Сессия на поводке и в клетке

— Давно в Теме? Перед Флорианом возникает скользкий тип в тёмных очках. — В какой теме? — не понимает рыжик. Он только что покинул сцену, где произвёл настоящий фурор. Парень, который должен был играть Демона Огня, за пару дней до премьеры сломал руку, поэтому руководитель театрального кружка чуть ли не на коленях умолял Флориана заменить травмированного. И бета согласился сыграть. Да так отлично сыграл, что стал местной знаменитостью. На второй показ многие пришли именно из-за него, худощавого рыженького парнишки. — А то ты не понял? — фальшиво улыбается тип. — Парень, ты уже не на сцене. Заканчивай разыгрывать из себя невинную ромашку. После спектакля уже скрывать что-то от отца бесполезно. Потому что все в восторге, как неизвестный парнишка так реалистично сыграл Демона. И появился-то всего на несколько минут. В клубах дыма, одетый в белоснежную рубашку с кружевными манжетами и жабо. Свои роскошные огненные волосы бета разметал по плечам, в руке уверенно держал хлыст, на который для полноты образа закрепили кусочки фольги. — Как признаешься себе, что ты в Теме, приходи, — суетливый тип в тёмных очках суёт в руку юного беты визитку и исчезает так же быстро, как и появился. Флориан довольно скоро принимает решение сходить по адресу на визитке, что дал ему тип в очках. Всё равно ему надо думать, куда уйти жить после школы. Выпускной уже на носу. Отец ни за что не смирится с его выбором стать модельером. И тем более, актёром. Любопытство приводит бету в клуб через неделю после окончания учёбы в школе. Но то, что это необычный клуб, он понимает, как только видит сцену. В полумраке угадываются цепи и верёвки, свисающие с потолка. Посередине стоит невысокий столик типа массажного, над ним клетка. — Офигеть! — вырывается у беты. — Ты ещё не видел это в действии, — отвечает ему голос со сцены. — Вы кто? — у парня начинает колотиться сердце. — Мастер Фойр, — в клубах дыма на сцене возникает невысокий худощавый альфа средних лет. Но несвойственная его полу миниатюрность обманчива. В нём столько силы, что от одного его взгляда Флориан отводит глаза. — Я искал ученика, — говорит Фойр. — Ты считаешь себя достойным? Готов к этому? — Хотите сказать, что… — до парнишки доходит, что альфа так делает ему весьма заманчивое предложение. И не ошибается. Следующие полтора месяца Мастер Фойр вводит Флориана в таинственный мир, где источником наслаждений является боль. А вскоре клуб переживает полицейскую облаву. На счастье Флориана, это не из-за игр с болью. Причиной были наркотики, найденные у кого-то из посетителей. Он сидит в полицейском участке и тихо радуется, что отец готовится к очередной командировке. Ему не до муштры сына. А ещё Флориан не самый ценный свидетель для расследования. Поэтому юный бета просто бродит по участку, утоляя свою природную любознательность, которая приводит его в архив. Молоденький бета из архива, не обременённый кучей работы, с удовольствием рассказывает Флориану о «висяках». — Вот это дело так и болтается тут уже больше десяти лет, — размахивает полицейский очередной тощей папкой. — Вроде как оно закрыто. Но кое-кому это дело не давало покоя. Старик Андерссон занимался им до самой пенсии. — А что там? — светло-карие глаза загораются любопытством. — Обычная бытовуха. Вроде как, — парень пожимает плечами. — Семейная разборка. Альфа слишком сильно приложил своего омегу. Парень неудачно упал и скончался. У Флориана всё сжимается внутри и растекается липкой слизью. — В заключении так и написано: смерть в результате несчастного случая. Но Андерссон считал, что это было убийство, — говорит молодой полицейский. — Потому что альфа — профессиональный военный, спецназ. У них ещё был сынишка лет пяти… Рыжий бета задыхается, замирает и его словно окатывает ледяным душем. — Этот омега — мой папа, — говорит он будто не своим голосом и чуть не теряет сознание, ухватившись за край стола. — Эй, что с тобой? — волнуется архивариус. — Омегу звали Лассе Ингмар? — уже чётко спрашивает Флориан. Полицейский открывает папку и округляет глаза. — Да, — изумлённо отвечает он. — Так ты?.. — …его сын Флориан. — Не может быть! — страж порядка в ахуе. — Мне было как раз пять лет. Он помнил тот день. Папа во время отсутствия отца стал какой-то взволнованный, всё больше обнимал и целовал сына. Когда отец вернулся с задания, то устроил папе скандал. Флориан понял, что из-за того, что омега, по мнению альфы, «слишком дует в жопу» сыну. Словесная перепалка переросла в драку. И в силу некоторых особенностей в подготовке, альфа не сдержался и слишком сильно ударил мужа.

***

— Что за фигня? — Рутгер вертит в руке белоснежный крафтовый конверт, источающий сладковатый приторный аромат. — Не иначе как снова порно с нашим участием, — с сарказмом отвечает Тейс. Не так давно омега перебрался жить к любимому альфе. Теперь они почти каждое утро выходят из дома вместе. Темноволосый озорник — в ветклинику, великолепный здоровяк — в издательство. — Ну открывай уже! — Тейс сгорает от любопытства. — Может, вечером? — Рутгер, я от нетерпения умру, если не узнаю, что там! — верещит омежка. — Хорошо. Сам напросился, — альфа вскрывает таинственное послание. Внутри небольшой лист, исписанный убористым бисерным почерком. — Братец наш хочет сделать нам презент, — сообщает Рутгер. Зелёные глаза омеги разгораются ещё бо́льшим любопытством. — Поедем? — нетерпеливо теребит он рукав альфы. — Ну, если ты так хочешь, то давай напоследок оторвёмся, — улыбается голубоглазый блондин. — Сдаётся мне, это должно быть нечто невероятное. И он не ошибается. — Я знал, вы приедете, — говорит Флориан после того, как братья нежно и совсем не по-братски целуют его в губы и поглаживают по спине. — Ну и что за сюрприз? — игриво спрашивает Тейс, прижавшись к бете. — Один мудрец сказал, что нельзя притворяться тем, кем не являешься, и нельзя отказываться быть тем, кто ты есть. Альфа и омега прекращают свои нежности и настороженно смотрят на рыжеволосого бету. — Вы показали мне, кто есть вы оба, — ровным голосом сообщает он. — Вы пытались и меня взять с собой. Мне было приятно. Спасибо, парни, — он по очереди целует братьев. — Но позвольте и мне показать вам, кто есть ваш брат. Теперь я уверен, что я именно такой. И не хочу притворяться другим. — Ты предлагаешь нам сессию? — осторожно уточняет Рутгер. — Я приглашаю вас на сессию столь уникальную, что никому и никогда не удавалось испытать такое, — отвечает бета. — Что это? — не понимает Тейс. — О-о-о, малыш, это нечто невероятно фееричное! Это безумное наслаждение дикой болью и острая боль фантастического наслаждения, — отвечает тот. Альфа и омега понимают, что перед ними уже не Флориан Ингмар. Перед ними Демон Огня, порочный Дом мэтр Вальгест… — Мы согласны! — выносят они своё решение, практически не советуясь. — Вы уверены, что вынесете это? — уточняет Вальгест. Оба кивают в предвкушении очень жаркого сюрприза. — Вы отлюбили меня по-своему. Я отлюблю вас, как умею я, — говорит бета. В ближайшие выходные он отвозит любовников в загородный дом, больше напоминающий мрачный средневековый за́мок. В огромном зале, стилизованном под средневековье, сидят трое. Огромный, больше самого Рутгера, свирепого вида альфа, наголо бритый и поигрывающий литыми мышцами на необъятных бицепсах. На альфе из одежды лишь набедренная повязка, зловещей кожаной шкуркой обвивающая крепкие бёдра. В сочетании с видом отъявленного бандита небольшие колечки в его крупных тёмных сосках придают ему вид ещё более мрачный. Ван Дорн кажется по сравнению с этим гигантом если не совсем дрыщом, то как минимум очень уступает в размерах. — Эннем, — представляет громилу Вальгест. Громила одаривает тяжёлым взглядом тёмных глаз обоих. У Рутгера и Тейса перехватывает дыхание от этого взгляда. Там нет ни одной эмоции. Словно этот Эннем — робот, запрограммированный на выполнение приказов своего кукловода. Но что-то в глубине его пустых глаз трепыхается, как мотылёк в предсмертной агонии в плену паутины. — Это Господин Гейрин, — представляет Вальгест следующего присутствующего. Миниатюрный омежка с порочными чёрными глазами и длинными ярко-красными волосами снисходительно кивает прибывшим. На парне чёрный латексный костюм, обтягивающий его тело, словно вторая кожа, только подчёркивает точёную фигурку. Гейрин прелестно порочен и развратно красив. Кажется, что он соткан из порока и разврата. Даже в этом костюме, оставляющем открытыми лишь его изысканно изящные кисти рук и тонкую гибкую шею, парень излучает неимоверную сексуальность. — А это Мастер Фойр, — говорит Вальгест, представляя поджарого альфу с глазами-гвоздями и стильной бородкой. — Мой учитель. Один из лучших Домов, кого я встречал. Фойр снисходительно кивает, так же как и Гейрин. Он уже понял, кто эта пара. И готов поработать с ними. Тем более что его ученик Вальгест очень просил об этом. Сейчас он видит, что сессия с этими альфой и омегой понравится и самому Мастеру. Уж очень неординарные братья у его ученика. Тем более что альфу он уже знает по неудавшимся сессиям. И как Вальгест нашёл ему роль? — А Эннем кто? — интересуется Тейс ролью громилы. — Никто так и не понял до конца, кто этот великан, — говорит Гейрин бархатистым контральто с металлическими нотками. — У него много ролей… — Если они — Домы, — говорит Рутгер, — а этот парень — непонятно кто, — он косится на Эннема, — то кем же будем мы с Тейсом? — Сабы. Это же очевидно!

***

— Может, зря мы так с ним? — сомневается омега. — Сам не знаю, — отвечает альфа. — Примет ли он нашу любовь? — Может, ему надо немного именно такой любви? — спрашивает зеленоглазый парнишка. — Возможно, — говорит брутальный здоровяк. — Но оценит ли он это? Тейс прикидывает, пройдена ли у их с Рутгером брата точка невозврата, когда человек уже не способен принять любовь в том виде, в каком они сами её нашли друг в друге. — Может, попробовать ещё? — спрашивает он, глядя на своего альфу. — Поделиться нашей любовью и друг другом? — Я тебя люблю, Тейс Лёйтер, — шепчет альфа, прижимает парнишку к себе с нежностью и откровенно целует его. — Не хочу тебя ни с кем делить. Даже со своим братом. — И я не хочу тебя ни с кем делить. И люблю тебя. Очень-очень! Не важно какого — саба Младшего или наследника киноимперии Рутгера ван Дорна, — уверенно говорит омега. — Есть нюанс, — уточняет альфа. — Саба Младшего больше нет. А Рутгер ван Дорн-младший послал отца с его киноимперией. Омега лишь улыбается, когда альфа в красках рассказывает, как бушевал киномагнат, узнав, что его сын уходит из Совета директоров. Даже грозил лишить ослушника наследства. На что сын в тот же день кинул на стол родителя заверенное нотариусом заявление, что отказывается от «подачек отца». — Ты примешь лишённого наследства альфу-извращенца? — спрашивает омегу Рутгер. — У которого за душой дырка от бублика? — Любого приму и любого буду любить, — искренне отвечает Тейс. — Кстати, про дырку от бублика! У меня есть небольшое издательство. В наследство осталось от одного очень хорошего человека. Нужен толковый управляющий в этой сфере. Я же собачий доктор, ничего не смыслю в газетах. А тебе я доверяю. — И когда приступать к работе? — уже чуть насмешливо спрашивает Рутгер. — Как только отработаешь этот оффер, — так же насмешливо отвечает омега. — Готов хоть целыми днями до конца жизни проделывать это с тобой, — улыбается альфа. — Для начала поедем, покажу тебе твоё новое место работы, — омега хватает его за огромную руку и тянет к машине.

***

— Это что ж такое будет? — с интересом и одновременно с опасением спрашивает Тейс. — Доверься им, — кивает Вальгест, успокаивая парня. — И помните. Стоп-слова нет. Я сам решу, когда хватит. — Раздевайтесь, — тихо приказывает Гейрин. Пара в некотором смущении. Но обоих подстёгивает любопытство. Что же такое им приготовил их извращенец-братик? — Ты готов, маленький? — спрашивает Рутгер, поглаживая возлюбленного по гибкой спине. — Мы ещё можем отказаться. Зелёные глаза омеги горят любопытством. Он немного сомневается. — Как ты скажешь, — говорит он, отдавая право решать альфе. — Тейс, ты сам этого хочешь? Омега, чуть смущаясь, кивает, хотя на самом деле не уверен. Но его распирает от любопытства. — Мы готовы! — сообщает Рутгер компании. — Так раздевайтесь! — снова повторяет приказ Мастер Фойр. Пара целуется, как перед прыжком в воду, и начинает снимать с себя одежду. — Великолепное тело, — говорит Гейрин, кончиками пальцев оглаживая выпуклую грудь Рутгера. — Потрясающий материал для работы, — он слегка выкручивает тёмно-розовый сосок. Альфа слегка втягивает воздух сквозь зубы. И начинает чувствовать прилив тепла в паху. — Да этот парень так быстро заводится! — замечает красноволосый омега, уже оглаживая встающий член Рутгера. — И у него такое прекрасное естество! Идеально для пирсинга! Тейс вопросительно смотрит на Гейрина. Какой ещё пирсинг? — Примерно такой. Как Дракон Эннема, — говорит Мастер Фойр, слегка приподнимая кожаную набедренную повязку великана. То, что там видит омежка, лишает его дара речи. Плоть здоровенного альфы поистине громадных размеров. Даже самый растянутый анус такое примет с трудом. Красивой формы плоть украшена могучими яйцами. В паху интимная стрижка, делающая всё это великолепие похожим на настоящего дракона с жёстким смоляным гребнем. И от этого Тейсу немного жутковато. Громадное достоинство великана сверкает железным кольцом, продетым через основание уздечки и уретру, и прикреплено к тонкой полой трубке, что выглядывает из дырочки в головке члена блестящим шариком на кончике. Крупные яйца гиганта в основании также украшены металлическим полукольцом. — Вот это да! — восклицает Тейс. В жизни не видел «Принца Альберта». — Нравится? — полуулыбается Мастер Фойр. — Ну, по крайней мере выглядит… монументально! — с восхищением и некоторой опаской отвечает Тейс, наблюдая, как громадный альфа полностью обнажается. — Эннем, ты не порвёшь нашего саба-омегу? — спрашивает Фойр гиганта. Тот самодовольно ухмыляется. — Ещё никто не жаловался, — говорит он густым басом. — Это же Дракон! Все только стонут и кричат от наслаждения болью, когда летают на нём, — гигантский альфа любовно оглаживает свой огромный член, отчего тот оживает, увеличивается в размерах и твердеет, приходя в боеготовность. Тейс не может оторвать взгляд от плоти Эннема. Огромная малиновая головка уже открылась и блестит от смазки. Твёрдый длинный и толстый ствол перевит аметистовыми венками, они пульсируют и вместе с металлическими украшениями придают этому великолепному роскошеству вид дремлющего дракона. Он что, надумал его этой огромной штуковиной поиметь? Хотя омега где-то читал, что «принц Альберт» творит чудеса в анусе. Тейса уже меньше пугают размеры Дракона с пирсингом. Его больше интересует перспектива узнать самому ощущения от этих железок внутри себя. Омега даже краснеет от таких мыслей. — А омежка-то какой славный, — говорит Фойр, оглаживая Тейса по тёмному шелковистому ирокезу на спине. — Попробуешь его? — кивает Эннему. Рутгер чуть дёргается к своему омеге. Да как они смеют обходиться с Тейсом как с игрушкой? — Ты не в том положении! — взвизгнувший хлыст Вальгеста опускается на угловатые ягодицы альфы. — Или ты забыл? — строго спрашивает Дом. Рутгер чуть стушёвывается и уже начинает сомневаться, правильно ли он сделал, согласившись принять такой презент от брата. В тот миг Эннем уже проходит резкой болью по нервам Рутгера тем, что, смотря ему в глаза, притягивает к себе за холку омегу с испуганно торчащим ирокезом, бесстыже захватывает губами сосок парня. И чуть прикусывает его. Тейс вздрагивает и прискуливает. Оказывается, язык громилы тоже украшен пирсингом. И эта железка холодит сосок, словно кусочек льда, чуть царапает. Особенно в ореоле горячего дыхания громадного альфы. Это заставляет Тейса выгнуться и застонать. — Горячий омежка, — говорит Эннем. — Такого если как следует распалить, сам будет проситься покататься на Драконе. Рутгера отвлекает Гейрин, оглаживая его узкой ладонью по груди, задевая соски и проводя по животу, чуть подразнивая взметнувшийся к пупку член. На глаза сабов ложатся шёлковые ленты. Обоих ведут куда-то по лестнице. Босые ступни ощущают холодок ступеней, сбегающих вниз. Обоим немного страшно, но и одновременно любопытно.