***
Сон у меня был беспокойный. Часто просыпался ночью и сразу начинал оглядываться в поисках высокой фигуры, чей взгляд был бы направлен на меня, но ничего не было. Лишь я, тьма и слабый свет из окна, позволявший разглядеть хотя бы очертания стоявших в комнате предметов. Ничто не следило за мной и не грозилось напасть. После убеждения в своей безопасности я засыпал, но обязательно просыпался вновь и повторял те же действия. Последний сон, который приснился под утро, был просто ужасен. Я проснулся, подпрыгнув на кровати, и был весь в поту, так ещё и долго не мог отойти от приснившегося, но это подало мне идею. Во всём надо искать свои плюсы, как говорится, и в этом был один, как бы странно это не звучало. Я могу устроить поджог. Если мне нельзя выбраться отсюда, то я к хренам спалю это место, и держать меня будет попросту негде! Гениально идиотская идея. Самый худший план. Подходит. По крайней мере, без понятия, что ещё можно придумать. Если попробую всадить нож в его спину, то этот самый нож тут же окажется во мне, так что вариантов мало. А Ру вряд ли бросит свой дом, потому захочет спасти его от пожара, что в итоге станет его погибелью. Страшно думать об этом, и мне правда становится жаль его, но я уже всё решил и пойду до конца. Насколько бы страшно мне не было, и насколько бы я не начал сомневаться в себе и этой идее. Остаётся только придумать, как мне не помереть самому и вовремя выбраться из дома. А пока в моей голове созревает полноценный план, встаю с постели и приступаю к выполнению утреннего ритуала: одеться, заправить кровать, сходить в ванную. Пока этим занимаюсь, ничего особенного не происходит. Необычным становится, пожалуй, лишь то, что Ру нет на кухне, как, собственно, и завтрака. Неужто я проснулся раньше? Ну, с такими-то снами не удивительно, если оно так. Прохожу на кухню и смотрю в окно. Светает. Если верить моей чуйке, то сейчас где-то пять утра. Слишком рано, но уснуть снова вряд ли получится. Не хочу возвращаться в кошмары. По сравнению с ними, реальность куда лучше. Отхожу от окна и покидаю кухню, осматривая коридор и прислушиваясь. Тихо, а рядом никого. Не мог же он не слышать, как я встал? Ни за что не поверю в это. Так как на первом этаже его не видел, поднимаюсь на второй. Сначала захожу в библиотеку, ведь это самая ближняя к лестнице дверь. Внутри никого не оказывается, а значит, смысла задерживаться здесь нет, потому иду дальше по коридору. Единственным вариантом остаётся его комната. Вполне логично, что он там в такое раннее утро, да и нигде его больше нет, так что подхожу ближе, останавливаясь напротив двери, и, собрав силы, стучусь. Всё-таки, во-первых, я голоден, а во-вторых, он — часть моего плана по побегу. Только Ру сможет выпустить меня на улицу, больше никто. Хорошо, что вчера я смог об этом узнать, попросившись наружу. Это оказалось очень полезно. Никто с той стороны двери мне так и не ответил. Даже шорохов не было. Наверное, можно было бы предположить, что Рейхугольник спит и не слышит меня, если бы не было известно, что сон у него чуткий. Похоже, его там нет? На всякий случай дёргаю ручку и узнаю, что дверь заперта. Стал бы он запираться изнутри? Не думаю. Но где он в таком случае в такую рань? Берусь за подбородок, задумчиво смотря на запертую дверь. Это… Нет, это в мои планы не входило. И как долго он собирается пропадать в неизвестности? А главное, что мне в это время делать? Хотя… Я могу найти себе занятие, но так мешает странное чувство в груди. Страх в перемешку с возбуждением от осознания того, что я собираюсь в скором времени сотворить. Живот скручивает изнутри при представлении картины горящего дома и меня, находящегося снаружи. Ах, если бы я только был уверен, что правда успею выбраться. Ведь всякое может произойти, и это «всякое» также может погубить меня самого. Но отчего-то кажется, что больше всего меня беспокоит совсем другое. Не мой побег и не то, как буду вообще сбегать. Рейхугольник. Мне кажется, что собираюсь с ним сделать что-то очень неправильное, что так нельзя поступать ни в коем случае. Однако что мне ещё делать? Сидеть всё время ровно, как коллекционная фарфоровая кукла, и терпеть всё, что бы ни произошло? Перестать трепыхаться и защищать свою жизнь, вместо этого отдавшись в руки того, кому… Кому по вкусу моя кровь! Вздыхаю и ударяюсь лбом о дверь, от которой до сих пор не отошёл ни на шаг. Как бы перестать бояться? Как отпустить этот липкий страх допустить огромную ошибку? К сожалению, не знаю, но знаю, что мне надо будет действовать быстро и, не оглядываясь, идти вперёд, к победе. Почему-то становится смешно от того, что мой план, можно сказать, держится на удаче. Рейх может не пожелать отпускать меня, и что будет тогда? Я умру в огне вместе с ним, что станет моей платой за столь тяжкий грех. Нервно посмеявшись, накрываю руками лицо и глубоко вздыхаю, всё продолжая утыкаться головой в дверь. Во что я превратился за пару дней? В кои-то веки отхожу от комнаты Ру и спускаюсь на первый этаж, где меня ждёт телевизор на пару с попытками успокоиться и взять себя в руки, иначе я могу всё испортить. Проходя мимо кухни, замираю, а после делаю пару шагов назад. Для поджога надо найти то, чем жечь. Как я мог забыть? Захожу на кухню и осматриваю её. Мне нужны спички или зажигалка. У него должно быть хотя бы одно из этого. Поиск начать решаю со шкафов, что вполне логично, ведь где ещё хранить что-либо, если не там? Подставляю стул ближе и встаю на него, чтобы отлично видеть всё содержимое обыскиваемых шкафчиков. Удача улыбается мне с третьего раза, и среди еды нахожу коробок со спичками, что притаился у стеночки сбоку от банки с солью. Улыбаюсь и беру его в руки, чтобы переложить в место поудобнее, но тут слышится поворот ключа в замке входной двери, который заставляет меня оставить это дело и поторопиться убрать стул на место, чтобы подозрений у Рейхугольника не возникло. Успеваю тютелька в тютельку. Ровно к тому моменту, как дверь распахивается, убираю руки от только что поставленного на место стула, с которого до этого чуть не свалился, и делаю как можно более невинное выражение лица. Ру быстро замечает меня стоящим на кухне и запирает дверь обратно, почти не сводя с меня взора, что заставляет поёжиться. — Бедный, ты сильно голоден? — заботливо спрашивает он, проходя наконец на кухню. Господи, на кого я собираюсь руки наложить? — Прости, не думал, что ты встанешь так рано, — извиняется он, пока я борюсь с желанием послать к чертям свой коварный план и переосмыслить чуть ли не всю жизнь. — Ничего страшного, — невольно нервно усмехаясь, говорю я в ответ, пряча руки за спиной и перебирая пальцами. — Сейчас тебе что-нибудь приготовлю, а ты займись чем-то, чтобы не скучно было ждать, хорошо? Киваю и поспешно удаляюсь с кухни, пока не задохнулся там от волнения и давящих на меня изнутри мыслей, которые появляются при виде него. Уже не хочу это делать, то есть убивать его. Только не тогда, когда он такой! Однако я должен, обязан скорее вернуться к прежней жизни и к тем, кто переживает за меня и не находит себе места, пока я тут сомневаюсь в правильности решения бежать и сделать для этого всё, что потребуется. Точно, вот, что меня подтолкнёт! Те, кто дорог мне и кому дорог я! Они ждут, и я приду, обещаю. Захожу в гостиную и размещаюсь на диване с пультом от телевизора. Глубоко вдохнув и выдохнув, включаю его. Ру не переключал канал с прошлого раза, так что сохранился тот, который я смотрел вчера. Устраиваюсь поудобнее и стараюсь сосредоточить всё своё внимание на происходящем, на экране, но ничего не получается. Мысли уплывают в другое русло, а суть комедийного сериала ускользает. Мотаю головой в стороны и вновь цепляюсь взглядом за телевизор, но вскоре понимаю, насколько это бесполезно, и впечатываюсь лицом в подушку, измученно простонав. Лучше полежать так. Через какое-то время Рейхугольник заходит в гостиную и зовёт меня есть. Быстро поднимаюсь и, выключив по итогу бесполезно проработавший телевизор, иду завтракать. Живот тем временем протяжно урчит, подтверждая, что я голоден. Кажется, вчера не ужинал, да? Тогда понятно, почему так сильно хочется есть. Сажусь на стул, придвигаясь поближе к столу и невольно кидаю взгляд на то место, где хранятся спички, ожидающие своего часа. Ру этого не замечает, либо не предаёт значения, и желает мне приятного аппетита. Поблагодарив, приступаю к еде, но останавливаюсь, замечая, что сам он не ест. — А ты?.. — Уже завтракал, — говорит Рейх. — Понятно, — протягиваю ответ и возвращаюсь к жизненно важному: к пище. А пока я ем, Рейхугольник сидит рядом и смотрит в окно, изредка поглядывая на меня. В голове проскакивает мыслишка, что он ест без меня, потому что не хочет, чтобы я видел его рот. Хотя нет, глупая идея. Вчера, пусть и всего один раз, но видел, как он ел. И делал он это, не стесняясь. Отсюда, к слову, можно сделать вывод, что он незаметно запугивает меня, мол, смотри, что тебя ждёт, если ослушаешься, но что-то сомневаюсь я в этом. Он живое существо, которому тоже необходимо питаться. Он не виноват в этом и том, что его рот так выглядит. Однако всё ещё виноват в отсутствии моей свободы. Хорошенько поев, отодвигаю от себя тарелку, и Ру сразу её забирает, относя на мойку. Эх, мне всё больше не хочется кусать руку, которая меня кормит. Похлопав себя по щекам для приободрения, в очередной раз благодарю Ру и ухожу отсюда с целью вернуться, когда его не будет. Медленно и тихо поднимаюсь на второй этаж и остаюсь там, выглядывая на первый так, чтобы меня не было особо видно. Если будет подниматься сюда, успею спрятаться в библиотеке. А пока тихонько выжидаю, когда он закончит с делами и отправится в другую комнату. К счастью, он не задерживается, и всего через пару минут покидает кухню, однако моя улыбка пропадает с лица, когда Ру останавливается и осматривается, кажется, даже прислушиваясь. Только его голова поворачивается в мою сторону, мигом скрываюсь из его поля зрения. Следом слышатся шаги, дающие понять, что он вот-вот поднимется, а я так и не спрятался нигде. Перебегаю к библиотеке, почти что не издавая ни звука и захожу в неё. Ох не нравится мне это. Надеялся-то обойтись без пряток, сделать всё быстро и сразу, но Ру решил устроить лишнюю нервотрёпку поисками меня. Судя по звукам, он уходит искать в комнате, чем пользуюсь, чтобы улизнуть. Для начала выглядываю из-за угла, дабы убедиться в том, что он не смотрит сюда, а увидев его, заходящего в «мою» спальню, выныриваю из библиотеки и крадусь к лестнице, но голос, окликнувший меня, останавливает. — Польша, что-то не так? — спрашивает Ру. Поворачиваюсь к нему, закусив губу, и выравниваюсь в спине. Всё не так. — Всё хорошо, — немного нервно выдаю, а он задумчиво смотрит на меня, взявшись за, эм… Подбородок? Приложив пальцы к, вероятно, губам? Где бы они не были у него. — Могу я немного позже, где-то через минутки три, тебя попросить о кое-чём? Рейхугольник кивает и говорит: — Я как раз кое-что сделаю, и мы с тобой поговорим. — Так и не уточнив, о чём именно поговорим, он уходит в свою комнату. Буду надеяться, что разговор не продлится долго и будет вообще состоять только из моей просьбы и её выполнения. Ну, а теперь часики тикают, у меня есть всего три минуты, чтобы добраться до кухни, взять спички и поджечь что-то, что потом разгорится сильнее. Сбегаю вниз по лестнице и влетаю на кухню, не мешкая, оказываюсь у нужного шкафчика. Открываю его и, встав на носочки, забираю коробок спичек. Отлично, осталось всего ничего! Сердце стучит быстрее, пока я открываю коробок и достаю спичку. Осталось решить, что жечь. Верчу головой, осматриваясь, и в глаза бросаются занавески. Ну, с Богом. Подхожу к ним в пару шагов и, чиркнув спичкой по стороне коробка, дабы зажечь её, подношу к краю занавески. Та моментально воспламеняется. Лишь бы это сработало. Никогда подобным не занимался. Ну, дом всё-таки деревянный, что может пойти не так? За ненадобностью бросаю спички на пол, не собираясь тратить время, дабы их убрать куда-то, ибо скоро на этом месте всё равно почти ничего не будет, и выхожу с кухни, закрывая в неё дверь. Мне же не нужно выдавать себя раньше времени. Выдыхаю и глубоко вдыхаю, восстанавливая дыхание, иначе он что-нибудь заподозрит. Кстати, вот и Ру, уже спускается ко мне. — О чём ты хотел попросить меня? — переходит он сразу к делу, молодец. — Можно снова выйти на улицу подышать? — Давай, отпускай меня, это последний пункт побега, и он не может провалиться сейчас! — Кончено, — услышав это, облегчённо выдыхаю, — но сначала я хотел тебе кое-что объяснить. — Дёргаюсь на его последних словах, округляя глаза. Стой, нет, нельзя, не сейчас! Он подходит и уводит меня за руку в гостиную, продолжая пока говорить: — Я тут всё обдумал и понял, что ты мог меня неверно понять. — Он усаживает меня на диван и присаживается рядом. Немножко отодвигаюсь от него, увеличивая расстояние между нами, но он на этот счёт ничего не говорит. — Когда я сказал, что отведал твоей крови, я имел в виду, что пробовал зализать укус от волка и, если не излечить, то хотя бы смягчить последствия. Никогда этого не делал, поэтому не знал, могу ли, но я надеялся, что это подействует. И, вроде как, это правда помогло, — по произношению последнего предложения стало ясно, что он рад. Вскидываю бровь, вопрошающе смотря на Ру. А это может так работать? Хотя, он же не обычная страна, чему я удивляюсь? И… Ох чёрт, стоп, выходит, я его не так понял, и просто так поджёг его дом? Чувствую, как капелька пота скатывается по моему виску. Что-то мне нехорошо… — Прости, что напугал и не объяснил ничего сразу. Ты, наверное, подумал, что я хочу тебя съесть. К слову, ты на кухне что-то сделал? — Он начал принюхиваться. — Если да, то это что-то подгорело. — Я, ну, я… — мямлю, не в силах сказать всё адекватно, и хватаюсь за грудь, сминая одежду пальцами. Взгляд бегает по полу. Может, не поздно остановить это? Господи, насколько же необдуманным было это решение! Открываю снова рот, чтобы признаться Рейху в своих преступных действиях, но тот встаёт с дивана и, попросив меня подождать, уходит. Батюшки, что я натворил-то?! Подскакиваю с места и иду за ним, несмотря на просьбу подождать. Рейхугольник выходит в коридор, а я мышкой следую за ним и молюсь всем богам, чтобы ничего серьёзного не произошло. Дверь кухни охватывается огнём так быстро, что не успеваю и моргнуть. Мне кажется, или огонь чересчур резвый? Из какого дерева, я извиняюсь, его дом? Мысли быстро перескакивают на понимание, что я до сих пор внутри, и Ру тоже, а входная дверь теперь не доступна, ибо находится рядом с кухней. Не успеваю больше ничего ни подумать, ни вымолвить, как меня хватают, поднимая одной рукой и уносят обратно в гостиную. Проходит меньше секунды, и мы оказываемся около окна. Рейхугольник выбивает его одним ударом ру… Это уже не простые руки, а больше звериные лапы, только без шерсти и с заострёнными пальцами-когтями. Рассмотреть подольше это открытие мне не дают, снова подхватывая и аккуратно, чтобы не задеть осколки стекла, перемещают на улицу. Опомниться мне помогает касание босыми ногами травы. — Отбегай от дома, — бросает Ру, исчезая внутри здания. — Но!.. — вскрикиваю ему вслед, потянувшись рукой вперёд, однако его уже нет в поле видимости, — к-как же ты… — договариваю намного тише. Полезть за ним? Нет, он должен знать, что делает, а я буду только мешать. Если он сказал мне уходить, значит, мне надо это сделать и оставить остальное дело ему. Так ведь… Б-будет правильно? Нехотя отбегаю от дома на безопасное расстояние и оборачиваюсь. Здание всё быстрее охватывается огнём, а сколько же дыма исходит. Мне становится плохо даже не от достающего до сюда запаха, а от представления обстановки внутри. Господи, почему я был столь нетерпелив и сделал это? Если бы всё только могло обернуться иначе, если бы я всё правильно понял, или он бы раньше объяснил, в чём дело… Как же сейчас жалею о том, что телепортацию во времени ещё не придумали. Тогда бы я смог всё изменить! Ру… Он был всё это время так добр ко мне, а я отплатил ему этим. Единственный, кто заслуживает сейчас находиться в огне, так это я, а не он… Я убийца, а он лишь пытался помочь. А ведь план сработал, хах… Я добился того, чего хотел с самого начала, и должен, по идее, радоваться, заливаться смехом и прыгать от счастья, но не могу. Это не то, что в данный момент испытываю. К горлу подкатывает ком, а глаза наполняются слезами, которые скатываются по моим щекам, оставляя влажные дорожки. Всхлипываю и падаю на землю, оседая на ней. В глазах окружение плывёт из-за слёз. Вытираю их, но они с новой силой скапливаются в глазах. Истинный монстр здесь — это я. Всё это время я был единственным, в чьей голове вертелись мрачные мысли и недобрые замыслы. Ру же ни на секунду не задумывался о моём убийстве и поедании, его намерения всё это время были чисты. Но теперь слишком поздно об этом думать, ведь его больше нет… Поднимаю глаза и сквозь пелену слёз вижу фигуру, стоящую там, вдалеке. Сердце кольнуло в надежде. Немного успокаиваюсь и, в последний раз вытерев слёзы, замираю. Смотрю вперёд и вижу силуэт, выходящий из огня. Рейхугольник. Целый и невредимый. Он не спеша идёт в мою сторону, а я и шевельнуться не могу, наблюдая за ним, смотря ровно в его белоснежные глаза, которые раньше наводили страх. Всё, о чём думал не так давно, буквально, минуту назад, моментально уходит на задний план. Теперь в голове крутится лишь один вопрос: он, что, мать твою, бессмертный?! Это… Это возможно? Нет, неважно, насколько реально выжить в том, уже полностью полыхающем доме. Главное, что он жив! Он жив! Глупая широкая улыбка наползает на лицо, а слёзы вновь бегут из глаз. Как я счастлив видеть его. Через несколько секунд Рейхугольник уже стоит передо мной. Я гляжу на него снизу вверх, всё также сидя на земле, и не могу уняться. — Ру, — еле слышно зову его, и он опускается передо мной, становясь на одно колено. Сильные всё-ещё-лапы обхватывают моё тело, заключая в объятия. Прижимаюсь ближе, закрывая глаза и не веря такому счастью. — Прости, что напугал, должен был забрать кое-какие вещи, — произносит Рейх, отстраняясь от меня. — Это я д-должен извиниться, — еле выговариваю и вдруг замечаю сумку, оставленную на земле рядом с нами. Совсем не заметил, как он выходил вместе с ней. — Прости, я не хотел, я думал, что ты плохой, — пытаюсь оправдаться, но понимаю, что мне нет прощения. — Вина здесь отнюдь не твоя. — Он берёт меня на руки и встаёт вместе со мной с земли. Обхватываю его шею, чтобы не упасть и слушаю, что он говорит дальше, не перебивая. — Из-за меня всё пришло к этому. Не так уж часто мне приходится общаться с кем-либо, и я многого не договорил, отчего возникло недопонимание. — Ру забирает с земли сумку только что отросшим чёрным, как и лапы, хвостом и идёт в сторону леса. — Куда мы? — интересуюсь, вертясь, чтобы посмотреть вперёд. — Мы идём домой. — Н-но… Но дом же… — Тщ-щ, всё хорошо, — он успокаивающе поглаживает меня по спине, отчего по телу пробегают мурашки, — скоро мы придём. — Ложусь обратно на него, поудобнее располагая свои руки и больше ничего не говорю, лишь смотря на землю под ногами. Не представляю, как мне извиняться за содеянное. Пусть уж лучше он сам придумает, что со мной делать. Всё перетерплю. Мне главное, что он остался жив. Тем временем его хвост делает движение, а затем его вторая рука пропадает с моей спины, и слышится копошение. Видимо, он что-то ищет, но мне не дано разглядеть, что там такое. Если верно заметил, мы идём по кругу, но не понимаю, для какой цели. Он сказал, мы идём домой. Так где же этот самый дом? Ещё немного прогулявшись, возвращаемся на поляну, где был домик. Рейх ставит меня на землю и говорит: — Пришли. Оборачиваюсь и не могу поверить своим глазам: дом цел! Ни намёка на огонь, никакого дыма, все части на месте. — Но ведь… Но он же… — Поднимаю руку, указывая на здание, и поворачиваю голову к Рейху в ожидании объяснений. — Считай, пожара не случалось. — Рейх проводит рукой — уже не лапой — по моей голове, улыбаясь глазами. Вот это реальная магия. Навернули пару кругов, и тут всё как новенькое. — Что т-теперь? — интересуюсь, намекая на наказание. — Мы с тобой так и не договорили. Пойдём в дом. — Не дав мне и слово сказать на этот счёт, он начинает толкать меня вперёд. Покорно иду к дому и захожу в него, а Ру — за мной. Но после разговора-то меня точно что-то ждёт, да? Поживу — узнаю, похоже. А пока мы садимся снова на диван. Подтягиваю ноги к себе и обнимаю их, кладя подбородок на колени. На этот раз отодвинуться от Рейхугольника, расположившегося рядом, не стремлюсь. — У тебя есть вопросы, и я готов отвечать на них. Устремляю непонимающий взгляд на Рейха. Даже так? Он позволяет мне узнать то, что я хочу, а не рассказывает сам. — Почему ты гнался за мной в лесу? — первый вопрос, появившийся в голове. — Сначала я хотел предупредить тебя об опасности, но когда понял, что ты боишься меня и ни за что не приблизишься, использовал это, дабы вывести тебя из леса. — Ох… Вот как. — Опускаю голову, ещё больше поникая. И тогда тоже у него были благие намерения. А что спросить теперь? Вроде, всё и так ясно: дарил подарки с целью показать, что зла мне не желает, и вернул мою кофту, потом спас от волка, стал лечить и следить за моим состоянием, вот и конец. Правда с самого начала была на поверхности, но я упорно не хотел её принимать. До этого момента. — Точно, — снова поворачиваю голову к нему, — почему ты здесь? Почему ушёл от семьи? — Я поставил себе цель в жизни: избавляться от тьмы, гуляющей по миру. Такой, как тот «волк», — он показал пальцами кавычки. — Такой тьмы, как я. — Как ты?.. — склоняю голову набок и непонимающе щурюсь. Хотя чего там не понимать, если и так всё видел. — Да, — он кивает. — Ты уже понял, что я не обычная страна. — Он протянул ко мне одну руку, и она преобразилась. Ру тряхнул ей, показывая, что я могу дотронуться и изучить конечность подробнее. Не отказываю предложению, желая утолить свой интерес, и берусь за лапу. Она идеально гладкая и тёплая. Нажимаю на его ладонь. Жёстко. Вот и удар у него сильный. Пробираюсь пальцами выше по его руке. Пальцы действительно заострены, либо это всё цельные когти. Никогда такого не встречал, но оно и понятно: эта история случается со мной впервые. Когда-то я и знать не знал о существовании какой-то там тьмы и прочего. Моей щеки касается что-то. Вздрагиваю и смотрю на то, что прикоснулось. Это оказывается его хвост. Он тоже полностью гладкий, даже без короткой шерсти. Что ж, похоже, он не животное. Или животное без шерсти. — Ты можешь полностью превращаться в кого-то? — Нет. Хвост и лапы — это всё. Его хвост ещё раз прикасается к моей щеке и проводит по ней, а после этого переползает на шею, вырывая из меня смешок и заставляя вжать голову в плечи. Пока Рейх играет таким образом со мной, его лапа всё ещё находится в моих руках. В заключение хвост приобнимает меня за талию и остаётся на ней, замерев. Чужая лапа высвобождается из моей некрепкой хватки и перемещается на голову. Под нежные поглаживания прикрываю глаза и расслабляюсь. — Давно ты тут живёшь? — продолжаю опрос, чтобы не позволять тишине долго царствовать, а заодно разузнать побольше. — Не помню точно. С тех пор, как пытаюсь разобраться с той тварью, что ходит по лесу. Это существо ничего не может убить. Из-за этого единственное, что остаётся, это следить за его действиями и не позволять охотиться. К сожалению, у меня не всегда выходит спасти жертв, — говорит он печально. — Но тебя я точно защищу. Не позволю ему причинить тебе вред. — Рейх придвигает меня ближе. — Ещё с самого начала я понял, что не хочу видеть твой холодный труп. Хочу сохранить тебя. — Его хвост обвивает талию, руки оказываются на спине, а моя голова — на его груди. Ощущаю, как щёки краснеют, и прячу лицо, утыкаясь в его рубашку. Что он такое говорит? — Потому я не хотел тебя отпускать. Хотел быть уверенным в твоём состоянии. — Он коснулся моей головы в месте удара. Ру такой хороший. Как я только мог подозревать его? Обнимаю в ответ, прижимаясь к его груди. Хочу извиниться перед ним сотни, тысячи раз, хочу искупить вину. Не помню, когда последний раз о чём-то настолько сильно жалел. — Я больше не сбегу, обещаю, — шепчу, но он прекрасно меня слышит и отвечает: — Хорошо. Я рад. Хочется сказать ему намного больше, чем это, но слова заканчиваются. Остаётся выражать действиями, так что продолжаю обнимать его. Для удобства Ру приподнимает меня и ложится на диван, головой на подушку, его хвост не обвивает боле талию, а лежит сверху, пока я сам располагаюсь на нём. Руки остаются лежать на моей спине и поглаживать, как бы успокаивая. Думаю, он понимает, каково мне сейчас. Закрываю глаза и выдыхаю. Кто бы мог подумать, что всё вот так вот обернётся. Зато в этот момент я чувствую себя немного лучше, чем до этого. Хотя бы потому, что знаю, какой на самом деле Ру, и сейчас нахожусь рядом с ним самим, живым, здоровым. Выжившим после моего покушения на его жизнь. — Почему дом восстановился? — резко задаю вопрос, распахнув глаза и приподнявшись, дабы заглянуть в чужое лицо. — И что в сумке, которую ты забрал? — Мельком гляжу на предмет, стоящий в это время на полу. — Это место зачарованно. Если так правильно будет сказать. В общем, оно сохранилось таким и может быть восстановлено, если я того захочу. А в сумке вещи, которые мы могли утратить при возвращении дома в прежнее состояние. Твои вещи и кое-какие мои. Прости, твоя обувь сгорела, — тут же извиняется он, а я умиляюсь, ведь Ру позаботился о том, что принадлежит мне. — Плевать на обувь, — с этими словами возвращаю голову на его грудь, а руки располагаю по бокам от него, чтобы приобнять. Улыбка наползает на лицо. Рейхугольник усмехается. — А что насчёт волка? — уточняю. — Он ходит недалеко, по этой территории. Прячется. — И сюда нельзя просто так попасть? — Именно. Так вот почему за мной не пришли. Это место сокрыто от чужих глаз. Благодаря этому Ру может спокойно здесь жить, а волк, видимо, прятаться. Больше вопросов, по крайней мере, пока что, у меня не возникает. Полностью успокаиваюсь и, слушая тихое биение чужого сердца, начинаю засыпать. Уж теперь-то я останусь тут по своей воле, и ни мысли о побеге не проскользнёт. Отныне мои намерения состоят только в том, чтобы получше узнать его, сблизиться и отвечать на заботу тем же. Хах, забавно, наверное, что моё отношение так резко изменилось, но это так, пусть мы знакомы недолго и плохо знаем друг друга. Мне всё равно. Решил, что будет так, значит, так и будет.***
Весь день мы провели вместе, рядом друг с другом. Рейх читал мне книги, пару раз прерывался, чтобы накормить. Мы вместе рисовали, он рассказывал о былых временах или разных семейных историях, которые только помнил. Оказывается, после исчезновения он ещё навещал свою семью, но так, чтобы они об этом не знали. И только Пруссия пару раз смог его видеть и один раз с ним поговорить. Своего происхождения Рейх объяснить не смог. Он просто знал, что он такое, и на этом всё. К сожалению, о том, как он зарабатывает деньги и как выбирается в люди, Ру не сказал, но и ладно. Это не так уж важно пожалуй. Фигурки, стоявшие в гостиной на полке. Он их правда собирал, и у каждой правда было своё место. Поэтому, когда Рейхугольник протирал пыль, он старался ставить их обратно ровно так же, как они стояли до этого. Ещё из увлечений у него было коллекционирование разных монет. Они различались по году и валюте. Наверное, у меня ушёл час или даже больше, чтобы рассмотреть все фигурки и монетки детальнее, а Ру с увлечением мне рассказывал о каждой. Незаметно для нас наступил поздний вечер. Мы поужинали, и я со спокойной спустя столько времени душой смог отправиться в кровать. Зайдя в комнату, дверь оставил открытой, потому что больше не боялся Рейха, хотя всё же немножко стеснялся того, что он, проходя мимо, сможет увидеть меня переодевающимся. Подхожу к кровати и снимаю с себя одежду, складывая её пока что на постели. Накидываю на себя рубашку и, пока застёгиваю пуговицы, ко мне заходит Рейх, что слышно по шагам. Он подходит со спины и кладёт руки на мои плечи. Поворачиваю голову к нему, продолжая руками застёгивать пуговки, которые не хотели с первого раза пролезать в отверстия из-за спешки. — Как себя чувствуешь? — спрашивает Рейх, склоняя голову набок. — Нормально, — улыбаюсь. — И рука понемногу начинает чувствоваться. — Хорошо, — кивает Ру и обнимает меня со спины. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — отвечаю тем же, положив свои руки на его. Сначала все эти нежности были непривычными, но очень быстро стали чем-то обычным для нас двоих. Как я понял, Ру не хватало тепла все эти годы, что он прожил в одиночестве, поэтому он не упускал ни одной возможности сблизиться вот так. Поняв, что можно, он стал обнимать меня, чаще гладить по голове и не стеснялся этого, а я не запрещал, потому что всё понимал. К слову, меня заинтересовали его «звериные» части тела, что не осталось без его внимания, и он не прятал их особо. Только в тех случаях, когда они правда начинали мешать. Рейх выходит из моей комнаты и скрывается в своей. Перекладываю стопку одежды в кресло и, выключив свет, ложусь в кровать. Накрываюсь почти с головой, оставляя снаружи только верхушку, и прячу улыбку в одеяле. Как же хорошо. И как же всё-таки быстро я привязываюсь к окружающим. Скорее всего тут ещё играет роль тот факт, что я пытался убить его из-за ничего и очень сильно сожалею об этом.***
Утро встретило меня солнечными лучами, падавшими на глаза. Я потянулся, со стоном блаженства разминаясь. Давненько не видел солнца. Разлепляю глаза и смотрю на окно, тут же жмурясь. Так ярко. Принимаю сидячее положение и не спеша свешиваю ноги с кровати. Когда сонная пелена пропадает, могу видеть всё чётко и мыслить нормально. Первое, что осознаётся, это… Я в своей комнате. То есть не в той, которая в доме Ру, а в моей квартире! Ещё не проснулся что ли? Щупаю себя за руки и ойкаю, когда натыкаюсь на бинт. Чёрт, там же укус, а я вот так неосторожно… Потирая место, что только что подверглось нападению с моей же стороны, осматриваюсь. Это не сон… Подпрыгиваю, вставая на ноги, и снова верчусь. Я дома? Как такое возможно? И даже на сон всё случившееся не сослать, потому что бинты на месте, рубашка Ру надета на мне, а ещё я последний раз вообще был у Германии! Только не сейчас! Почему сейчас? Почему он вернул меня домой тогда, когда я только-только привык к нему и захотел остаться?! Взгляд натыкается на листочек, что лежит на тумбе у кровати. На нём что-то написано. Подлетаю к листку и беру в руки, читая.«Как и обещал, я вернул тебя назад. Для этого потребовалось время, но я смог. Тебе уже намного лучше, поэтому я решил, что могу отпустить тебя. Тем более тебя все ищут, а ещё ждут обязанности страны, и я не смею тебя забирать у мира. Не пытайся искать меня, ты не сможешь попасть в зону, где я живу. Только зря рискнёшь, вернувшись в лес. Не хочу говорить прощай, поэтому до встречи. Обещаю, что мы ещё встретимся с тобой.»
Сминаю листок в руках и поджимаю дрожащие губы, пытаясь не рыдать сейчас. Ру прав, пора бы вернуться к прежней жизни, а не вечность сидеть в лесу, но оставить всё вот так я не могу. Это не может быть конец, только не такой. Только не тогда, когда я решил, что со всем разберусь и помогу ему, положив конец многолетнему одиночеству. Оставляю немного помятый лист на тумбе и беру телефон, что лежал рядом. Не включается. И чего я ожидал? Понятное дело, он разрядился. Вздохнув, кладу его обратно. Зарядное в доме Германа, так что, видно, не судьба. Быстро перебегаю в гостиную и включаю телевизор, чтобы посмотреть дату, а заодно и время. Утро, будний день. Кивнув себе, выключаю телевизор и начинаю думать, что делать дальше. Пожалуй, для начала стоит заявиться на собрание и дать всем знать, что я жив. Так и поступлю. Бегом возвращаюсь в спальню и ищу одежду, в которой хожу на работу. Похоже, всё только начинается. И что-то подсказывает, дальше будет не так просто.