По пятницам в девять

Девушка жила над морем. И свой дом никогда не покидала. Она показывала причудливые миражи. Заставляла видеть ветер, ощущать на вкус солнце. Меняла пейзажи, создавая самую красивую природную иллюзию. Ей хотелось, чтобы Искатель, заворожённый магией, остался на её берегу навсегда. Ей хотелось забрать его у целого мира и заменить весь мир собой. − Побудь здесь ещё, − говорила она каждый раз, когда Искатель посматривал назад. В такие моменты его с головой накрывала сокрушительная нежность. Эта девушка так нуждалась в нём. Из всех людей на земле он единственный, к кому она стремилась. И Искатель оставался. Он был так изнеженно влюблён. Отдавался честно, полностью, задыхаясь в порывах страстного. − Ты не уйдёшь? − всё спрашивала она. − Не уйду. − Пообещай мне. − Клянусь, − отвечал он всей душой, всем существом. Каждой клеткой. − Я тебе нужна? − Нужна. Так сильно, что, если бы мы не встретились, я бы тебя сам выдумал. Не существовало ничего, чего Искатель не отдал ей: свои мысли, своё тело, своё сердце, свою гордость… Они с девушкой говорили дни и ночи напролёт и не заметили, как стали неразлучны. Как разрушали друг друга и воскрешали вновь. Они были части целого и биполярно-разные. Девушка рассказывала, что, когда она родилась, стояла страшная засуха. Горели леса, солнце выжигало поля. Но теперь в этой местности почему-то постоянно гроза и дождь. Её призрак, зависший над морем, приобретал очертания. Но сколько бы Искатель ни старался, сколько бы ни отдавал себя, у неё так и не появилось полого осязаемого тела. Девушка не принадлежала ему до конца. И мучительным было осознание, что он влюблён в ту, которая ему чужая. В отражении воды уже едва различалась фигура Искателя, превращающаяся в тень. Кожа трескалась от соли. Глаза тускнели, становясь прозрачными, неживыми. − Пойдём со мной, − просил он девушку. − Я не могу тут больше оставаться. И не могу приблизиться к тебе. Я не умею парить над водой. Она всегда обижалась. − Мне тоже плохо! − кричала! Каждый раз, когда он заговаривал о себе. − Мне плохо! Я не хочу оставаться одна. И Искатель оставался. «Ещё на пару ночей. Ещё на пару снов». Не существовало ничего, чего он не отдал призраку: свои мысли, своё тело, своё сердце, свою гордость… Свою человеческую жизнь… Возможно, им двоим на земле отведено всего несколько мгновений. Возможно здесь, на этом берегу, его искупление. Чем больше Искатель терпит, тем больше получит потом. И если сейчас он страдает, то после смерти попадёт в рай, где они с девушкой встретятся и наконец будут похожи. Струйкой за струйкой из него утекала жизнь. Стать спутником призрака значило до конца признать, что и его, Искателя, тоже не существует. Диковинные бледные медузы смотрели на него через толщу чёрной воды. Вскоре и он станет одним из них. Припорошенный сырым песком чемодан сиротел между прибрежными камнями. Искатель схоронил в него давно собранные здесь крупицы счастья. Он исчерпал все источники слишком быстро. Место было бедно на этот ресурс. Впервые за много дней Искатель взял свой чемодан в руки. Скопленное счастье должно было помочь ему прожить ещё несколько лун. Но Искатель сразу понял, что-то не так. Чемодан стал лёгким, каким не был даже в начале пути. Там пусто? Нет... Невозможно! Кто? Потянув за тугую петлю на замке, он открыл прогнившие от сырости створки. . В феврале Мия активно насела на учёбу. Сумасшедшую гонку в колесе прервал лишь приезд родителей. С ними Мия провела неделю семейных ужинов. Ричард и Мириам настаивали на присутствии Виктора. Мия выступала против и свою позицию в итоге отстояла. С Виктора пока хватит и прошлого раза. К концу марта очные занятия в университете кончились, и студенты-журналисты ушли заканчивать senior project. Перед началом грандиозной работы над дипломом Мия устроила себе выходной. Первую половину дня она посвятила себе и своей красоте. Чуть позже они с Грейс встретились в «Старбакс». − «Артазарт» предложили мне работу на полную ставку. − Уже? − После универа, конечно. Получу диплом и сразу к ним. − Круто, − Грейс постаралась порадоваться искренне. Но было заметно, мысленно она отсутствовала в их разговоре. Мия раздумывала, как бы подступиться к ней. Ведь едва затрагивалась тема личного, Грейс уводила беседу в сторону. За последние месяцы та почти не пересекалась ни с кем. На связь тоже выходила редко. Мия тихо сходила с ума. У подруги явно искривлено понятие «нормальные отношения». Грейс полностью посвятила себя единственному человеку. Это нормально, если не злоупотреблять. Начав встречаться с Виктором, Мия тоже немного подзабила на друзей. Так бывает первое время. Затем всё восстанавливается. Мия надеялась, что и с Грейс произойдёт так же. Зря. Шло время, но ничего не менялось. Поведение подруги подавало много тревожных звоночков. Когда-то неунывающая девушка, способная любого заткнуть за пояс, стала скрытной, нервной и никого к себе не подпускала. Поэтому смутное беспокойство за неё справедливо переросло в панику. − Я звонила вчера, − начала Мия издалека. Грейс теперь редко брала трубку и всегда исключительно перезванивала. С недавних пор ей требовалось подходящие время и место, чтобы просто ответить на телефон. − И заезжала… Но никого не застала дома. − Ну, тебе не повезло. − Ты сейчас занята или что? − Вроде того, − Грейс глотнула свой кофе, собираясь как обычно отмолчаться. Но Мия приняла для себя важное решение не отступать. − Где была вчера? Насторожившись, Грейс вгляделась в её лицо. − С ним, − с вызовом ответила она. − Ты о том человеке, который тогда забрал тебя из полицейского участка? − Изображаешь провалы в памяти? Вечно спрашиваешь об этом, как впервые, − Грейс закинула свои грубые ботинки на пустой соседний столик. − Да. Это всё ещё тот самый перец, который однажды отмазал меня от полиции. − Надо думать, у него серьёзные связи. Грейс фыркнула, раскусив неизящные намёки. − Не отрицаю. Крыша в полиции, с высокопоставленными мордами на короткой ноге. Если ты понимаешь, о чём я. Все нехорошие догадки Мии разом подтвердились. − Давно хотела с тобой поговорить… − Валяй, − Грейс демонстрировала безразличие. − Тебе не кажется, что связываться с подобными людьми опасно? − С кем? Скажи вслух уже. − Не знаю, с кем! − вспылила Мия. − Наркодилером? Капореджиме? Синдикатским боссом? Мастером отмывать деньги? Или кто он? − С преступником, давай обобщим, − ядовито подсказала Грейс. − За безмозглую меня держишь? В здравом уме и твёрдой памяти я осознаю, кто он такой. Мия растерялась. − Ты знаешь? Кулаки Грейс сжались так сильно, что побелели костяшки, а плечи задрожали. Завязалась удручающая тишина. − Я волнуюсь за тебя. − Cazzo! Не будь занозой в заднице. Уже в ушах зудит от твоих бесконечных охов и наводящих вопросов. Я тебя услышала. Ты волнуешься. Супер. Класс. Спасибо, сказала, запомню. Порывшись в сумке, она достала кошелёк. − Я проголодалась. У тебя наличные есть? Сомневаюсь, что тут принимает старшие арканы, хах, − из кошелька Грейс вытащила карту европейского банка. Мия вопросительно зависла. − Эта не конвертирует валюту, говорю, − объяснила Грейс подчёркнуто спокойно. − Послушай. Наверное, я не с того начала. «Волнуюсь» − слишком голословно прозвучало. Я лишь хотела напомнить… Если у тебя какие-то проблемы, ты всегда можешь рассчитывать на меня. − Дашь мне денег? − раздражённо перебила Грейс. − На обед? − Пф-ф! На мою беззаботную жизнь до старости. − Ш-Что? − То! − Так тебе нужны деньги? − Ты рехнёшься, если узнаешь, насколько. Мораль о том, что не в них счастье, читать не станешь? − Грейс! − Мия встрепенулась: догадка неприятно стукнула по ней. − Не обязательно связывать жизнь с этим типом только ради финансовой независимости. Такие проблемы решаются и другими способами. В этом их преимущество… Её прервал смех Грейс. Откровенно злой и оскорбительный. − Решила, я нашла себе папочку? Нет, глупая! Он работу мне даст! Откроет двери туда, куда таким, как я, вход обычно закрыт. Вот что я от него хочу, а не то, что ты там навыдумывала. Вакансия легальна, так что не делай такое страшное лицо. − Ты и сама найдёшь работу, без его подачек. − Мадонна! − съязвила Грейс на итальянский манер. − Избавь меня от этого наивного дерьма. Где? Скажи мне, где раздают такие места под солнцем? − Их не раздают. Их зарабатывают. А ты пробивная. И за словом в карман не полезешь. − Нет, девочка. Полезу! В оба кармана, и там только дырки нащупаю. Это ты у нас будущее светило журналистики. А я та ещё специалистка хренова. Ты закончишь универ с нефиговым портфолио. У тебя даже уже есть место в престижной редакции. И почему? Потому что ты старалась, а я нет? Хрена с два. Потому что так всегда и бывает. У золотых детей всё складывается как по маслу. А у таких, как я, всё через жопу. Я могу проработать на всяких бездельников годы, чтобы отхватить кусок получше, и где гарантии, что получу его? Не хочу так. Не хочу даже пытаться прыгать выше головы. Хочу стартовать с уже достойного тёплого места, и не грызть глотки за него, − она сняла со стола ноги и села прямо. − Во всём виновата моя любовь к деньгам. Не осуждай меня. С высоты своего благополучия легко говорить, ах, есть же и другие пути достичь успеха. Есть. Да только я этого уже хлебнула сполна. И теперь хочу путь попроще. Под озлобленной маской проглядывалась неуверенность. А Грейс с неуверенностью сосуществовала дисгармонично. Ситуация походила на бред, перевернувшись с ног на голову. Мия же просто хотела, чтобы подруга не впуталась в неприятности, из которых потом не выбраться. − Прости, но почему мы заговорили о деньгах? Почему ты постоянно говоришь о деньгах? − растерянно, почти робко спросила она. Грейс передёрнуло, как марионетку, которую слишком сильно дёрнули за ниточку. − Почему? − с обманчивым спокойствием она опустила локти на столешницу. − Ты бы знала, если бы переехала сюда из Техаса с жалкими двумя сотками баксов и с узелком на палочке. Если бы свалила из дома, где щиплют кур прямо на обеденном столе. Из дома, где всего три спальни на свору орущих сопляков, четверых стариков, вечно недовольной матери и её ежемесячно меняющихся хахалей. Из дома, где воняет кислятиной, грязным бельём и дешёвым виски. Ты бы знала, если бы пожила здесь в конуре на сто тридцать квадратных футов. Если бы тебе первое время пришлось неделями жрать дешёвые макароны с кетчупом. И вопреки здравому смыслу, ты приняла бы всё это за божью милость и спасение. Потому что оно куда лучше, чем перспектива вернуться в техасскую помойку, − Грейс схватила свою сумку. Ножки резко отодвинутого стула скрипнули. − Вот поэтому, Мия, я всегда говорю о деньгах. Она выскочила из «Старбакс», притянув к себе изумлённые взглядов посетители. Мия почувствовала себя отвратительно, словно изнутри её разворошили, истыкали иголками. Как же сложно поддержать того, кто по-настоящему дорог. Как сложно найти правильные слова и не упустить из виду важное: один плохой совет может дорого ему обойтись. В кармане завибрировал телефон. − Привет, − прозвучал в трубке голос Виктора. − Хочу пригласить тебя поужинать. − Попробуй, − в привычной фразе сквозил холодок. И собеседник это почувствовал. − Ты чем-то расстроена? − Нет, − Мия потёрла лицо ладонью. − Нет, что ты. С удовольствием приму твоё приглашение. − Отлично. Есть замечательное заведение на крыше с чудным видом на город. − Я приеду. − В шесть подойдёт? − Как скажешь. Скинь мне адрес. Мия решила досидеть в кофейне. Встреча с Виктором через час. Ей незачем ехать домой. Новый входящий звонок её обескуражил и, вместе с тем, обеспокоил. Грейс. А она не из отходчивых. − Детка, прости меня! − затараторила та. − Я повела себя как неблагодарная сука. Наехала на единственного человека, для которого имею значение. Будто ты виновата во всех моих бедах. Я понятия не имею, чего так распсиховалась. Но ты не заслуживала всего этого дерьма. − Всё в порядке, − ответила Мия мягко. Тревога медленно разжала свои пальцы. − Я не сержусь. − Да ни черта не в порядке! Я хотела извиниться с глазу на глаз, но ты уже ушла… − Я не ушла. − Да какого чёрта, Мия! − удручённо простонала Грейс. − Я ещё и попалась на вранье. Ничтожно себя чувствую. Мне хочется разреветься на всю улицу. Прости, что заставила и тебя чувствовать всю эту хрень. Я тебя люблю, и я не умею извиняться, ладно? − Я не злюсь. Честно. − Со мной вечно так. Я вовремя не затыкаюсь и… Окончание фразы потонуло в гудках проносящихся машин. Грейс шла рядом с автострадой. − Послушай меня… Если тебе что-то нужно, что угодно… − Я справлюсь, хорошо? − бойко перебила Грейс. − Пожалуйста. Для меня это важно − достичь чего-то самой. Я знаю, что делаю. И я всё та же. Ни под кого не прогнусь. Ни под чьи дудки не пляшу. Помнишь, как дрянь Батлер поступает с мужиками? Выжмет из них все соки, а потом выкинет на обочину этой фаталистически изменной жизни. Всё под контролем, ты не переживай за меня. Мия рассмеялась. − Так им. − Так им, мерзавцам, − подхватила приободрённая Грейс. − Это мы их используем. Не они нас. − Теперь верю, что ты всё та же, − Мия облегчённо выдохнула. − Знаешь, ты не обязана мне отчитываться. Я просто хочу, чтобы ты была осторожна. Ещё один громкий гудок автомобиля, прежде чем в трубке прозвучал ровный голос подруги: − Слово скаута! . − За нового корреспондента «Артазарт», − Виктор отсалютовал бокалом газировки. − Мне лишь сделали предложение по работе, но я пока не их полноценный сотрудник, − возразила Мия. − Ещё рано прославлять мой успех. − Всё равно. Я горжусь тобой. Их бокалы соприкоснулись с глухим «чин». − Здесь классно. Никогда тут не была прежде. Ты знаешь столько злачных мест. − Как и ты, − в своей манере ответно похвалил Виктор. − Я прежде не посещал автокинотеатр. И благодаря тебе исправил это позавчера. − Ну, ты вообще странный и жуткий человек. Много каких обыденных вещей не пробовал и не знал. Виктор таинственно улыбнулся. − Просто диапазон моих проб и рисков охватывал другие любопытные занятия. Рыжие блики уходящего солнца скоблили по стеклянному парапету, за которым протирался город. Опустевшее небо над купольным стеклянным потолком начинало темнеть. − Ты теперь свободна. − Относительно. Мне же нужно подготовить дипломную к проверке. − Зато больше не актуальны отговорки, чтобы сбегать от меня по утрам. − Никогда я так не поступала! − повредничала Мия. − Сильно не обольщайся. Я всё ещё занятая женщина. − Сегодня ко мне? Виктор каждый раз сражал её этим искренним вопросом, на который теперь всегда следовал единый ответ. Мия усмехнулась, показывая всем видом, что разделяет его планы. − Тогда поехали? . Когда в январе закончились снега и в феврале зарядили дожди, от окон повеяло сыростью и тоской. Именно в тот период они с Виктором научились вести свою безмолвную таинственную беседу. Застывали на тёплом островке их личного пространства на двоих. Полностью утрачивали способность думать и анализировать. Со слепой нежностью прорастали друг в друга корнями, прислушивались к жизни в своих телах, к ударам в груди, не желая разделяться. Течение времени переставало иметь значение. Это было близко к тихому счастью, если бы Мия мыслила такими категориями. Она вспомнила Вуда. Так странно, что этот человек когда-то имел для неё значение: настолько неестественной сейчас казалась их связь. Ничего общего с новыми отношениями. Вуд никогда не затыкался. Виктор же даже своей тишиной говорил больше. Мия часто не знала, как расценивать его молчаливость. Но принимала это в нём. В доме Виктора она то и дело присваивала себе вещи и территорию. Хозяин не относился к подобному ревностно. Поэтому вскоре в его доме почти не осталось уголка, который бы не напоминал о Мие. В шкафу гардеробной лежала часть её одежды, в гостиной − книги. В ванной − косметика. Парочка зубных щёток в одном стаканчике соприкасались щетинками, точно в поцелуе. Но одну комнату Мия игнорировала. Не нарочно. Просто вход туда всегда был заперт. Во всяком случае, те три раза, когда она попыталась попасть в неё. Очередным вечером, проходя мимо, Мия заметила движение в просвете под дверью. Та неожиданно поддалась, стоило нажать на ручку. Внутри обнаружился Виктор. Но куда больше изумляла изменившаяся полупустая обстановка. − Что тут произошло? Виктор сгрузил на новый стол лаптоп и коробку с канцелярией. − Я давно не использую комнату по назначению. Пора её перепрофилировать. Например, в кабинет. − Ты разбил мне сердце, − Мия изобразила шок. − Она была тебе дорога? − Ещё как. Гнездо разврата вероломно разгромлено. Виктор поднял брови. − Ну а что? Не полёт бесплотного духа же тут творился. − Но и отнюдь не разврат. Здесь освящались страсти, которые потом возводились в ранг искусства. − Хо-хо, − Мия осмотрелась, вздохнула. − Я буду по ней скучать. − Неужели? Ты о ней даже не вспоминала всё это время. − Я всегда о ней думала. Как говорится, рядом нет, но в мыслях − постоянно. − Допустим. И какого цвета здесь дверь? Мия механически покосилась на вход. − Не подглядывай! − Светло-серого! Я знала. Виктор неодобрительно покачал головой. − Ты задумалась. Мия прошлась по комнате и остановилась у комода. Тот самый рог изобилия. Её палец коснулся ручки на ящике, игриво поскрёб её ногтем. − Можно? − Если угодно, − разрешил Виктор. Арсенал внутри оказался небогат. Основу его составляли верёвки. Тонкие, толстые, натуральные, синтетические, грубые и гладкие. Ещё имелись всяческие крепления, фиксаторы, ремни. Мия узнала наножники и многохвостку, но большая часть вещиц оказалась для неё неизвестной. − Провести презентацию? − предложил Виктор, заметив подлинный интерес. Мия хмыкнула, так и не поняв, всерьёз ли он. Её внимание привлёк знакомый зажим. − Выглядит так незатейливо, даже дёшево. Я думала, это более качественное приспособление, что ли. − Качественное? − Ну да. А тут всего-то силиконовые наконечники да пружинка. − Просто сам механизм зажимать чьи-то соски довольно примитивный. Мия убрала зажим в сторону и открыла второй ящик. − Зачем тут зарядные устройства? − догадка пришла сразу же, как только прозвучал вопрос. − О, ну да. А мой первый вибратор был на батарейках, которые постоянно приходилось менять. Ужасно бесило. Уверена, я даже нанесла непоправимый урон экологии этими батарейками, хах. Виктор любопытно сощурился, но не прокомментировал её слова. Мия улыбнулась ему под стать и продолжила: − Мы с Френсис одно время посещали пилатес на реформере. Приспособления для него выглядели как какие-то секс-качели. В их основе пружины и двигательная платформа. Плюс ремни и петли. Но выглядит очень развратно. Суть в том, что все упражнения делаются на этой незакреплённой платформе. А это требует дополнительных усилий, и... − За счёт чего глубокие мышцы, о которых даже не подозреваешь, лучше прорабатываются. − Ты знаешь, о чём я? − удивилась Мия. − Конечно. Не первый раз мне ведают об этом. Мия смутилась, заткнув свой словесный фонтан очередным смешком. Она сколько угодно могла демонстрировать невозмутимость. Но Виктору достаточно просто подпирать спиной стену и томно молчать, чтобы представлять из себя образец уверенности. Едва улыбаясь, он неторопливо и обстоятельно смерял Мию изучающим взглядом. Иногда давал пояснения особенно приглядевшимся ей вещицам. Вскоре Мия перебрала почти всё содержимое второго ящика. Открывать следующие она не стала. − Ты утолила своё любопытство? − Вполне. − Замечательно. Пальцы, − предупредил Виктор и, дождавшись, когда Мия уберёт руки, закрыл комод. − Хочешь чего? − Из этого? − Мия указала на ящик. Уголки его губ дёрнула улыбка. − Из выпивки. − Яс-сно. Значит, воды. Он кивнул, всё ещё не сводя с Мии глаз. Словно ждал чего-то. − Зачем ты так смотришь? У меня внутри всё переворачивается. Или делай что-нибудь или перестань! − Как смотрю? − Плотоядно! А потом ещё спрашиваешь, почему я начинаю дёргаться в твоём присутствии. Вот поэтому. − Прости, пожалуйста, − блаженный блуждающий взгляд сразу же остыл. Только Мие не полегчало. − Мне просто нравится, когда ты здесь. Я сейчас скажу очень неожиданную вещь, но с первой нашей встречи я отметил, как интересно ты тут смотришься. Ты олицетворяла собой тихий омут с чертями. − А почему ты резко прекратил всё это? − Мия окинула жестом ладони комнату. − Не резко. И я отвечал на этот вопрос. − Быть может, мне нравится, как ты это повторяешь. Телефонный звонок прервал всё таинство момента. − Извини, я отвечу, − сказал Виктор, прежде чем уйти. Воспользовавшись случаем, Мия достала из ящика наручники и спрятала их в задний карман джинсовой юбки. Затем снова огляделась. Воспоминания первого знакомства с комнатой потускнели. Многое изменилось с тех пор. Виктор всё не возвращался. Устав ждать, Мия отыскала его в спальне. Он говорил по телефону, глядя в окно. − Ваш звонок официальный? − пауза. − Нет, это лишнее. Я буду там совсем скоро. Даты и времени достаточно. Только положив трубку, Виктор заметил Мию. − Всё нормально? − Да, − он снова отвернулся. Мия чувствовала, что-то происходит, но, не видя его лица, не понимала, что именно. − Ты просила выпивку… Прости, из головы вылетело. Напомни, пожалуйста. − Я просила воды. Несмотря на то, что Виктор открывался шажок за шажком, всё ещё оставалась черта, которую Мия не пересекала. Тема, повисшая над ними в Амстердаме, так и не сдвинулась с мёртвой точки. Словно они заморозили её там до подходящего момента. Не знай Мия всей правды, она бы не сумела оставаться терпеливой так долго. Она бы потребовала ответов. И плевать, что Виктор не признавал власти над собой и давления. Но Мие было ни к чему терзать его вопросами: она и так всё знала. Настроение Виктора менялось, когда ситуация поворачивалась к его старым воспоминаниям. Что-то на дне его памяти вспенивалось и, закручиваясь в водоворот, так и не переливалось через край. Мия была знакома с этой его эмоцией, как с облупленной. И узнала её снова. Что-то побудило Виктора вновь услышать эхо прошлого. Вернувшись, Виктор протянул Мие воду. Она тут же убрала на тумбу стакан и, усадив Виктора на кровать, устроилась рядом. − Хочешь я уеду? Хмурый вопросительный взгляд просканировал её лицо. − О чём ты говоришь? − Не знаю, просто мне вдруг показалось, что я должна уйти сейчас. Виктора теперь было сложно назвать холодным человеком. Он не отталкивал и больше не убивал в зародыше то, что, возможно, никогда не прорастёт на выжженной быльём земле. Его чувства к Мие − искренние. Он сам тянулся к отношениям, к всяческой близости. Но частично он всегда остался в себе. И эта часть, закупоренная и скрытая, никогда не станет Мие доступна. − Наверное, на миг ощутила себя лишней, − смутившись, она пожала плечами. − Ладно, забудь, ерунду сморозила. Руки Виктора на её ладонях сжались. − Я никогда не думаю о тебе так. И тебе не следует. Ты не лишняя, запомни это. Мия улыбнулась. − Вот такое лицо мне больше нравится. − И какое оно? − Живое. Ну, немного злое, − её ладонь погладила его по щеке. − Не хмурься. Виктор вздохнул. − Это моя обычная постная физиономия. Я не хмурюсь. Не согласившись, Мия нажала на складку между густых чёрных бровей, которая тут же исчезла. − И не ворчи. − Я не ворчу. Его губ коснулись поцелуем. − Я так делаю? − всё же уточнил Виктор. − Ага. Время от времени. Бу-бу-бу. Бу-бу-бу. Под настойчивым поцелуем Виктор опустился спиной на матрас. Нависнув над ним, Мия завела вверх его ладони. Виктору пришлось пропустить кисти между перекладинами кованой спинки, чтобы вместить их в небольшое пространство. Всячески отвлекая Виктора, Мия вытащила из кармана наручники. Ей не хватало скорости. Почуяв нацеленную на него атаку, Виктор ловко перехватил её руки. Металл в его крепкой хватке тихо звякнул. − Ты украла это из моего ящика? − Одолжила, − Мия поёрзала на нём. − Тихо свистнул и ушёл − называется нашёл, − пояснила она. Попытка вынуть из цепких пальцев наручники увенчалась провалом. Не понимая, на что Мия надеялась, Виктор удивлённо воззрился на неё снизу вверх. − Поделись, пожалуйста, тонкостью своей тактики. И её целенаправленностью, если не затруднит. − Ты законсервировался в одном образе. Верх здравомыслия даже в постели. Пора совершить рокировку. Виктор иронично поморщился, раскусив её неубедительные аргументы. − Хотела разок приструнить твою привычку всё контролировать. И поглавенствовать, само собой. Было очевидно: потакать Виктор не намерен. Он любил выступать инициатором. Управлять процессом, отдавать и действовать. Но попытаться стоило. Новым поцелуем Мия собиралась усыпить его бдительность. Но если ей не удалось перехитрить Виктора, даже когда он был не готов к нападению, то теперь и подавно. Он снова крепко перехватил лязгнувшие по изголовью наручники. − Ну пожалуйста, − протянула Мия невинно. Виктор задумчиво замолчал. − Какой из стеков, что ты видела сегодня, понравился тебе больше? − Что? Не ответив, он просто ждал, когда смысл сказанного уляжется в её голове. − Орехового цвета, − наугад выбрала Мия. − Нет. Тебе рано пользоваться такой плёткой. Я сказал − стек. − Не знаю. Ты вообще это к чему? Без пояснений Виктор встал и вышел из комнаты. Вернувшись со стеком, он стянул с кровати подушку, взбил её и положил на край матраса. − Что происходит? − Потренируйся, − Виктор протянул Мие стек. − Ты шутишь? − А похоже? − Потренироваться перед чем? Криво улыбаясь, он склонил голову набок. Мия растерялась. − А тебе это не противит? − Предрассудки. К тому же, ты сама этого хотела. − Я хотела просто побыть инициативной, а не стегать тебя этой кожаной палкой. − Поздно. Я уже понял тебя извратно, и пути для отступления нет. Мия сомневалась в его серьёзном настрое, комкая в кулаках краешек своей юбки. − Нет, мне это не противит, − начал объяснять Виктор. − Смена ролей − тоже удовольствие. Есть среди доминатрикс убеждённые исключения, которые так не считают. И их много. Но много и тех, кто спокойно перенимает роль подчиняющегося, потому что любит похвалу настолько, насколько и власть. И наказания тоже любят настолько, насколько и быть наказанным. Подобная рокировка либо тебя угнетает, либо делает всемогущим. Мия тряхнула волосами, переваривая суть. − В каком-то роде, получать похвалу − тоже своеобразная власть, − добавил Виктор. − Как и доставлять удовольствие своему дому − иметь над ним власть. − Разве это не против логики? − В БДСМ сложно запутанная логика. Ведь в сущности, это всё о проявлении внутренних противоречий. А психология − наука не из лёгких и линейных. Мия взяла протянутый ей стек, согнула, проверив его на упругость. Кожаная рукоятка удобно лежала в её небольшой ладони. − Я не очень хорошо осознаю, что с тобой делать. Как мне узнать, что можно? Виктор важно кивнул. − Не делай то, что делал бы я: для тебя это слишком рано. И уж точно не делай того, чего бы я не делал. И вот тут есть маленькое серое пространство, где можешь действовать. Мия закатила глаза, тем не менее, оценив шпильку. − Давай, − подначил Виктор. − Твоя саба заждалась. Мия встала у кровати. Долго прицеливаясь, она наконец шлёпнула самым кончиком стека по уголку подушки. − Тебе её жалко? − сыронизировал Виктор. − Смелее. Новый удар со свистом рассёк воздух и опустился на ткань наволочки. − Так-то лучше. Воодушевившись, Мия шлёпала по подушке, чередуя силу, чувствуя зарождающийся внутри кураж. − Полегче, дикая амазонка, − Виктор коснулся плеча чересчур увлёкшейся Мии. − Чем она так провинилась перед тобой? Не бей с таким остервенением. Но и не халтурь. Следующие удары получались лучше. Даже звуки хлопков вышли звонче и чётче. На подушке образовались неровные вмятины от ременной петли стека. − Больше работай кистью, − подсказал Виктор. Стек вновь взмыл в воздух и энергично опустился вниз. Но Виктор больше не следил за ним. Куда больше его заинтересовало восторженное лицо Мии. − Это весело, − объяснила она. − Не сомневаюсь. Весело, пока под твоей крепкой рукой бездушная масса. − Все тренируются на подушках? − А потом на своём бедре. И только затем на другом человеке. На вещах вроде подушки хорошо отрабатывать силу ударов. Но не забывай, это вовсе не то же самое, что иметь дело с человеком. − Хорошо, − Мия остановилась. Стало жарко. − Что насчёт живого тела? Какие правила? − Не бей по рёбрам, позвоночнику и другим костям, если не хочешь наставить синяков. Бей только по мягким тканям. Всё-всё, достаточно, − он отобрал стек у вновь разгорячившейся новоиспечённой доминатрикс. Переведя дух, Мия покосилась на Виктора. Он с усмирённым любопытством смотрел на неё, чего-то ожидая. Ах да. Ей же командовать. − А правила лично от тебя есть? − Да. Само собой, не бить в пах. Стоп-слово «стоп» меня вполне устраивает. Не пропусти его. И ещё − никаких пощёчин. Ты просто не сможешь сделать это так, чтобы не оставить следов. − Расслабься. Твоё лицо мне понадобится совсем для других целей, − Мия хихикнула. Не встретив поддержки, она неловко переступила с ноги на ногу, потёрла шею. − Мы уже начали? − Вероятно. Хорошо. Спокойно. Что там обычно делал Виктор? Нужно всего-то ему подражать. − Ладно. Тогда раздевайся. Виктор расстегнул ремень, а следом − ширинку. − Полностью, − зачем-то уточнила Мия. На секунду он замер, удивившись её довеску. Затем изящным движением снял футболку, подцепив её сзади за воротник. После опустил к щиколоткам брюки вместе с бельём. Выбравшись из штанин, Виктор выпрямился во весь рост. Перед Мией бесстыдно предстало красивое твёрдое тело. С таким нет причин стесняться себя. − Ты должен меня как-то по-особенному называть? − Это тебе решать. − Да. Разумеется. Называй меня «Моя королева». Виктор напрягся: лишь крошечное секундное колебание, которое тут же пропало. Но Мия заметила. − Если не хочешь, можно и другое прозвище выбрать, − быстро прибавила она. − Всё в порядке, моя королева. Будь даже у Мии такое желание, совесть не дала бы ему осуществиться. − Нет уж, я передумала. Называй меня «Моя госпожа». Хах, это же нормально, да? Это ужасно. Ужасно неловко, скверно, до жути сложно. Вдобавок, Мия изрядно нервничала, наверняка убивая им обоим настрой. − Как пожелаете, моя госпожа. Мия тихо хохотнула, но её веселья вновь не поддержали. Хватит. Не используй собственный образ госпожи как плацдарм для тупых шуток. И как же себя вести? Мия суетливо соображала. В итоге выдала то, что первым пришло в голову: − На колени. Он опустился на пол. Красиво, плавно, без лишней скованности и зажимов. Мия походила вокруг, как это обычно делал Виктор. Только в отличие от неё в подобной ситуации, Виктора не смущало чужое внимание. Предвкушения и волнения тоже внешне было не заметно. Молчаливой изящной статуей Виктор застыл перед возвышающейся фигурой Мии. Лишь глаза ненавязчиво и отстранённо следили за ней. − Где ключ от наручников? − Комната. Второй ящик. Синяя коробка. Самый маленький, серебристый. Ключ нашёлся без труда. Сунув его в карман, Мия снова осмотрела содержимое ящика. Может, прихватить верёвку? Или игрушку? О-о. Бред. Толково связать человека всё равно не в её компетенции. Не говоря уже о том, чтобы осмелиться применить какой-нибудь фаллоимитатор. Стоило бы привести Виктора в эту комнату. Здесь всё естественнее и понятнее. Безнадёжно. Пытаясь оставаться на коне серьёзной и властной госпожой, Мия с каждой минутой только садилась в лужу. Её рваные и неубедительные ужимки повелевать − слабая карикатура на то, что с ней обычно делал Виктор. Но я не собираюсь сдаваться. Прихватив из ящика парочку презервативов, Мия вернулась в спальню. Виктор сидел в той же позе, в которой она оставила его. Вооружившись стеком, Мия поводила кожаной петлёй по мужскому телу. Места сомневаться не осталось. Поэтому, замахнувшись, она ударила чуть ниже лопатки. Ещё один шлепок звонко «укусил» плечо. Последующие удары выходили то вялыми, то суетливыми. Мие мешали сомнения в своём превосходстве. Зато Виктор не сомневался. Даже его мелкие неосознанные вздрагивания от порки выражали податливость. Мия быстро поняла, что причинять боль ей не по душе. Куда больше её впечатляло движение мышц под немного взмокшей кожей. И то, как Виктор повиновенно принимал её волю. Осознание власти в её руках было непривычным, но сладким. Отбросив стек, Мия решительно подошла вплотную к замершей на полу фигуре. Пора вернуть себе потерянные позиции. − Поцелуй меня. Виктор попытался встать, но Мия удержала его, надавив на плечи. − Я не сказала куда. Он помедлил в очаровательном замешательстве. Несмело, медленно перевёл на неё взгляд. Приподняв юбку, Мия поставила на бедро Виктора ногу и отодвинула край белья. − Здесь. Виктор с готовностью коснулся её губами. Ласково. Почти целомудренно, если бы подобное было применимо к подобным поцелуям. Затем губы стали настойчивее, выпуская кончик языка. Отшатнувшись в сторону, Мия быстро стянула с себя бельё и вернулась к ласковому искусному рту. Она едва сдерживалась, чтобы не начать подаваться ближе. Но тогда Виктор вряд ли сможет дышать. Должно быть, ему вообще не удобно сидеть с откинутой назад головой. Мия не продумала это. Хреновый из меня дом. Привлекая внимание, она аккуратно потянула Виктора за волосы. − Устал? − Нет, моя госпожа. Мия улыбнулась, вытерев ладонью его рот. − Наверняка устал, я тебя мучаю в неудобной позе. − У меня есть стоп-слово, моя госпожа. Поверьте, я его использую, если потребуется. Она погладила его по спутанным вихрам и чуть надавила на затылок. Виктор принял жест за разрешение вернуться к своему занятию. Ласки его никогда не были хаотичными и бездумными. Нежные и волнообразные, они имели ритм и направленность. Виктор всегда погружался в них, как в медитацию, как в личное священнодействие. К тому же, неведомая раньше власть через секс разбудили в Мие новый уровень раскрепощающей страсти. Подаваясь ближе, она придерживала Виктора за голову, направляла. Он был неотразим. Его макушка двигалась уверено и красиво. Плоский мягкий язык работал без устали, на пару с умелыми губами дарил влажные дерзкие поцелуи. Мия была слишком ошеломлена и не сразу сообразила, что сдавленный горловой звук принадлежал ей. Бёдра уже дрожали. Мия позволила телу самостоятельно преследовать своё удовольствие. В один момент казалось, что оно недосягаемо, но в следующий − удовольствие вырвалось на свободу, за глотком спасительного воздуха, чтобы сразу же рассыпаться мощным дождём из искр. Отдышавшись, Мия опустила ногу, шагнула назад. Хотелось закрепить достижение. И зачатки насытившейся силы придавали смелости. − Встань. Виктор медленно поднялся на ноги. Его восхитительно ласковый рот покраснел. Колени с бёдрами тоже алели от прилившей крови. Мия провела ладонями по его груди, плечам, слегка выпуклым мускулам. Стёрла испарину на лбу. Ущипнула соски. Тактильно изучила живот и кисти рук. Нетерпение в движениях постепенно смирялось бережностью прикосновений. Виктор дышал глубоко и шумно. Не считая этого, оставался спокоен. Торопливость Мии вскоре и вовсе угасла. Она теряла голову от волнующей вседозволенности. Встав на носочки, поводила носом по виску Виктора и у кромки волос. Втянула воздух рядом с чувствительным местом за ухом. Крошечные пупырышки тут же покрыли мужские предплечья. Мия прикусила мочку, погладила её самым кончиком горячего языка. Она пристально разглядывала Виктора. Каждую линию его тела и лица. Как любил делать с ней он. Она исследовала его, как если бы он был её научной работой. Самой важной частью senior project. Зайдя назад, Мия села на корточки. Виктор опустил лицо, пытаясь подсмотреть за происходящим. Мия сдавила поджарые ягодицы. Коснулась губами ямочки на пояснице. Немного стушевавшись, Виктор повернул голову. − Смотри прямо, − велела Мия холодно. Нехотя Виктор послушался. Его ясно смущало собственное уязвимое положение. Теперь прикосновения заставляли его мышцы напрягаться. Неизвестность нарушала твёрдое спокойствие. Даже его «настроение упало». Мия разрывалась между весельем, нежностью, азартом и попытками сдержать все эти чувства. В Викторе же спорили желание немедленно взять всё в свои руки и бессознательная готовность пройти испытание воли. − Повернись ко мне. Виктор охотно поддался приказу, точно только его и ждал. Влажными губами Мия принялась вычерчивать созвездия на животе. Ей нравилась эта близость. Наверное, хорошая госпожа не ведёт себя так. Но Мия и не собиралась ею становиться. Она лишь хотела повести, подразнить, заставить Виктора роптать и поддаваться ей. Мия коснулась языком основания члена. Добралась до середины, оставляя на коже влажный след от слюны. Должно быть, лижущие движения Виктора раздражали. Долгим издевательствам он не подвергся. Толкнувшись кончиком языка в головку, Мия обхватила её губами, скользнула ниже и ритмично задвигалась вперёд-назад. Пальцы оттягивали ягодицы, сжимали и отпускали. Гладили между ними, заставляя Виктора крупно вздрагивать. Но он доверчиво шёл за обольстительным неведением. Его железный самоконтроль трещал по швам. Сдвинуть эту гору с места оказалось вполне реально. Мия выпустила его изо рта с влажным звуком. − Ложись на кровать. Виктор не медлил. Перекинув через его бёдра ногу, Мия устроилась сверху. Юбка подскочила выше, собравшись гармошкой на талии. − Подними руки. Его блестящий взгляд немного засуетился. Но Виктор сделал, как велено. Просунув между перекладинами наручники, Мия защёлкнула в них кисти. − Вот так. И не сопротивляйся мне. Что бы я ни делала. Оценив отместку, он криво улыбнулся, но быстро совладал с собой. − Да, моя госпожа. Свет остался за её спиной. На Виктора легли выразительные чёткие тени от волос и силуэта Мии. Они обрисовывали его красивые, правильные черты. Он не может быть таким привлекательным даже сейчас. Приподнявшись на коленях, Мия подползла вперёд, нависла над симпатичным лицом Виктора и медленно опустились. Контролируя силу нажима и погружение языка, бёдра Мии танцевали, вырисовывая смазанные восьмёрки. Руки забрались под футболку, сдавили грудь, до зуда ущипнули соски. Жаль, что Виктор не видит этого шоу. Мию толкали всё ближе и ближе к краю. Ей казалось, кто-то управлял её голосом, заставлял короткие и тихие звуки удовольствия вырываться из глотки. Резко остановившись, она села на высоко вздымающуюся грудную клетку. Вынула из кармана кондом, раскатала латексный кружочек по напряжённому, наверняка до боли, члену. Виктор старался сохранять невозмутимость. Получалось плохо, через силу. Волосы его были всклочены, рот ещё больше покраснел. Но лёгкая небрежность снова играла в его пользу. Он стал ещё вызывающе соблазнительнее. − Мия… − Что? Виктор лихорадочно облизнул яркие губы, помедлив с ответом. − Притормози. − Молчать! Она всё же остановилась, вовремя поняв, что из «Моей госпожи» снова превратилась в просто «Мию». − Что такое? Виктор тяжело сглотнул. Мышцы его рук, скованные наручниками, натянулись, проступающие вены напоминали струнки. − В данный момент я продержусь ровно минуту. − Пть, − зловредно фыркнула Мия. С вызовом смотря в распахнутые глаза, она опустилась вниз. Медленно, с долгим тихим вздохом. − Сейчас ты контролируешь только свою стойкость, − внутренние мышцы нарочно сжали твёрдый член. − Так что держись. Это приказ. Её бёдра сразу же активно задвигались. Вверх-вниз, чуть подаваясь вперёд, как в седле, как в бешеной скачке. Грубыми рваными толчками Мия погружала себя всё глубже. Она цеплялась за плечи Виктора, царапала их, как дикая кошка, заставляя его зажмуриваться, прикусывать губы. − Смотри на меня, Виктор. Зовущие откликнуться и разделить наслаждение глаза смиренно остановились на ней. Вздрагивая всем телом, Мия возвышалась и снова падала вниз с неутомимой скоростью. Кожа шлёпалась о кожу, спинка кровати − о стену, и этот симфонический оркестр играл нескладно, ужасно фальшивил. Виктор вжимался в матрас, будто хотел согнуться пополам, отстраниться от такого напора на своё тело. Мия двигалась едва ли не агрессивно. Она вела. Использовала чужое тело, как инструмент, как грёбаную секс-машину. Виктор смотрел на неё со смесью восхищения и немного тревоги за собственную вменяемость. Ему шло быть пластичным и податливым. Натягивать руки в своих путах. Дышать порывисто, часто-часто. Теряя контроль, они вдвоём походили со стороны на одержимых. Мия схватила лицо Виктора и, грубо зафиксировав его, поцеловала сжатые губы, сорвала с них хриплый стон. Крылья носа Виктора зашевелились, как у хищника, почуявшего добычу. Казалось, он зол. Чертовски взбешён. − Блядь, − небрежно сорвалось с его языка: такое тихое, но честное, ни с чем не спутать. Мия коротко улыбнулась. От быстрых жёстких движений мышцы заныли. Но внутри уже всё жадно пульсировало, поэтому Мия продолжила преследовать своё удовольствие. Сердце отстукивало в грудную клетку так громко, словно в барабан. Мия прошла по краю, и теперь − только падение. Всё ближе и ближе она ощущала биение удовольствия и крови. Нарастая, они соединились друг с другом, чтобы вылиться во взрыв. Неотвратимый. Прекрасный. Не прекратив двигаться, Мия нажала на плечи Виктора, вдавливая его в матрас. Невидящий блестящий взгляд был направлен сквозь неё. Радужка глаз почернела, стала одним сплошным зрачком. Дыхание его замерло. Тело напряглось, окаменело, а потом мелко задрожало. Будто потеряв опору, оно рухнуло и, наконец, расслабилось. Мия приподнялась на коленях, встретив неприятное ощущение покинутости. Устроившись на груди Виктора, она дотронулась до его взмокшей шеи долгим нежным поцелуем. В голове еле волочились приглушённые ленивые мысли. Вскоре губы Виктора шевельнулись на её плече. − Отстегни меня. − Неа. Ты теперь мой сексуальный раб. Выпрямившись, Мия схватила с тумбы стакан. − Пей. Виктор усмехнулся. − И как же мне это сделать? − А. Ну да. Сейчас. С замком на наручниках она справилась ловчее. Опустив руки, Виктор помассировал натёртые запястья. − Пей, я сказала! − Вот так я себя обычно веду? − Именно. Виктор сел и, осушив стакан на четверть, вернул его на место. Мия бережно поводила подушечками пальцев по его коже. Там, где красовались отпечатки от стека и самые яркие следы − красные полумесяцы от её ногтей. Вот же бешеная! − Прости, если было слишком грубо. − У тебя бесспорный потенциал. Ты талантливый ликвидатор моего самоконтроля. Такая напористая. − Чистый энтузиазм! Просто давно хотела тебя хорошенько отъездить, − добавила она уже про себя. − Но управлять и командовать очень сложно. − Так же, как и подчиняться. − Руководить мне сложнее, − Мия поправила сбитую на животе юбку. − Итак, расскажи, что ты чувствуешь. − Брось. Финт с водой ещё получился остроумным. Но вопросы я никогда не задаю в такой форме. − Я не отстану. Как ты не отстаёшь от меня. Он прикрыл глаза, размышляя. − В повседневной жизни постоянно ощущаешь себя частью чего-то большего. Винтиком в огромной машине. Иногда эти бескрайние пространства мира напирают, и хочется отдохнуть. Проще говоря: хорошо, когда от тебя ничего не зависит. Хотя бы на какое-то время. И я с тобой ощущаю, что на миг отрываюсь от гонки быть кем-то большим и постоянно искать во всём смысл. − Но имели место и плохие моменты, − рассудительно продолжил Виктор. − О боже… − встрепенулась Мия. − Что?! − Твой неугомонный смех. − Это нервное, − Мия боднула его плечо. − Смех − примитивная реакция на стресс. Он снял её ладонь со своего плеча и бережно поцеловал чувствительно место у сгиба большого пальца. − Но будь ты на моём месте, то не осталась бы без наказания за это. . Через полчаса Мия заставила себя немного поработать. − Занята? − спросил заглянувший в гостиную Виктор. − Нет. Просто исправила пару предложений в статье, − Мия свернула «сафари». − Я смотрела на днях то, что ты прислал. Не знаю пока, что добавить. Написанное Виктором всё больше навевало дурные мысли. И Мия не имела понятия, как реагировать на эту завуалированную индульгенцию. Для Виктора ведь она пока ничего не знает. − И ещё я случайно увидела в рассылке твою новую работу. Я догадалась, этот документ предназначался Джону. Но не смогла устоять. Очень круто. Больше всего мне понравился рассказ о деревенском озере, которое выбрасывало углекислый газ, а местные не осознавали, что с ними происходит. Хорошие страшилки с элементами реализма получаются, − Мия оживлённо жестикулировала. − Нет, серьёзно, может, ты новый Стивен Кинг? Ты умеешь создать настоящую не пластиковую историю. Ну знаешь, эти пластмасски без души, каких уйма сейчас. Ты не елозишь очевидными фактами по страницам. Сочетаешь небанальное и парадоксальное. Ты хорошо создаешь мир, в котором читатель не живёт, но на который ему всегда было интересно взглянуть. Смиренно дослушав, Виктор одним пальцем закрыл её компьютер и сел рядом с Мией на пушистый ковёр. − Лестно, что ты проявляешь такой интерес к моему творчеству. Но ему всё равно далеко до твоего. − Ой нет! Я и вполовину не так поэтична. − В твоих текстах гениальная синтезация информативности, иронии и слога. − Очень ученический и наивный синтез. Потому что в темах, на которые приходится делать обзоры, я чаще всего неэкспертна. − Значит, у тебя отличное чутьё, что и как надо писать. Опустившись спиной на грудь Виктора, Мия вытянула ноги. − Теперь, когда мы обменялись любезностями, давай сойдёмся на том, что оба гениальны… Виктор не отреагировал на юмор. Замолчав, он стал аккуратно перебирать волосы Мии. Мия же не решалась вернуться к работе или заняться чем-то другим, так и застыв на его груди. − Давай уедем? − вдруг произнёс он. − Почему? − Забавно, − Виктор улыбнулся. − Ты спросила почему, а не куда. Ничего забавного. Мия просто и так знала, куда её зовут. − Ты хочешь познакомить меня с семьёй? − Да. И не только. Мия приняла скупой ответ. Ах, как легко быть такой всепонимающей, когда не душат вопросы и неведение. Мешающей костью в горле Мие не давала покоя вина. Она шла откуда-то из недр самой души. Иногда её удавалось запихнуть подальше. Но та то и дело мчалась наружу. Мия хотела отпустить чувства, выразить или разделить их. Но тогда бы пришлось признаться во всём. Нельзя. Сложно. Она могла лишь проявить интерес к тайне Виктора. Но не сильный, чтобы он давить на него. И не слишком слабый, ведь это спровоцирует подозрения. − Я просто хочу начать двигать этот камень со своей жизни, − невыразительно отрапортовал Виктор. − Нужно избавиться от влияния на меня этого места. Целого города. − Ты правда этого хочешь сейчас? Какая чуткая. Аж тошно. Не знай Мия правды, она бы злилась за то, что с ней говорят полузагадками. − Я не стремлюсь к этому. Но и избегать больше не стану, − он задумался. − Ты меня мотивируешь. − Я? − Ты яркое напоминание, что есть важные люди. И некоторым из них я задолжал извинения. Сердце Мии ухнуло вниз и забилось где-то в животе. Должно быть, она сегодня в самом деле ликвидировала самоконтроль и привычную скрытность Виктора. − Думаю, эти важные люди не ждут от тебя извинений. На то они и носят это звание. Любимые и важные никогда не будут держать на тебя зла по-настоящему. Может, всё не так плохо. Может, они относились к тебе лучше, чем ты думаешь. − Меня было за что ненавидеть. Мия переплела их пальцы. − Мы склонны считать себя объективными. Считать, что видим вещи вокруг такими, какие они есть. Но на самом деле мы оцениваем мир таким, какие мы сами. Неважно, что мы описываем или на что высказываем своё мнение. Мы всегда описываем самих себя. А стоит встретить кого-то с иной точкой зрения, как приходим к выводу, что ошибаются именно они. Однако, каждый из нас видит одно и то же по-своему, сквозь фильтр уникального опыта. − Я вообще-то читаю твои статьи. Но спасибо, что напомнила. − Ха-ха. Но это не мои слова. В общем, я хотела сказать, не думай, будто знаешь, что чувствуют другие. Скорее всего, они тоже ошибочно думают, будто знают, что чувствуешь ты. Но загвоздка в том, что никто ничего не знает наверняка. Уверена, что бы ни стряслось, твоя семья не ненавидит тебя. Не торопись с выводами и не взваливай на себя всю ответственность. Ты разберёшься. Вероятно, не сразу. Но всё лучшее достигается большим трудом. Ну а если ничего не выйдет, ты всегда можешь перевернуть эту страницу и оставить позади тех людей, которые даже не попытались тебя понять. Виктор посмотрел на неё с теплотой и благодарностью. Он молчаливо не согласился. Но не смел остаться равнодушным к её попытке помочь ему избавиться от этого чемодана без ручки − собственных сомнений. − Я люблю в тебе эту твою чудесную понятливость, словно у тебя в душе есть заранее уготовленное место для каждой моей мысли*. Мия едва нашла в себе силы улыбнуться в ответ. Давай. Добивай меня. Мне ведь ещё недостаточно паршиво от того, что я вынюхивала твои тайны за твоей спиной. − О, я прирождённый воин с чужими тараканами даже в глухой тьме и неведении. Против них в моём тайнике стальные ножи, пара револьверов и с дюжину гильз, − Мия изобразила пальцы-пистолеты. − Стреляю без промаху и колебаний. Не отреагировав, Виктор снова замолчал. Он бездумно изучал ладони Мии, мягко потирая их. Его взгляд погрузился в себя. Время от времени Виктор отстранялся от происходящего. Надолго или на короткий миг. Он нуждался в этом мнимом пространстве, чтобы остаться наедине с собой. До мозга костей творческий человек. Они по своей природе одинокие, оторванные ото всех и целого мира и иногда глубоко несчастные. − Ты поедешь со мной? − заговорил Виктор вновь. − Я думала, это очевидно. − Бюджет этого мероприятия я обеспечу. Мия цокнула. − Нарочно меня достаёшь? Виктор поцеловал уголки её губ по очереди и прошептал: − Спасибо. − Ты благодаришь меня за то, что хочешь познакомить с семьёй? − Мия занервничала, не зная, как правильно реагировать на всё это. − Если кому и благодарить, то мне. За проявленное доверие. Конечно же, я снова хочу увидеть твой город. Снова хочу увидеть в нём тебя. − Через неделю, − сообщил Виктор. − Так скоро? − Это проблема? − Нет. Просто немного волнуюсь. − Почему? − Это же твои родители. А вернее один конкретный родитель − мама. − Не беспокойся. Они тебе понравятся. − Ты как не от мира сего! − несерьёзно возмутилась Мия. − Я не боюсь, что твои родители мне не понравятся. Я боюсь не понравиться им. Виктор с убеждённым несогласием покачал головой, точно на наивные заявления ребёнка о всяких глупостях. − Это невозможно. Ты обладаешь удивительным даром вызывать симпатию у всех людей вокруг.