***
Джокер раздвигает загорелые полупопия здоровяка. Соблазнительная, крепко сжатая звёздочка ануса. Хочется коснуться её губами. Поласкать язычком. — Оттрахай его! — приказывает Вальгест. — Ты же за этим сюда пришёл! А эта мразь только и ждёт, чтобы его вытрахал омега. Дрожащими пальцами Джокер наносит на звёздочку смазку. Альфа, почувствовав холодок, шипит сквозь зубы. — Тебе запрещено издавать звуки! — удар плётки по внутренней части бёдер заставляет альфу выдать стон. — Запрещено, тварь! Омега размазывает по своему торчащему члену смазку, другой рукой проникает между ног альфы. Натыкается на крупные яйца и уверенно стоящий огромный член. — Ох ты, ни фига ж себе! — вырывается у него. — Да там такое! — Ну я же говорил, что ему нравится! — довольно замечает огненноволосый Дом и жёстко говорит сабу: — Ты только кончить не вздумай, кобелина! — Да, Господин, — на автомате стонет Младший. Он плавится от желания, его зад горит, всё тело требует новых ласк острых хвостов плётки и мягких губ омеги. Бета уверенно сжимает основание крупного, красивой формы члена альфы. Тот начинает стонать, инстинктивно пытается скользить в крепкой хватке Дома. Бета прикрывает глаза. Словно сам себя за член ухватил! Где же он видел этого блондинистого пижона? Да какая разница? Наверняка кто-то из топ-менеджеров, которые на работе ничем не отличаются от самого Вальгеста, а потом приходят к нему для разрядки и восстановления душевного равновесия. Дом чувствует, как Младший трётся своим достоинством чемпионских размеров о его ухоженную тонкую ладонь, и слегка бьёт по члену рукой. Альфа вздрагивает. — Нет! Нельзя, мразь! — заявляет он, откидывая назад роскошную огненную гриву. На яйцах альфы появляется тонкая, но прочная верёвка. Шёлковый шнур крепко сжимает основание бубенчиков Младшего и основание его могучей плоти, не позволяя ему кончить. Хотя альфа уже рвано дышит, изнемогает от желания излиться. — Смирно! — окрикивает его Вальгест. — Сегодня не ты! Сегодня тебя будут трахать! И мы с этим омежкой будем иметь тебя так, как я велю! Джокер поглаживает кончиком стека анус альфы, его яйца и основание возбуждённого члена. Младший от невыносимого желания кончить сходит с ума. Дёргается навстречу стеку в надежде получить разрядку. — Отымей его! — тихо приказывает Вальгест Джокеру.***
— Киса, как ты? На Джокера налетает его бывший и смотрит так сладко, многозначительно. — Ну привет, Квинт! — отвечает омега. Чувства ещё не до конца испарились. В сердце Джокера снова начинает теплиться надежда, что, может быть, всё образуется. По жизни-то с этим альфой всё нормально. Но вот в постели он становится непроходимым эгоистом. И, зная, как омега в него влюблён, бессовестно этим пользуется. Даже решил сделать его домохозяином. Ждёт, когда омега в очередной раз вернётся. — Как твои новые увлечения? — неожиданно спрашивает Квинт с какой-то гаденькой подъёбкой в голосе. — Тай-бо или груминг? — спокойно уточняет Джокер. — Брось, Киса! Ты же посещаешь один тематический клуб в глубине элитного квартала, — нагло ухмыляется альфа. Омега сжимается, как кролик перед удавом. Вопрос застаёт бывшего врасплох. Отрицать — глупо. Альфа наверняка знает, что он ходит к Вальгесту. И он не перестанет ходить к Дому. Хотя бы потому, что бета такой же исследователь в душе́, как сам Джокер. Подтверждать — опасно. Этим он распишется в своей слабости и даст в руки Квинтина повод для шантажа. — Не суди обо всех по себе, — как можно спокойнее отвечает Джокер. — Я не понимаю, о чём ты. Но если о каких-то своих фантазиях, то оставь их при себе. Или уже реализуй наконец! Всё! Едва затеплившаяся искра надежды гаснет. С ней испаряется вся любовь к этому наглецу. Он никогда не вернётся к Квинту! Омега шумно выдыхает начавшуюся истерику. А если снова накроет, то сегодня как раз тренировка по тай-бо. И если не поможет, то на завтра запланирована сессия у Вальгеста. Джокер вспоминает великолепного альфу-саба. Такой податливый и недосягаемый. Связанное мускулистое тело, а внутри мятежная непокорность, о которой, похоже, сам её обладатель не подозревает. Такой естественно сильный в своей показной слабости… А их Дом! Будто связующая нить между ним и альфой. Чем-то похожи эти два совершенно разных парня. И оба такие притягательные, что, даже если Квинт будет присутствовать на сессии, Джокер согласится. Неужели он втянулся? Ведь его уже влечёт то необъяснимое притяжение с альфой и бетой, а вовсе не то, что он, наконец-то, поимел альфу! Поимел альфу… — Ты решил дать мне возможность поиметь тебя? Или просто поиздеваться вздумал? — дерзко спрашивает Джокер. Альфа лишь снисходительно улыбается. — Киса, ну, ты знаешь моё мнение на это счёт. — Тогда не отнимай у меня время, — заявляет омега и гордо уходит. — И сколько раз тебе говорить, не называй меня Киса! — А не пожалеешь? — доносится вслед. — Киса, подумай хорошенько!***
Омега осторожно проникает хорошо смазанным пальцем в тугое колечко. Альфа чуть выгибается навстречу. Джокер выдыхает оттого, какой горячий и узкий у Младшего анус. Медленно вводит второй палец. Теперь уже альфа, изнемогающий от желания кончить, сам потихоньку насаживается на изящные пальчики Джокера. — Как же я хочу его, — выстанывает омега, чуть нетерпеливо пристраивая свою пылающую головку у ануса альфы. Чуть толкается внутрь, поскуливая. Младший шипит сквозь зубы, кусает губы, но принимает аккуратную головку члена омеги. Движения Джокера внутри него отдаются в набухших яйцах. Возбуждение усиливается. Альфа подмахивает и уже кричит. — Тебе приказано было молчать! — осаждает его бета и обжигает ударами хлыста. Омега входит в узкую дырку до конца и сам стонет от удовольствия, что дают горячие пульсирующие стенки, жарко сжимающие его плоть. И оттого, как сладко ему, когда его гладенькие яички похабно шлёпают о загорелые ягодицы альфы. — Чудесно! — говорит бета и расстёгивает штаны. — Я смотрю, нашему свитчу понравился твой развратный рот. Я позволю тебе, саб, отсосать у меня. Он помахивает у губ альфы налитой головкой и закладывает в рот. — А если мне не понравится, то… — Вальгест намечает место удара кончиком стека и бьёт точно в цель. Младший, принимая в себя горячий член омеги и отсасывая у беты, резко выгибается от накатившей волны. Примерно такое же состояние, когда отец в очередной раз говорит ему, что он — неудачник и недоальфа.***
— Любовника бы себе, что-ли, завёл, — как-то сказал отец. — Очередного жадного охотника за кошельком? — уточняет Младший. — Ну, зачем же сразу из быдла? Есть много омег из порядочных состоятельных семей, которые не прочь с тобой встречаться, — ван Дорн-старший явно доволен, что его сын-альфа с виду такой брутальный самец. — Попроси папу или братьев познакомить с кем-то. Найди среди них приличного омежку. Знал бы старик, что эти «приличные омежки» имеют такой «послужной список», что не в каждый пункт верится. Как-то брезгливо ложиться в постель с парнишкой, пропустившим через себя с полсотни членов, включая альф и бет из обслуживающего персонала и непонятных тёмных личностей. Либо это повёрнутые на своей внешности параноики. У кого анорексия, у кого проблемы с алкоголем и наркотиками. А кто-то так увлечён пластикой, что уже никто не помнит, как парень выглядел до того, как лёг под нож к хирургу. — Хотя бы для имиджа засветись с парой-тройкой, — предлагает отец. — А то уже поговаривают, что у тебя проблемы в постели. Или вообще ты предпочитаешь подставлять свой зад. Ты! Это ты должен всех нагибать и трахать! — уже распаляется киномагнат. — Твои братья, хоть и бета с омегой, но всё же порезвее будут. — В скачках из постели в постель? — язвит Младший. Отец отвешивает сыну звонкую пощёчину. — Нельзя так говорить о своих родных! — гневно сверлит глазами. — А им, значит, про меня можно! — Нелье и Хьялти — порядочные замужние бета и омега. И дело не в скачках по постелям. Они в компании всех держат на коротком поводке. Говорить отцу, что пусть братья и дальше рулят в компании, бесполезно. Отец упорно хочет видеть главой его, Младшего. Нелье и Хьялти это знают. Чувствуют нежелание альфы быть таким и всячески подъёбывают. Это выливается в интриги в руководстве и сплетни. — Ты какой-то неправильный ван Дорн, — бормочет отец в отчаянии. — Мне даже обидно, что мой сын-альфа такой неудачник. Прямо какой-то недоальфа… Как же эти слова больно бьют по душе! Как же хочется доказать, что это не так! Но и одновременно доказывать не хочется. Потому что всё это Младшему не нужно! Ему остоебенело жить в постоянном напряжении и постоянном стремлении соответствовать требованиям отца.***
Но теперь боль от слов отца бьётся где-то на кончиках верёвки, стянувшей яйца. Обида на насмешки братьев трепыхается под зажимами на сосках. Огорчение от завуалированных унижений в Совете директоров плавится в анусе, где самозабвенно властвует Джокер. Отчаяние от сплетен в присутственных местах обжигает рот, куда так по́шло вдалбливается член Вальгеста. И мысли о своей никчёмности вспыхивают и сгорают под ударами плётки в его умелых руках. Альфа пытается насладиться нежными прикосновениями рук омеги, который его размашисто трахает, уловить его обалденный запах и нестерпимо хочет кончить. Младший что-то пытается сказать. Прокля́тый член прокля́того Дома во рту мешает! И в то же время он хочет сосать этот член, такой остро-сладкий и такой ненавистно привлекательный. Альфа стонет. — Ты что-то проскулить хотел, тварь? — плётка больно опускается на полоску шерсти вдоль позвонков, а шипы на кончиках хвостов оставляют новые алые царапины на угловатом заду. Вальгест вынимает свою плоть изо рта альфы и поднимает его подбородок ручкой плётки. — Что ты там блажил? Младший шумно выдыхает. Мотает головой. Джокер сбавляет темп. — Куда тормозишь? — окрикивает его бета. — Ты же хотел трахнуть альфу? Омега балдеет от ощущений горячего узкого ануса Младшего. Как его аккуратный член туго скользит по увлажнённым пульсирующим стенкам внутри альфы. — Хотел, — соглашается он и поглаживает загорелые бёдра со следами от плётки, от чего альфа ещё сильнее хочет разрядки — Ну так трахай! — Вальгест бросает парню стек. — Будешь погонять, если эта мразота начнёт возбухать! И кончи в него! Джокер кивает. Водит пуховкой на кончике стека по мускулистой спине альфы. Вынимает член из ануса Младшего и любуется раскрасневшейся раскрытой дыркой. Поглаживает пуховкой и снова входит туда со стоном. Стек падает из его рук. Освободившимися пальцами омега мнёт и тискает тугие ягодицы альфы. И трахает его дырку. Скулит, стонет и балдеет. Альфа под ним стонет болезненно, но покорно принимает омегу. Поводит бёдрами, подмахивает. Усердно сосёт член беты. И безумно хочет финишировать, как утопающий — схватить глоток воздуха. Отчего-то ощущения не новые, но почему-то кажутся острее, ярче, больнее… — Хороший саб, — говорит Вальгест, но сам почему-то удовольствия от этого не получает.***
Бета настороженно прислушивается. Нет, это всего лишь дождь стучит по крыше. Отец отсыпается после попойки с друганами по поводу возвращения с очередной боевой операции. А ему самому нужно дошить костюм. Если папаша застукает, то парню не сдобровать. — У вас явно талант, — повторяет парнишка слова руководителя школьной театральной студии, когда показывает тому эскизы костюмов к спектаклю. Утром он демонстрирует первый уже готовый костюм. — Потрясающе! — театрал проводит ладонью по аккуратно сшитому наряду. — Вам надо быть модельером. Такое чувство стиля и добротная работа. — Отец вряд ли позволит, — бормочет рыжий мальчишка, воровато заправляя выбившуюся прядь. — Может, я поговорю с ним? — искренне предлагает преподаватель. — А вообще, у вас самая идеальная внешность для Демона Огня в новом спектакле! Рыжик резко мотает головой. От этого резинка, сдерживающая волосы на затылке, лопается, а на худощавые плечи падает огненная волна. — Попробуйте сегодня прийти на репетицию. Такие шикарные волосы, — он поглаживает рукой великолепные рыжие локоны чуть ниже плеч. — Вы будете украшением спектакля. — Нет! — кричит как ошпаренный юный бета. — Если отец узнает, что я… Ну и вообще, не надо ему знать, что я шью, — и понуро опускает голову. — И тем более, что я на сцене… Кривляюсь. Преподаватель удивлённо смотрит на беточку. — Простите, — лопочет мальчик. — Просто отец считает, что сцена — это не серьёзно для меня. И шитьё тоже. — А как считаешь ты? Парнишка всхлипывает и готов разрыдаться. Да какая разница, как считает он? Отец всё равно не позволит ему этого всего. — Военная академия и точка! — заявил недавно родитель, и с этим ничего не поделаешь. Сколько лет рыжик пытается отстоять своё мнение? Но отец безжалостно ломает его об коленку. Бодо, жалевший его в детстве, бросил отца несколько лет назад, а поддержка руководителя школьного театра не поможет. Скоро у парня не останется сил сопротивляться… Ещё в голове крутится мысль, что, когда отец наконец-то заметит его, придётся состричь длинные волосы. Что бета и делает по возвращении домой и со слезами смотрит, как тугие ярко-рыжие кольца падают на пол. Ещё надо хорошенько припрятать своё хобби и изображать, что он до усрачки рад отцовской муштре. А дошить он успеет. Если ночами будет трудиться. Он всё больше времени проводит на чердаке. Там его отец находит не сразу. А ещё на чердаке обнаруживается весьма занятный ящик. Там папины вещи. Юный бета с любовью перебирает их. Гладит и нюхает. На дне лежит папка. В ней фотографии, с которых улыбается молоденький папа. Хорошенький стройный омежка с непослушными рыжими кудряшками и дерзкими зелёными глазами. — Так, а это что такое? — в тонких пальцах парнишки оказывается потрёпанное свидетельство о рождении. Его рождении. В графе «отец» прочерк. Но как так? Почему отец тогда не признал его? В рыжеволосую голову закрадывается мысль, что муштрующий его амбал ему вовсе и не отец, но спросить его об этом беточка не решается…***
Джокер дышит рвано, тяжело. До крови вцепляется в зад альфы, вгоняет себя по самые яйца и длинно скулит, изливаясь. — У-а-уууу! Как же это… Кайфово! — признаётся он и машинально целует альфу в скованные наручниками руки, лопатки с набухшими следами от ударов плетью, ласково треплет блондинистый ирокез. — Хочешь продолжить? — ровным голосом спрашивает его Вальгест. — Чуть позже… Наверное, — выравнивает дыхание омежка. — А… альфу нашего?.. — Нет, Джокер, — цинично говорит бета. — Это наша игрушка на сегодня. На его хотелки нам положить! Хочешь, тварь отсосёт тебе? Парнишка, довольно потянувшись, кивает. — Иди сюда, — бета подводит омегу к альфе и приказывает сабу: — Вылизывай! Младший покорно собирает остатки спермы на расслабленном члене Джокера и его гладеньких яичках. Какие же они сладкие! Возбуждение нарастает в разы. Альфа пристанывает, будто просит согнать с него дикое желание кончить шипами на кончиках хвостов плётки. Но они ещё больше распаляют.