеремонно выволокли из комнаты. Росинант пропустил их вперёд, а сам задержался, чтобы уверить блондина, прятавшегося в углу комнаты, что военные о нём забудут, если он забудет о произошедшем здесь сегодня. Потом проследовал вниз и убедился, что Трафальгара уже посадили в закрытую тюремную повозку. Она направлялась в порт, к кораблю, который должен был переправить Хирурга смерти испанцам. Донкихот отправил лейтенанта доложить адмиралу Сенгоку об успешном захвате объекта, а сам поспешил за конвоем. Когда пирата вывели из повозки к трапу английского военного корабля, он дёрнулся и воскликнул полным недоумения голосом: — Какого хрена?! Я английский капер, чёрт побери! Патент вашего монарха что, ничего не значит?! До этого Трафальгар держался с подобающей такому знаменитому пирату злобой, но сейчас выглядел неожиданно потерянным. У Росинанта, наблюдавшего за конвойной процессией со стороны, снова на душе заскребло. Этот парень… Это же всё бред, про то, что его невозможно ранить — он оказался куда более хрупким, чем гласили расхаживавшие о нём легенды. — Шагай, пидорас! — фыркнул один из военных и подтолкнул пленника. Пират был шокирован, казалось, даже разбит неожиданным предательством, больше ничего не сказал, не пытался сопротивляться и покорно поднялся на борт. Донкихот взошёл на корабль последним и направился к капитану судна, обсудить все подробности переправки их ценного груза и маршрут следования. Необходимо было выдержать секретность не только от посторонних, но и от своих собственных войск. Вскоре они отчалили в ночи и направились к испанским территориям. Росинант уже хотел было отправиться отдыхать, но решил напоследок проверить трюм с пленником. «Эй, пидорас!» — услышал Донкихот голос одного из подчинённых, спускаясь по лестнице. Ещё до него донёсся смех других военных. Росинант замер, не выходя из-за угла. Что это значило? Его подчинённые были дисциплинированными людьми… Что они задумали там устроить? Он с замиранием сердца прислушался. — Да, джентльмены? — неожиданно вежливо и учтиво отозвался Трафальгар своим холодным голосом, будто принимая такое обращение как должное. — А правду говорят, что у тебя не идёт кровь? Что ты сын самого дьявола? — смеялись офицеры. — Хочешь проверить? — так же вежливо спросил пират. Донкихот осторожно выглянул из-за угла и наблюдал, как Хирург приблизился к решётке своей клетки и протянул сквозь неё пальцы к издевавшимся собеседникам. Офицеры разведки переглянулись, ненадолго впав в недоумение от такого, но потом один из них быстро нашёлся, достал армейский нож и подался вперёд, намереваясь на деле проверить фантастические слухи. Когда он уже взялся за протянутые пальцы и хотел было их порезать, Трафальгар вдруг ловко перехватил офицера и дёрнул к себе, припадая к чужой руке. Офицер отшатнулся и вскрикнул: — Сука! Чуть не откусил! Пират зашёлся жутким смехом, и его тело сотрясалось так, что золотые кольца в его ушах позвякивали. — Ну?! Что ещё хотите проверить?! — дерзко прикрикнул Хирург. — Заходите сюда! Чего стесняетесь?! — Сейчас получишь у нас, выродок дырявый! — взревел укушенный. Росинант быстро вышел из-за угла, за которым скрывался. Он точно не хотел наблюдать продолжение этих издевательств и не хотел даже предполагать, куда они могли зайти… — Господа, проблемы с пленником? — как можно более твёрдым голосом спросил Донкихот, строго взирая на подчинённых с высоты своего роста и усиленно не глядя на пирата. Офицеры недовольно переглянулись, но решили не палить их развлечения перед до невозможности воспитанным начальником (этим он старался компенсировать свою природную неуклюжесть). — Нет, коммодор, — пробормотал подчинённый и направился на выход. Остальные тоже поднялись в свои каюты, и в трюме осталась только пара человек для охраны пленника. Росинант незаметно облегчённо вздохнул. Перевёл украдкой взгляд на Трафальгара… …И понял, где видел эти глаза. Точно такие же глаза. Они были другого цвета и принадлежали другому человеку. Но в них было столько же злобы. Клокочущей ненависти. Несправедливости. И тьмы. И надежды. В самой глубине этого отчаяния. Еле уловимой. Почти угасшей. Росинант быстро отвернулся, чтобы не выдать себя выражением лица. Нет-нет, нельзя было бросать его на произвол здесь. Коммодор отошёл и присел в противоположном конце трюма, но так, чтобы видеть клетку. Прислонился поудобнее, планируя немного подремать. Он решил, что до конца плавания трюм не покинет больше чем на несколько минут. Он себе не простит, если ещё раз упустит подобное из виду… Своего брата уже упустил. С тех пор следующие пару дней пленник вёл себя тихо и не вызывающе. Только совсем не притрагивался к еде. Коммодор старался всё время проводить внизу, присматривая за ним. Поднимался, только чтобы поесть, и ещё переоделся в форменный мундир. Они почти достигли территорий испанцев, как вдруг в ночи раздались выстрелы и взрывы. Росинант выбежал из трюма вместе с другими, посмотреть, в чём дело. Это был какой-то неизвестный ему корабль без флага, какие-то бандиты задумали взять англичан внезапностью. Да ещё и погода выдалась на редкость скверная. Обмен снарядами не продлился и пяти минут, как вдруг склад пороха рванул, раскурочив судно англичан, впрочем, враг тоже взорвался буквально через несколько секунд. Все уцелевшие бросились к шлюпкам. Росинант помогал, вместе с остальными спуская лодки на воду. Когда подошла его очередь забираться внутрь, его вдруг осенило: — А где пленник? — крикнул он офицерам из конвоя, выходившим из трюма последними. — Забудь об этом ублюдке, дерьмо не тонет! — отозвались подчинённые. — Я быстро!.. — воскликнул Росинант, чувствуя, как внутри него всё холодеет, и, еле удерживаясь на ногах от накатывавших на их разваливавшееся судно волн, подорвался к лестнице в трюм. Здесь уже заливало из всех щелей. По пояс в холодной воде, коммодор добрался до клетки, благо до неё было не так далеко. Пленник, видно, ударился головой и сейчас полулежал, повиснув на перекошенной решётке, его голова чудом оказалась выше уровня затопления. Офицер поднапрягся и смог таки сдвинуть тяжёлый чугун достаточно, чтобы вытащить парня из темницы. Трафальгар явно не соображал, что происходит, хоть его глаза были открыты, и он, кажется, находился в сознании. Росинант закинул его руку себе на плечо и стал взбираться по лестнице. Контуженый пленник всё ещё был способен переставлять ноги. Вдруг коммодор услышал у себя под ухом тихий хриплый голос: — Не надо… капитан… Не смотри… — Пират потянулся к своей шее и прикрыл рукой старый тонкий шрам, прочерчивавший поперёк артерию. Ну да, точно — Трафальгар не соображал, что сейчас тут творится, и, вероятно, перепутал происходящее с событиями прошедшей давности. Росинант поспешил наверх по лестнице, но вдруг его врождённая неуклюжесть снова дала о себе знать, да ещё и накатившая сверху в самый неожиданный момент волна… Офицер потерял равновесие, почувствовал, как опрокидывается назад, услышал глухой стук внутри своей головы, и в глазах всё потемнело. Очнулся он на пляже. Было солнечно, погода стояла прекрасная, ничем не напоминая о вчерашнем шторме. Его конечности вроде были целы. Рядом никого не было, только обломки судов. Это был небольшой атолл, который они проплывали накануне. Росинант вытряхнул песок из сапог. Его оружие на удивление было при нём. Он достал нож и разрядил пистолет, чтобы просушить металл и порох. Вскоре всё было в порядке, и он поднялся и двинулся вдоль берега в поисках остальных выживших и чего-нибудь полезного. Голова всё ещё немного гудела. Большинство его сослуживцев наверняка уже спаслись в шлюпках, вряд ли у него были товарищи по несчастью… «Пошёл прочь! Я ещё не помер, чёрт побери!» — услышал он хриплый крик вдали. Здесь были хищники? Росинант прибавил шаг. Вскоре он уже различил фигуру на берегу и крупное животное рядом. Это был огромный орёл, нацеливший свой острый профиль на недавнего пленника англичан. Коммодор ухмыльнулся, прицелился и выстрелил в птицу. У офицера был на редкость меткий глаз, и хищник рухнул наземь. Офицер пошёл к пирату с искренним желанием помочь. Он всё-таки спасся оттуда… Вот видишь, удача всё же улыбнулась тебе! Трафальгар ругался чисто дежурно, был обеспокоен своей травмой. Нет, подойдя ближе, Росинант понял, что Ло беспокоился вовсе не из-за этого, а из-за того, что военный увидит… У него была настоящая голубая кровь. Да легенды о тебе и половины правды не знают, так? Вдруг промелькнула мысль о том, что его брат всё бы отдал за такую кровь и не скрывал бы подобное диво ни от кого. Пират вынужденно принял предложение о помощи. Когда он объяснял, что делать, ощупывал сломанную ногу, показывал военному, у Донкихота всё само собой сложилось в голове: аккуратно вырезанные органы врагов, пират, никогда не пользовавшийся огнестрелом, грамотная и острая речь… и ловкие пальцы. Никаких сомнений — ты врач. Что же с тобой случилось? Пожалуй, спрашивать напрямую будет очень невежливо… и смертельно опасно. Когда они закончили манипуляции с ногой Ло и она снова выглядела естественно, Росинант принялся за удачно подвернувшуюся дичь. Он возился с костром и мясом и вдруг понял, что чувствует небывалое облегчение. В открытом море на необитаемом островке, потерянные и совершенно одни, они больше не следовали к проклятым испанцам, и офицер больше не обязан был продавать этого человека за огромные деньги. Это кораблекрушение — будто камень с плеч. Никто, кроме его небольшого отряда и, собственно, самого адмирала Сенгоку, не знал об этой подлой операции, и, если их подберут, они были просто английскими подданными… Вечером, после еды, Трафальгар предпринял совершенно абсурдную попытку отползти от офицера. Это не на шутку взволновало коммодора: с такой-то раной! Ему пришлось буквально схватить Ло и останавливать. У пирата не было сил отбиваться, ему пришлось поведать о своей слабости, уязвимости организма к обычному дыму. Прости, сказать бы тебе, что я никому не скажу, но разве поверишь? Видно же в твоих глазах… Уже решил убить при случае. Однако Росинант с улыбкой подметил, что Трафальгар так забавно фыркал от его глупых наивных попыток подружиться и шутить. Совсем вымотал тебя такой дурак, да? Но тьма в твоих глазах как будто отступает… Пират совершенно без сил повалился спать на песке, и Донкихот, недолго думая, прикрыл его своим мундиром и осторожно прилёг рядом, положил руку на плечо, приобнимая. Замёрзнешь ведь один. Ты можешь рычать и грозить, сколько хочешь, ты же совсем не страшный, с тобой даже спокойнее… Росинант поглядывал на золотые серьги в ухе парня. Всё же они блестели не так ярко, как кошачьи глаза. Офицер проваливался в сон, где-то на задворках сознания понимая, что уже ни за что не сможет убить этого человека. Слава всем морским богам, Донкихот проснулся раньше по служебной привычке и дал Трафальгару возможность очнуться в одиночестве, иначе бы пират точно рассвирепел. Тем не менее Хирург всё же оставил себе ненавистный английский мундир и прикрывался им следующие пару ночей, чтобы не замёрзнуть. Наконец на горизонте показался корабль, Росинант с усиленным рвением кинулся привлекать его внимание, увидев, что это было не военное судно. Бриг начал разворачиваться к ним. — Не поможешь? — Пират осторожно пытался встать, протягивал руку, ища поддержки. Коммодор ничего не заподозрил, пошёл на помощь. Еле успел среагировать, когда глаза Трафальгара наполнила злоба, а сам он кинулся на офицера. Росинант едва перехватился за свой большой военный нож, за которым он, видно, не уследил по неуклюжести и глупости. Пират знал, куда целить: хотел попасть прямо в сердце. Но тело подвело его после недавней травмы. Он не смог даже толком навредить: только повалил офицера от неожиданности на землю да поцарапал до крови, не более. Росинант скинул противника с себя, вскочил, отпнул нож и больше по привычке направил пистолет. Вот дурак, сам виноват, совсем забыл сказать, что Трафальгар ему больше не враг. Что они вместе делают вид, будто ничего не было. Лицо Ло выражало крайнее удивление, он в мгновение позабыл о своей злобе, в глазах теплилась отчаянная надежда. Интересно, подозревает ли он, как выглядит сейчас? Совсем не так, как подобало бы грозному страшному пирату с репутацией маньяка и сумасшедшего потрошителя. Ло снова притих и вёл себя отстранённо, пока их подкидывали до ближайшего порта. Молча раздумывал о чём-то. Тьма стремилась затмить золото в его глазах, и Росинант, видя это, приставал к нему с очередной глупой попыткой пошутить и подружиться. Трафальгар ничего не отвечал и на контакт совсем не шёл. Когда пришло время расставаться на причале, пират натянуто улыбался и захотел обнять попутчика напоследок. Ну да, вижу же, снова хочешь убить. Ну давай, если это тебя успокоит. Только больше глупостей не делай, прошу. Тьма в глубине жёлтых глаз наконец сдалась, отступила перед последней отчаянной попыткой спасти от неё пирата. Кошачьи глаза блеснули ярче, чем обычно. Кажется, Ло был слегка смущён и быстро удалился прочь. Росинант добрался до своих и вернулся в часть, где служил, без приключений. О Хирурге смерти ничего не было слышно, ни плохого, ни хорошего. Может, он решил завязать с карьерой пирата после этого случая? Да нет, это даже звучало глупо. Он не испугался ничего из произошедшего, только разозлился. Донкихот вздыхал и волновался о том, удалось ли ему хоть немного утихомирить эту злость. Давным-давно, с братом, его постигла неудача… Всё же они были так похожи. Только брат срывался на него и поднимал руку куда чаще. Но Росинант всё равно любил своего единственного родственника и безумно тосковал по нему. Последний раз они виделись, кажется, когда коммодору только исполнилось восемнадцать. Да уж: и тот, и другой кинулись на Росинанта, а после исчезли невесть куда, расставшись не лучшим образом. Чуть больше месяца спустя Сенгоку позвал своего подопечного сопровождать его в очень ответственных переговорах с самим знаменитым Белоусом. Адмирал Монки Д. Гарп одолжил разведчика у его начальства и попросил присмотреть за «одним подозрительным типом», под которым он подразумевал молодого графа, прибывшего сюда относительно недавно и являвшегося крупным и богатым землевладельцем. Росинант знал по долгу своей службы, да и слухи распространялись весьма стремительно: этот молодой человек участвовал когда-то давно в бунте и, кажется, избежал казни лишь потому, что был тогда почти ребёнком. С тех пор у него осталась примета на пол-лица. Переговоры с Белоусом прошли на редкость хорошо. Росинант был очень удивлён — он впервые видел человека выше себя, не считая брата. Но тот был выше Роси только на дюйм. Белоус же точно был больше семи футов в высоту. На выходе, перед воротами их ждал сюрприз. Коммодор встал как вкопанный, в то время как остальные присутствовавшие подались вперёд (а один из пиратов даже взобрался на кованый забор). Трафальгар, как всегда роскошно одетый, гордо и нагло предстал перед адмиралами вместе со своей командой. Ситуация становилась всё более напряжённой. Если он сейчас обмолвится об их подлом плане с его поимкой и продажей, у Сенгоку могут быть неприятности. Старый адмирал мельком взглянул на своего подопечного, и Росинант понял его взгляд: он хотел, чтобы офицер пристрелил пирата, если происходящее выйдет из-под контроля. Прошу, не вынуждай убивать тебя… Хирург смерти вёл себя как всегда вежливо и учтиво. От этого становилось всё страшнее и страшнее. Вот сейчас он сорвётся, кинется… Голос всё более ледяной. Рёбра неподвижно встали железной клеткой, одна рука уже лежала на рукоятке пистолета, он не чувствовал поледеневших пальцев. Нет, слава морскому дьяволу, это всего лишь очередная злостная выходка с вырезанными органами. Кажется, адмирал Сенгоку в безопасности. Росинант наконец смог сделать вдох, услышав, что это сердца испанцев, что Ло и правда не тронул его товарищей. Как он и просил… Трафальгар ещё и предоставил возможность адмиралу сказать свою версию, в чём дело. Неожиданно великодушно с его стороны! Ну вот, шокировал всех и просто ушёл. Опять. Ну нет. Коммодор с нетерпением дождался окончания рабочего дня и отправился разыскивать пирата в порту. Он ещё не уплыл. Нагло расположился со своими людьми в таверне неподалёку от пристани. Росинант ляпнул какую-то глупость вместо приветствия и совершенно не заметил, с кем выпивал Трафальгар, хотя это был его сегодняшний объект для слежки. Вот теперь глаза Ло были совершенно сумасшедшими. Офицер в этот раз точно не мог и предположить, о чём думает их обладатель. Росинант ведь хотел поблагодарить пирата за проявленное милосердие, но, в конце концов, похоже, что Трафальгар был очень зол, и то, чего он действительно хотел, — это убить английского офицера. Ладно, раз так хочешь — пожалуйста, возьми мою жизнь. Ты ведь даже адмирала пощадил и не стал мстить. Ло шагал нетвёрдой походкой. Или это так казалось из-за его хромоты. В каюте у него было довольно уютно. Пират приказал своему пленнику раздеваться. Достал кинжал, привычным жестом проверил остроту лезвия. Коммодор возился с застёжками мундира. — И что, тебе совсем не страшно? — Трафальгар приставил кинжал к горлу офицера. Ты же не будешь начинать отсюда? В самом деле, можно подумать, что ты вовсе и не планируешь вырезать мне органы. — Прости, из меня ужасный пленник, — улыбнулся Росинант. Ну вот, кто придумал этот бред про то, что ты маньяк? Маньяки не убирают оружие в ножны перед своей жертвой… не останавливают процесс избавления от одежды… не целуют, как в последний раз. Ло поскорее отошёл в дальний угол капитанской каюты и прошептал дрогнувшим голосом: — А теперь уходи, пока я не передумал. Да ты же сам не свой. Если я сейчас уйду… Что с тобой случится? Нет, я так не могу. Всё ещё рычишь на меня, на кота похож. Не надо, правда, ты такой же, как мой брат, я не говорил? Росинант приобнял пирата, и тот быстро разоткровенничался. Машинально, сам не замечая, нежно поглаживал руки, обвившие его плечи. Вот в чём было дело. Ты не знаешь, за что так с тобой обошлись. Это мучает тебя. Но ещё сильнее мучает то, что тебя спас отъявленный головорез… и что ты делал потом. Все эти зверства — тебе же в первую очередь было больно от всего этого. Ты всё ещё можешь разорвать этот порочный круг в любой момент, правда, попробуй, тебе станет легче. Росинант отнял руки и погладил немного беспорядочно взъерошенные тёмные волосы пирата. Ло вдруг обернулся к нему, вцепился невозможным взглядом жёлтых глаз. — Нет… не отпускай. — Его шёпот звучал неожиданно громко в тишине каюты. Нет, ни за что не отпущу, не бойся. Боже, ну какой придурок придумал этот бред про то, что тебя невозможно ранить?! Никого более хрупкого не видел за свою жизнь. Более хрупкого и более нежного… Я, правда, не совсем представляю, что и как нужно делать. Но, если ты возьмёшь инициативу в свои руки, против не буду, так даже лучше. Трафальгар был внимателен и осторожен. Дальше прикосновений своими ловкими пальцами и горячими губами не зашёл, видно, всё же не хотел шокировать офицера слишком сильно сразу. Росинант уж и не помнил, когда его в последний раз называли милым. Мурлыкали под ухом. Обещали подарить сердца врагов… Нет, пожалуй, насчёт последнего — пусть это будут только шутки у тебя такие жуткие. Коммодор покинул «Ласточку» глубокой ночью, оставив Ло дремать на диване. Незаметно вернулся к себе в казарму. И только засыпая, понял, что Трафальгар, похоже, не знал, что всё это случилось по непосредственной вине Донкихота, всё с самого начала. Нормально поспать до подъёма так и не удалось, противное чувство вины ворочалось внутри него. Как только выдался шанс, через день, офицер снова сбежал на корабль к пирату поздним вечером, благо они ещё не отплыли. *** — Это я тебя выследил. Тогда… — Росинант перевёл взгляд на своего собеседника и понял, что продолжать фразу нет нужды. Ло прикрыл ладонями ставшие снова в мгновение сумасшедшими кошачьи глаза. Он несколько раз глубоко вздохнул и поднялся с места, отошёл к окну и уставился туда. Молча стоял так, как показалось коммодору, довольно долго. — Это… — Пират наконец подал голос. — Это же был приказ… твоего адмирала, так? — Да, — отозвался Донкихот. — А кто именно придумал этот ебучий план? — снова спросил Трафальгар, и из его груди послышался глухой рык. Он редко так ругался. — Ну… сначала один из моих людей проследил за тобой, выудил информацию у нескольких, ну… с кем ты встречался. А потом, когда эти слухи были подтверждены, адмирал решил, что это самый лёгкий способ… А потом я выслеживал тебя в тот самый вечер… — Достаточно. Я понял, — прервал Ло, и Росинант замолчал. Трафальгар смотрел в окно каюты и всё не поворачивался. Коммодор сидел на диване и ждал, что же он будет делать. Когда пират вёл себя так тихо, он выглядел жутко. Лучше пусть ругается, рычит и кидается. Тогда всё яснее, к такому он привык. — Прости, я должен был сказать раньше, — вздохнул Роси, желая не оправдаться, а хоть как-то нарушить тишину. Собеседник ничего не ответил. — Адмирал хотел… деньги для флота нужны. Не злись… на него, — осторожно попросил офицер, хоть и сомневался, что такая просьба вообще уместна. — Я это понял ещё в клетке, — пробормотал Ло уже не таким страшным голосом, а потом Росинант и вовсе услышал из его уст мягкий смех: — А больше ничего рассказать не хочешь? Военный в недоумении пожал плечами, хоть собеседник не мог этого видеть: — А что ты хочешь ещё узнать? — Это же ты вытащил меня из клетки после взрыва? — уже спокойным тоном спросил Трафальгар и обернулся, опираясь о подоконник и скрещивая руки на груди. Выглядел он снова вполне нормально, жёлтые глаза утихомирились. — Да, — кивнул офицер. — Я думал, ты не поверишь, если скажу… Как ты догадался? — Я конечно пидорас, но я же не тупой, — простодушно пожал плечами Ло. — Не говори так, — немного смущённо пробормотал Росинант. — Слушай, ты ведь… не будешь мстить Сенгоку? Прошу… — Чего ты так волнуешься из-за этого старого подлеца? — вздёрнул бровью пират, вернулся к собеседнику и снова присел на диван рядом с ним. — Нет, он… Ну, это профессиональное у него, наверное, уже. Он на самом деле неплохой человек. Адмирал всегда заботился обо мне и помогал, ещё с самого начала, когда я был совсем один. — Ты из-за него сюда пришёл? Тебе… только это от меня нужно? — дрогнувшим голосом спросил Ло и отвернулся, чтобы собеседник не видел его лицо сейчас. Офицер понял, что как всегда сглупил. Неуклюжий идиот! Совсем не подумал о пирате, который был так уязвим, хрупок и уже достаточно истерзан. Нужно было срочно исправить ситуацию. Росинант взял лицо Трафальгара в ладони и вернул к себе. Глядя в эти умоляющие о любом другом ответе глаза, коммодор не смог сдержать широкую улыбку, понимая, какой будет единственно правильным: — Нет, мне кое-что другое от тебя нужно. — Что же? — Отдай мне своё безумие. Ло шумно выдохнул и крепко прижался к широкой груди Росинанта. — Всё что угодно.