A R C O B A L E N O

      Вайпер живёт одним днём. Он сменил тысячу имён и личин, прежде чем обосноваться в мафии новой личностью. Сколько не ищи, не найдёшь правды. Туман действует только так.       На самом деле в каждой его жизни была малая толика истины. Она была бродячей цыганкой, что гадает на картах. Он был фокусником в цирке. Он был маленьким мальчиком, что разносил газеты поутру. Она была девочкой-подростком, что ходила в школу для благородных девиц. Только туману известно, что в этих жизнях было настоящим.       У Вайпера ужасно слабое тело. Когда-то давно, будто бы в другой жизни, мама приговаривала, устало качая головой: «Ребёнок-магнит, ребёнок-магнит, ты вырастешь человеком-магнитом?» Странно, но немного приятно. У тумана мамы не было уже очень давно.       Он всё ещё притягивает к себе все болезни в округе, выбивает кости из суставов, если задевает что-либо, ломает руки и ноги, если слишком сильно напрягается, поэтому развивает синее пламя. В тумане его спасение.       Вайпер умеет летать, обманывать иллюзиями свой организм и тем самым лечить его, а ещё зарабатывать. Когда не поможет пламя, помогут деньги. Ведь их собирал отец, из-за них погиб вместе с матерью. Деньги — нечто ценное, за что не жалко отдать жизнь и оставить своего ребёнка одного. Жизнь одна и навсегда, если он будет копить, то сможет хорошо жить уже на следующем повторе цикла.       Вайпер в мире мафии уже семь лет и нужно уходить. Он уже получил всё, что мог. Пора снова менять жизнь.       Туман путает следы, личины сменяют одна другую. Меняются цифры на счетах. Умирает очередная судьба.       Вайпер ступает на дорогу старушкой шестидесяти лет, покупает билет на поезд и уезжает из Италии.       Во Франции он уже молодая француженка, что мечтает присматривать за картинами Лувра годиков шесть. Она сидит за столиком на террасе летнего кафе, когда официант со словами «вам просили передать», кладёт перед ней обычный белый конверт.       Письмо — приглашение для Вайпера на встречу, где ему поручат ряд высокооплачиваемых миссий. Француженке это не интересно. Она не связана с мафией. Конверт летит в урну.       Если жизнь новая, это не значит, что старую нужно тащить за собой. Приходится сменить ещё парочку личин.       На площади в парке Мюнхена, где он старый художник, которого знает каждый прогуливающийся, ветер приносит ему новое письмо. Внутри всё холодеет. Ещё никто не мог найти его дважды.       Он детектив в Америке. Работает уже десять лет в участке Бостона, семьи нет, друзей нет. Зато есть приятели-коллеги, что удивляются, когда он давится кофе, завидев конверт в руках почтальона.       Она юная эмигрантка из Азии. «Уже пять лет держит магазинчик чая на Оксфордской улице», — говорят прохожие. Она вежливо склоняет голову перед людьми и обмирает, когда видит в мешке с чаем новый конверт.       Она аккуратно вскрывает письмо и достаёт одну лишь фотографию. Внутри раскрывается бездна. Страх, отчаяние, злоба. На обороте фото — место встречи и обещание оплатить каждую миссию по высшему тарифу.       Вайпер надевает старую личину вновь. Парит над полом, рассматривая фотографию и остервенело сжигает её вместе с магазинчиком. Он впервые поддаётся гневу настолько, что готов уничтожать свою недвижимость.       Догорает фотография улыбающейся солнцу девушки, тлеет её белое платье, тёмно-русые волосы закрывают изумрудные глаза. С грохотом падает крыша. Вот и не остаётся ничего от эмигрантки.       Вайпер приходит на встречу без опозданий. Чем быстрее это всё закончится, тем скорее он сможет сменить жизнь. Чужой туман оплетает комнату тысячами нитями, синей насмешкой глядит на него сквозь маску шахматной расцветки. Словно говорит: «Ну же, попробуй со мной сыграть».       Ничто на свете не заставит его так рисковать. Вайпер сколько угодно может скрипеть зубами, но в открытое противостояние не вступит с человеком, что играючи смог отыскать его, что шантажирует его одной-единственной слабостью за все его жизни.       Он не знает такие же ли жертвы обстоятельств остальные или он один так крупно попал. Ему не интересно. В любом случае остаётся лишь наблюдать за так называемыми коллегами.       Военная, что на слуху всего мафиозного мира. Мастер боевых искусств без тормозов из Китая. Второй да Винчи, что на коротком поводке у союза семей Эстранео. Лучший киллер этого поколения. Знаменитый гражданский (или это было прикрытие?) каскадёр. Беременная босс маленькой мафиозной семьи. И он, что является лучшим экстрасенсом в криминальной и нет средах.       Вайпер не глуп, в сборе информации ему нет равных. Только сейчас данных катастрофически не хватает. Поэтому, пока они ходят по миссиям да нянчатся с беременной синьориной, он узнаёт всё, что только можно узнать о пламени. Приходится отдать крупную сумму, но сейчас не до бережливости.       Из них хотели сделать семью. Информация пришла от связанных с Вонголой. Оказалось, что каждое пламя является как бы частью одного набора. Было небо, были атрибуты.       Их уже привязывали друг к другу! Какому плану должны послужить сильнейшие пламенники своего поколения? Это открытие привело Вайпера в такую ярость, что он не сдержался и нагрубил Фонгу, что-то ляпнув про его стиль боя, довёл конфликт до драки и отдалился от всех ещё сильнее.       Вайпер оплетает туманом каждого, провоцирует новые конфликты, пытается развести их всех в разные стороны, но и сам чувствует непреодолимую тягу к ним. Словно магнитом, его сводит с Верде (вложиться в пару его разработок кажется чертовски выгодным решением), сталкивает лбами со Скаллом (за физический ущерб он сумел стребовать с шебутного облака неплохую компенсацию), с Фонгом раз за разом происходили тренировочные бои (было делом принципа доказать, что его магия лучше каких-то там традиционных китайских техник), бесплатно подсказывает Лар, где можно достать качественное снаряжение для тренировок по скидке, накладывает иллюзию отсутствия боли Колонелло, когда тот на спор с Реборном выпивает какую-то дрянь из лаборатории их учёного. После такого шокирующего осознания он повышает все свои расценки на двадцать пять процентов.       — Тебе лучше перестать так себя вести с Луче, — говорит ему однажды Реборн.       Они на кухне ранним утром. Вайпер всегда встаёт так, ведь время — деньги. Реборн же вышел на запах кофе.       — Мне не платили, чтобы я вёл себя с ней как-то особенно, — фыркает он и почти не возражает, когда из его кофейника Реборн наливает себе кофе. Он ещё не готов тягаться с лучшим киллером.       — Считай, что оплата входит в гонорар с миссий, — серьёзно заявляет он и выходит с кухни.       Вайпер задумался. Он не чувствовал к Луче никакой потусторонней тяги. Если с другими он ощущал себя на своём месте, то с ней не было ничего подобного. Этот вопрос стоило обдумать.       Всё, что касалось пламени, знал Верде. Есть и спать мог забыть, а какой-нибудь малоизвестный факт о посмертной воле — нет. Показывать свой интерес открыто не хотелось. Платить за информацию, когда под боком есть тот, кто тебе может предоставить её даром, тоже не прельщало.       Вайпер понял, что переобщался со Скаллом с его любовью к дурному шпионскому кино только тогда, когда проник под покровом ночи в лабораторию Верде и одновременно в его постоянное место обитания. Учёный посапывал на каких-то бумагах и вообще не беспокоился о своей сохранности (не то чтобы был повод, в доме с убийцами-то). Это не первое в его жизнях воровство, но лучше бы он просто разговорил грозу, чем вламывался в его обитель.       Парочка иллюзий и сон Верде стал глубже, безмятежнее. Вайпер хотел поскорее покончить со странными, неестественными привязанностями. Он слишком много прожил, чтобы доверять неожиданным чувствам.       В выкладках Верде не было ничего о несоответствии неба для одного из хранителей. Вайпер подумал, что ошибся, но понаблюдав за остальными пару дней пришёл к выводу, что оказался прав. Луче не была их небесами. Для Реборна очень даже возможно, а вот для остальных точно нет.       Только наблюдения не сходились с основной теорией о пламенных семьях. Небо и хранители всегда подходят друг другу. У них же подходили хранители только между собой.       Перед серьёзной последней миссией на ужине Вайпер спрашивает в пустоту:       — Возможно ли, чтобы подходящие друг другу атрибуты имели разные небеса?       Луче еле заметно вздрагивает, будто знает что-то, и улыбается так, что на мгновение становится стыдно. Её мягкое лицо, словно вопрошает: «Разве тебе некомфортно со мной, мой милый туман?»       Вайпер невидимо хмурится под тенью капюшона. Его вопрос явно что-то значил для планов Шахматоголового. Могла ли и Луче что-то знать?       — Это не научно, — авторитетно поправляет очки Верде. Его еле сумели вытащить из лаборатории. Луче он проигнорировал, а вот лучшего киллера не смог. Реборн пригрозил, что запустит к нему Скалла с Колонелло, если учёный не придёт на ужин. — Элементы всегда связаны с небом и друг с другом. Бывает, что связь нарушена у двух атрибутов, но от этого они не теряют связь с небом.       Верде бы ещё долго объяснял свои теории, если бы его не перебил Реборн. Он всегда был главным защитником небес.       — Для чего тебе это, Вайпер? — тон, каким было произнесено его имя, Вайперу не понравился. Он прищурил глаза под капюшоном.       — Завтра наша последняя миссия, — скучающим тоном ответил Вайпер, — а значит, нужно возвращать старую клиентскую базу.       Если ему и не поверили, то ничего сказать не успели. Всех отвлёк Скалл, что стащил что-то жутко острое из тарелки Фонга, и теперь старательно корчился под столом, прося завещать его мотоцикл самому крутому каскадёру после него. Вайпер был спасён от допроса. Даже скинул пару тысяч с долга облака. Туман умеет быть благодарным.       — Вайпер, может тебя понести? — благодушно предлагает Фонг, который совершенно по-скотски даже не запыхался от тяжёлого подъёма.       — Обойдусь, — пытается фыркнуть Вайпер, но вместо этого лишь глотает воздух. Гражданский Скалл легко забирается на вершину! Даже успевает дразнить Колонелло, что вызвался проводить Лар.       Почему-то в тексте миссии было сказано, что для подъёма на гору, нельзя использовать пламя. Ни для усиления себя, ни для сокращения дороги. Вайпер с его по-детски хрупким телом готов был умереть уже через двадцать минут после начала пути. Беременная Луче и то продержалась дольше него!       Вайпер снова делает остановку. Он никогда столько не двигался. В ушах шумит, кости ломит, руки подрагивают. Сейчас бы отдохнуть, повкладывать деньги в перспективные проекты, получить баснословную прибыль, а не вот это вот всё.       Сбоку пристраивается Фонг. Будто бы невзначай помогает опереться о себя и заставляет его идти дальше.       — Я не буду за это платить, — бурчит Вайпер. В последний раз о нём заботились только родители. В лёгкие забралась благодарность.       — Не за всё требуется плата, — отзывается Фонг. — Отвечай добром на добро и этого будет достаточно.       — Смешно. Машина смерти Триады говорит о доброте, — зачем-то грубит Вайпер.       — Береги дыхание, — лишь отвечает ураган.       Оставшийся путь все молчали. Даже гиперактивный Скалл выдохся и устало плёлся в конце. На вершине оказалась ровная скалистая поверхность и ничего.       — Подождём, — твёрдо командует Лар, влепив Колонелло мощный подзатыльник за нарушение субординации и отправив его обратно на базу.       Где стояли, там и упали. Вайпер расслабленно вытянул гудящие ноги и подавил зевок. Энергии не хватало. Ещё больше не хватало кофе.       — Вайпер, а покажи мне небо Рио-да-Жанейро, — просил как-то не так уж давно Скалл.       — Триста евро, — получил незамедлительный ответ.       — Слишком дорого, — захныкал Скалл. — Ну по-дружески, Вайпер!       — Триста пятьдесят евро, — и поясняет, — наценка зы нытьё,       — Глупый слуга, — доносится из кресла из угла гостиной, — зачем тебе Бразилия? Разве ты не от Японии фанатеешь, — и издевательски заканчивает, — кохай?       — Говорят, что там можно увидеть самое голубое небо на планете! — подрывается с места Скалл, размахивая руками и говоря тысячу слов в секунду.       Вайпер вроде и рад, что от него отстали, но почему-то в груди что-то слабо сжимается. Скалл дурак с дырой в башке, конечно он сразу же забывает о любых своих просьбах и восхищении.       Вайпер умеет управлять активами, вкладываться в потенциально прибыльные дела и вести рекламную кампанию.       «Всего лишь реклама своих возможностей ради большей выгоды», — говорит себе Вайпер, когда создаёт Скаллу сон о Рио-да-Жанейро.       Облако искренне улыбается на утро лишь глазами. Скалл заполняет весь холодильник клубничный молоком и веселится, как и обычно. Ничто больше не указывает на минутную слабость Вайпера.       — Как можно быть таким жмотом? — надрывался Колонелло.       — Если хочешь, чтобы я купил тебе мороженое, — плати, — невозмутимо отвечал Вайпер.       — Да я за такие деньги мороженое со всей Италии купить могу, эй! — экспрессивно взмахнул руками военный и заехал по носу подошедшей сзади Лар. — Ой…       — Колонелло! — зарычала женщина.       Вайпер посчитал, что самое время исчезнуть. Денег ему тут не срубить. Не успел он переместиться, как за него схватился Колонелло, и они вдвоём оказались в Палермо.       Они глупо смотрели друг на друга, пока Вайпер не произнёс:       — Спасение от Лар оплачивается по двойному тарифу.       — Вайпер, чёрт тебя дери!       Вайпера выводят из дрёмы громкие голоса. Он ругает себя за то, что так расслабился в чужом обществе и поднимается на ноги, чтобы узнать, что случилось.       — К нам… летит что-то? — неуверенно спрашивает Фонг у Верде.       У Вайпера внутри всё холодеет. На них с неба летит луч света. Интуиция надрывно кричит спасаться.       Он видит, как Колонелло отталкивает Лар, как их всех окутывает свет, как каждый пытается спастись своим пламенем, а потом мир изменяется.       Голова, словно чугунная. Руки и ноги настолько ослабли, что Вайпер не уверен может ли встать без посторонней помощи. Очень хотелось есть и спать, словно у организма разом закончились все запасы энергии.       — Дети! — кричит кто-то, срывая тонкий голосок и путаясь в слишком большом лабораторном халате. — Какого чёрта, Луче?!       Вайпер не может собрать мир по частям, сейчас он ещё не понимает произошедшее. Разобраться бы почему неподалёку ребёнок, словно внебрачный сын Верде. Только иллюзионист не знает ни одну женщину настолько полоумную, что согласилась бы родить от этого безумного учёного.       Пространство вокруг рассыпается и собирается вновь. Он глубоко вдыхает и забывает выдохнуть, когда осознаёт. Это не мир изменился, а он.       Выдержка каждого трещала по швам. Шум вокруг стоял такой, будто они попали в детский сад. Какая ирония.       Они уходят. Даже Реборн не выдержал предательства своего неба. Вайпер использует последние силы на перемещение в безопасное место, подальше от всех этих людей. Неважно что он там чувствовал, чувствует и будет ещё чувствовать. Связь с ними разрушила всё.       Слёзы непривычно обжигают глаза. Вайпер задыхается и только мысль о том, как глупо будет умереть задохнувшись от истерики в детском теле, приводит его в чувства.       Нужно спасаться, понимает Вайпер. Кто-то донёс до каждого мафиози в мире о том, что Аркобалено — сильнейшие. Теперь каждая собака будет пробовать их на зуб. Вайпер себе завтрак приготовить самостоятельно не может, какие сейчас, к чёрту, сражения?       Он перемещается и перемещается. Вайпер уже и не знает, сколько мест сменил за двое суток. Очнулся он только у уютного домика на севере Франции. Знакомые изумрудные глаза смотрят с добрым любопытством.       — Ты потерялся? Хочешь дам тебе молочка? — интересуется женщина.       — Нет, — хрипит он с ужасом. — Нет...       Из домика выбегает девочка лет десяти с тёмно-фиолетовой косичкой. Глаза её горят изумрудом и упрямством.       — Мама! Я хочу гулять с Франсуа! — топает девочка ногой.       Вайпер видит, как слабая синяя дымка плывёт от ребёнка к матери, и решительно зажигает своё пламя. Он не позволит воздействовать на женщину. Только не на неё.       Девочка вздрагивает и смотрит на него со страхом. Она не ожидала, кого-то с такой же силой. Вайпер не обращает на неё больше внимания. Она ему безразлична. Единственная, кто имела значение, была защищена.       — Клубничного можно? Бесплатно, — никогда ещё он не ощущал такой робости перед любимой и такой далёкой женщиной.       Что-то в глазах женщины вспыхивает секундным узнаванием и тут же гаснет. Вайпер переводит дух. Не узнала.       — Конечно, милый, — улыбается она и поворачивается к дочери со строгим видом. — Я уже запретила тебе. Ты не будешь ходить с этим мутным мужчиной. Ты ещё слишком мала. Будь с ребятами своего возраста.       — Я не маленькая! — взвизгивает девочка, уже забывав о страхе перед Вайпером. — Он знает, что я взрослая…       — Замолчи, — резко осаживает дочь женщина. Она выглядит уставшей. Явно не в первый раз ведётся подобный спор. — Разговор окончен.       Девочка всхлипывает и громко хлопает дверью. Женщина тяжело вздыхает, с усилием улыбается молчащему Вайперу и подхватывает его на руки.       — Пойдём поедим, дорогой. Посевы всходят на мёртвой земле живыми мертвецами. И когда люди поймут, что нельзя взращивать трупы?       Жить с той единственной, что когда-то пробралась в его сердце было плохо. Она сходила от чего-то с ума, думала о нём, как о части своего прошлого, а он не мог открыться и быть с ней. Ужаснее всего было то, что ему нравилась её забота о нём.       Его дочь, а то, что она от него, он не сомневался, его не интересовала. Может кто-то скажет, что он должен любить своего ребёнка, но… он любил только одну женщину за много своих жизней. Дитя его не интересовало.       — Я так переживаю за неё, милый, — говорит как-то она во время готовки ужина. — Вокруг неё крутится этот ужасный тип Франсуа. Ему двадцать пять, а ей всего двенадцать. Она выглядит такой маленькой… я не могу её не защищать. Ох, лягушки могли бы неплохо управлять странами. Сбрасывать шкурку в принцев бывает полезным.       Вайпер принимает к сведению, что для счастья ей нужна дочь в безопасности, привычно пропуская мимо ушей очередной бред. Тем же днём он отправляется гулять по городу. Он видит того самого Франсуа, залезает в его мысли и кривится.       Мужчина-то имеет виды на дочь его женщины. Педофил педофилом, но с прибабахом. Завлекает девку, завлекает, а потом мечтает в её шестнадцать забрать. Вайпер не знает, может и правда этот выродок любит девчонку, да что там любить вообще можно? Его женщина горюет, это важнее.       Вайпер окутывает Франсуа туманом, заставляет забывать и менять цели. Теперь родные изумрудные глаза перестанут печалиться.       Девчонка сразу поняла, кто именно стоит за разрушением её счастья. Она гневно хмурит брови, притоптывает ногой и сжимает руки. Она рисует у себя на лице под уголками глаз по тёмно-зелёному (как волосы её несостоявшегося ухажёра) треугольнику в знак того, что она не забудет обиды на него.       — Я всё равно выйду замуж за Франсуа! Найду его и выйду! И у нас будет прекрасный сын! — рычит ему в лицо ребёнок. Вайпера не колышет.       — Если родишь ребёнка, то родишь конкурента себе же, — спокойно замечает Вайпер.       — Тогда с матерью его оставлю. И такие же татухи ему сделаю, чтобы всегда помнил, кого надо ненавидеть, — пылала злобой девчонкой, поедая горячо любимые яблоки.       Почему-то Вайпер ни капли не сомневается в том, что паршивка сможет всё это провернуть. Наверняка и ребёнка в честь своего объекта обожания назовёт. В ответ ей он лишь фыркает бесплатный совет о том, что лучше тогда переехать в другой уголок Франции. Девчонка огрызается, что это не его дело. Он и не настаивал. Ему плевать на малолетнюю самонадеянную дуру. Даже не жалко.       Вайпер уходит с рассветом, снова стирая все воспоминания о себе. Только с дочерью ничего не вышло. Всё её пламя было скоплено вокруг памяти. Экстрасенс пожал плечами и решил, что девчонке никто не поверит.       Вайпер знает, что девчонка будет продолжать воздействовать туманом на мать. Та уже плохо воспринимала реальность, если так и продолжится, то ничего не останется от той, кого он когда-то любил.       Вайпер смотрит на загорающиеся рассветом окна и переворачивает эту страницу своей жизни. Он больше не появится здесь. Отныне у него больше не будет никого. Аркобалено тумана не позволит шантажировать себя кем-либо. Больше никогда.       Он убивает первого, второго, третьего врага. Каждый мечтает попробовать одолеть признанного сильнейшего. Это лишь злит. Ему не платят за сражения, с тех идиотов даже взять нечего, кроме органов. Он не успевает искать способ снять проклятие из-за всех этих выродков.       Прошло около девяти лет с тех пор, как он стал ребёнком. Пришло время умереть. Очередной вызов, вокруг буйство иллюзий. Противник силён, но недостаточно. Обмануть его просто.       «Аркобалено тумана мёртв», — у всех на устах.       «Вайпер погиб», — разносит весть ястреб Колонелло.       — Говоришь, хочешь работать в Варии, — усмехается Тир. Император мечей знает, что у него нет выбора, слишком уж хороший компромат собрал иллюзионист.       — Хочу войти в офицерский состав финансистом, — поправил туман. Если будет в верхушке, то и искать способ снятия проклятия станет проще.       — И как же тебя зовут, финансист? — выплёвывает обращение, словно самое грязное ругательство Тир.       — Маммон.       Очередная жизнь началась.