гейская солянка.

любовь на расстоянии - не выдумка, послушай, ты правда в его глазах лучший, запал прямо в душу. Тим устало потирает, покрасневшие от долгого залипания в экран нагревшегося ноутбука, глаза. Сетчатку неприятно жжёт и он нервно смаргивает около десяти раз подряд, стирая тыльной стороной ладони непрошенные слезы. По ту сторону экрана Вин белоснежно улыбается и туже затягивает волосы в хвост. — Как дела на учебе? — Тим прыскает в кулак и начинает рассказывать о сегодняшнем дне, активно жестикулируя. После еще тридцати минут разговора они прощаются и Тим ослабляет галстук, заваливаясь на подушки и блаженно прикрывая глаза. Вин уже четыре месяца проходит практику в Германии и они все это мучительно долгое время видятся только через фотоны монитора. Тим скучает до рези в ребрах и спит в клубной олимпийке пловцов, периодически заглядывая на сайт компании своего парня. Каждый томительный день ожидания встречи отдает глухой пульсацией в сердце. У Тима не скучать не получается, каждое, проведенное вместе мгновение больно эхом разбивается о стены черепно-мозговой коробки, заставляя окунуться в воспоминания, которые греют душу, но в то же время раздирают ее в клочья. И звонков ожидает, словно рождественское чудо. Будто с каждым появлением иконки скайпа расстояние между ними в разы сокращается. И кроме встречи долгожданной ничего больше и не надо. И при одной только мысли о воссоединении после долгой разлуки, Тим превозносится до небес. Вот только Вин уже пару недель, как ждать прекратил. Измены не кажутся такими уж плохими и аморальными. Он день изо дня пытается сам себя убедить, что это все не более, чем утоление потребностей. Тем более велика ли вероятность, что Тим узнает? Ответ очевиден, она почти равна нулю, знакомых, кроме Вина у него в Германии нет. Вин, лежа на кровати вплетает пятерню в волосы, не понимая, как он до такого докатился. Его мальчик ждет его, отменяет все планы ради разговоров с ним, постоянно скидывает свои фотки и пишет милые подписи, хотя ему такое никогда свойственно не было. И он сам понимает, что проебывается, но прекратить, выйти из этого порочного круга, уже не может. С этими гадкими мыслями он засыпает, так и не переодевшись. Дверь открывается и в комнату общежития заходит девушка, вульгарно одетая, блондин закрывает за ней дверь, в голове мелькает мысль о том, что въебать день практики, свалив все на болезнь ради второсортной телки, идея такая себе. Она тянется к губам Вина, но тот, как и всегда отворачивается. Трахаться — это одно, а вот поцелуй уже другое. Девушка толкает его на диван, слишком наигранно облизывает губы и расстегивает ширинку. Вин абстрагироваться пытается, старается не вдыхать приторный запах дешевых духов, представить на их месте запах одеколона Тима, вместо рук, с длинными ноготками — теплую шершавую ладонь. Девушка берет на половину, когда вибрация телефона отвлекает его. Тим: Мои родители разводятся Тим: Мы можем поговорить Тим: ? Тим: Пожалуйста И не дожидаясь ответа он уже звонит по видео связи. Вин, не видя другого выхода из ситуации трубку берет и натянуто улыбается, узнавая о самочувствии младшего. Стоны так и норовят вырваться из глотки. Тим зябко ведет плечами, надевая его, Вина, олимпийку. Вин улыбается. Над ухом раздается раздраженное: — Может ты ради приличия не будешь пиздеть по телефону, пока я тебе отсасываю? — с сарказмом спрашивает девушка. — Заткнись, дура, — он шикает. Глаза Тима расширяются и он усмехнувшись скидывает звонок, последнее, что видит Вин, это летящая на пол олимпийка. — Блять, — он выгоняет девушку под недовольные возгласы и начинает обрывать телефон парня. Час. Два. Шесть. Он не взял трубку ни разу. Безысходность накрывает с головой и он сдавленно смеется. Разве стоил этот несчастный отсос их отношений длиною в четыре года? А все те измены? Конечно нет. Он бьет себя по лбу и вздрагивает от телефонного звонка, звонил Дин. — Я не знаю, что ты натворил, но Тим у нас уже несколько часов и даже объяснить не может, что произошло. Ревет без остановки, так что думай, как вымолить прощения и что делать, придурок. Рассказывай, чем обидел свою женушку? — Дин хмыкает. — Я изменял ему, почти месяц изменял, а сегодня он узнал, потому что во время видеозвонка мне делала минет коллега по офису. Достаточно ясно? — он от собственных слов кривится. — Я разочарован, — больше слов у Дина не находится и он сбрасывает. А Вин бронирует ближайшие билеты и перестать думать не может. На его солнышко и без него навалился развод родителей, теперь еще и его блядские измены. Ему намного хуже, чем самому Вину, а блондин не имеет права даже утешить его сейчас. И в самолете каждый час полета дает понять — он скоро увидит любимого. Родной город, родные стены подъезда, в котором жили Парм с Дином, та самая пошарпанная дверь. Он хрустит спиной после долгого перелета и понимает, что прошло меньше полугода, но несмотря на это, флэшбеки кажутся очень далекими. Дверь открывает Парм, окидывая парня презрительным, но удивленным взглядом и ударяет по лицу, что есть мочи, Вину повезло, что ее у Парма почти не было. Дин обнимает своего парня со спины, отодвигая от дверного проема, давая гостю пройти. Когда Вин снимает обувь, Дин хлопает ему по плечу. — Не проебись, — они с Пармом обуваются и уходят, хотя последний очень не хотел оставлять лучшего друга с этой сволочью. Тим откровенно ахуевает, болезненное осознание того, что приедь Вин буквально день назад, младший бросился бы ему на шею, точно не сдерживая слез, как ушат ледяной воды, но чего мелочиться? Он и сейчас их не сдерживает, слезы горькие, предательские, совсем не от счастья. И он даже не замечает как стекает слеза за слезой, позорный всхлип сдержать не может. — Привет, малыш, — старший аккуратно присаживается на кровать рядом с младшим и берет его за руку. Тим как в прострации смотрит на их руки и даже вырваться не пытается. Осточертело. Он смотрел на их гребаные отношения через призму виновского пиздежа и эта любовь оказалась именно такой, как думалось младшему в самом начале. Много боли, лжи и одно большое и черное нихуя в грудной клетке вместо сердца. — Чего тебе? — он разговаривает вяло и выглядит достаточно нездоровым. — Я умоляю, дай мне шанс, еще один шанс, пожалуйста, — он выглядит таким жалким и уязвимым, что Тиму от чего-то смешно. — Людям очень редко выпадает второй шанс, в этот один процент ты не входишь, — слова комом в горле чешут глотку. Вин наклоняется, мягко притягивая младшего к себе за шею, в глаза красные от слезы заглядывает и целует. Трепетно, нежно, вместо тысячи извинений. И он готов поклясться, что земля из-под ног уходит, когда он чувствует прикосновение к своему языку. Тим ему отвечает и от этого бабочки в животе начинают проситься наружу. Как же он скучал. Все это время. Как же не хватало своего мальчика, как же давно хотелось этой встречи, как жаль, что она произошла при таких уебских обстоятельствах. — Это прощальный поцелуй, Вин, убирайся отсюда, пожалуйста, я не готов видеть тебя, — он сглатывает, — Точно не сейчас, — добавляет чуть тише. И Вин в последний раз гладит по темной макушке, ероша непослушные волосы и уходит. Тим расплывается по кровати и начинает плакать с новой силой, больно оттягивая волосы на голове, стараясь стереть эти блядские прикосновения, языком по губам ведет и всхлипами собственными давится. Хуево. Вин, подобно псу, брошенному хозяином, ждет когда это «сейчас» наступит. Изводит себя, почти не ест, забил на работу и целыми днями бесцельно залипает в стену обрывая трубу младшего. Месяц спустя ничего не меняется. Он апатично сбривает щетину, наконец доползая до продуктового. Спустя три месяца Вин видит, что в черном списке во всех соц.сетях, но номер почему-то не заблокирован. Спустя полгода он просматривает крайне редко обновляемый инстаграм с фейка и плачет, уже не веря, что получит хоть весточку от парня. По прошествию года, он считает, что лучше бы не получал, столь желанное смс. На экране мобильника, бьющее ниже пояса: Тим: Я так и не смог простить. Я проснулся и понял, что больше не болит. Прощай. Вин: Я люблю тебя. (сообщение не отправлено, пользователь добавил вас в черный список.) Дин не станет рассказывать, что нихуя у Тима не прошло. Он из дома не выходит почти, осунулся, побледнел, потерял в весе и даже чипсы есть перестал. Вин перечитывает заученные смс в лайне хуй знает какой раз за ночь и медленно рассыпается. Боже, как он себя ненавидит. Горькая усмешка трогает губы, больше него самого, его ненавидит только Тим. эти километры вам покажутся пустыми, если вы сможете и сердце в груди не остынет.