Страшно прекрасное

Добегаю до начала города и снова оказываюсь на земле, только в этот раз на асфальте, на который съезжаю, облокотившись о стену какого-то здания. Не могу поверить, что я выжил! Стоп… О, да, я знал, что я выживу! Даже не сомневался ни капельки! Эх, а вообще надо ехать домой. Обратно в лес точно не пойду; и плевал я на Америку с его тупым заданием. Телефон завибрировал, говоря мне о том, что пришли сообщения. Сомнений в том, что это Штаты нет, поэтому сначала я не хотел брать устройство, но вспомнил, что Германия волнуется за меня, а значит, может тоже написать мне. Вытаскиваю телефон и включаю. Нет, тут только США. Ладно, раз уж достал, чего бы не прочитать. А сообщений несколько. Сети там не было, поэтому доставились только сейчас. Требую ещё фото. Ты где вообще? Хэй! Не игнорируй меня! Ладно, ты мог далеко уйти, отчего сеть не ловит, хорошо. Повезло, что ситуацию Америка понял, что ясно из последнего сообщения. Вздыхаю. Только вот я всё равно провалился. Но главное, что жив, не так ли? В историю про то, что со мной приключилось, из-за чего я вернулся домой раньше положенного срока, он не поверит. Не вижу смысла об этом рассказывать ему. Надо придумать что-то ещё. Телефон снова вибрирует. Я вижу, ты уже прочитал сообщения. Ну что? И что мне ответить на это? «Всё просто прекрасно! Вот, чуть не попался в лапки смерти без косы!» или «Всё шло хорошо, пока я не узнал, что не один», а может и «Нормально, но я не продержался. Уезжаю домой». Третий вариант подходит больше всех. Могу сказать, что с дерева упал и поэтому ухожу, но хорошая ли это причина? Хм… Ай, была не была. Пишу, что сваливаю, но причину не указываю. После отправленного сообщения отключаю интернет на телефоне, ведь не хочу знать, что мне ответит Америка. Что ж, отдохнул, а теперь пора на автобусную остановку. Поднимаюсь и только сейчас с ужасом понимаю, что взял деньги на проезд в одну сторону. Да я просто гений! Агх, да за что?! Точно, надо позвонить Герману. Он же сказал это сделать при необходимости. Быстро нахожу его номер и нажимаю кнопочку вызова. Через пару гудков он мне отвечает. Как-то быстро. Он же не сторожил свой телефон всё это время в ожидании, когда я обращусь к нему? — Польша, что-то случилось? — встревоженно раздаётся с той стороны. Он беспокоится за меня. — Забери меня, пожалуйста, — тихо отвечаю, но так, чтобы он слышал. — Я на окраине. — Сейчас буду! — звонок моментально сбрасывается, а мне остаётся лишь ждать. На глаза попадается лавочка. Подхожу к ней и сажусь. М-да, одежда у меня вся теперь грязная. Да и я сам наверняка тоже не лучше. Представляю, как ужаснётся Гер, увидев меня в таком состоянии. Хех, теперь-то мне точно влетит от него. Поднимаю голову, смотря на звёзды. Красиво. Мог бы вечно ими любоваться. Это успокаивает меня. Но в то же время, если особо вглядеться и задуматься, пугает. Бесконечная пустота, неизведанная никем. Никто не знает, что там дальше, ведь этого и нельзя узнать. Мы все — маленькие крупицы и часть всей вселенной, которая с лёгкостью может нас раздавить. Мы — ничто, по сравнению с тем, что там, далеко. Сейчас смотрю туда, пытаюсь разглядеть что-то в вечной и непроглядной тьме, что царит во всём космосе. Перевожу внимание опять на звёзды. Такие далёкие, такие незначительные по размеру, но так только кажется. А если свет этих звёзд достиг нас уже после их гибели? Что, если этих звёзд уже нет? Но луч света вечно путешествует по космическому пространству, вскоре достигая взора наблюдателей. Таких, как я. Это как картины известных художников. Их заметили и они обрели популярность только после смерти, что очень печально. Думаю, хватит о грустном. Надо поднять себе настроение как-то. Ведь вряд ли из того, что я погружаюсь в такие, довольно не яркие, размышления после того, как сбежал от невесть кого, выйдет что-то хорошее. Хочу домой, в тепло и уют. Когда приеду, сделаю себе какао и буду пить его, наслаждаясь вкусом и смотря телевизор. И не важно, что будет идти по телевизору. Мне просто нужна сейчас эта атмосфера. Вместо всего этого уличного холода и грязи на мне вперемешку с пережитым страхом, подправленным позором, о котором теперь знает США и о котором не умолчит, рассказав о моём «бесстрашии» всем, кому попало. А мне никто не поверит, ведь единственное, что я могу рассказать — это история про «монстра», обитающего в тех землях. Слышу, как машина подъезжает и останавливается недалеко от меня. Опускаю голову, уводя глаза от неба, и вижу Германию, быстро идущего ко мне с округлёнными глазами. Да, что-то такое я себе и представлял. — Польша! — окликает он. — Что случилось?! — спрашивает, останавливаясь рядом. Поднимаюсь на ноги, покидая скамейку и встаю напротив него, легонько улыбаясь. Он тянет ко мне руки, но останавливает их на половине пути, не зная, что сделать и что сказать. Понимаю. Я подхожу и обнимаю его, утыкаясь в плечо. Неожиданно даже для меня самого из глаз начинают литься слёзы. Почему же? Почему только сейчас? Эх, не важно. Ведь Германия сейчас здесь, обнимает меня в ответ, крепко прижимая к себе и успокаивающе поглаживая по голове. Я в безопасности. Теперь уж точно. Мы без лишних слов садимся в машину, когда более-менее успокаиваюсь. Он не решается начать разговор и точно ждёт, когда я скажу слово первым. — Я там встретил кое-кого, — начинаю без долгих предисловий. — И кого? — интересуется Герман, напрягаясь. — Не знаю. — Пожимаю плечами. — Но я убежал от него. Он выглядел, насколько можно было разглядеть, опасно. И почему-то гнался за мной. — О боже… — вздыхает Германия. — Так, самое главное, что с тобой всё хорошо. Если хочешь, можем обсудить случившееся позже. — Германия знает, что мне может быть неприятно от этой темы, поэтому не расспрашивает особо и старается скорее подвести её к концу. — Как-то не очень хочется вспоминать, если честно, — отвечаю ему и замолкаю. Остальная дорога проходит в тишине. Мы просто едем. Надо будет попросить его остаться со мной, если это ему проблем не доставит. Как представлю, что сегодня буду один во всей своей квартире, так страшно становится. Хотя мой дом — моя крепость, и мне нечего страшиться там. Тот, кого я видел не сможет прийти ко мне во всяком случае, ведь не знает, где я живу, кто вообще такой и проследить за нами сейчас, пока мы едем, не сможет. Это, безусловно, успокаивает, но не настолько, чтобы смог остаться наедине с самим собой. Моя фантазия может со мной сыграть злую шутку. Любой шорох напугает так, что буду сидеть под одеялом и дрожать, боясь выйти и проверить, что издало звук. Ну, возможно, я преувеличиваю. Но в комнате точно закроюсь. А потом не вспомню, закрывал ли входную дверь и пойду проверять, причём, не один раз… Лишь бы Герман согласился остаться со мной. Всего на одну ночь. Через несколько минут мы останавливаемся, но, осмотрев окружение вне машины, понимаю, что здесь и близко нет моего дома. Мы находимся в каком-то другом районе города, и я не имею ни малейшего понятия, что мы тут делаем. Поворачиваюсь к Германии, чтобы узнать причину остановки, но он, предвидя мой вопрос, отвечает до того, как я его задам. — В магазин схожу быстренько. Что тебе купить? — спрашивает он. Ну, нет, я не хочу, чтобы он тратился на меня, пусть мы и лучшие друзья. Лучше сам что-нибудь куплю! А… точно, денег нет с собой. Тогда скажу, что мне ничего не нужно, и мы быстрее поедем дальше. — Не стоит, правда, — мягко отказываю, а он уже взялся за ручку двери, готовый открыть её. — Не беспокойся, мне не жалко потратить свои деньги ради тебя, — успокаивает Германия. — Так, что ты хочешь? Раз отказ не принимается, мне надо хорошенько подумать. Что бы мне хотелось сейчас? М-м-м, сложный вопрос… Что-то простое и, пожалуй, сладкое. Например, булочку или круассан, ну или что там ещё в хлебном отделе найти можно. — Булочку любую и молочный коктейль со вкусом клубники. — Германия кивает, принимая мой заказ, и закрывает дверь. Оставляет меня одного сидеть здесь и ждать его возвращения. Я наблюдаю за его удаляющейся фигурой до тех пор, пока Гера не исчезает в дверях маркета. Вздыхаю и смотрю на небо, потому что больше и делать нечего. Жалко кофту, что кинул в лесу, но это помогло мне спастись. Во всяком случае, это обычная вещь. Всегда можно купить другую такую же. Эх, что же Америка сделает? Я был таким смелым в самом начале, а тут вдруг говорю ему, что ухожу. Но я же не знал, что меня ждёт. Хотя тут и так, и так будет один исход: отказался бы ещё вначале — назвал бы трусом; сбежал сейчас — я трус. А потом насмешки, которые терпеть хотя бы пару месяцев точно. Он обязательно будет мне припоминать это при любом удобном случае. Раздражает. Хорошо, что Германия поверил. Хотя бы он… Хоть кто-то — уже хорошо. Один больше чем ноль, а значит, лучше, как ни крути. Ну, если ситуация подходящая. Если у тебя хотя бы один враг, болезнь или что-то такое, то лучше уж ноль. Дверь снова открывается, и в машину садится Германия. Он отдаёт мне маленькую коробочку клубничного коктейля, как я и просил, а также булку, но пока не знаю, с чем. Благодарю его и начинаю со второго: булочки. Распаковываю, беру в руки поудобнее и делаю первый укус. Оказывается, она с каким-то кремом. Очень вкусно. Закрываю глаза от удовольствия и продолжаю кушать, открывая их только чтобы видеть, что я собираюсь укусить. Волна спокойствия накрыла меня. Мог бы ещё долго сидеть здесь, в машине Германа, рядом с ним, но возвращаться надо. Доев булочку, сминаю упаковку от неё, которую сразу забирает у меня Германия. Настаёт очередь для молочного коктейля. Пока я воткнул трубочку в коробку, Гер уже завёл машину, и мы снова поехали. До дома далеко, так что могу спокойно съехать немножко вниз, расслабляясь, и пить свой напиток, что сейчас, в общем-то, и делаю.

***

Наконец мы подъезжаем к моему дому, но выходить мне совсем не хочется. Заметив это, Германия встаёт, обходит машину и открывает мне дверь. Посмотрев на его лицо, я вижу тёплую улыбку. Точно, может, он останется со мной. Выхожу и слышу, как дверь закрывается за мной, а потом и само авто запирается. Мы вместе идём к подъезду, и я по пути достаю ключи из рюкзака. Дверь открывается после того, как прикладываю чип к панели домофона, и мы проходим внутрь. Поднявшись на свой этаж, открываю квартиру и первым пропускаю Германа, что молча заходит внутрь. Затем уже захожу и я, закрывая сразу дверь и замыкая на все замки, при этом стараюсь запомнить, что я точно закрыл её. Эх, а потом ведь всё равно подойду раз пять или даже больше, перепроверяя всё. — Будешь чай? — предлагаю сразу же, скидывая рюкзак со спины на пол, но Гер отрицательно мотает головой, отклоняя предложение. — Я тоже не хочу. — Из-за того, что напился уже коктейля, то и чай, и горячий шоколад перехотел. Стою на месте, перебирая пальцы и переминаясь с ноги на ногу, а глаза бегают по полу. — М-м, ты же останешься сегодня со мной? — спрашиваю неуверенно и смотрю на него. — Конечно. — Он мягко улыбается, а я радостный быстрым шагом иду в гостиную и открываю шкаф, что стоит там, из которого достаю постельное бельё с одеялом. Застилаю диван, где на ночь разместится мой друг и следующим делом бегу за одеждой для него. Вернувшись в гостиную, вижу как Герман сидит на диване и смотрит в пол в ожидании меня. Подхожу к нему и протягиваю широкую футболку со штанами, которые отлично подойдут для сна. Он берёт одежду и благодарит меня, после этого пожелав спокойной ночи. — Спокойной ночки, — отвечаю ему и ещё пару секунд посмотрев на то, как он поднимается с дивана, чтобы переодеться, ухожу в свою комнату. Застываю в проходе, думая, стоит ли закрывать дверь. Если бы я был один, то закрыл бы, как обычно и делаю всегда, ведь так чувствую себя безопаснее. Но теперь тут Германия. Вдруг ему что-то понадобится, и он позовёт меня. Хотя в таком случае он может просто прийти. А вдруг что-то случится, а я этого не услышу? Блин, раньше не задумывался об этом. Тогда… лучше оставить дверь открытой? Ладно, просто лягу спать и всё. Прохожу дальше в комнату и, переодевшись, ложусь на кровать, накрываясь тёплым одеялом. Как же хорошо. Смотрю в проход. Коридор всё ещё освещён, значит, Герман пока что не лёг спать. Поворачиваюсь на другой бок и закрываю глаза, стараясь уснуть. Самое ужасное уже позади, и пора возвращаться к своей обычной жизни.