Exhausted

      Хосок подсоединяет последний провод и откидывается на спинку дивана, разминая затёкшую шею. Намджун и Джин работают в своей комнате их небольшой съёмной квартиры, оставив его наедине с собой на какое-то время. До Чона иногда доносятся их приглушённые голоса, и он рад, что те хотя бы общаются друг с другом. Что они не стали закрываться после смерти Черён, как бы тяжело им это ни далось.       Он затягивается, медленно выдыхая дым. Без Юнги у него всё валится из рук, и на душе погано. Они были вместе, почти не расставаясь, несколько месяцев, а по ощущениям будто и вовсе всю жизнь. И сейчас разлука даётся непросто. Особенно если учитывать тот факт, что его парень находится в не самом безопасном месте.       Чон не видел, как Мина забирали, не знает, страшно ли ему. Одиноко ли. Хочет ли он вернуться. Конечно, понимает, хочет — очень вряд ли филиал представляет собой райское местечко на Земле. Хосок не знает, что там с ним происходит, нужна ли ему помощь. Не знает, что его парень сейчас переживает, и это давит.       Он ни капли не сомневается в Юнги; в том, что тот их ни в коем случае не предаст. Сделает всё, только бы достигнуть цели, при этом сохранив жизни людей в команде. И это самое ужасное, что он готов пожертвовать собой без раздумий. Хосок не хочет, чтобы тот расценивал свою собственную жизнь так просто, как будто она не значит ничего. Но, сколько бы они это ни обсуждали, тот оставался при своём мнении.       Хосок осторожно осматривает бомбу с ещё не включённым таймером. Вспоминает, как Сокджин учил их с Намджуном собирать разные виды взрывчаток. Несколько таких малышек в его руках могут разнести к чертям какой-нибудь филиал, например. Главное, правильно их расставить. Чон чувствует приятное покалывание на кончиках пальцев, когда представляет тот день, когда всё кончится.       Они сделают себе новые документы, уедут подальше и забудут обо всём этом, как о страшном сне. Больше не будет давления от невидимого дула пистолета, которое порой ощущается слишком чётко. Они выведут J.I. на чистую воду, покажут, чего стоит успех этой компании. Никому из них не нужна слава или всеобщее признание. Им нужна только справедливость. Чтобы все твари, которые испортили жизни не только им, но и десяткам других людей, поплатились и ответили за свои деяния.       Хосок берётся за сборку очередной бомбы, тихо ругаясь под нос, потому что работать с одним глазом и одной рукой чертовски неудобно. Он отвлекается только на уже ставший привычным писк на ноутбуке, стоящем рядом. Кто-то из парней закинул новые данные. Чон мало чего в этом понимает, поэтому просто ждёт, когда придёт Чонгук. Тот держит их на связи, помогает оставаться в безопасности. Но даже он не может точно сказать, как там Юнги.       Чонгука долго ждать не приходится. Он навещает парней каждый день, приносит им продукты и проверяет ноутбуки. Тэхён иногда приходит с ним, потому что все понимают: оставаться поодиночке может быть опасно. Отбиться, когда вас хотя бы двое, легче. Была мысль оставить с ними Джина или Намджуна, но она быстро исчезла после ряда аргументов.       — Работаешь? — кидает Чонгук отстранённо. Он что-то печатает, пробегается глазами по строчкам. Его спокойствие говорит о том, что пока ничего из того, чего они опасаются, не происходит. В ответ Хосок угукает, спрашивает как-то устало:       — Вы как? У вас всё нормально?       Чонгук молчит какое-то время, будто хочет сказать что-то, но вместо этого просто кивает. Тэхён смотрит в монитор через его плечо, никак не отвечая на вопросы. Хосок знает, насколько тот винит себя, но не лезет со своей помощью, потому что никто его об этом не просил. Чон чётко дал понять, чтобы все остальные держались от Кима подальше, и идти ему наперекор или спорить никто не собирается.       — А вы? Много вам ещё работать?       — Достаточно.       И всё. Их общение изо дня в день заключается только в перекидывании несколькими фразами. Хосок бы занялся этим, но просто не считает нужным. Все его мысли крутятся вокруг Юнги и того факта, что с ним могут сделать всё, что угодно. И никого из них не будет рядом, чтобы защитить его.       Конечно, он напоминает себе каждый раз, что Юнги может заступиться за себя, если посчитает нужным. Их обучали какое-то время обороне, чтобы не были совсем уж беспомощными котятами. Но проблема была в том, что он может не защищаться, чтобы пробраться в нужное место. С него станется принести себя в жертву — Хосок это ненавидит.       Чонгук относит пакет с продуктами на кухню, и после этого они с Тэхёном молча уходят. Хосок хмыкает самому себе и продолжает паять провода. Отвлекается только тогда, когда их телефон, купленный специально для промежуточных звонков, начинает вибрировать.       — Слушаю, Чимин? — Хосок мнёт переносицу и морщится из-за того, насколько сильно устал его глаз от постоянного напряжения.       — Хён, — на той стороне слышится какое-то копошение, — у вас всё хорошо?       — Да, — устало тянет он, — всё идёт по плану. Мы не отстаём, не переживай.       Чон думает над тем, как бы тот не принял раздражение в его голосе на свой счёт. Чимин ни в чём не виноват. Он переживает точно так же, как и сам Хосок, просто не может сидеть на одном месте. Всё это бессилие, невозможность даже из квартиры нормально выйти, заставляет его злиться и огрызаться. Ему это не свойственно совершенно, но он ничего не может с собой поделать.       — Мне плевать на план, — пресекает Чимин и молчит какое-то время. — Хочешь, мы поговорим?       — Я не знаю, — сдаётся, в конце концов, Хосок, заваливаясь на бок и растягиваясь вдоль дивана.       — О чём ты сейчас думаешь?       — Ты решил мне мои же вопросы задавать? — на губах Чона расплывается лёгкая улыбка.       — Почему нет? — по голосу слышно, как легко он улыбается. — Ну, так что?       — Я думаю о Юнги, — Хосок ничего не собирается скрывать. Он всегда был и остаётся прямолинейным. Тем более, он говорит с Чимином, которому доверяет безукоризненно. С которым обещал быть откровенным, максимально открытым и честным.       — Ты думаешь, что Юнги в опасности, да?       Хосок кивает, не обращая внимания, что хакер его не видит.       — Я не доверяю ни Чонгуку, ни Тэхёну. Поводов для обратного больше, так что… — Чон закусывает по привычке нижнюю губу, ждёт, что ему скажет Чимин. Тот ни разу не озвучил своё мнение по поводу этой ситуации. По сути, он просто принял правило "держи врагов ближе", хотя неизвестно, врагов ли.       — Понимаю тебя, — тишина затягивается, и экс-врач ждёт, что Пак скажет дальше. — Я тоже. Но и сделать ничего нельзя. Раз Юнги у них, нам нужна хоть какая-то подстраховка. В любом случае, их можно будет просто убить. Ты бы сделал это?       Вопрос скорее риторический, но Чон всё равно отвечает спустя несколько секунд:       — Сделал бы.       Он много размышлял об этом, представлял с разных углов до мелочей. Оценивал, сможет или нет, и в конечном итоге осознал, что сделает что угодно ради Юнги. Убьёт кого угодно, размажет, сравняет с землёй. Без разницы, все сравнения и эпитеты, пожалуйста, они все подойдут.       Хосок даже садится, игнорируя резкую боль в глазу от таких скачков. На той стороне слышно, как Чимин ухмыляется. Он не сразу задумывается, когда стал так легкомысленно относиться к чужим жизням. Всё случается, когда терпение лопается. Может быть, так и надо было с самого начала, и тогда одной смертью было бы меньше (прости, Гиппократ). Хосоку надоело быть козлом отпущения. Ему хочется только справедливости.       — Мне нравится твой ответ, хён. Как только Чонгук или Тэхён вернут мне доступ к их серверу, я обязательно буду держать тебя в курсе. Прости за то, что они этим занимаются.       — Не извиняйся. Я всё понимаю.       Они снова недолго молчат. Хосок сжимает пальцами сломанной руки ткань домашних шорт и решается спросить:       — Юнги сильно ранили, когда забирали? Ты всё видел?       Чимину не хочется отвечать, это ощущается даже на расстоянии. Хосок достаточно успел его изучить за всё то время, что они общаются. Но, тем не менее, в ответ ему звучит:       — Расскажу всё, что видел. — Щёлкает зажигалка. — Людей было где-то человек шесть. В экипировке, с оружием. Его уложили сразу, заломили руки. Он пытался сопротивляться, и за это его ударили по голове. Потом выволокли на улицу, усадили в машину. Всё длилось минут пять, не дольше. Они даже не стали трогать ноутбуки.       — Как думаешь… — Хосок сглатывает и облизывает нервно губы. — Он в порядке?       — Не знаю, — честно говорят ему с того конца, — но точно уверен, что он очень сильный и достаточно умный, и что не будет действовать безрассудно.       — Надеюсь.       В тишине виснет тяжёлое и неуверенное: “Хотелось бы мне тоже верить в это”, — так и оставшееся на языке. Юнги взрослый человек, и он сам несёт ответственность за свои действия. Но если он решит выкаблучиваться, честное слово, вряд ли Хосок сможет его простить за это.       Он на полном серьёзе не выдержит, если с ним случится что-то.       Сквозь поток тревожных мыслей до Хосока доносится хрипловатый голос Чимина:       — Скажи, как там Джун и Сокджин?       — Хорошо, они справляются. Не переживай. Я позабочусь об их состоянии.       — А о своём?       Пауза затягивается чуть дольше, чем нужно.       — И о своём тоже.       — Обещаешь? — полное наивной надежды.       — Обещаю, Чимин, — к сожалению, не очень правдивое. — Если бы ты был здесь, то мы бы непременно поклялись на мизинцах.       Хакер издаёт короткий смешок. Хосок тоже улыбается, расслабляется немного и стряхивает упавшие на лицо пряди немного отросших после последней домашней стрижки волос.       — Ты сам как там?       — В норме. Если что-то случится, дам знать. И… — Чимин будто собирается с мыслями, думает, стоит ли говорить. Хосок сразу вспоминает ту заминку Чонгука и хмурится. — И, если мне удастся взломать сервер Чонгука, то я перешлю тебе всё связанное с Юнги. Ты обязан знать, что с ним происходит.       — Так ты всё же думаешь, что Чонгук и Тэхён могут что-то намеренно скрывать от нас? — он хмурится, моментально напрягаясь.       — Да. Но сейчас взламывать их очень рискованно. И всё же, нельзя затягивать. В общем, если получится, то попробуй сначала разговорить их. А если не получится, то я пойду на крайние меры.       — И чем это грозит?       — Кто знает. Ладно, мне пора. Свяжемся ещё.       — Береги себя, Минни.       — Обязательно, хён. Вы тоже.       Гудки в телефоне сеют в груди Хосока тяжёлые семена тревоги и тоски. Он очень скучает по Чимину, но, как бы близко ни были сейчас, они не могут даже пересекаться. Но этот разговор даёт какие-то ответы на давно волнующие вопросы. Неизвестности становится меньше, но вместе с этим появляется больше неотвеченных запросов.       Он и так с подозрением относился к Чонгуку и Тэхёну, а сейчас и вовсе не спустит их с крючка. Уже научен горьким опытом, чем может закончиться излишнее доверие и дарение новых шансов.       Хосок устало выдыхает, косится на стол и мысленно машет рукой. Успеет поработать, ещё вся ночь впереди. А пока он займётся глазом и позаботится о своих хёнах.

***

      Чимин вешает трубку и выходит из телефонной будки. За кепкой и капюшоном не видно его лица. Тело скрыто за мешковатой одеждой, а за спиной рюкзак с ноутбуком. Завтра он переселится в другой отель, не оставив после себя ничего, что могло бы указать на его пребывание. Ничто не должно выдать его, иначе всё напрасно.       Пак спокойно доходит до мотеля, в котором пока что остановился. Проходит мимо пьяного заснувшего охранника, на ходу перечисляя себе на карту немного денег с какого-то рандомного счёта J.I.       Комната с облезшими обоями и прогнившим полом встречает его холодом и запахом сырости. Чимин достаёт ноутбук, скидывает кепку и верхнюю одежду. Задёргивает кем-то открытые занавески с чёрными пятнами и мелкими дырочками от сигарет.       Проверяет ближайшие камеры наблюдения и стирает себя с них. Его здесь никогда не было. Его вообще будто не существует. Кого не спросишь, кто такой Чимин, все пожимают плечами. Знают только его образ из новостей, которых в последнее время всё меньше, ведь он залёг на дно. В то время, как Юнги, он же Агуст Ди, наоборот постепенно взбирается на вершину, чтобы скинуть с неё нынешнего правителя.       Чимин сверлит взглядом закрытый для него сервер и борется с желанием попытаться взломать его, прекрасно зная, что не сможет. Он далеко не гений, не обладает какими-то особыми навыками, чтобы в одиночку провести атаку. Юнги постоянно учил его чему-то, а Пак впитывал и применял, но этих знаний всё равно недостаточно.       Он тяжело вздыхает, ненавидя себя за бессилие, и возвращается к работе над опорным вирусом. Дел предостаточно, но сосредоточиться не получается. Он слишком сильно переживает за Юнги, полностью разделяя это с Хосоком. Сейчас бы сорваться к нему, обнять, сказать, что всё хорошо, и они рядом, но Чимин вынужден пялиться перед собой в обшарпанную стену в каких-то непонятных пятнах и прогонять эти мысли раз за разом.       Он не привык быть один. Как бы сильно он ни пытался приучить себя, вдолбить это в каждую клеточку своего тела, ничего не получается. По итогу, он всё равно нуждается в ком-то. Самому себе доверять невозможно, когда твой разум не до конца тебе же принадлежит. И Чимин принимает тот факт, что боится самого себя. Особенно, когда разглядывает старые шрамы, по которым проводит пальцами.       Он хотел бы прожить другую жизнь, ощутить, каково это, быть нормальным. Но, в то же время, раз у него есть его парни, цель, планы, значит, так нужно? Значит, он не такой никчёмный и бесполезный, насколько себя ощущает? Он не уверен.       Чимин заканчивает загрузку данных на их с Юнги сервер и отставляет ноутбук. Хочется чем-нибудь заняться помимо работы. Позвать Хосока и остальных в бар, например, или просто погулять по ночному Сеулу. После своего освобождения Пак не успел насладиться свободой, сразу же попадая в другую тюрьму. Тюрьму под названием J.I.       Может быть, когда всё закончится, если с ними всё будет хорошо, они составят список и займутся воплощением его в жизнь. Ему бы этого хотелось. С Юнги или Хосоком, или с обоими сразу, что даже лучше. Поесть мороженого в парке, побывать на ночном сеансе мелодрамы или ужастика, чтобы все вместе кричали во всё горло с задних рядов. Прогуляться по магазинам, накупить всего ненужного, но милого. Создать хорошие воспоминания взамен тем страшным, что он в себе несёт. Тем самым, что отпечатаны у него на коже.       Хакер ложится на пол, вспоминая, как лежал так с Юнги на земле и смотрел на звёзды. Мин показывал ему созвездия и рассказывал разные факты о планетах, и в эти мгновения Чимин ощущал себя самым счастливым из-за осознания того, что он нужен кому-то. Такое простое действие, а сколько в нём всего, так ему нужного.       Он улыбается уголками губ из-за воспоминаний и осознаёт, насколько сильно скучает. В те моменты он был счастлив. А сейчас из-за малейшей ошибки может потерять всё, и не только он один. Лучше сам умрёт, чем позволит убить друзей. Никто из них не заслуживает такой судьбы: когда жизнь больше напоминает непрекращающийся адский круг, чем что-то нормальное.       Чимин почти засыпает прямо так, когда слышит копошение в замке. Он подрывается, вытаскивая из-под кровати пистолет, и направляет на дверь. Его выследили? Быть не может. Он точно замёл за собой все следы, не оставляя абсолютно ничего, что могло бы вывести к нему.       Пак тяжело сглатывает, прежде чем тихо подойти к двери и затаиться. Он не знает, кто там, по ту сторону. Может, там просто владелец мотеля, который пришёл проверить комнату, а может, и шестёрки J.I. Перестраховаться не помешает в любом случае.       Дверь всё же открывается, и Чимин, не теряя времени, тут же заваливает какого-то парня на живот, седлает сверху, прижимая крепко к полу за шею сзади. Приставляет дуло пистолета к голове с угрожающей силой, но внезапно слышит напуганно-напряжённое:       — Это я, Чимин! Слезь с меня!       Глаза хакера расширяются, но вместо того, чтобы подчиниться, он только сильнее давит.       — Ты что здесь забыл?       Чонгук под ним не шевелится, лежит смирно. Свободную руку вскидывает, показывая, что безоружен, безопасен, беззащитен.       — Просто проведать тебя пришёл! Меня не подсылали! Ну?!       — Я снесу тебе башку, если обманываешь.       Пак слезает с него рывком, тут же получая в ответ холодный, раздражённый взгляд. Нет смысла спрашивать, как Чонгук нашёл его, но, тем не менее, его присутствие здесь очень рискованно. Он легко мог привести за собой хвост, а это точно никому на руку не сыграет. Тогда вся команда будет под прицелом. Опять. Из-за него. Опять.       Старший поднимается с пола, оглядывается по сторонам. Осматривает Чимина с ног до головы, и по итогу спрашивает:       — Чем занимаешься?       Садится на кровать, тут же морщась из-за громкого скрипа. Его чёрная удлинённая куртка вся мокрая из-за ливня, а на тяжёлых массивных ботинках остались капельки влаги. Чимин думает, как бы тот не простудился. Просто мелочь, на которую он обращает внимание, потому что заботится о нём. Несмотря на то, что Чон до сих пор считает, что между ними идёт какая-то только ему понятная война, Пак старается стать к нему ближе. До сих пор.       — Данные гоняю, — Чимин протягивает руку и кивает на куртку Чонгука, чтобы повесить её посушиться на дверь. — А ты…       — Сказал же, проведать пришёл, — раздражённо кидает Чон и послушно протягивает куртку, наблюдая, как хакер вешает её. — Ты тут совсем один. За других я хотя бы что-то знаю, а тебя даже в сети нет.       Чимин хмыкает, закрывает входную дверь и садится на пол напротив Чонгука.       — За Юнги тоже знаешь?       — Конечно, знаю. Слежу за ним периодически, — старший зачёсывает мокрые волосы, чуть завившиеся из-за дождя, назад, оголяя лоб. — Он в порядке. Работает, втирается в доверие. Всё как задумали.       Пак не знает, врёт ли ему Чонгук. Скрывает ли что-то. Но и предполагать без доказательств считает такой себе идеей, поэтому просто кивает. Как будто верит, как будто окей, Чонгукки, как скажешь.       — Ты знаешь человека, на которого он работает?       Гук молчит какое-то время, смотрит Чимину в глаза и всё же признаётся, вздыхая обречённо:       — На Чонхёна.       Чимин хмурится, крутит в руках пистолет, который так и не убрал. Он боялся этого больше всего. Братец Чонгука, насколько им всем известно, тот ещё урод. Но, по рассказам Юнги, он знаком с ним лично, и даже работал с ним какое-то время. Так, может, хакер снова себя накручивает, и всё не так уж и плохо?       — Ты ел сегодня?       Чимин поднимает на Чонгука удивлённый взгляд. Он ожидал любых вопросов, но точно не того, что тот начнёт проявлять заботу. Он не знает, как к этому относиться, поэтому просто отрицательно качает головой в ответ, и Чон снова тяжело вздыхает.       Он поднимается на ноги и машет рукой, мол, сиди на месте, и уходит. Чимин косится на куртку и делает то, что случается крайне редко: подчиняется. Ему. Он уже устал постоянно ссориться с ним, вызывать каждым своим действием агрессию с его стороны. Поэтому просто смиренно ждёт, плавая в своих мыслях. У него есть пушка на случай, если Чонгук накосячит в очередной раз. Хватит с них авансов.       Чонгук возвращается с пакетом, кидает его перед Чимином и садится на кровать. От противного скрипа они оба морщатся, мурашки рассыпаются по коже. По полу тянет сквозняком, целующим голые лодыжки с тонкими шрамами, которые еле видно.       — Сегодня мы с тобой устроим пижамную вечеринку, — оповещает вдруг Чонгук. — Тэхён в безопасности, так что… бери, что хочешь. Внизу круглосуточный, я там закупился.       Пак удивлённо вскидывает брови и смотрит пытливо, в самую душу старшего, сотканную из дождя и ветра. С чего он взял, что Чимин позволит ему остаться? Что хочет провести это время с ним? Чего вообще добивается этим всем?       Он думает о том, что, может, Чонгук тоже устал от этих построенных на ненависти отношений. Что тоже решил сделать шаг вперёд, наконец-то прервать бесконечную грызню. Где-то там, посреди нарощенной мишуры и влияния Тэхёна, смотрел на Чимина прежний Чонгук, который был ему другом, к которому он и тянется всё это время. Может, ещё не поздно.       Он достаёт первый попавшийся пакет с чипсами, старается подолгу не задерживать на Чоне взгляд и тихо благодарит. Он всё ещё чувствует себя неловко, но всё же идея провести с Чоном ночь не кажется теперь такой ужасной, как могла бы. Месяц назад они друг друга на дух не переносили. Не сказать, что сейчас ситуация стала лучше, но они, по крайней мере, пытаются наладить хоть какие-то отношения.       — Что обычно делают на пижамных вечеринках? — он всё же заглядывает в тёмные глаза Чонгука, в которых отражается свет от периодически мигающей лампы. Чувствует себя неловко, смущённый и обескураженный. Скулы заливает теплом.       — Понятия не имею, если честно, — неловко улыбается Чон и отводит взгляд. — Может, просто поговорим? Мы так и не сделали этого, а сейчас появилось немного времени.       Пак пожимает плечами и кивает. Терять уже нечего, поэтому будь что будет. Он расслабляет мышцы спины осторожно, горбится, находя удобное положение, и открывает первую попавшуюся упаковку. Рука старшего тут же выгребает оттуда горсть чипсов. Чимин возмущённо мычит, провожая свою еду требовательным взглядом. Смеясь, Чон кидает в него ещё одну пачку. Её младший убирает на всякий случай за спину. Это его.       — О чём хочешь поговорить? — с ехидной улыбкой спрашивает он.       — Ну, — Чон задумывается на несколько секунд, — расскажешь о том, как познакомился с парнями? Как вы вообще друг друга нашли?       Чимин вздыхает, разламывая чипсину на маленькие части и кидая обратно в упаковку. Он чувствует заинтересованный взгляд, направленный ему на руки, и хмыкает.       — Первым, с кем я познакомился, был Намджун, — говорит он. — Он работал в тюрьме надзирателем. Просто однажды меня позвали на очередной допрос, и там сидел он. Спросил, знаю ли я людей с фото, предложил сделку. Я согласился… ну, и всё. Так и сдружились.       У Чимина появляется ощущение, что он снова у Хосока на терапии. Отвечает на вопросы, чтобы тот помог ему пережить те эпизоды и оставить их в прошлом. Он ненавидит это, но и избегать больше не пытается. Для него ясно после всех этих сеансов, что боль также является ключом к выздоровлению. Если хочешь быть здоровым, придётся сломать себя.       — Он остался там только из-за тебя?       Пак пожимает плечами. На самом деле, он часто задаётся этим вопросом, но спросить самого Намджуна так и не решается до сих пор. Он знает, что Джун ушёл оттуда вместе с ним, не раньше, и для него вроде понятно, что ответ должен быть положительный. Но он не может быть уверенным в этом.       — А что насчёт Хосока? Расскажи о нём. Мне интересно, кого Юнги выбрал себе в пару.       — Тебе с ним не сравниться, — поддевает Чимин, хитро щурясь. Чонгук поднимает руки в примирительном жесте.       — Даже не буду пытаться. Я просто впервые за все эти годы вижу, что Юнги с кем-то встречается, — признаётся он, закидывая в рот чипс. — К тому же, — беззаботно бросает он, — у нас пижамная вечеринка. Без пижам, но… на них принято сплетничать. Давай посплетничаем.       Это всё кажется таким подозрительным. Для Чимина это непривычно ещё потому, что Хосок всегда был тем, с кем он говорил много. Со временем Юнги тоже стал особенным, ему можно было довериться, они были похожи, и Чимину было легко с ним. Легче даже, чем с их врачом. Они могли проговорить всю ночь, даже если хотели спать, зевали во весь рот и тёрли глаза до покраснения. Это казалось странным, но впервые в жизни Пака были такие друзья, которым не страшно было открыть душу и показать самое уязвимое.       Он задумывается: а друзья ли? После того поцелуя он не может отрицать наличие у себя более тёплых чувств по отношению к ним двоим. И самое важное, что он находит внутри себя, это желание идти дальше. Страха нет. Он доверяет обоим, ощущает, что его держат две пары сильных рук, что не дадут упасть.       Ладно, думает он, я расскажу. Вряд ли там есть что-то, что Чонгук сможет использовать против них. Даже Тэхён, похожий теперь больше на змею, чем на ангела, не обернёт это им во вред.       — Хосока я тоже встретил в тюрьме, — отвечает честно, смотря старшему в глаза с каким-то вызовом. Мол, слушай, что я говорю, ведь мне нечего скрывать. — Он на тот момент уже дружил с Намджуном, а тот познакомил его с Сокджином. Хоби приходил ко мне всего пару раз, пытался помочь, давал какие-то советы, но тогда я пропускал всё мимо ушей. Думал, кто он вообще такой, что забыл в таком месте. Как он может советовать мне что-то, вообще говорить, ведь он там, а я — по другую сторону. Он же очень известный психотерапевт как-никак, ты знал? Работал в лучшей клинике. Он приостановил карьеру на какое-то время, пока не разберёмся с J.I.       Чонгук внимательно его слушает, и Чимин видит это. Нет ничего странного в том, что хакеру хочется, чтобы именно он признал его. И только поэтому он позволяет Чонгуку, пускай и косвенно, но влезть в душу.       — А как ты познакомился с Юнги? — Чимин задаёт вопрос как всегда спокойно, но внутри всё горит из-за чёткого ощущения, что он делает что-то не так. Он совершенно не знает Чона, границ его личного пространства. Боится сказать что-то не так или спросить о чём-то таком, что обязательно повлёчет отрицательную реакцию. Он словно на минном поле.       С другой стороны, напоминает себе, что Чонгука почему-то это не волнует совершенно. Он может ляпнуть что-то, не задумываясь о том, что причиняет вред, и даже приступ, случившийся у него на глазах, не стал поворотным событием.       — Ох, это было так давно, — улыбается Чонгук, и Чимину всё равно почему-то становится легче дышать. — Он был ещё совсем подростком. Я наткнулся на него в одной из статей, которые читал мой отец. Он заинтересовался им, поэтому дал мне самому решать, хочу я брать его в свой отдел на работу или нет. Юнги работал удалённо, совмещая с учёбой. Примерно в то время мы и сблизились. Он часто убегал из дома, и мы ночевали вместе. Потом он закончил учёбу, и я помог ему переехать в новую квартиру.       — Ты уже был с Тэхёном?       — Да, — глаза Чонгука загораются только от одного упоминания этого имени, и Чимину интересно, можно ли быть влюблённым ещё больше, чем эти двое? — Тэ очень долго работал на моего отца, а потом остался жить со мной. Мы с ним с детства знакомы. Так сильно люблю его… — переходит совсем на шёпот.       Эти сопливые откровения вызывают только тёплую, немного неловкую, каплю смущённую улыбку у Чимина на лице. Он знает, насколько сильно Чонгук дорожит Тэхёном, как боится пережить тот ужас потери снова. Всю ту невозможную боль, которая стирает тебя в порошок, и не важно, что ты делаешь. Она не оставит тебя, будет преследовать до последнего.       Пак уверен, что Чону до сих пор больно, хотя Тэхён жив и проводит с ним время бок о бок почти всегда. Странная смесь безграничного счастья и такого же количества так и не пережитого горя.       Чонгук рассказывает о Тэхёне, и Чимин рад, что они наконец-то нормально общаются, без ругани и споров. Этот разговор расслабляет, наконец-то снимает часть оков с плеч и рук, давая свободу. Становится видно, что старший начинает открываться ему и говорить о своих чувствах.       — Ты был когда-нибудь влюблён? — внезапно спрашивает он.       Хакер поднимает на Чонгука взгляд. Он больше не закрывается перед ним, позволяет себе эмоции и жесты, которые не пытается контролировать. Всё то, что он так долго и упорно пытался подавить, полностью скрываясь за оболочкой жёсткого и бесчувственного человека, коим он не является, будто живёт своей жизнью.       — А ты как думаешь?       — Не знаю. От тебя много чего можно ожидать.       Чимин коротко смеётся и отрицательно качает головой. Это та тема, на которую он не хочет с Гуком говорить. “Он может использовать это против меня”, — а такой роскоши позволить не может. Чонгук и так знает достаточно.       — Был какое-то время, но… не думаю, что вообще могу полюбить кого-то.       “Или что кто-то может полюбить меня”, — остаётся невысказанным.       Он не говорит о том, что был влюблён в Хосока. Что пытался лечиться не ради себя, а только ради Чона, который один из немногих проявил к нему внимание, не стал давить и был предельно честным. Для Чимина это значило очень много. Факт того, что именно Хосок стал тем человеком, которому он впервые открылся, говорит сам за себя. Но тот никогда не рассматривал Чимина в этом плане, и Пак это понимал, не глупый ведь.       Когда Чимин узнал об отношениях Юнги и Хосока, почувствовал одновременно и радость за друзей, и боль от того, что не дал Чону знать о своих чувствах. Он думал, что спустя время эта влюблённость пройдёт, что она появилась только потому, что в Хосоке он видел героя, неравнодушного человека, но ничего не прошло. И всё же Чимин снова не стал ничего предпринимать.       Пак просто отдалился от них, закрылся до тех пор, пока не привык, скрываясь за занятостью. Легче не стало, но он не был против того, чтобы хотя бы просто быть рядом с Хосоком. Он привык оставаться в стороне. По крайней мере, это лучше, чем портить отношения своих друзей.       А потом они сами затеяли тот разговор, и, ну, да, он согласился. Это могло быть ошибкой, потому что он не видел в глазах Хосока никакого отвращения, только теплоту, обращённую к нему. Ту самую, которую искал. И как-то так получилось, что, помимо того, что чувства снова зацвели, ещё один цветок несмело вырос рядом с первым и приоткрыл лепесток.       Для него это было слишком непривычным. Но Юнги говорил, что это нормально, любить двоих, троих, сколько угодно человек. Мягко держа Чимина за руку, он впервые улыбался ему с чем-то искренне-настоящим, что убивало сомнения. И Чимин доверился им.       Может ли он сейчас считать себя третьим в этих странных отношениях? Является ли он частью действительно чего-то серьёзного и важного? Он не знает. И это пугает его. Он никогда не любил до этого, и нет человека, чтобы объяснил элементарное, чего у него не было, когда у всех было.       Они молчат какое-то время, жуя чипсы. Хруст заполняет маленькую дохлую комнату, в которой помимо старой кровати только покосившийся, облупившийся комод с затянутым пылью зеркалом, и то висит неровно.       — Чимин-а, — задумчиво тянет Чонгук, смотря в потолок, — ты когда-нибудь встречал рассвет с кем-нибудь? — Пак отрицательно качает головой, складывая пустую обёртку. — А хотел бы?       Чимин пожимает плечами. Есть много простых вещей, которые он хотел бы попробовать. Но либо времени не хватает, либо сил, либо решимости.       — Пошли, — Чонгук тянет его за локоть, накидывает подсохшую куртку и идёт в сторону лестницы. Чимин покорно следует за ним, как оказывается, на крышу. Дождь уже закончился, только редкие капли ещё падают сверху и звенят по трубам. Под ногами лужи, в которых отражаются первые лучи.       — Пойдём к бортику. Тут, конечно, не так высоко, но сойдёт. Потом обязательно все вместе съездим куда-нибудь в горы. Там вид гораздо лучше.       Пак смотрит на поднимающееся солнце и чувствует, как старший берёт его ладонь в свою, тёплую и согревающую. Они больше ничего не говорят, молча наблюдая. Действительно завораживающее зрелище.       — Я хочу, — тихо говорит Чонгук, — чтобы ты всегда вспоминал этот момент, когда тебе станет грустно или одиноко. Мы всегда рядом. Намджун, Сокджин, Юнги, Хосок, Тэхён. И я, — он смотрит ему в глаза и улыбается так, словно между ними нет и не было никогда этой пропасти в десять лет и предательства. — Мы все любим тебя, Чимин, и будем с тобой до конца. Пришло время отпустить прошлое и зажить по-новой.       Чимин удивлённо смотрит на него, но в ответ только кивает, чуть крепче сжимая большую ладонь.       — Я запомню.