Методы Воспитания

Стоило Кэйрису войти в ванную — его снова пробрала неприятная зависть. Ванная — личная ванная со своей душевой в кабинете у какого-то раба! В то время, как он с братьями вынужден делить одну-единственную на троих. Какого, спрашивается, черта?! Впрочем, спрашивать было не у кого. Дядюшка Ортиус ни о каких возмущениях касаемо своего любимого раба слышать не желал. В лучшем случае Кэйриса просто лишили бы отпускной поездки на море. В худшем — его бы еще разочек выпороли… «Этого нельзя допустить…» — обливаясь холодным потом, думал Кэйрис. Боли он откровенно побаивался. Собственно, поэтому никогда и попадался на серьезных провинностях, в отличии от своих братьев, которых еще в детстве от души лупили. Однако думать сейчас следовало не об этом… Точно не об этом! Встав над унитазом и вытащив из штанов свой прибор, Кэйрис старательно пытался расслабиться и отлить, но дело увы не шло. В итоге он проторчал в ванной комнате добрых полчаса, вымыл руки и с бледным выражением лица вернулся обратно. Ненавистный Альв ждал его, рассевшись на том самом диване. Неподалеку от него лежала тонкая латексная розга… Заметив ее, Кэйрис невольно подумал, что такие используют чаще в дорогих фильмах особого характера, нежели для наказания провинившихся студентов. Но спорить с выбором инструмента не стал. А вот за свою задницу решил-таки вступиться. — Теперь вы готовы, юный господин? — нетерпеливым тоном поинтересовался Ильсс. — Пожалуй, да… — неохотно согласился Кэйрис. — Только вот… я бы предпочел получить классическое наказание. Как все учащиеся университета. — Значит, как все? — Ильсс со вздохом смерил его взглядом, уже устав от его увиливаний. — Дорогой господин Кэйрис, вы — не как все. Ваш дядюшка это прекрасно понимает. Поэтому он и направил вас ко мне. — Но это как-то неправильно… — тихо пробормотал Кэйрис, вновь до жути краснея. — А что же правильно? — весьма серьезным тоном переспросил Ильсс. — Пороть молодых мальчишек плетью или розгами так, чтобы спина неделями заживала? Кэйрис удивленно взглянул на Альва. — Не бойтесь, — покровительственным тоном велел тот. — Я буду нежен. Что бы это не значило, у Кэйриса от такой фразы перехватило дыхание. Под строгим взглядом секретаря он больше не мог отнекиваться. Да и руки отчего-то тряслись… Вместо бесконечной болтовни Кэйрис подошел к дивану, дождался, пока Ильсс с него встал, затем взобрался на сиденье коленями и принялся стягивать с себя штаны. Пальцы похолодели и не слушались. В груди участился пульс. Вот наконец худые юношеские ягодицы показались из-под университетской формы. Чувствуя, как штаны упали на голени, Кэйрис облокотился о спинку дивана и зажмурился. — Расслабьтесь, — посоветовал Ильсс, спустя приличную паузу. — Я знаю, вас никогда серьезно не били. На мой взгляд — это большое упущение. Но не волнуйтесь, все не так страшно. К тому же я не планирую доходить до восьмидесяти ударов. Мы ограничимся половиной. Кэйрис шумно выдохнул. Унять бешенный пульс не получалось. К тому же он пытался переварить слова Альва и правильно их понять. С одной стороны, он вроде как сочувствовал и собирался проявить жалость — отвесить нашкодившему юноше меньше положенного. А с другой, заявил, что недостаток побоев — упущение. И как прикажете понимать этого неадекватного секретаря?! Неожиданно тревожные размышления юноши прервало нежное поглаживание по спине. Ильсс подошел к нему и уверенным напористым жестом начал растирать его между лопаток. — Что ты делаешь?.. — простонал Кэйрис. — Легкий массаж. Вам непременно нужно расслабиться. Кэйрис не стал спорить и с поглаживаниями смирился. На удивление они очень помогли. Сердцебиение вернулось в норму, дыхание выровнялось. Даже дикое смущение начало понемногу затихать. — А вы не знали? — отвечая на не заданный вопрос, тихо произнес Ильсс. — Я практикую магию воздействия на тело. Не такую сильную, как лекари. Но у меня есть некоторые интересные навыки. Вам помогло? — Да… — почти шепотом отозвался Кэйрис и закусил губу. — Я готов. — Тогда давайте начнем. Юноша уже приготовился к болезненному удару, мысленно представил, как тонкая латексная розга вопьется в его половинки, но этого не произошло. Пока. Вместо удара Альв дотронулся до его ягодиц своей прохладной ладонью. — Ты что творишь?! — возмущенно выпалил Кэйрис и всем телом дернулся. — Накладываю магию, — спокойно пояснил Ильсс, затем свободной от ягодиц юноши рукой схватил его за шкирку и заставил лечь на спинку дивана животом. — Какую еще магию?! — чувствуя, что поза стала совсем унизительной, простонал Кэйрис. — Вы думали, если я скинул с восьмидесяти ударов до сорока — это по доброте душевной? — с характерной ему усмешкой произнес Альв. — Вы, конечно, мне нравитесь, юный господин Кэйрис, но за просто так вы от меня помилования не дождетесь. Я решил сократить количество ударов, просто чтобы чрезмерно вас не травмировать. Что же до нужной порции боли — вы ее непременно получите. Я сделаю вашу задницу на период порки куда более чувствительной, чем обычно. Поэтому сорок ударов вам покажутся достойным наказанием. — Ты же сказал, что…! — Кэйрис вспомнил обещание Ильсса быть нежным, но повторить его не смог. Захлебнулся смущением. Вместо этого тело выразило протест. Чувствуя, как по обеим половинкам разливается жгучее тепло, Кэйрис взбрыкнул и попытался выбраться. — Стойте смирно! — Строго велел Ильсс и, закончив работать над чувствительностью нужной части тела, перешел ладонью на поясницу. — Скотина! — не выдержал Кэйрис, чувствуя, как под действием магии Альва его поясница онемела и ее будто заклинило. Теперь встать юноша не мог ну просто никак. — Ты… Ты мне за это запалишь!.. Ильсс наконец отпустил его и, оставив беспомощно висеть на спинке дивана, обошел его кругом, чтобы увидеть залитое краской лицо. — Как вы меня назвали, господин Кэйрис? — холодным тоном поинтересовался Альв. В его голосе прозвучали суровые металлические нотки. — Соизвольте, пожалуйста, повторить. Задрав голову к верху насколько это было возможно, Кэйрис уставился на секретаря. Тот стоял над ним, холодный и надменный. И все же во взгляде застряла боль и суровый укор. Кажется, он обиделся… Впервые слова племянника серьезно задели Альва. Затронули какие-то воспоминания в глубине его души. Почему?.. Такое ведь банальное оскорбление… — Я… — Кэйрис хотел было начать оправдываться, затем вдруг сообразил. По какой-то неведомой причине между ним и Ильссом проскочил лучик эмпатии. Разбалованный юноша неожиданно ощутил всю ту печаль, сокрытую за темно-синими глазами. Авьвов же заковали в кандалы, использовали как рабочий скот столетиями — поколение за поколением… А он назвал его скотиной… «Нужно извиниться!» — вспыхнуло в голове, но Кэйрис не мог произнести этих слов. Его рот как парализовало. Из-за смущения ли, или из-за страха. Причина была вторична. Но молчание стало самым ужасным действием, которое только можно было выбрать. Однако и на удивление, эмпатия сработала и обратно. Каким-то чудесным образом Ильсс догадался, что Кэйрис хотел извиниться, но из-за собственных заморочек просто не смог открыть рта… — Ладно, забудем об этом, — тихо произнес он и снова обошел диван. Кэйрис вздохнул с облегчением. Его собирались пороть, а он почему-то думал, что миновал чего-то намного более страшного. — Итак, о вашем наказании, — выровняв голос кашлем, важным тоном заговорил Альв. — Для его продуктивного принятия нужно сначала, чтобы вы правильно поняли причину. — А что тут понимать… — голос у племянничка все-таки прорезался. — Я завалил экзамен по истории. — И разве за это дядюшка решил, что вы достойны столь сурового наказания? — донесся голос Ильсса. — За что же еще? — вздохнув, недовольно процедил Кэйрис. Конечно, это хорошо, что он избежал опасного гнева Альва. Но вопросы тот задавал на редкость дурацкие. — Конечно за экзамен… — А вы что, до этого ни разу экзамены не проваливали? — Ну… — протянул задумчиво Кэйрис. Естественно, он проваливал экзамены. И не раз. Вот только зачем об этом говорить? Зачем допытываться? — А ты не мог у меня все эти вещи спросить до того, как разложил меня с голой задницей на диване? — набравшись смелости, ворчливо поинтересовался юноша. — Нет, не мог бы, — суровым тоном отозвался Ильсс. После откровенного оскорбления он теперь предпочитал находиться по другую сторону дивана, так сказать — со стороны тыла. — Унижение — это часть наказания. Так что вам придется побеседовать со мной именно в такой позе. Терпите и будьте правдивы. Иначе разговор наш затянется надолго.