Ловушка для следопыта

– Чёрт! – Артур отдёрнул руку, сердито глядя на порез – скверный, болезненный порез на суставе указательного пальца. Теперь придётся на несколько дней забыть о стрельбе с двух рук – он не сможет толком нажать на курок, пока ранка на левой руке окончательно не заживёт. – Ай-ай, – проговорил Хавьер, приподняв брови. – Как неловко. С тебя два доллара, Артур, или хочешь отыграться? – Зачем вообще вы это делаете? – спросил Чарльз с плохо скрытым неудовольствием. – Это весело, – улыбнулся Хавьер, метнув на него быстрый взгляд. Чарльз нахмурился: – Что весело? Причинять себе боль? Или когда больно кому-то другому? – И то, и другое. Некоторые любят острые ощущения, – Хавьер подмигнул, и Чарльз закатил глаза. Хавьер вновь повернулся к Артуру: - Ну что, ещё раунд? – Знаешь, пожалуй, я пас, – пробормотал Артур, убирая нож за пояс. – Ты слишком хорош в этом. И вообще у меня дела. Джон ждёт меня в Валентайне. – Два доллара, – напомнил Хавьер, поигрывая ножом. Артур со вздохом положил на стол монетки и Хавьер тут же убрал их в карман. – Кто следующий? Может, ты, Чарльз? – Нет. – Почему? – вкрадчиво спросил Хавьер. – Неужели ты чего-то боишься? Чарльз скрестил руки на груди и насмешливо приподнял брови: – Ты что, пытаешься взять меня на «слабо»? Если я пораню себя, то несколько дней не смогу натянуть лук, и ты первый начнёшь ныть о том, что у нас нет нормальной еды. Это было жёстко. Но Хавьер не собирался показывать, что эти слова его задели. Вместо этого он нахально улыбнулся: – Придётся тебе научить меня охотиться. Артура же научил, значит, и я справлюсь. – Эй! – возмутился Артур. – Вообще-то я всё ещё здесь! – Да, ты всё ещё здесь, – обернулся Хавьер, – а ведь у тебя были дела, Артур, помнишь? Он очень красноречиво взглянул на Артура, тот усмехнулся и поднялся из-за стола. Хавьер повернулся к Чарльзу: – Что ж, признаю, я пытался взять тебя на «слабо». И раз уж ты не повёлся, у меня есть другой способ, – он наклонился, вытащил из-под стола заранее припрятанную бутылку и торжественно поставил её на стол. Глаза Чарльза слегка расширились, когда он увидел этикетку. Это был не бурбон и не пиво, а сладкое мексиканское вино, которое невесть каким образом оказалось в баре Валентайна. – Твоё любимое, – сказал Хавьер, глядя Чарльзу в глаза нежным взглядом из-под ресниц. – Я это знаю, потому что когда мы дрались в том салуне, и кто-то разбил бутылку о твою голову, ты облизнул губы. – Ты наблюдательный, – признал Чарльз и протянул руку к бутылке, но Хавьер быстро прокрутил в руке нож и аккуратно приставил его к ладони Чарльза, не давая дотронуться до бутылки. – А, а, – коварно улыбнулся он. – Сперва победи меня. А потом получишь своё вино. – Нечестно! – возмутился Артур. – Может, я тоже хочу, а ты молчал! – Артур, у тебя были дела! – напомнил Хавьер ласковым голосом. Очень ласковым голосом. Кто угодно от такого содрогнулся бы… – О’кей, – Артур слегка приподнял руки и ушёл, еле сдерживаясь, чтобы не заржать. Чарльз занял его место напротив Хавьера и достал свой нож. – Первый раунд, – объявил Хавьер и прижал левую ладонь к столу. Он постарался не слишком усердствовать и обвёл пальцы ножом только три раза за минуту: конечно, вино они в любом случае будут пить вдвоём, но всё-таки он хотел позволить Чарльзу выиграть. Так что он не торопился, между конами подбрасывал нож в воздух, крутил его в ладони, демонстрируя ловкость своих тонких пальцев. Закончив, Хавьер улыбнулся: – Твоя очередь. Ты должен пройти полный круг как минимум четыре раза, чтобы победить. Чарльз молча прижал левую ладонь к столешнице. Первый кон он прошёл довольно медленно, потом почувствовал себя увереннее и начал двигать ножом быстрее. Побить Хавьера ему не удалось, но первый раунд закончился уверенной ничьёй. – Неплохо, неплохо, – улыбнулся Хавьер, снова беря нож. – Новичкам везёт, guapo*. Он едва не проткнул свою ладонь, осознав, что он сказал. Его бросило в жар. Какого чёрта?! Надо же было такое сболтнуть! Хорошо, что Чарльз не знает испанского… – Что значит guapo? – тут же поинтересовался индеец. Хавьер мысленно обругал себя гораздо более нехорошими словами. – Guapo – это… друг, – пробормотал он, стараясь сосредоточиться на движениях ножа. – Друг – это amigo, – возразил Чарльз. Чёрт бы побрал его хорошую память. – Друг, который… с которым ты вместе… выпиваешь, – нашёлся Хавьер. Он едва не поранился, завершая раунд, и проходившая мимо Карен это заметила. – В чём дело, Хавьер? – насмешливо спросила девушка. – Не выспался? Чувствуя, как заливается краской, Хавьер воткнул нож в столешницу чуть сильнее, чем хотел. – Выспишься тут, когда вы с Шоном поднимаете шум на весь лагерь! – Завидуй молча, – усмехнулась Карен и прошла дальше. Её пышная юбка волновалась и шелестела. Внезапно девушка резко остановилась: прямо перед ней из тени фургона неторопливо вышел Мика. По тому, как нахально он улыбался и как масляно блестели его глаза, Карен сразу поняла: эта встреча не случайна, он намеренно поджидал её, выбрав время, когда в лагере не оказалось ни Шона, ни Артура. – Как дела, мисс Карен? – Пока вы не спросили, мистер Белл, всё было отлично, – Карен отвернулась и попыталась пройти мимо него, но внезапно Мика схватил её за локоть. Пальцы у него были холодные и твёрдые, они крепко впились в её пухленькую руку, когда он потащил её за фургон. – Не ломайся, пышечка, – прошипел Мика ей на ухо. – Поверь, после меня ты на своего рыжего даже не взглянешь… Карен замахнулась на него, но Мика схватил её за запястье, попыталась врезать ему коленом по яйцам, но он тут же выставил вперёд бедро, – он явно привык к тому, что женщины от него отбиваются. Карен не успела толком испугаться, в те секунды она чувствовала только раздражение. Она уже собиралась поднять ругань и крик на весь лагерь, но возня позади фургона и так уже привлекла внимание – бросив свою игру, Чарльз и Хавьер подбежали к ним. Как раз вовремя, чтобы заметить, как Карен вырывает руку из хватки Мики и хватает приставленный к фургону карабин. Застыв на месте, парни смотрели, как Мика, подняв руки, пятится назад, а Карен наставляет на него ружьё. – Я тебе не пышечка, – огрызнулась девушка. – Вали с глаз моих! Мика ухмыльнулся, облизнув губы, и сделал ещё один шаг назад. Под ноги ему попался складной стул возле костра, и он споткнулся, грохнувшись на землю и едва не упав в огонь. Хавьер безжалостно рассмеялся, и Чарльз тоже усмехнулся, хотя его глаза недобро сощурились. – На что уставились, придурки? – прорычал Мика, тяжело поднимаясь с земли, и, не дожидаясь ответа, поплёлся прочь. – Как же он меня раздражает, – тихо сказала Карен, глядя ему вслед. – Хуже нет для девчонок, чем вот такой тип в банде! – Ну, за что-то Датч его ценит, – пожал плечами Хавьер. Временами ему казался странным выбор Датча, но он никогда не возражал. Датч спас ему жизнь, и не один раз, так что всё, что требуется от Хавьера – это верность, а не сомнения. «Не надо думать, – как-то раз резко одёрнул его Датч, когда Хавьер попытался поделиться с ним своими тревогами. – Мне нужно, чтобы ты не думал, а делал своё дело, сынок, и был верным». И хоть Хавьера немного покоробило такое пренебрежение к его мыслительным способностям (о которых он сам был очень высокого мнения), он не стал спорить. В конце концов, когда Датч притащил в лагерь Чарльза, смущённого, молчаливого и явно не понимающего, как его угораздило здесь оказаться, Хавьер тоже поначалу не оценил этот выбор. А теперь… – Пойдём, закончим игру, – сказал он, проведя ладонью по руке Чарльза и задержав её на тёплом и мягком сгибе локтя, совсем ненадолго, но пальцы тут же начали предательски дрожать. Они направились к столу, и тут Хавьер задрожал снова, на этот раз от гнева. Потому что на столе сидел Дядюшка и, посмеиваясь от удовольствия, сковыривал ножом пробку с бутылки мексиканского вина. Хавьер замер на месте, широко раскрытыми глазами глядя на то, как Дядюшка подносит бутылку к губам и начинает пить благородный напиток прямо из горлышка, не заботясь о том, что вино выплескивается ему на бороду. В этот момент Хавьер как никогда сомневался в Датче, потому что кем, мать его, надо быть, чтобы притащить в банду такого откровенного бездельника и тупицу?! Который тащит всё, что плохо лежит?! Который даже не знает, что мексиканское вино надо пить медленно, из бокала, наслаждаясь его дивным солнечным послевкусием, а не хлестать из горла, как ту лошадиную мочу, которую эти гринго называют пивом?! – Хавьер, не кричи так, – услышал он голос Чарльза. Пресвятая Мария, он что, сказал всё это вслух? Хавьер огляделся по сторонам. Тилли и Мэри-Бет замерли над корытом с грязной посудой. Малыш Джек сонно высунулся из палатки, как разбуженный совёнок. Эбигейл тоже вскочила, ещё не зная, кто это так оглушительно орёт, но уже готовясь защитить от него своего сына. И даже Датч сердито распахнул полог своего шатра… и поспешно отступил обратно, осознав, что после очередной «беседы» с Молли забыл застегнуть штаны. Впрочем, никто этого не заметил. Все оторопело таращились на Хавьера, который раскричался из-за какой-то сущей ерунды. Дядюшка, не дрогнув, осушил бутылку, вытер губы рукавом и заявил: – Слишком сладко. Для барышень из танцевальной школы сойдёт, но мне что-то не очень. – А ты на этикетку не мог посмотреть, старый пень? – снова рассвирепел Хавьер. Дядюшка бросил на траву опустевшую бутылку, и Чарльз еле слышно вздохнул, глядя на то, как последняя капля дрожит на горлышке. Дядюшка тоже вздохнул, намного громче: – Мальчик мой, конечно, я посмотрел на этикетку! Ты разве не знаешь, что вино исключительно полезно в моём состоянии? Хавьер сжал зубы. Надо успокоиться, и так уже все на него смотрят как на сумасшедшего. И Чарльз наверняка тоже… Отвернувшись от Дядюшки, он встретил взгляд индейца, как всегда, непроницаемый. – Не расстраивайся так, – тихо сказал Чарльз. Окружающие уже вернулись к своим делам, старательно не обращая внимания на Хавьера. Чарльз видел, что его друг очень расстроен, хоть и не понимал причину, и решил его обрадовать: – Давай завтра съездим в Валентайн, может, там ещё осталось это вино. – Да после того, что мы там устроили в прошлый раз, хозяин салуна нас и на порог не пустит, – усмехнулся Хавьер, стараясь за сарказмом скрыть внезапное волнение. Раньше Чарльз никуда его не звал. Что это, простая вежливость, желание хорошо выпить – или его план начал срабатывать? Спокойно, Хавьер, спокойно. Не сморозь какую-нибудь глупость, как в прошлый раз. – Тогда просто купим бутылку и уедем за город, найдём какое-нибудь спокойное место и выпьем. О боже, о боже, о боже. – Да, почему нет, – равнодушно сказал Хавьер, пожав плечами. Чарльз коротко улыбнулся ему в ответ своими пухлыми тёмно-розовыми губами, и сердце Хавьера подскочило к горлу, а потом так же быстро рухнуло вниз. … А потом разразилась катастрофа. Джона и Штрауса чуть не прирезали в Валентайне, спасая их, Артур и Датч перестреляли кучу законников – и не просто законников, а людей Левита Корнуолла, которому они и так уже не раз действовали на нервы! – и стало понятно, что никакого салуна и никакого вина в ближайшее время не предвидится. Ноги бы унести, и то хорошо. Крепко держа поводья Боаза, слушая, как в фургоне бормочет по-немецки раненый Штраус, глядя в затянутое тучами ночное небо, Хавьер вместе с остальной бандой покидал Нагорье Подкова, и настроение у него было - хуже некуда. Они снова в бегах и в опасности, неизвестно, что их ожидает впереди. Хавьер был уверен только в одном: с такими приятелями, как Джон, Артур и Дядюшка, он не сможет залезть Чарльзу в штаны до второго пришествия. *guapo - красавец (исп.)