***
Середина марта, 1999 год Весна несмело пробиралась сквозь спящий лес. Март никогда не славился тёплой погодой, но солнце действительно стало появляться чаще. Дни становились длиннее. Заливистое пение птиц напоминало о том, что зима закончилась. Но старшекурсники Хогвартса не замечали изменений природы. Всех заботили предстоящие экзамены. Гермиона разрывалась между мальчиками, Джинни и Гарри. Каждый из них требовал её внимания. А она хотела уделять внимание только учебникам и конспектам. Голова шла кругом. Тревога мучила бессонницей. Джинни и Гарри не разговаривали. Уизли пыталась, она хотела донести до Поттера то, что до сих пор любит, но его поглотила обида, и каждое её слово разрезало внутренности похуже бензопилы. Гарри стал избегать Джинни. Он старался заполнить свой день максимальным количеством дел, лишь бы не думать о предательстве самого близкого человека. Гарри никогда так много не ходил в гости к другим факультетам и тем более никогда столько не учился. Он брался за все дополнительные задания, примкнул к тренировочному лагерю когтевранцев. Стал похож на Грейнджер. И Гермиона радовалась бы таким изменениям, если бы не знала причину, запустившую их. Днём Гарри удавалось забить мозги информацией, но ночью… Как только суета утихала — мысли о Джинни безжалостно врывались в сознание Поттера. Он страдал. Количество занятий сократили, освободив время для самостоятельной подготовки. Гермионе удалось уговорить Тео позволить ей приглашать гриффиндорцев в кабинет, чтобы они могли вместе учиться. Этой акцией она убивала сразу нескольких зайцев: во-первых, хоть и поочередно, но она проводила время с Гарри и Джинни, во-вторых, надеялась на сближение слизеринцев и гриффиндорцев, ну а в-третьих, присутствие друзей гарантировало то, что парни не будут распускать руки и они действительно будут заниматься экзаменами. Слизеринцы и гриффиндорцы действительно стали сближаться. Тео больше подружился с Гарри. Поттер сам рассказал об измене. У Тео проснулась неожиданная братская солидарность из-за разбитого сердца нового товарища, и Нотт, хотя он никогда не был моралистом, стал презирать Уизли. Сострадание к Поттеру было странным ещё и потому, что Блейз вообще-то тоже оставался другом Теодора. Вероятно, Тео считал, что для Забини это было всего лишь мимолётной интрижкой, потому что тот отшучивался, избегал подробностей и не переставал встречаться с Дафной. А для Гарри «инцидент» стал настоящей трагедией. Тео, который сам только недавно познал первую в жизни влюбленность, невольно представлял себя на месте преданного и ужасался. Потому и проникся. Малфой же наоборот Поттера не переваривал всей душой, а с Уизли он провёл не один час на тренировках. И не то чтобы она ему понравилась, просто Драко отметил про себя, что из всего рыжего семейства Джинни была наименее раздражающей. Поэтому иногда он заговаривал с ней и даже пару раз смеялся над шутками. К слову, Джинни и Блейз больше не тренировались вместе. Уизли решила разобраться в себе. Оборвала все контакты, которые могли бы… затуманить её рассудок. К сожалению, невозможно было исключить общих уроков со Слизерином. Джинни старалась избегать взглядов Блейза. Она никогда ещё не вела конспекты так старательно. В целом её схема работала. Единственный недочет был в том, что она не поговорила с Забини после происшествия в раздевалке. Просто начала тотальный игнор. Она понимала, что нужно было всё прояснить, но ей не хватало смелости. Ей, гриффиндорке, не хватало смелости. Может быть, потому что она на самом деле не решила до конца, был ли секс в раздевалке ошибкой. Тео больше не путешествовал во времени. Ему хватило потрясений. К тому же Гермиона и Драко настояли на том, чтобы он сделал паузу, пока не сойдут чёрные следы. Теодор не сопротивлялся. Теперь его заботила полученная от матери формула. Он снова притащил горы научной литературы и обложился книгами, словно оборонительной крепостью. Всеобщая суета вокруг подготовки к экзаменам Теодора не зацепила. У него было дело поважнее. К счастью, его халатное отношение к учёбе не сказывалось на успеваемости. Теодору удавалось получать хорошие оценки не надрываясь. Гермиона даже поймала себя на мысли, что завидует ему. — О, Нотт, вопрос для тебя! — сказала Джинни. Она сидела на полу, уперев ноги в подушку. До ужина оставалось сорок минут, и Грейнджер настояла на том, чтобы попрактиковаться. Сегодня была очередь Уизли присоединиться к трио. Они устроились на полу и разложили карточки. Драко, словно султан, растянулся на пёстрых подушках с восточными узорами, подпёр голову рукой и ленно отвечал на вопросы. Гермиона присела так, что султан мог поглаживать её бедро, но постоянно одёргивала его, призывая сосредоточиться. Теодор восседал за рабочим местом. Перебирал пальцами, заставляя мелкие шестеренки парить в воздухе. Он что-то читал и лишь изредка участвовал в учебном процессе. Джинни подняла карточку с вопросом, который заготовила Гермиона, немного подпрыгнула и повернулась к Тео. — Почему для меня? — Теодор оторвался от чтения, откинулся на спинку стула и взглянул за плечо. Джинни запомнилось, как Нотт недавно донимал профессора Хёрста вопросами про обскуров. «Правда ли, что можно извлечь их силу?»; «Можно ли, в теории, конечно же, научиться ею управлять?»; «Сколько зарегистрированных обскуров существует на данный момент»? Джинни ничего не знала о формуле, но такая острая заинтересованность обскурами ей показалась удивительной. Взмахом головы Уизли откинула волосы и прочитала: — Какова средняя продолжительность жизни детей-обскуров? — Пф, что за вопрос для первокурсников? — Тео иронично посмотрел на составительницу теста. Гермиона склонила голову набок и нахмурилась, мол «отвечай, не выпендривайся». Теодор встал из-за стола и приземлился возле Грейнджер, закрыв Малфою обзор. Тот звучно треснул его по спине. Тео отбился, но всё же пересел на другую сторону. Теперь Гермиона была между мальчиками. — В среднем не доживают до десяти лет, — Тео почесал подбородок и добавил: — но, я надеюсь, эта информация скоро станет неактуальной. — В смысле? — Джинни опустила карточку в стопку «Отвеченные». Гермиона дёрнулась и настойчиво посмотрела на Теодора. Он широко ей улыбнулся, сделал невинные глазёнки и сказал Уизли: — Я просто надеюсь на лучшее. Детишек жалко… Грейнджер цокнула и покачала головой. Тео расхохотался и неожиданно поцеловал её. Тут же Драко перетянул Гермиону на себя, она упала на него сверху. Он сурово опустил брови, и тогда она поцеловала и его. Для равновесия. Странно, но в присутствии Джинни Драко чувствовал себя свободнее и позволял себе прикасаться к Гермионе. Он не был из тех, кто любит облизываться публично, но ему нравилось чувствовать, будто их отношения можно не скрывать. Джинни изумлённо смотрела на разворачивающуюся картину. Не могла до конца привыкнуть к их трио. — Кхм, — попыталась тактично вмешаться, — я, конечно, всё понимаю, любовь, страсть, все дела… Но у нас тут учебный процесс, — она звучала по-грейнджеровски. — Оставьте вашу похабщину на потом! — О, не переживай, Уизли, на потом у нас уже много похабщины заготовлено, — ответил Малфой и сжал задницу Грейнджер. Гермиона шлёпнула его по руке и выровнялась. Тео посмотрел на Драко, и у него в голове промелькнуло несколько довольно увлекательных сюжетов вечерних развлечений с элементами «похабщины». Слизеринцы коварно улыбнулись друг другу. Гермиона залилась краской от непрошеной откровенности перед Джинни и поспешила достать новую карточку для опроса. А Джинни улыбнулась. Она порадовалась, что её сомнения насчёт намерений слизеринцев в отношении Гермионы развеивались с каждым непрошенным откровением. Наверное, было приятно получать внимание и ласку от двоих парней одновременно. Хотя и проблем могло быть в двойном объёме. У Джинни тоже было двое. И ни одного.***
Внутренний дворик заливало солнце. Джинни, Гермиона и Луна убежали раньше с обеда, чтобы успеть насладиться поцелуем весны до начала следующего урока. Они сидели на застеленной пледом лавочке и доедали прихваченные с собой десерты. Вокруг было многолюдно. Нашёлся не один желающий поприветствовать тёплые лучи, по которым все так соскучились. — Я тут осознала, — заявила Джинни, дожёвывая пастилу, — что мне теперь не с кем идти на выпускной. Девочки сочувственно поджали губы. Луна, как и вся школа, знала о том, что Джинни и Гарри расстались. Уизли не посвящала её в подробности и рассчитывала, что никто не узнает истинной причины разрыва. Она только рассказала, что надеется на воссоединение, когда «всё уляжется, и я разберусь в себе». Луна отнеслась к информации по-философски, сказала: «Каков бы ни был исход, он будет лучшим для всех». — Не то чтобы это было проблемой всей моей жизни, но идти в одиночку как-то не хочется… — пожала плечами Джинни. — Можем пойти вместе, — предложила Гермиона и хохотнула. Она отложила недоеденный апельсин. В последнее время Гермиона часто их ела. Они напоминали ей о Тео. — О, это было бы очень необычно! — улыбнулась Луна. — Мне нравится. Если бы не Невилл, я бы была вашей третьей! Джинни расхохоталась. Гермиона прищурилась. Был ли это намёк или просто совпадение? — Погоди, а ты разве не идешь с… — Уизли запнулась, вспоминая официальную легенду, — с Теодором? Джинни задумалась, каково было бы Малфою идти на выпускной, допустим, с Паркинсон, когда его Грейнджер будет веселиться с Ноттом. Не могут же они пойти втроём? Или могут? — Меня пока никто не приглашал… — Гермиона скривила губы, выражая глубочайшее разочарование в своём кавалере. В груди промелькнула тревога. Теодор в последнее время стал совсем рассеянным. Забывал, на какой они урок идут, во сколько договариваются встретиться. А вчера и вовсе пропал, не предупредив… На обеде и завтраке Гермиона его не видела. Драко тоже не было, что успокаивало надеждой об их совместном протесте. — Может, его позвал Малфой? — мечтательно протянула Луна. — Куда? — На бал, Гермиона. Грейнджер удивилась, расширив глаза. Луна формально ничего не знала об их трио. — С чего бы это? — Ну, знаешь, они так неразлучны. И слухи всякие ходят… — Луна, с каких это пор ты веришь слухам? И как вообще ты себе это представляешь? — нервно расхохоталась Гермиона, мысленно уверяя себя, что слухи — неправда. Или правда? Она запуталась. — Наверняка они просто забыли о том, что такое выпускной бал. У них же есть «дела поважнее». — А что? Было бы крайне прогрессивно, — подмигнула Лавгуд. Джинни снова зашлась хохотом — забавно было наблюдать за Грейнджер, которая изо всех сил старалась сохранить тайну. Гермиона закатила глаза. Она собрала остатки еды в сумку. Взглянула на часы. И неожиданно выпалила: — Мне в голову пришла безумная идея… Что, если я пойду с Тео (если он додумается меня пригласить), а ты с Драко? — она поймала недоумевающий взгляд Джинни. — Ну а что? Вы неплохо ладите и, насколько мне известно, у него нет пары и не намечается. Я, конечно, надеюсь на то, что вы с Гарри помиритесь! Но это мог бы быть запасной вариант… Джинни застыла с широченной улыбкой. — Никогда бы не подумала, что моим запасным вариантом будет Малфой! — прыснула она. — Жёлтый, — сказала Луна. — Что жёлтый? — Думаю, жёлтый будет идеальным цветом платья, которое я надену на вашу свадьбу, — пролепетала мечтательница, глядя на Джинни. Девочки молча переглянулись. Они не были уверены, чью свадьбу имела в виду Лавгуд. Поверх светлой макушки Луны Гермиона увидела в глубине открытого коридора Драко. Резко подскочила, накинула сумку на плечо. — Я сейчас! И быстрым шагом пошла к слизеринцу. Он неспешно прогуливался в компании Забини, старшей Гринграсс и Паркинсон. — Драко, — встретившись с недоумением в глазах змей, она исправилась, — кхм, Малфой, ты не видел Теодора? Паркинсон осуждающе изучила выскочку с ног до головы. Скривилась. — Я думал, он с тобой, — с тенью волнения ответил Драко. — Тебя не учили манерам? — встряла Паркинсон, включив ядовитый тон. — Ах, да! Прости, я забыла, что тебе, вероятно, не была доступна такая роскошь, как воспитание. Гермиона хотела ответить, но её отвлёк приветственный крик Тео. Он появился из-за угла и задорно побежал навстречу компании. Подхватил Гермиону и, прокрутив её пару раз вокруг своей оси, звучно поцеловал. Слизеринки издали тошнотворное «фу-у». — Где ты был? — разом выпалили Драко и Гермиона. Переглянулись. — Работал. Я… мне нужно было время. Подумать, — Тео почесал затылок. — Тебя не было в кабинете, — с упрёком заявил Малфой. — Ты распереживался, детка? — жалобно протянул Забини и погладил Драко по голове. Тот огрызнулся. — Я полночи провёл на мосту, — честно ответил Теодор и поспешил сменить тему. — Встретимся вечером у меня? Мы не закончили опрос про зелья… — он подмигнул Гермионе. Она кивнула, и её щёки расцвели нежным румянцем. — Я с вами, — улыбнулся Малфой. — Но, котик, я думала, мы наконец проведём вечер вместе, — Паркинсон повисла на шее Драко. — С чего ты так решила? — холодно спросил он. — Ну… Мы давно не оставались наедине. У тебя сегодня такое прекрасное настроение, я и подумала, что смогу поднять его ещё больше, — она пробежалась пальчиками по его плечу и запустила руку в волосы. Драко позволил. — С «поднятием» у Малфоя точно нет проблем, — веселился Тео. Гермиона, Драко и Блейз ужаснулись открытости намёка. — Теодорушка, зайчик, не лезь, пожалуйста. Ты и так получаешь слишком много внимания моего Драко. Тебя не учили делиться? — Поверь, Пэнс, я как никто другой умею делиться, — он по-хозяйски закинул руку Гермионе на плечо и подмигнул Драко. Паркинсон притворно улыбнулась безупречно ровными зубками. Хоть шутки и не поняла. Тео обнажил клыки. — Может тогда я присоединюсь к вам в кабинете? — промурлыкала Пэнси. — Мы это уже обсуждали. Драко убрал её руки и отстранился на шаг. — Но почему гряз… она ходит, а я не могу? — Она выиграла особый пропускной билет, — Тео потанцевал бровями и чмокнул Гермиону в щеку. — Но я ведь тоже не человек с улицы, — намекала змея на глубину отношений с Малфоем. — Там слишком мало места, — сказал Драко. — Поэтому вы не берёте Блейза? — О, нет, я в клоповник Нотта добровольно не пойду! Тем более мы с Дафной придумали эффективный метод подготовки к экзаменам. Да, милая? — он притянул Гринграсс за талию, та чмокнула его в щёку. — Да, милый, — она отплатила тем же и сразу стёрла след от малиновой помады. — Только сегодня я хотела тебе показать каталоги вечерних платьев, которые Пэнси одолжила. Но потом обязательно будем учиться… — Вы вместе пойдёте на выпускной? — вырвалось у Гермионы. Она звучала слишком заинтересованной. — А у тебя были в этом сомнения? — изогнула бровь Дафна. Не получив ответа, она показательно отвернулась, не желая тратить на гриффиндорку свой драгоценный зрительный контакт. Гермиона впилась взглядом в Забини. Он избегал её. Гриффиндорское сердце чуть не взорвалось от его двуличия. Интересно, все слизеринцы могли так спокойно вести двойную жизнь? — Мальчики, если вы не возьмете меня, я начну думать, что все эти слухи правда… — Для другого у тебя ума и не хватило бы, — не выдержала Гермиона. — Закрой рот, ты, мерзкая… — Паркинсон, — рыкнул Драко, — ты не пойдёшь с нами. Ни сегодня. Ни завтра. К тому же, давай посмотрим правде в глаза: никакая подготовка не поможет тебе в сдаче экзаменов. А твои изощрения и намёки меня достали. Что бы ты не сделала, ни твоя новая причёска, ни словесные уловки, ни пошлые мини-юбки не заставят меня снова захотеть тебя. Поэтому, сделай одолжение — расслабься. Её подбородок задрожал, в глазах блеснули слёзы. Забини протянул осуждающее «у-у-у». Малфой явно перегнул с публичным унижением. Пэнси не нашла что ответить, развернулась и, оттянув юбку пониже, уверенным шагом пошла прочь. Малфой раздражённо фыркнул. — Ты либо импотент, либо придурок! — выругалась Дафна и побежала за подругой. Блейз устало вздохнул и зашагал за своей королевой. Тео, глядя на удаляющихся, сказал: — Малфой, ты трус. — Что? — опешил Драко и удивлённо поднял брови. — Паркинсон, — начал Тео и обернулся к Грейнджер, — Гермиона, закрой уши, — и снова к Драко, — хорошая девушка. Мы же выросли вместе. Она всегда была на твоей стороне. Пэнси такая… змея, только потому что её такой сделали родители и воспитание лучших слизеринских умов. И ей не повезло: она влюбилась не в того парня. — Какого чёрта?.. — попытался перебить удивлённый Малфой, но у него ничего не вышло. — И какой бы прилипалой и пустышкой она ни была, Пэнси не заслужила такого отношения к себе. — Как бы дико не звучало с моей стороны, — вклинилась Гермиона, — но я согласна с Тео. Никто не заслужил такого отношения. Даже… Паркинсон. — Откуда в тебе столько сострадания, Грейнджер? Она же так мерзко обращается с тобой. — Хочу вас впечатлить, — хохотнула она. — Тогда лучше разденься, — толкнул её боком Тео. — А ты всё об одном думаешь! — Да… двадцать четыре на семь… — Тео прикрыл глаза, словно довольный мартовский кот. — Так, о чём я говорил? Ах, да! — снова стал серьёзным. — Не давай ей ложных надежд, Драко. — Да. Вы заигрались в подпольный клуб шпионов. — Спелись, — покачал головой Драко и, закрыв глаза, сжал пальцы на переносице. — Что вы предлагаете? — Отпусти её. — Вы что, хотите сделать из меня хорошего человека? — Блин! — Тео звонко шлепнул ладонью по лбу. — Я забыл, что это невозможно… — и улыбнулся. — Но, если я с ней… Эмм… «официально расстанусь», то слухи о нас, — Драко скользнул взглядом по Тео и Гермионе, — только окрепнут. — Ой, да не всё ли равно? — отмахнулся Теодор. — Слухи будут плодиться независимо от того, мучаешь ты Паркинсон или нет. — Тем более, сейчас всех больше интересует правда ли, что у Гойла хер как у коня. — Что?! Тео! — Гермиона вырвалась из объятий и стукнула его по плечу. — А что? Это не я придумал. И это неправда! — хохотнул Тео и добавил вполголоса: — Хотя недалеко от истины. Малфой прыснул и утвердительно закивал. — Ладно, — Драко провёл по лицу рукой, снимая усталость, — я поговорю с Паркинсон. — Отлично! А вечером встретимся в кабинете. Зельеварение само себя не выучит, — сказал Тео и хлопнул Драко по плечу. — Только перед этим пару раз «поднимем настроение», — невинно сообщила Гермиона. — Грейнджер! Гермиона! — в унисон выкрикнули удивлённые дерзостью принцессы слизеринцы. Тео прижал её к себе и вкусно поцеловал, все ещё держа руку на плече Драко. Тот, стиснув зубы, представил себя вместе с ними.***
— Паркинсон, давай поговорим, — Драко опёрся о дверной косяк комнаты девочек. Пэнси вздрогнула от неожиданности и жестом пригласила его войти. Соседкам не нужно было объяснять, что сейчас им лучше удалиться. Серьёзный вид Малфоя внушал желание держаться подальше. Пэнси сидела на краю кровати. Заплаканная и непривычно растрёпанная. Драко подошёл к ней и сел рядом. Собрал всю свою решимость и засунул эго подальше. — Пэнси, я был не прав. Мне жаль, что я тебя обидел. Паркинсон кашлянула от удивления и вмиг просияла. Не поверила своим ушам. Она придвинулась к нему и, жалобно взглянув снизу вверх, проскулила: — Ничего, милый. Я и правда досаждала. Я понимаю, тебе иногда нужно пространство. Я готова тебе его дать, только… — Остановись. Она замерла. Драко давился отвращением и желанием треснуть бедную овечку что есть сил. Но слова Тео и Гермионы о том, что каждый заслуживает достойного обращения, смягчали его пыл. Кудрявые умники и правда делали из Малфоя лучшего человека. — Ты не должна унижаться передо мной. Ты ни перед кем не должна унижаться. Ты же чёртова слизеринка, Паркинсон! Где твоя гордость? Она жалобно изогнула брови и простонала. Драко неожиданно для себя ощутил… сострадание. — Ну чего ревешь? — он провёл по её волосам. — Ты должна знать себе цену. Ты же самая горячая девушка на факультете. Королева. Таких, как ты, поискать нужно… — Драко, — давилась слезами Пэнси. — Ты никогда не говорил мне об этом. — Знаю. Драко бережно взял её руку. Пэнси пробрала дрожь. Он ни разу не был с ней так нежен. — Я считаю, что ты достойна лучшего, — Малфой скривился от клишированной фразы. — Но я люблю тебя! — Знаю, — он по-отцовски поцеловал её в лоб. — Но я тебя не люблю. Правда болела. Но другого пути не было. Он должен был поставить точку и освободить их обоих. — Тогда почему ты позволял мне целовать тебя, почему трахал? — она перешла в наступление. — Почему выпил рюмку на вопросе про влюблённость? Ты же не мог соврать! Её вдруг осенило. Она медленно по слогам прошептала: — Ты выпил её не из-за меня?.. — Да… Стыд за собственную реакцию обдал жаром щёки Пэнси. Она же повисла на нём тогда, как собачонка. Какое унижение… — Драко, ты влюблён в другую? Он задумался. Смотрел долго перед собой. Потом взглянул в заплаканные глаза и беззвучно моргнул в знак согласия. — Кто она?! — в голосе зародилась воинственность. Паркинсон судорожно перебирала варианты возможных пассий, пыталась понять, чем они лучше неё. — Это не имеет значения. Но мы с тобой больше не можем быть вместе. — Но как же!? Мы можем всё… возобновить! Мы можем поработать над отношениями! Мы же Пэнси и Драко! Легенда! Дай нам шанс, Драко. Малфоя снова затошнило от чрезмерной драматичности момента. Он просто хотел поскорее разобраться без скандала. — Нет. Это конец. — Драко… — Прости за всё дерьмо, что я вылил на тебя. Надеюсь, ты найдёшь себе достойного богача. Он будет носить тебя на руках и боготворить. — Никого нет лучше тебя… — Это понятно, — хмыкнул Драко и тут же представил две недовольные кудрявые морды. — Но поискать стоит. Пэнси крепче сжала его руку и заглянула в глаза. На её лице читалась бесконечная грусть. Словно её лишали огромного куска её жизни, отрезали часть истории. Драко нахмурился и добавил: — Но если он будет обижать тебя, я переломаю этому упырю все кости. Слышишь? Она улыбнулась сквозь плач и хмыкнула. Они обнялись. Пэнси плакала ещё минут десять. Потом её всхлипы затихли, осталось только неровное дыхание. Драко чувствовал, как тяжелое бремя из притворства и лжи растворяется на его плечах. Хотелось улыбаться. Он искренне надеялся, что подруга его детства обретёт счастье. Драко скривился. С каких это пор он стал таким сентиментальным? Когда Малфой уходил, Пэнси окликнула: — Драко! Он обернулся. — Спасибо! — улыбнулась она, и покрасневший нос забавно сморщился. — Я ждала этого разговора многие годы.***
28 марта, воскресенье, 1999 год Сырость и холод пробирались за шиворот. Драко сглотнул ком тревоги и кивнул конвою. Тот прошептал заклинание, и дверь камеры с противным скрежетом отворилась. Фиолетовые сферы-надзиратели юркнули в проход вслед за Драко. С протяжным выдохом он осмотрелся. Тот же грязный стол, тот же ржавый стул и сутулая измождённая фигура. Предвкушение облегчения щекотало грудную клетку. Вот-вот всё закончится. — Здравствуй, отец, — ровно произнёс Драко. — Сынок! Я так рад тебя видеть. Голос Люциуса дрожал. Из лёгких поднималась булькающая хрипота, указывающая на болезнь. Он скривил губы в подобие улыбки. За время, пока Драко не видел отца, тот истощал ещё больше. Волосы стали редкими, глаза потухшими. Драко испытал ужас. Но виду не подал. — Да, мы это уже проходили, — он сел напротив. Достал бумаги из кожаного портфеля и положил их перед отцом. — Ты ознакомился с документами? — Да, — Люциус взял свой экземпляр. — Очень грамотно составлены. Не придерёшься. Ты всё предусмотрел. Сам готовил? — Мне помогли. Пока Драко доставал перья, отец что-то напевал. Это был гимн Хогвартса. Хриплая мелодия растворялась в прогнивших стенах камеры. — Помогли? Новая подруга в лице мисс Грейнджер? Драко окаменел. Уставился на отца. — Иногда заключённым позволяют читать газеты, — ухмыльнулся Малфой-старший и закашлялся. — Понятно. — Я рад, что круг твоих знакомств расширяется, Драко. Ты всё делаешь правильно. Стоит держаться влиятельных людей, — он неспешно листал страницы договора. — Удивительно, как мир перевернулся. На пьедестал взошли бывшие неудачники. Драко сжал кулак, перо раскололось надвое. Люциус поднял на него мутные глаза. Прищурился. — Если у тебя нет возражений, будь так любезен, подпиши бумаги, — с выдрессированной вежливостью отчеканил Драко. Никогда ещё спокойствие не давалось ему так сложно. Слишком много обиды накопилось. Её хотелось выплеснуть. Сердце не выдерживало. Но нужно было держать себя в руках — эмоции могли повлиять на исход сделки. Люциус долистал договор до конца, взял перо, обмакнул кончик в чернила и занёс руку над последней страницей. Драко перестал дышать. Люциус замер и снова посмотрел на сына. — Я скучаю по ней… — с горечью в голосе протянул он. — Что? — не понял Драко. — Я скучаю по твоей матери. Драко не знал, как реагировать. Он не понимал, говорит отец искренне или это была очередная уловка. — Я сожалею, что всё так закончилось… я любил её, Драко. Действительно любил. Из раненого утратой сердца по сосудам потекла злоба. Ненависть спазмировала тело Драко. Его трясло. — Если бы ты её любил, то не допустил такого обращения… — Я был зол… и глуп… — Поздно! Поздно! Замолчи! — Иногда мы выбираем ложный путь. Иногда мания, вера в идею кажутся первостепенными. Важность взаимоотношений меркнет… и мы теряем самое дорогое… Драко не мог поверить своим ушам. Неужели до него дошла абсурдность идеи возрождения Волан-де-Морта? — Я потерял самое важное из-за своего тщеславия… — голос Люциуса затухал с каждым слогом. Словно жизнь увядала в нём. — Ты не потерял её, отец! Она умерла! Умерла от переживаний! Сердце не выдержало такой жизни! Раскаиваешься?! Ты не вызовешь у меня жалость! Нужно было думать раньше! Тебе нет оправдания! — Драко стукнул по столу. — Когда ты по-настоящему любишь человека, ты заботишься о нём, а не используешь его привязанность в своих мерзких целях. Ты стал причиной смерти мамы. Ты! — Я… Губы Люциуса искривились, подбородок дрогнул. Он что, готов был заплакать? Драко напрягся. В омерзении поднял верхнюю губу. Люциус на секунду прикрыл лицо руками, а когда отнял их, Драко встретила новая порция надменности. Никакой Азкабан не лишит Люциуса Малфоя его коронного высокомерия. — Так, значит, ты познал, что такое «по-настоящему любить»? — Это тебя не касается. — Уверен, ты выбрал достойную партию. С нетерпением жду, когда род Малфоев продолжится… — Хватит! — рявкнул Драко. — Подписывай документы. Люциус усмехнулся, склонился над бумагами и лёгким росчерком оставил фамилию на двух экземплярах. Драко вздохнул с облегчением. Свобода. — За свой выбор всегда приходится платить, — глядя в своё истощённое отражение, прошипел Драко. — Ты больше никогда меня не увидишь. Прощай, отец. Он потянулся за бумагами. Но Люциус вцепился в них мёртвой хваткой. — В чём дело? — Как там поживает Теодор? — кривая коварная ухмылка разрезала осевшее лицо. Драко нахмурился. Страх хлыстом ударил по коленям. Отец не мог знать об их… отношениях. Или мог? — В порядке, — Драко сильнее дёрнул документы, но Люциус не отдавал. — Хороший парень твой Тео. Передавай ему привет, — хохотнул Малфой-старший и разжал пальцы. Он по-хозяйски откинулся на покорёженный ржавый стул. Закашлялся. — Непременно, — бросил Драко через плечо, направляясь к выходу. Осталось всего несколько минут, и он растворится в объятиях Грейнджер и Теодора. Они расскажут ему, как прошёл день, чем занимались, пока ждали его возвращения, что ели на ужин. Конечно же, они приберегли для него порцию и, возможно, десерт. Грейнджер точно предложит пройтись разок по вопросам экзаменов. Тео станет отрицать, что выкурил сигарету втихаря. А Драко просто ляжет на старый потёртый диван, закинет ноги на спинку, прикроет глаза и будет слушать лепетание двух таких родных голосов. — Надеюсь, у него всё хорошо. Он не писал мне с последнего визита. Я начинаю волноваться… — сиплый голос метнул кинжал в спину. Драко медленно обернулся. Свет керосиновой лампы, кажется, погас. Или это потемнело в глазах? — Что ты сказал? — низким басом произнёс по слогам Драко. Серые мутные глаза мерзавца светились ликованием. Ядовитая ртуть. — Ох, а ты не знал? — притворно опечалился Люциус. Прикрыл рот ладонью. — Твой друг оказался куда более человечным, раз посещал меня чаще, чем собственный сын.***
— Теодор! — взревел Драко. Он послал красный луч вглубь кабинета. Книги на столе Тео разлетелись. Гермиона вскрикнула. Джинни автоматически схватила палочку. Драко пересёк комнату в считанные секунды и впечатал вскочившего Тео в стеллаж позади. Книги с верхних полок с грохотом попадали. — Как ты мог, сука?! Как ты мог?! За моей спиной?! Как ты мог?! Покрасневшее от ярости лицо исказили судороги. Малфой приставил палочку к шее Тео. Руки тряслись. Он был не в себе. — Драко, — прохрипел Тео. Он вцепился одной рукой в руку Драко, которая сжимала его горло, а второй пытался нащупать палочку. Чёрт, она осталась на столе. — Драко, в чём дело?! Опусти палочку! — крикнула Гермиона. Она попыталась оттянуть его за рукав. Ей на помощь бросилась Джинни. Ткань треснула. — Драко, успокойся… — Тео схватился второй рукой за предплечье, чувствуя, как пальцы Малфоя лишили его права на вдох. — Мальчики, пожалуйста! — молила Гермиона. — Нет, Грейнджер! — огрызнулся Малфой, даже не взглянув на неё. — Это наше дело. Не лезь. — Но Драко! — она попыталась взяться за руку, в которой была палочка. — Отойди, я сказал! — Малфой резко оттолкнул Грейнджер и снова вонзил палочку в горло Теодора. Гермиона упала на Джинни. — Драко, я могу объяснить… — лицо Тео покраснело от удушья. — Что тут объяснять?! Ты строил заговоры с моим отцом за моей спиной! — он выстрелил в полку за ухом Теодора. Тот инстинктивно зажмурился. — За моей, блять, спиной! — Что?! — шепнула Гермиона, поднимаясь. — Единственное объяснение: ты — чёртов… — Он нужен был мне для разработки мах… — Разработки?! — взревел Драко. С силой ударил Теодора затылком. — Ты слышишь себя?! Это уже за гранью, Тео! Это предательство! — Прошу тебя, беги за Блейзом! — обратилась к Джинни Гермиона. — Что? Почему я? — округлила глаза Уизли. — Джинни, я тебя умоляю! Сейчас не время для ваших разборок, они же поубивают друг друга! — Как ты мог?! После всего, что было между… — Драко осёкся. Вдавил палочку в подбородок и гневно заорал. Он кричал вверх, изогнув напряженную шею. Вопль отчаяния заставил Джинни попятиться. Она побежала за подмогой. Гермиона снова сделала попытку освободить Тео. Драко послал на неё замедляющие чары. Она не успела отразить. Не ожидала, что он станет нападать. Тео больше не мог говорить, только хрипеть. Его пальцы стали чернеть, обжигая руки Драко. Гермиона словно попала в сон, где пыталась бежать, но её держали за ноги. Драко кричал и сильнее сдавливал горло предателя. Он не понимал, что делает, просто сильнее сжимал пальцы и прокручивал в голове заклинания, которые хотел выпустить ему в голову. Подоспевший Забини навалился сзади. Он попытался оттащить Малфоя, тот пнул его ногой в колено. — Сука! — орал Драко. — Как ты мог, Тео?! За моей спиной?! — Малфой, успокойся! Давайте поговорим! Мы во всём разберемся! Слышишь? — не бросал попыток Блейз. Драко едва не замахнулся на него. Но вовремя сдержался. Он снова гневно закричал. Гермиона вздрогнула от жуткого вопля отчаяния. Он вдавил затылок Тео в полку. И ещё. И ещё раз. — Ты же на условном! Не делай глупостей! Блейз пнул его по щиколотке и взмахом палочки выпустил канаты, которые обвили туловище Малфоя. Потянул за них. Снова схватил за локти. Удалось. Драко разжал пальцы. Тео с громким треском вдохнул. Упал на колени и закашлялся. Блейз оттащил Драко в противоположный угол кабинета. Тот продолжал кричать и брыкаться, как душевнобольной. — Ты умер для меня! — бросил он Теодору. Выстрелил красной вспышкой в потолок. Гермиона, которую расколдовала Джинни, бросилась к Тео. Он приступообразно кашлял, хватался то за чернеющую от пальцев Драко шею, то за грудную клетку, которую жгло от кислорода. — Тео, это правда!? — дрожащим голосом спросила Гермиона. А слёзы уже подступили, предвещая ответ. — Я хотел рассказать… — Господи, Тео, что ты наделал? Теодор растерянно смотрел на Гермиону. Ужас в её глазах был хуже удушья. Осознание прокатилось холодной отрезвляющей волной по спине. Тео как будто впервые осознал. Он предатель… — Тео… Её голос словно выдернул из ступора. Тео рванул за Драко, который был уже в дверях. Он не знал, что будет делать. Но был уверен, что если сейчас не пойдёт за ним — потеряет навсегда. — Драко, стой! Дай мне всё объяснить! — стены коридора отразили эхом восклицание Теодора. Малфой остановился. Забини, который шёл за ним, тоже. Тео чуть не налетел на него со стороны. — Объяснить?! Ну давай, попробуй мне объяснить, почему мой лучший друг общался… нет, сотрудничал с человеком, который испортил мне жизнь?! Драко вернулся в кабинет и с грохотом захлопнул дверь. — Драко… я не… я не… — все разумные слова и доводы разлетелись вмиг. Тео ненавидел себя в этот момент и был на стороне гнева Драко. — Я не подумал, что это может причинить тебе боль. — Пиздец! — Драко расхохотался от столь нелепого оправдания. Блейз осуждающе выстрелил чёрными глазами. Поджал губы. — Драко, это недоразумение! — хрипота от сдавленного горла не позволяла говорить громко. — Я хотел тебе рассказать. Моё общение с Люциусом ничего не значит для меня. — Это и есть твоё объяснение? Недоразумение? — Драко крепче сжал палочку. — Малфой, никакой магии, я тебя прошу, — взывал к разуму Забини. Он отошёл в сторону, но держался близко. — Единственное недоразумение здесь — это ты! Гермиона с Джинни были в паре футов от парней. Хотели дать им пространство разобраться между собой, но в то же время оставались рядом на случай, если буря выйдет из-под контроля. Малфой гневно глянул на неё, Тео даже не заметил. — Послушай меня, Драко! — Тео поднял руки в капитулирующем жесте и сделал шаг навстречу. — Разве ты, будь на моём месте, не поступил бы так же? Драко захлебнулся от дерзости предположения. Тео сделал ещё шаг и продолжил: — Разве не ты мне это повторял? Когда цель так близка… иногда можно использовать сомнительные методы, если средства будут оправданы. — Ничто не оправдает предательство! — Драко приблизился в ответ и, едва не касаясь носом, произнёс: — Будь я на твоём месте, я бы никогда… ни за что не предал тебя, Теодор. — Я не предавал тебя! Драко рассмеялся. Покачал головой. Отошёл. — Я же не преследовал цели показать тебе, что он лучше. Я не выбирал его вместо тебя. Мне всего лишь нужна была его услуга. Я не клялся ему в верности, отрекаясь от тебя! — Это же Люциус, чёртов, Малфой! Человек, который отдал меня в шестнадцать лет в рабство Волан-де-Морту, человек, который свёл в могилу мою мать! Сотрудничество с ним равносильно предательству! — Драко, нет! Я не отрицаю его поступков. Он — мерзкая скотина. Но у него было то, что нужно мне. — Что? — вклинилась Гермиона, которую связь Тео с Люциусом тревожила не меньше. Теодор обернулся. Кажется, только сейчас заметил, что они с Драко не одни. — Механизмы для маховика. Забини растерянно нахмурился, Уизли подняла брови. У Тео не было времени думать о посторонних, он просто продолжил: — Я узнал, что он был знаком с Темпусом, а значит, у него должны были остаться артефакты того времени. — Но разве все артефакты не изъяли при аресте Люциуса? Разве ваш дом не обыскивали, Драко? — Хранилище… — догадался Малфой и провёл по лицу рукой. Тео продолжил объяснять не то Гермионе, не то Драко: — Люциус открыл мне доступ к секретным родовым хранилищам Малфоев. Там я и нашёл нужные детали. — Что он просил взамен? — твёрдо спросил Драко. — Ничего… — Тео сам слышал, как глупо звучали его слова. — Это невозможно. — Он правда ничего не просил… сказал только, что ему приятно, что хоть кто-то его навещает. Попросил меня писать ему. — Бред! Я ни за что не поверю в эти сентиментальные сопли. — Он знал зачем тебе детали? Что ты собираешься собрать? — спросила Гермиона. — Ты что, собирал маховик времени, Нотт? — с опаской уточнил Блейз. — Вам обоим, идиоты, мало проблем с законом?! — Забини, не лезь! — огрызнулась Гермиона. — Тео, Люциус знал?! По изменению лица Тео можно было догадаться, что до него только сейчас дошло. — Знал… — Пиздец! — горестно расхохотался Малфой. — Ты правда считал, что он не заставит тебя отдать ему маховик?! — Я не сказал ему, что маховик готов. — Маховик готов?! Что?! — забегал глазами Блейз. — Почему же не сказал? — съязвил Малфой, но тут же мимолетное веселье сменилось устрашающим рокотом: — Где ты был в это воскресенье? Тео бросил виноватый взгляд на Грейнджер и поднял глаза на Драко. В глубине синевы блеснуло отчаяние. — У него. И в хранилищах, — опередив реплику Драко, он затараторил: — Мне нужны были новые детали. Для того механизма, что изобрела мама. Драко! Я не мог поступить иначе! Мне нужно собрать механизм мамы! Мне нужно, Драко! Драко развернулся, чтобы уйти, но Тео схватил его за оба плеча. Гермиона дернулась, чтобы побежать к мальчикам, но Джинни её остановила. — Почему за моей спиной, Тео? Почему?! — Малфой больше не был зол. Он был… разочарован. — Ты же мог спросить у меня! Я же тоже Малфой, чёрт возьми! Я имею доступ к этим проклятым хранилищам! — Я не хотел втягивать тебя! Это чёрные артефакты, а ты на испытательном… тебе не нужны проблемы. — Так ты заботился обо мне?! — Драко оттолкнул Тео. — Что ж ты не подумал о том, что я лучше сяду в Азкабан, чем узнаю о твоём сговоре с Люциусом?! — он снова кричал. — Ты совсем помешался на этой чертовой формуле! Она стала тебе дороже всего! Дороже нашей дружбы! Дороже нас! Теодору скрутило внутренности. О каких «нас» он говорил? О них троих или?.. — Я облегчу тебе задачу: можешь больше не беспокоиться о моём существовании! Занимайся своей формулой, механизмами, чёрными артефактами, да чем угодно! Я тебе больше не помеха. — Нет, стой! — Тео схватил его за руку, потянул на себя. Драко попытался вырваться, но отчаяние зарождало в Теодоре невиданную силу. — Вам лучше уйти, — Тео взглядом упросил Грейнджер, Забини и Уизли выйти за дверь. Они последовали его просьбе, но Гермиона восприняла это как личную обиду. — Драко, мне не нужно это всё, если это ранит тебя! — уже не кричал Тео, когда дверь закрылась. Голос был взволнованным, но уверенным. — Я не буду встречаться с Люциусом! Обещаю. — Слишком поздно, Теодор! Драко стоял посреди кабинета, скрестив руки на груди. Ему было противно. Злостно. Дверь была не заперта. Драко знал об этом. Но не уходил. — Я уничтожу всё! Хочешь?! — в синих глазах вспыхнула новая безумная идея. Вот же оно — решение. — Мне ничего не нужно! Тео взмахнул палочкой и взорвал свой рабочий стол. Тяжёлая деревянная столешница раскололась, как плитка шоколада. Коробки с деталями, настольная лампа, бумаги и мелкий мусор фейерверком разлетелись по сторонам. Драко дёрнулся, прикрылся локтем. Зажмурился. В дверь громко постучали. Тяжёлые удары и частые, более слабые. Забини и Грейнджер. Волнуются. Дверь была не заперта. Они знали об этом. Но не заходили. — Успокойся, — холодно произнёс Драко, отряхивая мантию. — Мне не нужен твой театр. Ты уже достаточно сделал. — Драко, я не хотел! Я не предавал! — сожаление резало горло, пекло глаза. — Это всё? Мне нужно идти. Взрыв. Стеклянный шкаф проломился. Осколки усыпали пол. Бронзовые механизмы со звоном покатились. — Поверь мне, пожалуйста, Драко! Тео снова замахнулся. Драко выбил из его рук палочку и спокойно спросил: — Когда это началось? — Что? — Когда ты впервые обратился к Люциусу? Тео стоял перед ним обезоруженный и совершенно растерянный. Он впился ногтями в предплечье, расцарапывая его до крови. Он готов был разорвать себя от чувства вины. Ему хотелось смягчить углы. Но больше врать он не станет. — В январе. Мы тогда были в ссоре с тобой… Драко прикрыл глаза и разочарованно выдохнул через нос. Челюсти сжались. Пальцы сомкнули обе палочки. — И все это время ты… — он подошёл к Тео вплотную. — Как ты мог смотреть мне в глаза и одновременно встречаться с Люциусом? Совесть не мучала? Драко странно улыбнулся. Злорадствовал? Издевался? — Я… я не думал о последствиях. Драко взорвал столик, стоящий рядом с Тео. Латунный поднос громко, словно ударили в гонг, врезался в стену. Теодор сжался. Вдавил голову в плечи, закрыл глаза, вытянул руки по швам и сжал кулаки. — Драко, пожалуйста, прости! — перешёл на шёпот. На щеке блеснула капля. — Я не представляю жизни без тебя, — открыл глаза. Тео вплотную наклонился к Драко, обхватил его лицо и прижался лбом к его лбу. Малфой попытался вырваться, но лишь крепко обхватил его тощие запястья, не выпуская палочек. — Драко, я полный придурок. Я больной, — говорил сквозь слёзы Теодор. — Я идиот. Я сто миллионов раз сожалею. Но оно сильнее меня. Я теряюсь, когда меня затягивает мания. Ты же знаешь, как это бывает! Я не думал о последствиях. — Не ври мне! — дёрнулся Драко, но рук не убрал. Он никогда не имел дела с наркозависимыми, но подумал, что они выглядят именно так. — Как можно было не подумать о том, что сотрудничество с моим отцом обойдётся без последствий? Сука… — Я… Я не знаю. Я не думал… я не знал, что это тебе навредит. Я всё исправлю. Я не хочу тебя терять. Прости меня, Драко! Эта чертова формула… и маховик — это же дело всей моей жизни! — Тео сжал губы и, прикрыв глаза, глубоко вздохнул. Словно принимал самое важное решение. — Но ты дороже мне всей этой хуйни! Я просто… Я идиот… я потерял реальность, я видел только цель, я словно был ведом идеей… Ты важнее, Драко, пожалуйста. Они тяжело дышали, вцепившись друг в друга. Драко чувствовал, как по лбу Тео тёк пот. Он и правда не раз видел, как Теодор терял связь с реальностью, как засиживался над предметом мании до потери сознания в буквальном смысле. Драко собственноручно оттягивал его в кровать, едва не кормил с ложечки, чтобы придурок не сдох от истощения. Драко всегда думал, что таким его сделал отец. Тео находил спасение в полном погружении в другой мир. Его мысли переключались, и он мог на какое-то время забыть об ужасе, в котором жил. Но ужас закончился. А «выпадание» вошло в привычку. Привычку, которая спасала и губила. Но обида на Люциуса была непомерной. Драко не мог списать предательство на ветреный характер Тео. Нужно было думать! Он же чёртов гений! Лучший ученик в школе! Неужели мозгов не хватило оценить последствия?! — Ты — чёртов наркоман… — Драко зажмурил глаза, сглотнул горький ком. Сильнее прижался лбом. — Мы сделаем то, о чём договорились, и… я больше не хочу тебя видеть.***
Гермиона лихорадочно шагала взад-вперёд по коридору. Забини и Уизли ушли на открытую площадку. Сказали, что хотят подышать. Блейз попросил позвать его, когда «эти два барана набодаются». Астрономическая башня никогда не была любимым местом Гермионы. Она боялась высоты. А ещё боялась воспоминаний, которые старательно отгоняла. Делала вид, что не помнила о том, что Драко… её Драко хотел лишить жизни Дамблдора. Неужели всё начиналось заново? Шум разрушений утих, голоса тоже были не слышны. Гермиона нервно перебирала пальцы и боролась с желанием войти в кабинет. Она запуталась в смешанных чувствах. Она злилась. Боялась. Была в шаге от того, чтобы обидеться на мальчиков. Какого чёрта они не позволили ей вмешаться? Она же хотела помочь! Невыносимо было смотреть, как два её любимых человека ссорятся. Она чувствовала свою бесполезность, но не желала с ней мириться. Неужели Гермиона создана лишь для удовольствия и радостных дней? «Не лезь!» — потому что девочка? Или потому что третья лишняя? Она злилась на Драко за его неспособность контролировать себя, но в то же время она оправдывала его, ведь поступок Тео… Почему он скрывал это от них? Что ещё он скрывает? Что она вообще о нём знает? Гермионе стало страшно, что человек рядом с ней мог оказаться совсем не тем, кем она его считала. Причастность Люциуса пробуждала ужасные воспоминания о войне. Зачем ему маховик? Что он хочет вернуть из прошлого? Или кого? Что если Малфой-старший хотел приобщить Тео к заговору? Что если хотел склонить на свою сторону? Гермиона схватилась за сердце. А что если Тео не нужно было склонять?.. От этой мысли у неё сдавило грудную клетку, пульс ускорился до ритма загнанной птички, дыхание оборвалось. Пожалуйста, только не это... Мысли затягивало чёрным облаком ужаса — а что если им конец? Им троим конец... Что если Драко не простит Тео? Что если они не смогут разобраться? Что если ужасы войны вернутся? Что если Тео?.. Послышались шаги. Она застыла. Дверь отворилась. Первым вышел Драко. Его одежда, как и одежда Теодора были покрыты слоем пыли. Он держал зеленое яблоко, завёрнутое в платок. Глаза Тео были красными от слёз, но он нашел в себе силы добродушно улыбнуться Гермионе. — Собирайся, Грейнджер, — могильным тоном объявил Драко. — мы едем на море.