Чёрное и белое

Он лежал на тротуаре, весь избитый и искусанный местными собаккерами, в засохшей луже собственной крови. Пейзаж жизнерадостного утреннего Корусанта полуживое тело совершенно не портило, если особо не приглядываться, однако редкие прохожие мимо этого заброшенного места люди и инопланетяне на всякий случай обходили полутруп подальше: не дай Сила, ещё их обвинят в насилии над ним. И так уже Империя гайки под завязку закрутила - документы на каждом углу проверяют и вещи перешаривают, так ещё и в мятежничестве быть обвинённым - раз плюнуть. Так он и лежал - день, два, три, не приходя в себя и не умирая, никем не замеченный. И лежал бы ещё долго, если б не случай, затащивший его в первый и далеко не последний раз в дом по Республиканской улице, 10, квартиру №777. *** С утра Мон чувствовала себя неважно. То и дело кружилась голова, подташнивало, а тут ещё и температура выросла. "Очевидно", - подумалось ей, - "я явно чем-то заразилась. Не хватало ещё и того, чтоб жаропонижающего в аптечке не было. Всё, кирдык тогда - можно смело ложиться на диванчик, скрещивать руки на груди и диктовать по голосвязи завещание нотариусу." Однако того в аптечке не оказалось, как, впрочем, и половины лекарств, которым следовало бы там быть. Чандрилианка болела очень редко, а жила не одна, а с дроидом-помощником. Конечно, за лекарством можно было послать его или, на худой конец, заказать виртуально, но за связь ей пока было платить нечем да и некогда, а дроид упорно отказывался вставать с пола даже после подключения в розетку. — Эй! Ноль внимания. Старая железка даже и не думала подавать знак разумного существования. А зачем - всё равно ей уже давно на помойку пора. — Ну и редиска же ты. Ладно, сама схожу. - Мон разочарованно вздохнула и, не удержавшись, пнула старую железяку. Чуть-чуть, совсем не так сильно, чтоб что-то отбить, но вполне достаточно, чтоб отвести душу. Слегка пошатываясь от начинавшей прогрессировать лихорадки и одевшись в две куртки - не май месяц всё же на дворе! - женщина покинула дом, чуть было не забыв закрыть за собой дверь и едва не навернувшись с лестницы - лифт работал через раз и потому был ненадёжен. День не задавался с самого начала. *** На улице, вопреки ожиданиям, было не так уж холодно. Затоварившись необходимым ей в аптеке, сенаторша тут же ввела себе ампулу лекарственного вещества и направилась домой, с явным намерением начать диктовать объяснительную дроиду-компьютеру, если пк ещё не гавкнулся или не отрубили за недоплату электричество. Дела в последнее время шли наперекосяк - на Сенат то и дело нападали, денег из-за кризиса даже по их меркам платили мало, а роскошные квартиры многим пришлось продать, чтоб хоть как-то свести концы с концами. Мон не была исключением - правда, в квартире и на карточке было ещё немало денег, вырученных в том числе за продажу ценных вещей. И дело пошло неплохо: три месяца она купалась в роскоши. Но плата за это была немалой - цены на связь, воду, газ и электричество возросли чуть ли не втрое, из-за чего деньги утекли будто сквозь пальцы, а зарплата с каждым разом становилась всё меньше. Да ещё и выкуп из тюрьмы одного обречённого на смерть недалёкого, но весьма симпатичного ей немолодого уже человека... не то чтобы прям героизм и достойно похвалы, но... это был её душевный долг. И она выполнила его с удовольствием. Не заметив лежащего на тротуаре тела, женщина споткнулась и выставленной локтем вперёд рукой напоролась на разбитую бутылку. Мотма зашипела от боли, с явным неудовольствием оглядываясь на то, что послужило причиной её падения. И чуть не лишилась чувств. Да, это опять был тот самый многострадальный Со Геррера, встреченный ей вот уже третий раз в жизни. Может, в какое-то другое время он и мог бы ей помочь с лечением, но, очевидно, сейчас помощь надобилась больше ему самому. Как назло, телефона Мотма с собой не взяла, посему решила воспользоваться автоматом. — Так-с, набираем скорую... Хотя нет. Он же бывший преступник, церемониться с ним не будут. - тут же передумала она, кладя трубку на место. — Ладно, придётся волочь к себе домой. Там разберёмся. Однако тут стояла ещё одна загвоздка: сдвинуть ондеронца с места оказалось не так уж и просто. Худой и болезненный на вид, на деле он оказывался весьма тяжёлым. Благо, до дома было недалеко, а грузовой лифт в кои-то веки решил заработать - таким образом, проблема с вытаскиванием на трёхсотый этаж была решена. Правда, в лифт с ней зашёл какой-то старик с тумбочкой, то и дело подозрительно косился в их сторону, будто бы принимая за наркоманов и кого-то-ещё-похуже, но полицию не вызывал. Зато внезапно решил заговорить. — Мужа с гулянки возвращаешь? - весёлым голосом поинтересовался он. Мон согласилась во избежание подозрений в похищении человека. Хватит с неё и наказания за «изнасилование», которое, как оказалось позже, вообще не было справедливым - но шрамы к тому времени уже зажили, посему придираться было не к чему, а тем более - ошибившихся следователей тоже как следует отхлестали. Как говорится - око за око, зуб за зуб, а ещё лучше - два зуба за зуб. — Ага. Он выпил немного. - соврала Мотма в оправдание несчастного, пряча краснеющее лицо в ладонях. Чуть ли не первый раз в жизни ей пришлось сказать неправду. Хорошо ещё - спирт у неё и вправду был с собой, и от него и в самом деле пахло - хотя это скорее из-за обработки ран. — А потом с друзьями подрался, видимо. Простите его. — И чего ж он у тебя пьяница-то такой? Давно бы нормального мужика себе нашла. - посетовал дедок. — О! Двести первый, вот и моя остановочка! Старик помахал им рукой и вышел с тумбочкой на площадку. Двери лифта вскоре закрылись, и он поехал дальше. — Нормального мужика, говорите? - принцесса-сенаторша вздохнула. — А где ж его найдёшь, если их всех поубивали как мамонтов? Да и нормальный он вообще, просто без сознания... Верно? «Нормальный мужик» ничего не ответил, так и не придя в сознание, зато вцепился рукой ей в плечо, стараясь не упасть от потери равновесия. Пришлось втискивать его в угол лифта, а заодно и задуматься: как она будет выхаживать его, если сама больная? И рука... Мон уже почти забыла о ней, но случайно посмотрела - и снова пошатнулась - осколки торчали из порванного рукава, залитого кровью. Её единственное и любимое платье было безнадежно испорчено, правда, непонятно, кого сейчас было более жаль - само платье, руку или её тяжёлую ношу. Хотя такой почти-безэмоциональной человечке как Мон Мотма, вообще было как-то на это всё пофиг, главное - не умереть до приезда в квартиру. А там посмотрим. *** В квартире теперь было ещё и темно - свет и вправду отключили. Зато отопление шпарило как следует, из-за чего в помещении было жарко, но не совсем душно из-за вентиляции. Не разуваясь, Мон прошла вместе с грузом в залу - и упала на ковёр рядом с ним. Усталость и начавшие возвращаться головокружение и тошнота мешали ей сориентироваться, из-за чего пришлось снова вколоть себе кучу препаратов, в том числе и обезболивающее, и приступить к лечению. — Извини, если что пойдёт не так. Я в школе по биологии одни двойки получала. - в оправдание произнесла женщина, как будто Со мог её слышать, и начала кое-как разбираться с его травмами. Их было немало, а спирт заканчивался - требовалось опять пойти и спуститься вниз, потом снова идти обратно... А за это время он может очнуться и что-то себе повредить, пытаясь выбраться, так что рисковать не стоило - приходилось лечить тем, что есть. К счастью, спирта всё же хватило - в холодильнике нашлась целая банка последнего, оставшаяся после их последней тусовки с друзьями месяц назад. Сейчас около половины этих друзей уже не было в живых, что, конечно, наводило на печальные мысли, но не более - думы её были практически всегда о том, как пережить сегодняшний день, а погибших пусть оплакивают незанятые. "Тридцать грамм бакты... сорок... нет, меньше чем пятьюдесятью не обойдёшься... хорошо. И так сойдёт." Мотма набрала заживляющего препарата в шприц и вколола в плечо мужчины, зажмурившись от страха - а вдруг не сработает? Но, к её счастью, всё обходилось. Теперь было время и собой заняться. Без дроида вытаскивать осколки было крайне неудобно, хотя и почти неощутимо - всё-таки обезболивающее оказалось надёжным. Ещё неудобнее была перевязка - приходилось держать другой конец в зубах, чтобы бинт наконец-то перестал соскальзывать и лёг нормально. Вот только возникала ещё одна проблема - довольно крупный и глубоко засевший осколок доставать было опасно из-за возможной потери крови, оставлять же его там тоже было не лучшим решением. Приходилось снова выкручиваться. — Эй, проснись! - крикнула Мотма, ударяя своего горе-пациента по лицу. — Просыпайся давай! Твоя помощь нужна! Геррера застонал и приоткрыл один глаз. — Чего тебе надо? - глухим голосом произнёс он, откашлявшись. — Что вообще происходит? — Потом объясню. Поможешь мне? — А? Чего? Ладно, пофиг. - снова закашлявшись, темнокожий привстал и, прищурившись, кое-как разглядел, на что она указывала. — Ну и что ты с этим предлагаешь делать? — Вытащи, а? - попросила Мон, придвигаясь поближе. — Ну очень надо. Понимаешь? — Резать придётся. - после пары минут разглядывания констатировал он. — И зашивать. Есть хирургические инструменты? — Да вроде были. - женщина спешно приволокла аптечку вместе со всеми нужными и в то же время непонятными ей вещами. — Только вот я не знаю, что и как ими делать надо. Объяснишь мне? — Не боись. Разберёмся. - стараясь звучать уверенно, Геррера переполз к стене и, прислонившись к ней спиной, принялся дальше разглядывать. — Сюда бы дроида хорошего или хотя бы разумного врача... Капец сложно будет. Есть наркоз? — Есть. Правда, мало. На тебя весь потратила. - призналась она без сожаления в голосе. — Извини, конечно, что заставляю тебя помогать мне, но ведь мне и самой не лучше - сам видишь... — Вижу. Температура налицо. Тебе не мешало бы полежать, хотя, по всей видимости, ты предпочла приволакивать меня сюда чуть ли не на руках. - отшутился Со. — Ладно, проехали. Вытащить надо, говоришь? Мотма кивнула и присела рядом, стараясь не дышать в его сторону - не дай пресвятые сенаторы, ещё заразится, лечи его потом. Она не хотела смотреть на то, что творится с её рукой - но любопытство и в этот раз не давало ей отвернуться, хотя и видно всё было словно сквозь пелену. Вот он надевает перчатки, притрагивается к ране, потом ещё и ещё... осторожно надрезает и начинает вынимать. И тут действие препарата почему-то решило закончиться. Женщина зашипела от боли, слегка дёрнувшись в сторону. — Так, спокойно. Дыши. - Софиус предостерегающе посмотрел ей в глаза. — Иначе я тебе что-нибудь отрежу, если ты будешь вырываться. Просто предупреждаю. — Я спокойна и дышу. Просто не привыкла. Даже удары бича не такие болезненные. - сквозь сжатые зубы ответила Мон, стиснув ладонь другой руки в кулак. — Постарайся не убить меня своим лечением, ладно? — Не убью. Погоди, тебя избивают? Кто? - рука со скальпелем внезапно остановилась в сантиметре от кожи. — Надо с ними разобраться? — Не-а. Я сама была виновата. Да и привыкла как-то. Болит потом, конечно, но не так... с-с-сильно, ё-моё! - чандрилианка ударила рукой об пол в попытке заглушить неприятное чувство и закусила губу. - Осторожней давай, помедленней. Иначе я не выдержу. — Может, снотворное применить? - предложил Со. Мотма отрицательно покачала головой. — Как хочешь. Нет так нет. А почему, кстати? — Я и так уже накачалась по самое не могу. Как бы иначе смогла тебе помочь? Свалилась бы на месте, и всё тут. Только не вздумай обвинять себя в том, что я сижу здесь такая вся из себя беспомощная и даже шевельнутся не могу. - женщина сдвинула брови, давая понять, что говорит на полном серьёзе и просит прислушаться к словам. — Терпеть не могу всякую чепуху по типу «это всё моя вина». Ясно? — У меня и в мыслях такого не было, леди сенатор. Слишком уж большого ты мнения о себе. - несостоявшийся мятежник снова усмехнулся и тут его рука случайно соскользнула. — Оу. Я не специально. — Ладно, прощаю. Интересно, как потом зашивание будет. - с интересом прошептала Мон - плохое состояние не позволяло ей говорить слишком громко. — Просто я... ну, беспокоюсь. Как бы сознание не потерять. — Я не садист, миледи. И не позволю тебе оставаться в сознании после завершения операции, даже если ты этого очень желаешь. - лицо Герреры выглядело очень уставшим - очевидно, лишь хорошая выдержка и медикаменты до сих пор позволяли ему держаться. — Ты обратилась ко мне как к врачу, а хороший доктор не допустит излишних страданий пациента. А сейчас потерпи. Всего секундочку. Раз, два- Сенаторша даже не сразу поняла, что произошло. Руку её словно ошпарили или прислонили к чему-то горячему и одновременно острому - настолько ощущение было болезненно-оглушающим. Но сознание её не отключилось полностью от болевого шока и она даже смутно ощутила вкус крови у себя на языке. Кровь? Откуда? Не могла же... — Да что ж ты будешь делать... Губу прокусила, надо же! - послышался голос где-то издалека. В нём слышалось даже не столько сожаление, сколько восхищение. — И даже не пикнула! Вот это я понимаю - выдержка! У вас на Чандриле с детства этому учат, что ли? — Да, с детства. - честно призналась Мотма заплетающимся языком. — Говорят, что кричат лишь слабаки, а мы ими быть не должны. Поэтому у нас везде, даже в многодетных семьях, тихо... Ну как, вытащил? — Ну да. Всё, можешь не напрягаться. Я сделаю то, что должен. Спи. Как бы ни упрекал себя Геррера за нарушение просьбы своей спасительницы, но ему пришлось всё же утешиться тем, что он делает это ради её же блага. Рыжая даже не успела возразить - снотворное мигом отключило её, что позволило ему без угрызений совести зашить ей рану и наложить повязку. Покончив с этим, Со начал перепроверять себя - так, на всякий случай, вдруг что не то. — И ведь реально в медицине не шарит... На открытые раны пластыри не лепят, спиртом обрабатывают, а не заливают, а о туго затянутом бинте я вообще молчу... - пробормотал ондеронец. — Другое дело, что она единственная, кто согласилась мне помочь из всех проходящих мимо и даже тащила на себе... Эх, в который раз уже убеждаюсь, что не всё так очевидно, как кажется. Сильные с виду зачастую оказываются слабыми и беспомощными, а хрупкая сенаторша метр пятьдесят ростом - самым настоящим атлетом. М-да уж, ситуация странная. Но чандрилке всё равно спасибо. Переделав всё как надо, Геррера улёгся обратно на пол и наконец заснул спокойно рядом с Мотмой, не тревожимый больше ни холодом, ни болью. Двое скитающихся между войной и миром душ наконец-то нашли друг друга.