***
Чимин откидывается на спинку стула, хрустя шеей. Если бы он мог разорвать Чонгука на куски, он бы сделал это прямо сейчас. Он чувствует, как в груди становится жарко и тяжело, поэтому, опустив крышку ноутбука, окидывает всех присутствующих взглядом. Он останавливается на Юнги, пытаясь отвлечься. Пак знал с самого начала, на что шёл, с какими людьми ему снова придётся встретиться. И если поначалу боялся, наученный, преданный, сейчас понимает, что готов. Если он не сделает этого, то может стать слишком поздно. — Ты только что… — голос блондина звучит слишком незнакомо в этом кабинете. Юнги поднимает на него взгляд, в котором Чимин впервые видит что-то помимо безразличия. Он злится, и Паку интересно, что будет дальше. — Я уничтожу Чонгука, если это потребуется, Юнги. Не забывай об этом. Пак старается изо всех сил вести себя спокойно, не показывать, насколько тяжело ему даётся сдерживать себя в руках. Юнги хмурится, закрывает ноутбук и поднимается с места. Вокруг него словно сгущается злоба, которую он чувствует, и Чимин будто бы может её видеть. — Да кем ты вообще себя возомнил? — доносится до него продавленное сквозь зубы, задушенное, очень близкое к рыку. — Что такого тебе сделал Чонгук? Чимин знал, что так будет, он готовил себя, и в нём достаточно сил, чтобы держать на лице маску абсолютного спокойствия. Намджуна в кабинете нет, только Хосок, который смотрит на них молча и напряжённо, застыв в ожидании чего бы то ни было. — Повторяю ещё раз, — хмыкает Чимин, смотря Мину прямо в глаза, даже если самому от этого некомфортно, — на Чонгука нам плевать. Нам нужен только его отец. Если Чонгук будет лезть, мы его уберём. Юнги смеряет его тяжёлым взглядом и выходит прочь из кабинета. Чон тут же следует за ним, чтобы догнать и, может, поговорить. Чимин не может его осуждать. Он опускает голову на согнутые локти и старается избавиться от накатывающих воспоминаний, что яркими картинками всплывают одна за одной перед глазами. Шум затыкает уши, затекает за перепонки раскалёнными металлическими каплями. Крики, приказы, удары, плач — он кончается, как Пак Чимин, и становится на какое-то мгновение снова PJ33110. Мальчиком, на которого повесили чужие грехи, чтобы самим выйти из воды сухими. Мальчиком, которым воспользовались. Но ничего не получается. Поэтому уже скоро он лежит на полу, свернувшись и поджав колени к груди, посреди комнаты с жуткой головной болью и провалом в памяти, что он делал и как оказался на этом месте. Он хочет позвать к себе Намджуна или Хосока, потому что ему страшно. Но не делает этого. Для него лучше снова пережить всё это, чем раз за разом доставлять им неприятности. Он и так заставил их ввязаться в авантюру, рисковать друг другом и собой, портя себе жизни. Пак садится на диван и смотрит на стену перед собой, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. Ты чудовище, Пак Чимин, так почему бы тебе просто не сдохнуть?6
7 сентября 2020 г. в 10:47
Господин Чон отходит от Чонгука, стряхивая кровь с рук. Обычно он не пачкается, предпочитая, чтобы за него это делали работники. Но, когда дело касается его сына или выбивания из него всей дури с целью поставить на место, он всегда делает это сам.
Чонгук переворачивается на спину, тяжело дыша и держась за отбитые рёбра. Парень думает о том, в какой момент всё пошло наперекосяк, и его более-менее налаженная, насколько это возможно в его случае, жизнь разбилась на несколько уродливых частей. Может, с момента, когда он привёл Юнги в свою организацию, являясь её директором и имея на это полное право? Или с самого рождения?
Чонгука никогда ни о чём не спрашивали. Его жизнь была распланирована родителями ещё до рождения сына. Он обучался дома, так и не узнав, что такое школа. Отец постоянно таскал его с собой на встречи, чтобы мальчик — позже и подросток, — впитывал в себя всё то, чем ему придётся заниматься.
Первое убийство сын Чонов увидел в семь лет. В четырнадцать убил сам. Что уж поделать, когда твой отец — директор самой большой организации по кибербезопасности практически во всём мире, к тому же держит этот самый мир на ладони. Ему доступно всё, все данные о каждом человеке. Его боготворят незнающие люди, ведь он защищает их и оберегает информацию, принадлежащую им, и ненавидят те, кто хоть раз как-то косвенно встречались с ним.
Господин Чон никого не щадит. Чонгук вырос в этом, не зная любви и ласки. Ему оставалось лишь устало прикрывать глаза и проходить мимо комнаты отца, когда тот расправлялся со своей очередной жертвой.
Наверное, Чонгук не стал таким же только потому, что в его жизни появился Тэхён, когда они оба были подростками.
Ким отрабатывал у них в доме долги своей семьи перед Чонами. Они пересекались редко, потому что старший сын, в отличие от своего младшего брата, всегда был загружен учёбой и работой, еле справляясь, но делая всё, чтобы отец не разочаровался в нём.
Тэхён заходил к нему, чтобы прибраться, принести что-нибудь и просто поинтересоваться, как дела. По какой-то причине он никогда не относился к Чонгуку предвзято. Он будто видел его насквозь, его отвращение к тому, чем занимается господин Чон, и всегда старался как-то поддержать. Гук этого доброго отношения к себе не понимал, но и не отрицал — просто выжидал, что будет дальше.
Тэхён был улыбчивым, только когда оставался с Чонгуком наедине. Им обоим было по шестнадцать. Они оба были одинокими и преданными своими же семьями. Оба просто хотели жить обычной подростковой жизнью.
Чон не стал долго колебаться, и пусть он совсем не умел выстраивать даже приятельские отношения, без какой-либо выгоды для себя, попытался, а Ким пошёл навстречу, искренний и открытый, с чистой и невинной душой.
Чонгук не хотел пачкать его, ведь руки у него были в крови. Его боялись, а отец без конца давал ему указания, которые совсем не вязались не то, что с безопасностью, но и с законами в принципе.
Ким сам потянулся, сам сделал первые шаги. Чонгук боялся, что их отец узнает о том, что один из его слуг захаживает к старшему сыну, поэтому приложил все усилия для того, чтобы скрыть это.
Они стали парой незадолго до того, как Тэхёна вышвырнули на улицу, словно щенка, когда он закрыл долги. Он работал в доме господина Чона почти пять лет, и родители о нём ни разу не вспомнили. Чонгуку осталось только крепче сжать зубы и кулаки, нацепить на лицо маску равнодушия и смотреть в большие глаза младшего, который даже тогда его ни в чём не обвинил. Он всё прекрасно понимал, поэтому просто кивнул на прощание и ушёл в неизвестном направлении.
Чонгук ушёл из дома через несколько месяцев, когда отец всё же допустил его до должности директора в самом главном, после основного, офисе и на какое-то время оставил в покое. Это была единственная возможность, и парень ей воспользовался, буквально вцепился зубами и не отпустил, пока не нашёл Тэхёна. Как бы сентиментально это ни было, Чонгук понимал, что без Кима его жизнь просто не имеет никакого смысла. Младший испугался того, что господин Чон узнает, но молодой директор, сжав красивое лицо в своих ладонях, пообещал, что защитит.
Чонгук на локтях поднимается с пола, залитого его же кровью, и надрывно кашляет. Кто-то с силой тянет за волосы и говорит в самое ухо что-то, что разобрать уже не получается. Всё, чего он хочет в данный момент — вернуться к Тэхёну, который, скорее всего, сидит на кухне, поджав худые ноги к груди, и крепко держит заряженный пистолет. Чонгук научил.
— Не приведёшь мне Мина, клянусь, от Кима не останется ничего! — шипит отцовский голос прямо в ушную раковину. — Прикончу на твоих глазах!
Его отшвыривают на пол, из-за чего он больно ударяется головой. Всё его тело — сплошная рана: нос и губы разбиты, пара рёбер, скорее всего, сломаны, спину он и вовсе не чувствует. Но это ничто по сравнению с тем, какая ненависть поднимается в нём, когда отец смеет даже упоминать его парня.
Чон поднимается на отбитые дрожащие ноги, держится руками за стену и выходит из этого дома прочь, игнорируя всю прислугу и посылая их всех к чёрту. Никто не смеет трогать Тэхёна.
Он заходит в квартиру, не падая только потому, что его подхватывают. Когда длинные пальцы зарываются в волосы, пачкаясь в крови, всё встаёт на свои места. Чонгук там, где должен быть и с кем. В руках Тэхёна, что прижимает его к груди и шепчет что-то в макушку.
Тэхён поднимается только для того, чтобы запереть дверь и оттащить старшего в гостинную. Дальше он обрабатывает раны, уже наученный, делает необходимые перевязки и укладывает парня головой на свои бёдра. Он сидит на полу, опершись спиной на диван, водит холодными пальцами по чужому лицу и поджимает искусанные губы.
— Чего он хочет, Чонгук?
Чон открывает глаза и сталкивается с потемневшим от грусти взглядом. Он не хочет видеть Тэхёна таким. Он хочет, чтобы широкая улыбка никогда не сходила с родного лица, чтобы глаза светились от счастья. То, каким разбитым выглядит младший, разъедает изнутри. Он никогда не плачет, но сейчас очень хочет.
— Ему нужен Юнги.
Голос звучит устало и сипло. Губы Тэхёна трогает лёгкая улыбка.
— Кто бы мог подумать.
Господин Чон, узнав, кто именно станет заместителем его сына в должности, впал в безумную ярость. Тогда Чонгук подумал, что ему конец, что он вот-вот умрёт от руки своего же отца. На место главного помощника директора должен был устроиться младший сын Чонов. Что было невозможно из-за его возраста, и Чонгук воспользовался этим, впервые в жизни сделав по-своему и поплатившись за это сполна. Стоило ли оно того? Определённо.
Он нашёл Юнги и познакомился с ним, когда тот ещё учился в университете. О юном гении знали многие в сфере ИТ, но всех смущал его возраст и “несоответствие” нормам и порядкам. Чонгуку было плевать, поэтому совсем скоро Мин зашёл на должность.
Сколько же иронии в том, что человек, который без конца угрожал Юнги, подсылал своих людей караулить за ним, без успеха перехватывал его данные, теперь сам же приказывает найти его и вернуть, осознав, что без него вся работа Чонгука, а значит, и основного офиса, встала на одном месте и особо не продвигается.
— Что будешь делать? Вернёшь его?
Чонгук закрывает глаза, чувствуя, как Тэхён целует его в висок, и расслабляется окончательно. Даже раны, кажется, перестают болеть.
— У меня нет выбора, — вздыхает он, чувствуя себя таким усталым, как никогда раньше. — Он поймёт. Рано или поздно это должно было произойти.
Чонгук пытался найти Юнги, но безрезультатно. Никакую информацию нельзя полностью скрыть, она всегда где-то плавает, но в случае с Мином бесполезны любые способы что-то отыскать. Этот парень умеет заметать следы.
Чон не знает, что произошло, куда тот пропал, натворил ли что-то, но факт остаётся фактом. О том, что они были друзьями, придётся забыть, как бы больно ни было. Мин привык всегда оставаться в одиночестве, а Чону есть, кого терять. И если защита Тэхёна требует одной единственной жертвы, Чонгук найдёт его и приведёт в лапы господина Чона.
Чонгук вслушивается в тихое пение Тэхёна, которым, он верит, можно исцелить, и поднимается. Он смотрит ему в глаза, вплетает пальцы в голубые волосы и целует.
— Ты же знаешь, что я убью за тебя, — шепчет Чонгук, прижавшись к его лбу своим и смотря прямо в его глаза. — Никто больше никогда не причинит тебе боль, не заставит тебя страдать. Забудь о них всех, думай только о нас.
Ким, если бы был младше, нахмурился бы и начал возмущаться, мол, нельзя так, Чонгук! Но сейчас, смотря в почти чёрные глаза напротив и стирая небольшое пятно крови под чужой нижней губой, Тэхён кивает и обнимает его, не причиняя боли. Чонгук отвечает на объятия, зарываясь носом в яркие пряди и вдыхая родной запах.
Чонгук не знает, правильно ли он поступает, когда в очередной раз пробегается глазами по строчкам кода и открывшимся страницам. Очевидно, Юнги жив. Никому не хватило бы мозгов на то, чтобы так профессионально стирать за собой информацию. Чон знает лишь одного человека, способного на что-то подобное, помимо отца. И этот человек, скорее всего, умер на ближайшей свалке. Человек, после встречи с которым у Чонгука, до Тэхёна, больше не было друзей, а его жизнь превратилась в настоящее заточение на несколько долгих, мучительных лет.
Ему хочется верить в то, что в нём всё ещё есть хотя бы проблеск сострадания и способности к сочувствию, когда он вспоминает о Чимине. Вся его жизнь превратилась в одну сплошную чёрную полосу и кошмар наяву, когда господин Чон добрался до него. Паку просто не повезло, а их семья осталась с блестящей репутацией. Всегда и в любой ситуации нужно искать выгоду для себя, но, как бы Чонгук ни пытался найти эту самую выгоду и смириться с тем, что его единственный, на тот момент, друг гниёт в каком-то подвале, скрученный и напуганный, у него не вышло. Не выходит до сих пор.
Несмотря на то, что прошло много лет, он по-прежнему скучает. Но, скорее всего, Чимин умер или окончательно залёг на дно. Вряд ли ему хватило бы смелости лезть в это всё снова после того, что он успел пережить к своим двадцати трём годам.
Пальцы Чонгука застывают над клавиатурой, когда ранее открывшиеся страницы с информацией о Юнги начинают пропадать одна за другой. Его взламывают. Чон громко ругается и начинает отражать атаку, но всё бестолку. Как долго за его действиями следили? Сомнений в том, что это Мин, нет никаких, поэтому Чонгук пытается хотя бы перехватить адрес.
Бесполезно.
Снова.
Спустя какое-то время после атаки, которую Чонгук так и не смог отразить, он понимает — Мин Юнги исчез, будто его никогда и не существовало. Всеобщая галлюцинация, образец для подражания прямиком из воображения.
Чон выдыхает, игнорируя боль в рёбрах и осознание того, что надо начинать действовать радикально, что больше нет времени играться в хакера. Он впервые в жизни не знает, что ему делать. Ему нужно начать всё заново, по мельчайшим частицам искать Юнги, которого нет уже два месяца, но он абсолютно бессилен.
Чон Чонгук, ты облажался.