Методы Воспитания

Пока Кэйрис следовал за розоволосой эльфийкой по длинному коридору, в его голове все ярче расцветали весьма странные воспоминания о том времени, когда его дядюшка — господин Ортиус Фэнвольт был еще жив. А если конкретней, мысленно Кэйрис вернулся на семь лет назад, в ту пору, когда ему было девятнадцать. Тогда он проживал у дядюшки, так как отец был несколько неосмотрителен и позволил себе разориться… Образование и воспитание племянников, коих у зажиточного господина Фэнвольта было в количестве четырех, также легло на его занятые плечи. В целом к племянникам старик Ортиус относился хорошо, но все же больше любил и баловал собственных детей, которых от молодой жены у него была масса. Что до Кэйриса — к нему дядюшка и вовсе относился прохладнее, чем ко всем прочим. А причина была проста — Кэйрис в юности был исключительно ленив и всячески отлынивал от учебы, которую дядюшка Фэнвольт считал наиважнейшей вещью. Всерьез Кэйриса никогда не наказывали за отлынивание от зубрежки и прочие мелкие шалости. Его попросту лишали поощрения. Но вот однажды он совершил серьезный проступок — с треском провалился на экзамене по Новейшей Истории и учинил скандал. Такое нельзя было оставить без внимания. — Тебя нужно выпороть за твои проделки, — строго заявил Фэнвольт своему племяннику и, не желая выслушивать надуманные оправдания, отправил юношу к своему секретарю. … Кэйрис явился в кабинет к Альву, которого искренне недолюбливал, с суровой миной на лице. — Явились-таки, юный господин, — прозвучал знакомый голос с надменной интонацией. — А вы знаете, что опаздывать нехорошо? — Я прекрасно знаю, что хорошо, а что плохо. — Кэйрис зыркнул на Альва злобно. — Не нужно меня учить. — Да что вы говорите? — сощурившись, насмешливо переспросил секретарь, отчего на молодом лице юноши сделалось совсем прескверное выражение. Алтиор Ильсс был достаточно высокий мужчина, чрезвычайно худой, со светлыми волосами чуть ниже плеч и глубокими темно-синими глазами. С виду ему нельзя было дать больше сорока, но эта отличительная черта была присуща практически всем Альвам, которым перевалило за сотню. Будучи долгожителями, представители этой удивительной расы практически не старели. — Чего уставился на меня? — враждебно пробормотал Кэйрис, смерив дядюшкиного помощника недовольным взглядом. Тот, как всегда, был в темно-зеленой длинной мантии, которую Кэйрис практически ненавидел. Эта мантия шла в разрез со всем, чему об Альвах его учили сначала в школе, а потом в университете. Рабов не пристало одевать в такую роскошь. Ведь одеяние до самой щиколотки — признак именно роскоши, богатого сословия. Не всем людям позволительно было такое носить, куда уж до рабов? Но Ортиус Фэнвольт — был тот еще старый упрямец и эксцентричный самодур. Он считал, что его незаменимый помощник ни в коем случае не должен разгуливать, как официант, в черных брюках и белой рубашке. Поэтому Ильсс гордо расхаживал по имению своего господина в столь броском одеянии, которое, кстати, полностью скрывало воротом его невольничий ошейник. А это непозволительная привилегия даже для любимого раба! — Я уставился на вас, потому что вы вошли в мой кабинет, — с насмешливой интонацией тут же ответил на вопрос Ильсс. — Или вы этого не заметили, юный господин Кэйрис? Юноша промолчал. Самодовольная физиономия зарвавшегося Альва его чертовски бесила. «В кабинет я к нему пришел! Проклятый раб! Да у меня личная комната меньше, чем эти его хоромы!» — думал Кэйрис в негодовании. В слух же он произнес совершенно другое: — Я пришел к тебе, умник, потому что дядюшка велел заглянуть. — А причину вы знаете? — вкрадчивым тоном поинтересовался Альв, ничуть не обидевшись на оскорбление и пренебрежительный тон. — Он обещал мне наказание, — убрав руки в карманы темно-синих брюк — университетской формы, чуть менее дерзко пробормотал Кэйрис. — Сам он почему-то не сказал мне, какой из наставников этим займется. Так что давай, говори, куда и когда мне прийти. Я не хочу еще дольше любоваться на твою вытянутую физиономию. — Она у меня вытянутая? — Ильсс в наигранном удивлении вскинул тонкие брови и, пощупав острый подбородок, бросил взгляд на небольшое зеркало, висевшее около окна. — Да нет, вроде бы обычная — примерно, как у всех Альвов. — Это меня в тебе и бесит, — без стеснения тут же заявил Кэйрис. — Я ненавижу Альвов. Ильсс в ответ снова улыбнулся. Только на этот раз как-то колко. В глубине его темно-синих глаз будто загорелся опасный, но в то же время холодный огонек. — А вы достаточно дерзкий молодой человек, вы так не считаете? — скривив губы в усмешке, сухо поинтересовался секретарь. — По отношению к тебе — имею полное право, — тут же заявил Кэйрис. — И вообще не тяни резину. Говори, к какому наставнику мне идти? Ильсс чуть помедлил, пристально всматриваясь озлобленному юноше в глаза. Затем спросил: — А почему вы так уверены, что вашим наказанием должен заняться именно один из наставников? — А кто же еще? — взглянув на секретаря исподлобья, недовольно проворчал Кэйрис. — Учителя же не занимаются таким. Ильсс, глядя на него сверху вниз, сложил руки за спиной — он очень любил этот жест. Особенно часто пользовался им, когда отчитывал прислугу или назидательно высказывался в адрес наставников, призывая строже относиться к детям и племянникам господина Ортиуса Фэнвольта. — Ваш дядюшка оставил мне письмо, — выдержав подозрительную паузу, произнес Альв и подошел к собственному столу, напротив которого стояло дорогое кресло, обшитое кожей. — Пожалуйста прочтите его. Кэйрис, еще не подозревая в чем дело, без особого любопытства взял протянутый ему листок. Короткая записка гласила: «Ильсс, дорогуша! Мой дурной племянник Кэйрис таких дел натворил… Ну, ты и без меня знаешь. Всыпь-ка ему от души восемьдесят плетей. Отправлю засранца к тебе, как только отчитаю как следует». Дочитав записку, Кэйрис аж побледнел. Он поднял взгляд на склонившегося над ним Альва — тот самодовольно улыбался. На мгновение юношу охватил испуг, но он тут же перерос в праведное негодование. — Какого черта?! — рявкнул Кэйрис, отшвырнув записку. — Ты же раб! — Вас это смущает? — Ильсс приподнял левую бровь. — Я настоящий аристократ! С какой стати меня должен наказывать раб?! — Вероятно потому, что ваш дядюшка так решил, — продолжая надменно таращиться на негодующего юнца, спокойным тоном ответил секретарь. — Его слово — закон в этом доме. — Абсурд! — покраснев от злости и не подумав, рявкнул Кэйрис. — Что вы сейчас сказали? — неожиданно строго переспросил Ильсс. Обычно такой тон был ему не свойственен. — Я сказал… — Вы сказали, «абсурд», — Ильсс снова приподнял бровь. — Простите, это вы по отношению к воле своего дядюшки? Или же к тому, что его слово здесь закон? Под строгим и холодным взглядом Альва, Кэйрис мгновенно стих. Вот чего-чего, а проявления неуважения к собственной персоне Ортиус Фэнвольт никогда не мог стерпеть. И если этот мерзкий секретарь о произошедшем ему расскажет, племянника будет ждать куда более серьезное наказание, нежели порка… Его могут фамилии лишить и дядюшкиных денег. А в свои девятнадцать Кэйрис уже прекрасно понимал, насколько эти вещи важны в жизни. — Гхм… Кажется я оговорился… — потупив взор тут же произнес Кэйрис. — Да что вы? — Ильсс продолжил строго на него таращиться. — Странно, однако, для оговорки. — Я приношу свои извинения, — через силу, процедил Кэйрис, и даже заставил свою гордую голову склониться в небольшом поклоне. — Приношу извинения и за свои слова, и за поведение. — Чудно, — Ильсс в ответ тут же как ни в чем не бывало улыбнулся. На смену строгости на его лицо вернулась привычная раздражающая улыбчивость. — Что ж. Тогда давайте приступим. — К чему? — К вашей порке. Снова недовольно зыркнув на Альва, Кэйрис заставил себя отвести взгляд. — Ты это серьезно? — Серьезней некуда, юный господин. — Ильсс расплылся в улыбке, отчего уголки его глаз очаровательно сощурились. Кэйрис, сам не зная почему, тут же густо покраснел. — И где ты собрался меня… пороть? — через силу поинтересовался он. — Прямо здесь — в моем кабинете. Юноша поднял голову и осмотрелся. Кроме письменного стола и дорогущего кресла, в кабинете стояли несколько книжных шкафов, столик и большой кожаный диван. Для настоящей порки, которой периодически подвергали нерадивых учеников университета, обстановка была совсем неподходящая. — Так здесь же неудобно… — развел руками Кэйрис, решительно ничего не понимая. — Это пусть вас не беспокоит, — на острое лицо Ильсса наползла какая-то коварная усмешка. — Как-нибудь справлюсь. Кэйрис снова отвернулся от его пронзительного взгляда. В голове все еще не укладывалось, с какой стати его будет наказывать раб? Почему дядюшка не попросил наставника, как делал это для своего старшего сына, когда тот поджег лабораторный кабинет на первом курсе. Тогда Доральту нехило досталось. Наставник Вальтс исполосовал ему плетью всю спину. Доральт потом неделю не мог нормально спать… — Ладно, не мнитесь в дверях, — Ильсс прошел мимо юноши, запер дверь в кабинет, а затем проводил нашкодившего племянничка к кожаному дивану. Каким-то образом в это время рука Альва оказалось у юноши на плече. — Если вы готовы — вставайте на сиденье коленями и оголяйтесь, — скомандовал секретарь. Кэйрис удивленно посмотрел на диван, затем на Ильсса. — Вас что-то смущает? — Ну… — Кэйрис замялся. Откровенно говоря, его смущал целый ряд вещей. Во-первых — сам Ильсс с его откровенно насмехающейся рожей, во-вторых, факт унизительного телесного наказания, в-третьих, то, что наказывать его будет именно Альв… именно этот Альв, от которого у Кэйриса волосы на теле встают дыбом. И в-четвертых, почему на диване?.. — Здесь же не на что облокотиться… — промямлил Кэйрис, старательно маскируя смущение. — Почему же? — Ильсс бодрым взглядом окинул диван. — Когда вы встанете коленями на сиденье, облокотиться вы сможете локтями — на спинку дивана. Если будет неудобно — можете просто лечь на нее животом и перекинуться корпусом на другую сторону. — Чего?.. — Кэйрис вытаращился на секретаря в полном недоумении. — Вы прекрасно меня поняли, господин Кэйрис, — с отголоском строгости произнес Альв. — Так что, как вы говорите, не тяните резину. Кэйрис сглотнул вставший в горле ком, наконец начиная о чем-то догадываться. — А… что именно мне требуется с себя снять? — Штаны, естественно. — Ты будешь бить меня не по спине? — Нет, господин Кэйрис. Я буду пороть вас по вашей заднице, — и глазом не моргнув спокойно заявил Ильсс. После этих слов Кэйрис почувствовал дрожь в коленях. Что-то определенно было не так… Он не сразу понял, но ему страшно непривычно было слышать от воспитанного и высокомерного Альва слово «задница», особенно когда речь шла о его собственной части тела. — Но так же не принято, — покраснев, тихо пробормотал Кэйрис. — Я ведь уже взрослый совершеннолетний юноша… — И что? Вы стесняетесь? — Ильсс с усмешкой задал весьма прямой вопрос. — Нет! — еще больше покраснев выпалил Кэйрис. Черт возьми! Конечно, он стеснялся! Но сообщить об этом ненавистному Альву, естественно, не мог… — Я не стесняюсь!.. Что за глупости?!.. — Тогда вставайте в позу, — покровительственным тоном велел Ильсс. — Мне нужно в туалет, — процедил Кэйрис, стараясь не смотреть секретарю в глаза. Впрочем, молчание в ответ заставило его поднять голову. Ильсс без слов смотрел на юношу с некоторой снисходительностью во взгляде. Уголки его глаз снова сощурились. По общему выражению лица читалась одна единственная фраза: «парень, мы оба знаем, что тебе туда не надо». Однако вместо столь напрашивающейся реплики, Альв просто сделал протяжный вздох и жестом указал в сторону второй двери в своем кабинете. — Если вам туда действительно нужно, юный господин Кэйрис, то вы можете воспользоваться моим туалетом. Если, конечно, не побрезгуете. Кэйрис молча кивнул и поспешным шагом удалился в ванную комнату.