Раскол

      Директор, Мик, а также двое первогодок неслись по трассе, ведущей обратно в Мусутафу. Ученики восстановились от ранений, полученных в результате недавней схватки ни с кем иным, как с их пропавшим одноклассником. Тот теперь лежал в тяжелом состоянии, ведь пожертвовал собой, чтобы не навредить друзьям.       — Ребята, мы уже известили ваших родителей насчёт произошедшего, поэтому мы едем к ним. Если вы захотите остаться на пару дней у них, то можете так и сделать. Я лично освобождаю вас от занятий, - повернулся к заднему сидению Незу.       Ответа он не получил, Бакуго лишь хмыкнул что-то вроде «мхм», а Тодороки и вовсе самозабвенно смотрел в окно, как на оживленной дороге на большой скорости проносились машины. Он лишь молча кивнул на слова Незу. Все это время он был погружён в пучину своих собственных мыслей. — Мидория. Мидория. Как они могли допустили это. Я… я должен был действовать раньше. Каждый раз когда я видел его, у меня был шанс остановить его. Позвать его. Спасти его. Предотвратить это. Изуку. Он выглядел просто ужасно. Ужасно даже до ножевого ранения. Ещё только когда они переступили порог затхлой хижины. Доктор упомянул чрезмерное употребление алкоголя и наркотиковв?! Неужели… — перед глазами Шото вспыла высокая горка из битого стекла и пустых бутылок, аккуратно выставленная за дверь. Теперь он даже припоминает, что среди этой кучи мусора были и какие-то бычки, множество пустых упаковок от таблеток, ясно что не простых, — неужели он все это… принимал?! Для чего?! Это личность Шигараки заставила его?! Что все это время делал Мидория?! Он отсиживался в этой хижине? Если нет, то страшно представить, что он мог натворить - cтолько вопросов, и ни одного ответа — Тот блокнот! — прозвучало у него в голове. — Мне нужно заполучить его. Я должен знать, что там написано. Сенсей читал его и явно нашёл что-то. Что-то важное. И ещё Мидория сказал про Даби. Он сказал, что Даби — это погибший старший брат.       — Даби — это Тойя?! Мой «умерший» брат?! — Шото наконец вернулся к этой мысли. — Нет! Невозможно! Это неправда! Тойя погиб, когда мне было всего пять. Его больше нет. А Даби… Даби — это кровожадный преступник. Это не мог быть его брат. Это не мог быть Тойя       Если подумать, Шото вовсе и не помнил Тойю. Не только Тойю. По правде, он и не помнил меленьких Нацуо и Фуюми. Все своё сознательное детство он провёл за тренировками. Единственным смутным воспоминанием, связанным с Тойей, было то, когда Шото, обессилевший после очередной тренировки, упал без сознания. Он видел лицо Тойи. Заплаканное. Озлобленное. Даже в некой степени ожесточеннное.       — Нужно рассказать об этом… Нет, нельзя говорить отцу. Пока нельзя. Рано. Нужно самому разобраться. Нужно подтверждение. Нужны доказательства. Да я хоть должен узнать, как погиб Тойя. Или по-крайней мере как семья считала, что он погиб, — Шото не видел долгое время не видел страшего и не знал, что он погиб, не знал, как он погиб. А когда младший Тодороки осознал, что Тойи с ними больше нет, то не мог ни у кого спросить. Все уже вели себя так, словно это произошло давно. Никто не хотел сыпать соль на эту загноившую рану, — У кого бы узнать обо всем? У отца? У матери? Ясное дело, что нет. С другими сиблингами Тодороки они очень мало виделись. Раньше из-за тренировок, теперь из-за учебы в Юэй. Но сейчас он должен знать. Он должен знать, что произошло на самом деле. Спросить у Фуюми? Нет, она будет переживать… Значит, Нацуо…       Наконец машина плавно остановилась перед не очень высоким жилым зданием. Вечерело. Небо переливалось огненно рыжими и местами фиолетовым красками. В воздухе ощущалась свежесть лета.       — Кацуки, мы приехали к твоему дому, — сказал непривычно притихший учитель английского.       Бакуго вылез из машины и зашаркал в сторону своего дома. Его встретила стройная женщина с ровно таким же пепельным блондом как у его сына. Хотя, честно, она выглядела довольно молодо, и можно было бы даже принять ее за сестру Бакуго. На ее лице было написано беспокойство. Директор и учитель также вышли поздороваться и ещё раз объяснить ситуацию. Пока они говорили на улице, взрывной парень зашёл в свой подъезд и исчез. Через некоторое время Мицуки многозначительно кивнула, и учителя попрощались с ней. Она тоже забежала в подъезд. Дорога к дому Старателя заняла намного меньше времени, чем ожидалось.       — Спасибо, что подвезли, — монотонно, просто из вежливости, выдал Шото.       Он вылез из машины и пошёл домой. Долго его здесь не было. Большой особняк, отличавшийся от обстановки в общежитии. Хоть дизайн и был выполнен в традиционно-японском и минималистично стиле, это не мешало ему выглядеть богато и поддерживать статус дома героя номер один. Он постучал в дверь. Послышались быстрые шаги. Дверь открыла Фуюми.       — Шото! Ты в порядке? — обняла она брата.       — Нормально, — не отличился тот, эмоциональностью и легонько похлопал сестру по спине.       Он прошёл через зал. На диване сидел отец. Он резко вскочил.       — Шото, о чем ты думал? Ты должен был сообщить о своих догадках мне. Я говорю не как отец, ты же работаешь в моем агенстве. Ты использовал мою почту, чтобы допросить заключённого. Ты же понимаешь, что несёшь ответсвенность, за то, что случилось. Ты мог серьезно пострадать… — он продолжал читать нотации, ведь скорее всего ему Директор рассказал ему о произошедшем, вот Старатель и бесится, что ничего знал. Хотя он и выглядел искренне обеспокоенным.       Шото не мог сейчас смотреть на него. Он думал, что за последний год, отношения между ними немного потеплели. Кажется, он ошибся. После того, как Мидория рассказал про Тойю, Шото не мог перестать думать об этом. Хоть он упорно отказывался в это верить, эта мысль не покидала его голову. А все из-за него. Все из-за Старателя. Это случилось по его вине. От злости с уголков глаз полыхнуло пламя. Он прошёл мимо, громко шаркая ногами.       — Что это значит, Шото?! Я с тобой разговариваю…       Младший Тодороки кинул разъяренный взгляд на отца и зашагал наверх. Он зашёл в свою комнату и достал телефон.       «Нацуо, нам нужно поговорить. Приезжай домой» быстро печатали пальцы по экрану.       Отец не поднялся, чтобы продолжать занудничать. Наверняка он решил, что его сын очень расстроен из-за Мидории. Старатель наверно и сам за него переживает не только из-за того, что пострадавший был одноклассником его сына, а из-за того, что Изуку был стажёром в его собственном агенстве. Шото помнил, как Деку впечатлил героя номер один во время спасательной операции в Киото, когда радикалы подоровали одно государственное учереждение, кажется, как знак протеста против чего-то, никто уже и не вспомнит против чего именно. Они спасали людей из-под разрущаещегося здания. Огромный обломок падал на двоих работников, и Деку ринулся к ним. Было поздновато, чтобы оттащить их в сторону. Поэтому он с силой ударил этот кусок потолка, летящий на них, чем превратил его в крошки и спас этих людей.       Послышался звонок. Открылась дверь. Голос Фуюми. Голос Нацуо. Слов не разберёшь, но кажется Фуюми коротко рассказала ему о случившемся. Шаги по лестнице.       «Как быстро же он приехал. Может, он был недалеко? Или это потому что я никогда не писал ему, а тут вдруг «надо поговорить»? Кажется из-за этого… Прошло сколько… полчаса?» — взглянул подросток на настенные часы.       Нацуо жил отдельно. Как только ему стукнуло восемнадцать, он со скандалом переехал практически в другую часть города, ближе к своему университету. Хотя, скорее, это был побег из отцовского дома, он специально выбрал квартиру подальше не только от дома, но и от центра города, где находилось агенства героя номер один. Сын на дух не воспринимал его и не мог даже смотреть на него, не то, чтобы спокойно сидеть в его присутствии. В дверь постучали, и она тихонько отперелась.       — Привет, Шото! — сказал брат и неловко улыбнулся, что значило, что он чуть-чуть нервничал. — О чем ты хотел поговорить?       — Нацу, мы можем пойти в другое место? Не дома, — с серьёзным лицом сказал Шото, от чего Нацуо заметно напрягся и прикусил губы.       Они сели в его машину. Она не похожа на ту, которую мог бы себе позволить один из семейства Тодороки. Старатель купил Фуюми новенькую Бентли, как подарок день рождения, и хотел сделать тоже самое для сына, но Нацуо отказывался принимать что-либо от него и своими силами накопил на подержанный Ниссан.       — Куда пойдём? Может, в бар? — спросил он, объезжая медленного водителя.       Младший брат вопросительно и даже с каким-то упреком взглянул на него.       — Да брось! Ты же уже большой, можно тебе попробовать немного алкоголя, — пытался он разрядить возникшее напряжение. Верно, он хотел чуть-чуть сблизится с братом, и предложил первое, что пришло на ум.       В голове у Шото громко прозвенел голос врача из Токийской больницы номер пять: «…чрезмерное употребление алкоголя…»       — Нет, Нацу, — категорично покачал головой Шото.       — Хорошо, хорошо. Будь по твоему, — издал он нервный смешок, не сильно обращая внимания на полупустую дорогу, он больше следил за реакцией младшенького, — Можем тогда поужинать? Я голоден. Знаю одну отличную лапшичную, ты ведь любишь собу? Мне например, больше нравится удон, особенно если со слабо-прожаренной говядиной и… —       — Нацу, — перебил его Шото, — я хочу знать про Тойю.       От удивления, Нацуо даже дёрнул руль, отчего машина несколько метров проехала зигзагом. Благо, они ехали по широкой улице, а на соседних линиях никого не было. Он взял контроль в свои руки, и исправил неуклюжее вождение. После чего взглянул на находившегося за пассажирским сиденьем       — Что прости? — с высокой интонацией вопросил он и округлёнными глазами посмотрел на брата.       — Я хочу знать, что случилось с Тойей, — повторил Шото.        — Стой, — Нацуо осмотрел дорогу в поисках ближайшей парковки, чтобы ещё раз не отвлекаться. Он свернул за какую-то улочку, и остановился напротив небольшого супермаркета.       — Почему вдруг ты захотел узнать это, Шо?       — Мне нужно. Я никогда не знал его. Не знал, что случилось с ним. Нацу, ты единственный, кто может мне об этом рассказать.       Тот немного помолчал. Ведь действительно, кажется у Шото нет никого другого с кем можно было бы поговорить на эту тему.       — Хорошо… А что именно ты хочешь знать? - неохотно протянул он, готовясь к тяжелому разговору.       — Все. Я хочу знать все: Как вы с ним играли? Каким он был? Какова была его причуда? Что с ним делал отец? Было ли это также как со мной? И главное я хочу знать, что произошло в тот день? В день, когда Тойи не стало?       Нацуо немного трясло, уже об одной мысли о Тойе.       — Что ж, — начал он наконец говорить, когда собрался с силами, — Тойя был старше меня на года два. Мы с ним и Фуюми часто играли, пока у него не проявилась причуда. Отец был несказуемо счастлив, что он обладал столь сильной огненной причуда, и он начал его усиленно тренировать. Но его огонь. Он был сильным. Сильнее чем у отца. Я слышал, что, если постараться отец мог выпустить пламя, температурой до тысячи градусов. Однако огонь Тойи. Его температура могла спокойно доходить до тысячи четерхсот градусов, а то и больше. Я четко помню, что даже пламя было синего цвета, настолько он был горячим.       «Нет! У Даби огонь тоже был синий!» — вздрогнул слушавший, издав тихий вздох отрицания.       — Что-то не так, Шо? — заметил это брат.       — Нет, продолжай.             — В общем, его тело не переносило этот жар. Он всегда был в ожогах. Он был очень слаб. Часто болел. Но ни смотря ни на что, отец забирал его, тренировал. Он иногда показывал нам тренировки, в надежде, что мы тоже станем наследниками огненной причуды. Эти тренировки. Это был просто ад. Он кричал на него. И атаковал. И снова кричал. Ты представляешь? Ему было всего шесть или семь лет, когда его тренировки стали настолько жестокими, — по щеке скатилась соленая капелька. Голос задрожал. Он сглотнул и продолжил говорить, — Когда у нас с Фуюми проявились причуды, и оказалось, что мы получили мамин лёд, к тому же довольно слабый, он махнул на нас рукой, и все свободное от геройств время тиранил Тойю. В отсутствии отца, Тойя в большинстве случаев спал, так был почти истощён. Мы даже не пытались его беспокоить. В это время мы мало говорили с ним, и лишь сидели рядом, пытаясь охладить его с помощью наших причуд. А то короткое время, когда он был в сознании... он только мог беспомощно плакать. Он постоянно говорил, что не хочет жить. Постоянно спрашивал меня, почему он существует... Шото, семилетний мальчик не хотел жить! Он не хотел существовать! Отец настолько... - Нацуо не хотел продолжать говорить о нем, он отвернул свой взгляд в сторону, в окно. Чуть спустя он все же подал голос , - Мама все время плакала. Но она ничего не могла сказать или сделать против отца. Она была с тобой и заботилась о тебе и не могла уделять нам время, поэтому Фуюми пришлось самой научиться обрабатывать ожоги Тойи — он остановился и сделал глубокий вдох, — И вот зима. Одиннадцатое января. Тебе исполнилось пять лет, но причуда все не проявлялась, хотя должна была уже год назад. От этого отец был просто в ярости, он в первый раз поднял на неё руку. В этот момент ты хотел защитить ее, у тебя проявилась причуда. Причуда, которая наполовину лёд, наполовину огонь, именно та, что он искал. Та, что он так старательно хотел заполучить, «Идеальный баланс». С каким-то маниакальным триумфом, с каким-то безумием во взгляде, он потащил тебя, опробовать твои силы. Первые дни ничего серьезно, он лишь проверял натуру причуды, и насколько ты можешь контролировать ее. Он даже оставил Тойю и позвал кого-то из агенства, чтобы тренировал сына вместо него. А надо сказать, его работник был немного человечнее и проводил легкие физические тренировки, почти без использования причуды. Поэтому у него появилось много свободоного времени, мы даже играли вместе. А учитывая, что с тобой он тоже не перегибал, мы даже немножко радовались, думали, что может теперь нас ждёт нормальная жизнь. Но уже через месяц он устроил тебе первую «полноценную» тренировку, после который ты потерял сознание. Тогда Тойя не стал молчать. Он не хотел, чтобы ты повторял его судьбу. Он начал спорить с отцом, кричать, и даже попытался атаковать его. Отец не сдержался увёз его на какую-то гору, устроил там пожар и оставил Тойю там, чтобы он выбрался… — он помолчал, и закрыл глаза рукой. Все лицо уже было мокрым от слез, — Мы искали его. Очень долго искали. Но не нашли.       «Тойя. Он хотел защитить меня. Хотел спасти. Но отец… Неужели он был таким монстром?! Он же почти собственно ручно убил своего сына!»       — Нацуо, а ты знаешь где находтся эта гора? — спросил он собравшись с мыслями.       — Конечно. Я время от времени езжу туда. Это была Тсукуба, близ Токио, - прошептал он, протирая последние слёзы.       Тсукуба! Это же и есть та гора, куда они пошли за Изуку. Они сказали, что это дом Даби. Он… значит неужели, Тойя — это действительно Даби?! Все совпадает. Огненная причуда, столь сильная, что пламя обрела синий цвет. Столь сильная, что тело носителя не справляется. Перед глазами Шото всплыли ожоги на теле Даби. Если вспомнить бои, на которых они встречались, то Тойя не выдерживал много времени. Во время тренировочного лагеря. Затем под Джакку, когда Изуку забрали. А потом и когда они пришли в Юэй. Всегда он действовал один раз, да мощно, так, чтобы не приходилось прибегать к использованию огня повторно и избежать перегрева тела. Все совпадает. Тойя жив. И сейчас он находится в тюрьме.