Хосок выходит из машины и поправляет пиджак. Он сжимает пропуск в руках и обводит взглядом буквы над входом в высокое многоэтажное здание с зеркальными окнами. Намджун и Сокджин провожают его молчанием и напряжёнными взглядами. Он ещё какое-то время ждёт одобрения Чонгука через устройство для связи в ухе и только после торопливого “давайте начинать” идёт внутрь.
На входе он показывает пропуск, и люди со специальным оборудованием сканируют его сетчатку. Хосок нервничает, потому что всё может быть: на хакерах лежит огромная ответственность и такой же объём работы. Они могли упустить любую мелочь. А сейчас Чонгук и вовсе остался один. Сторонние программисты заняты другим, и ради своей же безопасности Чимин и Юнги не стали подключать их к разработке основного вируса, хотя так было бы проще и быстрее.
Когда Хосок слышит одобрительный писк, и его пропускают внутрь без вопросов, он осознаёт: отступать некуда. Всё решится в ближайшее время. Станет известно, смогут ли они достигнуть цели или всё напрасно.
Чон идёт под голос Чонгука в ухе, который диктует ему маршрут. Главная его задача сейчас — заложить несколько бомб на этаже, устроить отвлекающий манёвр. Этого времени должно хватить, чтобы они вместе с Намджуном и Сокджином успели добраться до филиала, в котором находятся хакеры. Чонгук тем временем попытается прикончить собственного отца, который скрылся по наводке Тэхёна. Никто из них уже не пытается шифроваться, потому что смысла нет.
Хосок оглядывается по сторонам и проходит вглубь пустого коридора. Действовать нужно быстро, чтобы никто ничего не заметил. А если и заметил, то слишком поздно. Он старается действовать как можно более незаметно, не допускает лишних действий и суматохи. Чем меньше внимания он привлекает, тем будет лучше.
Он не скрывается от камер — смысла нет. Пусть видят, думает он, посланца Апокалипсиса, прямиком от Всадников, что принёс им весточку. Пусть готовятся к тому, что неизбежно. Даже если они найдут все бомбы, которые он тут установит, это не спасёт их. Смерть уже вышла за ними.
Но никто к нему не подходит, пока он возится, вообще будто не обращают внимание. Это только на руку. Так легче. Хосок заканчивает с бомбами и поправляет пиджак, касается висящего на шее пропуска. Его пугает то, что он не боится за этих людей — ему плевать на них. Столько невинных погибнут из-за того, что ими правит тиран.
Чонгук велит уходить поскорее, и Чон слушается.
Он выходит на улицу, делает вид, что спешит на встречу, размахивает папкой с документами, поддерживая образ клерка. Никто его не останавливает, охранники теряют интерес сразу же, как он спускается со ступенек. Хосок садится внутрь машины, и Намджун тут же давит на газ.
Началось.
Хосоку сложно дышать, потому что то, к чему они так долго шли, начинает исполняться. Это страшно. Страшно проиграть, увидеть смерть близких, умереть самому. Чон старается не думать об этом, когда слышит взрыв и крики позади. Это только начало, нужно собраться и продолжить действовать.
Он в спешке переодевается в более удобную одежду, надевает бронежилет, и Сокджин помогает ему с остальной экипировкой. Намджун высаживает их в безопасной зоне — на автозаправке, — чтобы они смогли пересесть на мотоциклы, которые для них уже подготовлены. Джин уезжает первый. Хосок едет за ним, покрепче сжимая в трясущихся от напряжения руках руль. Не каждый день он участвует в террористическом акте, в конце концов.
Мимо проносятся полицейские машины. Чонгук даёт маршрут на встроенных навигаторах и оставляет их на какое-то время наедине с самими собой. Сокджин по рации даёт команду другим байкерам. У них есть пять минут, чтобы успеть доехать до нужных точек. Хосок прокручивает в голове вызубренные номера машин, которые им необходимо подорвать, и несётся на бешеной скорости по прямой дороге.
Один из нужных им автомобилей маячит совсем близко, и Сокджин подъезжает первый. Взрывчатка, прикреплённая к двери, срабатывает почти сразу, отчего машина переворачивается на магистрали несколько раз, пока не врезается в бетонное ограждение, и загорается. Хосок смотрит на это заворожённо. Ему жутко от того, во что он ввязался, но, в то же время, он понимает, что это именно то, чего он так хотел. Уничтожить J.I. Стереть эту организацию и её людей с лица Земли. Чтобы не осталось ни одного человека, имеющего к ней отношение.
Они отняли у него семью, а теперь пытаются отобрать у него Юнги. Он хочет его обратно.
Ненависть закипает в жилах, поэтому Хосоку уже не страшно, когда он сам подъезжает к очередной машине. Водитель тут же начинает выкручивать руль, чтобы Чон не смог зацепить взрывчатку, или чтобы сбить, но всё не так просто: помимо него и Сокджина здесь ещё несколько человек, работающих на них. В этот раз J.I. в полном проигрыше.
Хосок чувствует жар, доставший его спину от предыдущего взрыва, чувствует, как бомба под его руками нагревается. Слышит крики и сирены со всех сторон. Видит, как люди разбегаются в панике.
“Закончили здесь. Теперь к Юнги и Чимину”.
Хосок готовился к этому все эти дни. Он сжимает зубы покрепче и мчится на огромной скорости по новому маршруту на навигаторе. Сокджин прикроет, если что, он в этом уверен. Эйфория из-за того, что они исполнили треть плана, заполняет каждую клеточку его тела. Он даже не чувствует боли в глазу, с которого сегодня утром снял повязку, и ещё не привык.
Он увидит Юнги.
Это всё, что сейчас для него имеет значение. Он мечтал об этом, представлял с разных сторон, как это будет, кутался сильнее в одну из его толстовок, пока вынужден был быть так далеко от него. Он не смог защитить его, уберечь в прошлый раз. Зато знает точно, уверен как никогда: сейчас он сделает всё, рискнёт всеми, но Мин Юнги останется жив.
В ухе слышатся короткие шумы помех, и Хосок чувствует какой-то странный прилив сил, когда до него доходит хриплый и сиплый голос Чимина.
— Я ещё не успел подключить Чонгука. У него нет времени следить за этим филиалом. На входе трое, главные всё ещё в здании. Намджун расставил взрывчатки внутри, подорви только вход. Интервал тридцать секунд между взрывами.
Хосок не спрашивает, как тот, не ранен ли, хотя очень хочет. Он чувствует невероятное облегчение из-за того, что Чимин вообще жив — со всем остальным он сможет справиться. Было неясно, что с хакерами происходило, пока они разбирались с Чонхёном, и никто не исключал вероятность того, что они могут не вернуться с этой бойни. Но Хосок верит.
— Юнги жив?
Кажется, его сердце пропускает несколько ударов, пока он ждёт ответа от Чимина, который почему-то выдерживает паузу. Сквозь шум сети до него доносится какое-то шуршание.
— Конечно, жив, Хоби. Куда денется?
Чон улыбается уголками губ и заворачивает к нужному ему зданию. Он быстро, практически на ходу, слетает с мотоцикла и сбрасывает шлем. Байк с мерзким скрежетом прокатывается по асфальту, оставляя за собой царапины и чёрные следы. Начиная с этого момента, каждая секунда у них на счету.
Он прячется за колонной, когда по нему открывают огонь. В сумке, перекинутой через шею, у него лежат гранаты, и он кидает пару в стреляющих людей. Ждёт, прикрывая голову и вжимаясь в бетонное укрытие лопатками, пока шум не стихает. Срабатывает система пожаротушения. Путь чист.
Он закладывает бомбы, чтобы создать нужный отвлекающий манёвр, а заодно расчистить коридоры здания. Опасно будет находиться в нём после этого, этажи могут рухнуть, но, если верить расчётам и чертежам, опоры должны выдержать. Сокджин подъезжает как раз вовремя — волна от взрыва почти не достаёт его.
— Молодец, — он хлопает Хосока по спине ладонью почти мягко, совсем по-дружески, но никакой особо личной окраски в его прикосновениях нет. Здесь, на поле боя, они не друзья, но соратники, сражающиеся ради одной цели. — Заходи внутрь, я прикрою.
Хосок заряжает заранее приготовленный пистолет и следует указаниям Джина. Его обдаёт жаром со всех сторон, в воздухе стоит запах гари и палёной проволоки. Он прикрывает лицо тканью военной арафатки, затягивает узел потуже. Так гораздо легче дышать.
— Чимин, — обращается к нему Хосок, и слышит короткое “слушаю" на той стороне, — я внутри. Где ты?
— Не переживай за меня, хён. Найди Юнги.
Сейчас совсем не время спорить, и Хосоку не нужно повторять несколько раз, поэтому он идёт на второй этаж. На него тут же налетают несколько людей в офисных костюмах, и Чон вспоминает слова Намджуна, сказанные накануне: “Стреляй и не думай ни о чём. Просто стреляй”. И он стреляет.
Старшие много его тренировали, учили приёмам и обороне. И всё это явно не прошло зря, потому что, с помощью Сокджина, они расчищают путь на этаж с такой скоростью, на которую не рассчитывали. Осталось только найти Юнги и Чимина.
Хосок видит заложенные Намджуном бомбы. Сам мужчина по рации сообщает, что он добрался до фургона и ждёт их на контрольном пункте. Чон надеется, что они все доберутся туда живыми.
Сокджин пробегает вперёд. Его взгляд горит, мышцы натянуты, в руках крепко сжат пистолет. Он стреляет очередному охраннику промеж глаз и ни капли не мнётся перед тем, чтобы пройти дальше. Хосок искренне восхищается его силе и смелости. Бояться сейчас не время, и жалеть тут некого — каждый человек в форме отлично знал, на что шёл.
“Я нашёл Юнги”, — слышится голос Чимина, и Хосок замирает на месте.
— Где?
Сокджин заводит его за угол и ждёт, что скажет Пак.
— Он в соседнем крыле, на седьмом этаже.
— Чёрт возьми! — Хосок запускает пятерню в волосы и слегка сжимает их у корней.
— Без паники, — голос Чимина спокойный, будто они не рискуют жизнями прямо сейчас. Он отлично знает Хосока и то, как ему сейчас необходим этот холодный тон, чтобы немного сбавить темп и успокоиться. Чон закрывает глаза и сжимает зубы. — Вы сами понимаете, что не сможете успеть и здесь, и там.
— Мы разделимся, — говорит вдруг Джин. — Я останусь здесь, нужно закончить с Чонхёном. Ты знаешь, где он?
— Он со мной. Пока не готов к разговору.
— Ясно. Значит, Хосок идёт к Юнги. Я закончу здесь. Скажи мне, где ты?
— Пятый этаж, кабинет 507К.
— Принял.
Хосок встречается с серьёзным взглядом Сокджина, который молча кивает ему и выходит из укрытия, давая добро на то, чтобы тот шёл за ним. Оставлять его не хочется, внутри всё ещё сидит какая-то паника, но не время сейчас и для этого.
— Чимин выведет тебя. Поторопись.
Ким провожает его взглядом, а Хосок по пути думает, насколько сильно тот ему доверяет, раз разрешил самому добраться до Юнги. Насколько сильно он уверен в нём. Подводить свою команду Чону хочется в последнюю очередь, поэтому он быстро спускается на первый этаж по противоположной той, по которой поднялся, лестнице. Идёт в другое крыло под диктовку Чимина в ухе и, на этот раз, ни капли не сомневается перед тем, как пристрелить кого-нибудь. Его сердце бьётся за любимых, а не умирающих незнакомцев.
Они забрали у него Юнги. Самое дорогое, что у него есть в этой жизни. И если ради него одного ему потребуется перебить целый стадион людей — он сделает это без колебаний.
Наверх, завернуть направо, идти прямо до лестничного пролёта, подняться на этаж, дальше снова направо и снова прямо. Выстрел, выстрел, выстрел. Жар, пот, стекающий по виску, жёсткость пистолета, отдача в запястье при каждом выстреле и скрип подошвы. Хосок немного замедляется, сосредотачиваясь на пару секунд на том, что происходит внутри него. Интуиция, которая редко его подводит, кричит о том, что что-то идёт не так, хотя до Юнги ему остаётся всё меньше и меньше.
И тогда происходит это: его оглушает взрыв. Он теряется в пространстве и времени, но успевает вовремя сгруппироваться, когда сверху сыплются обломки. Хосок не чувствует боли, хотя падение на спину было не самым мягким. Жалеет только, что снова придётся подниматься, и что время уходит так быстро и, в его случае, бесполезно.
А потом его накрывает. Боль прошибает голову, разливается по глазнице кипятком, будто ему в череп заливают воду прямо из адского котла. Крик рвётся сквозь натянутые связки, сжимает горло. Глаз вытекает тугими каплями, кровавые нити тянутся от его лица к присыпанному осколками стекла и каменной крошкой полу.
Ему кажется, что он умирает. В этот момент ничего не существует для него, только эта ужасная, дикая, просто невыносимая боль, бьющая кувалдой в висок и куда-то в скулу, чтобы затем стрельнуть прямо в затылок. Он слышит со стороны собственный скулёж и стискивает челюсти.
Не умирает, но где-то очень близко. В набедренной сумке есть заготовленный шприц с обезболивающим на наркотической основе, чтобы наверняка сработал. Он откупоривает его, кидает колпачок подальше и втыкает иглу в бедро. Большой палец давит на поршень. Шум в голове громче гудящего кругом пламени.
— ...Хосок! — слышит он, когда немного приходит в себя. Видимо, зовут его уже не в первый раз. — Ты в порядке?
В ответ он мычит и отвечает невнятным согласием. Пак слышит его, он наверняка взволнован, шокирован, обеспокоен, но вместо сотен вопросов о самочувствии отчитывается:
— Они начали взламывать нас и использовать наши же бомбы. Я постараюсь отбиться, но их много. На Чонгука не надеемся.
Хосок поднимается на локтях, шипя от сильной пульсирующей боли. По лицу струится кровь и капает на пыльный после взрыва пол. Он радуется, что его вообще не прибило обломками. Сегодня удача явно на его стороне.
Он был готов к этому, поэтому быстро накрывает глаз заранее приготовленной повязкой и осматривается. Ему нужно побыстрее вылезти отсюда и идти дальше.
— Слева! Закрой уши!
Хосок едва успевает подчиниться и отскочить назад, чтобы задело по минимуму. До него доходит волна, но совсем слабо, обдаёт оголившуюся кожу предплечья жаром.
— Беги!
И он бежит. Срывается с места и выбегает к полуразрушенной лестнице. Тут и там раскинуты трупы тех, кто был к взрыву слишком близко. Хосок снова идёт под диктованный маршрут, периодически прячась, чтобы его больше не достали взрывы.
Под ногами дыры, сквозь которые он видит основу лестницы и лежащих внизу людей, раскинувшихся в неудобных позах. У кого-то нет той или иной конечности, запах крови поднимается выше и выше, в то время как пыль оседает серым порошком на волосы и во всё растущие красные лужи.
Это не важно. Сейчас гораздо более важно для него то, что он всё ближе к Юнги.
***
Юнги совсем не удивляется человеку, которого видит, когда открывает глаза. Тэхён стоит недалеко от него, опираясь о стол бёдрами, смотрит на младшего из-под длинных ресниц. Он с кем-то разговаривает по телефону — не разобрать слов, слышно только низкую интонацию, голос, вибрирующий в самой груди, — и Мин может только предполагать, что он задумал. Или что задумала J.I., под дудку которой он так активно пляшет.
Хакер с сожалением думает о том, что ему жалко Чонгука. С огромным трудом переживший потерю Тэхёна, тот так и не смог смириться с тем,
кто вернулся вместо его возлюбленного. Злобный брат-близнец, робот, двойник с другой планеты, — да кто угодно, только не Тэ, с которым сам Мин был знаком, ещё будучи подростком. Того надёжного, доброго и милого Тэхёна точно больше нет, а значит и человека, которого Чонгук так безумно любил и оберегал, тоже. Он всё-таки погиб в тот день, оставив после себя только пустую оболочку, которую так умело наполнил господин Чон.
Была надежда на обратное, были слёзы неверия и боли утраты, было смирение. Но не принятие. Сколько бы Чонгук ни уверял себя в том, что всё же смог отпустить Тэхёна, это было не так. Юнги надеется на то, что Чон перенесёт это, если сможет выжить. Что он достаточно сильный, чтобы отпустить — по-настоящему, теперь окончательно — и продолжить жить, но уже по-новой. Нельзя вечно цепляться за прошлое.
Юнги не пытается вслушиваться в разговор, от которого у него болит голова. Если Ким решил убить его, то пускай осмелится. Мин далеко не слабак, пускай даже и пострадал от рук младшего Чона и его верной шестёрки под ногами. Он сможет в полной мере прочувствовать это позже, побыть наедине со своей болью, почувствовать её каждой клеточкой своего тела. Но сейчас он должен быть сильным и собранным.
Тэхён не сводит с Мина взгляда ни на секунду. Смотрит спокойно прямо в глаза, держится ровно. На его лице нет ни тревоги, ни страха. Он убирает телефон в карман джинс и подходит ближе. Он ничего не говорит, когда встаёт напротив него.
Юнги прислушивается к себе, к тому, как болит поясница и бёдра, как ноет низ живота и царапины, оставленные на спине, шее и руках. А вместе с тем — как злость и ненависть разливаются по венам. Как Тэхён может быть настолько спокойным, когда из-за него гибнут ни в чём неповинные люди? Почему они должны страдать?
— Хочешь что-нибудь сказать напоследок? — Тэхён не моргает, пока смотрит на него, и это жутко. — Я передам остальным, если они выживут.
От этого спокойного тона, как будто Ким накидался седативными, Юнги тошнит. Он сжимает крепче зубы и почти выплёвывает тому в лицо:
— Пошёл к чёрту.
Тэхён улыбается уголками губ, но взгляд по-прежнему остаётся печальным. Глаза его больше не способны улыбаться — теперь ему нет нужды притворяться кем-то другим, кого они знали.
— Ты никогда не поймёшь меня, Юнги. Я же не для себя это делаю. Для Чонгука. Чтобы он был счастлив.
— Ты издеваешься? — хакеру хочется одновременно рассмеяться из-за нелепости сказанного и завыть в голос от безысходности. — Ты хоть представляешь, сколько боли ему причиняешь? Ему это всё, — Мин обводит взглядом кабинет, — не надо. Он забрал тебя из J.I., доверился тебе, и что ты дал ему взамен? Ты предал его.
Призрачная, едва заметная улыбка сползает с лица Тэхёна.
— Ты ничего не знаешь. Тебя не было там, когда его отец избивал его. Когда заставлял смотреть на то, как уничтожают то, что ему дорого.
— А ты был! — кричит Юнги отчаянно, будто пытается достучаться до него. Может, ещё не слишком поздно, и он одумается? — И ты видел! Так почему тогда ты здесь, а он там? Почему ты больше не защищаешь его?
Тэхён не отвечает. Молча отходит от Мина, который от досады ругается себе под нос. Он уже перестал чувствовать руки, привязанные к подлокотникам, поэтому, к своему великому сожалению, не может дать старшему по лицу, чтобы очухался, осознал, что в J.I. его ждёт только смерть.
Ким включает на ноутбуке таймер и, смерив Юнги презрительным взглядом, уходит прочь. Мин дёргает руками, осматривает кабинет ещё раз, чувствуя, как подкатывает паника. Таймер противно пищит.
30 секунд.
Юнги судорожно вспоминает, чему учили его Намджун и Сокджин. Пытается ослабить верёвки на запястьях, но они затянуты слишком сильно. Кресло тяжёлое, чтобы попытаться сдвинуть его с места, но хакер всё равно пробует, упираясь босыми ступнями в пол.
15 секунд.
Мин ищёт хоть что-нибудь, чем может разрезать верёвки, но кабинет выглядит так, будто его зачистили. Нет даже компьютеров, если не считать оставленный Тэхёном ноутбук. Взгляд скачет с одного на другое: стол напротив, закрытое окно и кресло, на котором он сидит.
5 секунд.
Юнги поднимает голову к потолку и сглатывает. Неужели он так и закончит? Таймер пищит всё громче, и Мин закрывает глаза.
00:03.
00:02.
00:01.
00:00
***
Когда Хосок встречается с Тэхёном на одном из лестничных пролётов, то не может контролировать вспышку ярости.
— Я больше не вижу Юнги, камера отключилась, — голос Чимина весь пропитан тревогой и волнением, и Чон сжимает кулаки.
— Где Юнги, сука? — цедит он сквозь зубы, хрипло из-за того, что надышался дыма и пыли. Тэхён смотрит пусто, но в то же время закрыто, будто между ними стена, которую не пробить. Хосок и не старается больше, больше ему это не нужно.
— Он мёртв.
— Не ври!
Хосок направляет на него пистолет, готовый стрелять в любую секунду. И он бы непременно воспользовался такой удобной возможностью, но узнать, что с Мином, для него в бо́льшем приоритете. С Кимом он разберётся позже, в этом он не сомневается.
Чон понимает, что ему необходимо как можно быстрее добраться до Юнги, но и упустить Тэхёна он не может. Чёрт возьми! Пистолет дрожит в руке.
— Смирись, Хосок. Вы проиграли, — Тэхён смотрит ему в глаза поверх пистолета. — Вам всем жить максимум до конца этого дня. Думаете, сможете выйти отсюда? — он качает головой и грустно улыбается. — Не в этот раз.
— Ты стал таким многословным совсем не вовремя, в курсе? — Чон делает шаг в его сторону, пока Ким остаётся стоять на месте. — Думаешь, что
ты выживешь? — ухмылка сама растягивает губы. — Подохнешь здесь с нами.
— Вам не переиграть господина Чона, — на какой-то момент глаза Тэхёна раскрываются шире, но затем лицо приобретает какое-то расслабленное выражение. — Он намного умнее, и в его руках власть. А вы просто никто. Кучка неудачников.
Хосок успевает выстрелить ему куда-то в бок, когда тот достаёт пистолет. Реакция Чона никогда его не подводила, и сейчас, когда стоит вопрос о том, что выживет только один из них, он сделает всё, чтобы очистить себе путь и добраться до Юнги. Даже если тот действительно мёртв, о чём он совершенно не хочет думать.
Тэхён вскрикивает и падает на колени, зажимая рану, кровь из которой пачкает его одежду и руки. Его лицо наконец-то утрачивает эту странную блаженную опустошённость, что так Хосока бесит.
— Взрыв через пятнадцать секунд, — предупреждает Чимин. Его голос едва слышно за помехами и шумами.
Хосок перестаёт думать о чём-либо, просто отключается от реальности, когда пробегает мимо Кима, привалившегося к стене, по лестнице на шестой этаж. Если бы Тэхён не был замешан в убийстве Черён и покушении на Сокджина, если бы принял их сторону, если бы не обманывал Чонгука, если бы не трогал Юнги, то Чон бы, возможно, и помог ему, нашёл бы в себе хоть какие-то крупицы сочувствия и жалости. Но все эти эмоции по отношению к этому парню для него сведены в минус.
Он слышит взрыв внизу. Внезапно хочется извиниться перед Чонгуком, что не смог уберечь Тэхёна, хотя Хосок знаком с этим парнем всего ничего, и натерпелся от него тоже немало. Но Гук смог реабилитироваться уже кучу раз, завоевав доверие и уважение. Рано или поздно ему бы пришлось расстаться с Кимом. И если бы это произошло не сейчас, то позже, и, возможно, намного болезненнее.
Хосок мчится по лестнице на седьмой этаж и концентрируется только на своём сбитом, рваном дыхании. Весь этаж в дыму, и Чон надеется только на то, что Юнги жив. Они не могут закончить свою историю таким образом, только не так. У них было слишком мало времени. Всё не может оборваться сейчас.
Чон ногой выбивает дверь с нужным ему номером и закрывает лицо от нахлынувшего жара рукой. Он без раздумий врывается внутрь, игнорирует боль по всему телу, концентрируясь только на том, чтобы вытащить Юнги.
Его он находит прикованным к креслу. Тот не подаёт никаких видимых признаков, жив или просто без сознания, и из-за этого незнания Хосока выворачивает изнутри. Трясущимися пальцами он крепко сжимает складной нож, которым быстро разрезает верёвки на тощих запястьях, а после берёт младшего на руки и выбегает из кабинета. Сейчас нужно вынести Мина на улицу как можно быстрее. Времени остаётся всё меньше.
— Чимин, я достал его, он у меня…
Пак ему не отвечает, и Хосок сомневается в том, что вообще слышит. Он с остервенением гонит все негативные мысли прочь и спускается на первый этаж так быстро, как может, по остаткам лестниц.
Намджун уже ждёт его снаружи у запасного выхода. Чон выходит из помещения под указы Кима и быстро забирается в припаркованный фургон. Около главного входа много полицейских машин, но это не важно. У них у всех есть пропуски и липовые аккаунты в базе данных, которые обновляются каждые пять минут на случай, если их обнаружат и решат удалить. На данный момент по этому пункту они в безопасности.
Хосок откашливается и проверяет пульс Юнги. С облегчением садится на холодный пол и доверяет Мина Намджуну, который начинает обрабатывать ожоги. Старший надевает на него кислородную маску и смотрит Чону в глаза.
— Чимин внутри. Всё ещё. Так было задумано?
Чон начинает вспоминать план и с тревогой, снова накатывающей на него волнами, осознаёт, что тот должен был выбраться вместе с Сокджином и Чонхёном раньше него. Неужели что-то случилось? Они всё-таки что-то не продумали?
Так кстати вспоминается, как Чимин отключился от него.
— Они должны успеть прийти сюда до того, как Чонгук запустит вирус.
Хосок уже хочет встать и пойти обратно, но Намджун резко дёргает его, заставляя сесть.
— Умом тронулся? Нам нельзя высовываться.
И Чон это понимает, но…
— Ты пытался связаться с Джином? — с надеждой спрашивает Хосок, но его плечи беспомощно опускаются, когда Намджун кивает.
— Они оба отрублены от нас. Подождём, может, Чонгук с нами свяжется.
Младший кивает и смотрит на Юнги, который по-прежнему без сознания. На некоторых участках его кожа серьёзно обгорела, одежда подпалилась, как и волосы. Хосок поджимает губы и чувствует, как Джун хлопает его по плечу, успокаивая.
— Ты молодец. Он жив только благодаря тебе.
Чон кивает, чувствуя, как подкатывают слёзы облегчения. Он сглатывает ком в горле и видит, как Джун тепло улыбается ему. Хосоку хочется тоже утешить его, сказать, что Сокджин в порядке, что он выберется, и всё будет хорошо. Но с каждой пройденной секундой надежды остаётся всё меньше. Он не может знать наверняка, а даже если бы знал, никогда не лгал ему.
Ноутбук, стоящий недалеко от них, загорается.
Чонгук запустил вирус.
