I had an oath − I can not bear
Я поклялся не сдвинуться с места,
But it's been holding us safe
И эта клятва спасла нас.
I knew I could, until you dared
Я знал, что выдержу, пока ты не решила
Just to be true to yourself
Быть честной сама с собой.
Oh you should stop that, drop it on me, your emotions
Прекрати уже это, давай, выплесни на меня свои эмоции,
Drop them, sink in the raging ocean
Избавься от них, утопи в бушующем океане,
Moving on
Двигайся дальше.
Keep on moving on
Продолжай двигаться,
Keep on moving on
Продолжай двигаться*.
(с)
. Ни звука, ни шороха за дверью. Плавно нажав на ручку, Мия скользнула в спальню сквозь образовавшееся узкое пространство. К немыслимому удивлению, чуткий сон Виктора не нарушился. Однако устроившийся в изножье кровати Ной любопытно поднял голову. Незачем так на меня смотреть. Обычно он проявлял к Мие исключительное равнодушие. Но сейчас его зрительная активность увеличилась, а на умной собачьей морде читалась подавленная неприязнь. «Это мой человек. Он уже принадлежал мне, когда тебя рядом и в помине не было». Мия на цыпочках приблизилась к кровати. Неожиданно для неё Ной угрожающе зарычал. Да тихо ты! Она прижала руки к груди, как если бы это помогло заглушить дыхание. Затем осторожно легла с краю матраса и подвинулась к фигуре на боку. Сегодня ей хотелось оказаться рядом в обыденном и очень личном моменте пробуждения. Угольно-чёрные идеальные стрелочки ресниц трепетали, как слетевшиеся на свет лампы мотыльки. Поддев пальцами тёмную прядку, Мия убрала её со лба и поцеловала Виктора в уголок рта. Отстранившись, она встретилась с ясным внимательным взглядом. − Привет, − прошептала одними губами. Виктор с ленивой нежностью улыбнулся. Сдвинувшись ниже, Мия ткнулась макушкой под его подбородок. − Хорошо спала? − На её плечо легло мягкое прикосновение. − Неплохо. Хотя поначалу долго не могла уснуть. − Почему не пришла ко мне? − Чтобы ты тоже не мог, хах? К тому же, домогательства не помогают засыпать. Я высказала своё мнение по поводу наших интимных контактов в родительском доме. Но, сдаётся мне, наличие свидетелей за стенами только усиливает твой разнузданный аппетит. − Не стал бы я тебя домогаться, − усмехнулся Виктор. − Как минимум несправедливо слышать подобные обвинения от человека, который вывел выражение «домогаться» на новый уровень. − Это другое! В коттедже не было твоих родителей. − Даже с учётом нашего раздельного проживания здесь, они наверняка в курсе, что у нас есть интимные отношения. − Одно дело догадываться, другое − убедиться. Виктор больше не стал развивать полемику. Свет утра падал на ровную кожу его голого торса, подсвечивал золотым волоски на руках. Под подмышечную впадину тянулась молочная ленточка почти незаметного шрама незнакомого Мие происхождения. − А вообще родители когда-нибудь ловили тебя на горячем? − Нет. Но когда мне было четырнадцать, Жаклин наткнулась в моём компьютере на ролик порнографического содержания. − И как отреагировала? − Сделала вид, будто не поняла, что это такое. − Охотно верю в подобный расклад. Жаклин же вообще недалёкого ума личность. Куда ей там… − Мия почувствовала лёгкое движение улыбки Виктора на своей коже. − Со мной тоже случилась похожая ситуация. Только порно нашёл папа. В свою защиту я сказала, что это вирус. − Держу пари, он постарался поверить. − О да, он очень хотел. После, как водится, состоялся большой разговор. Как бы невзначай, спустя два дня, ничего подозрительного, ага… «Детка, ты же понимаешь, что повзрослела…» − Знакомая болтология. − За подобные неловкие ситуации отвечает какой-то родительский ген, и никак иначе. − Я убеждён в этом. Запрокинув голову, Мия клюнула линию мягких губ Виктора. − И как прошёл ваш большой разговор с мамой? Жаклин поинтересовалась, предохраняешься ли ты, и всё в таком духе? − Спросила, как у меня идут дела. Потом дала совет всегда проявлять осторожность и терпение, ведь женщина устроена иначе, ей требуется больше внимания и нежности. − О боже! Это наверняка было жутко слушать… − Хуже не придумаешь. Повозившись под воздушными волнами одеяла, Мия крепче прижалась к чужому телу. Окружающее тепло дарило ощущение полной безопасности, словно в утробе. В фантазиях возникла совершенно иррациональная картина, где они с Виктором остались здесь на долгую зимнюю спячку. Уставший от её копошений Ной перебрался поближе к хозяину. − Твой милый пёсик меня недолюбливает, − пожаловалась Мия. − Когда я вошла, он зарычал. − Ной совершенно безобиден и беззлобен. По морде собаки обычно виден её характер. Только посмотри на него. − Он лишь с виду паинька-ангел. − Ты, наверное, кралась? − И что? − Собака восприняла это угрозой. Пёс зыркнул на Мию своим фирменным взглядом «я тут главный, и не позволю изменить это положение». А стоило ей дотронуться до лежащей рядом с ним руки Виктора, Ной вновь тихо рыкнул. − Ной! Не смей! − пригрозил Виктор. − Это Мия, и она мне дорога, это ясно, приятель? Уши пса трогательно опустились. − Он больше не будет, мы договорились с ним, − Виктор сел в кровати. − Я в душ. Хочешь внести вклад в поддержку экологии? − И как же? − Мия уже догадывалась, куда держит курс это предложение. − Сэкономить запасы пресной воды, например. − Как подозрительно конкретно звучит твоё «например». − Устроившись позади Виктора, она оплела конечностями его торс. − Просишь меня присоединиться? − От твоей экоактивистской мотивации напрямую зависит ответ на мой вопрос. − И что же мы будем там делать? − Играть в Эрудит? − он расцвёл в самодовольной улыбке. − Мия? − М? − Боюсь, я пропустил твой ответ. − Даже не пытайся притвориться глупым. − Не понимаю, о чём ты, − обернувшись через плечо, Виктор усмехнулся. − Дома уже никого. − Да неужели? − Просто говорю. − Ты явно путаешь меня с кем-то, кто готов к переговорам. Поцелуй лёг на черноволосый затылок. Затем губы опустились до лопаток, между которыми на сверкающей золотыми искорками цепочке свисал кулон. Виктор уложил ладони поверх обнимающих его рук. В знак одобрения Мия сильнее прижалась пахом к пояснице и осторожно толкнулась в неё. Пытаясь приспособиться, она начала покачивать тазом, взывала к удовольствию, искала его источник, способный облегчить сладкое ноющее напряжение внизу. Давление от притока крови усиливалось. Кожу покалывало от близости желанного тела. Виктор снова повернул голову, и Мия увидела в его глазах отражение своего желания. − Пойдём со мной, − сказал он с ноткой нежного уговаривания, − ты не пожалеешь. И Мия пошла. И Мия не пожалела. . Во вторник они отправились смотреть произведения голландского Золотого века. Ближе к вечеру того же дня − прогулялись по центральным улочкам Амстердама. Мия всё всматривалась по сторонам. Она пыталась влюбиться, отыскать в облике этого города соблазн, готовый разжечь в ней искру. Но сердце этой страны так и не подарило ей то самое предвкушение. То самое желание обрести в его уголках лучшие воспоминания. Она старалась. Но ничего не выходило. Некоторые города впитывают в себя, как губка. А некоторые − негостеприимно выплёвывают, даже не дав шанса. Для Мии, как для коренной американки, город Виктора виделся старинным замком − холодным, как камень, и неуютным. Особенно в сравнении с её домом − в вертикальном и ревущем ввысь мегаполисе, что насаживал на свои крыши само небо, горела жизнь. Неприступный и отстранённый Амстердам не пытался полюбить её и как-либо понравиться ей. Он хотел, чтобы сначала свои чувства доказали ему. В четверг Жаклин, к тихому ужасу Виктора, достала семейные фотоальбомы. Питая к этой женщине глубокое уважение, Мия так и не перестала невольно остерегаться её. Страх допустить перед ней оплошность превозвышал желание узнать эту личность поближе. Невзирая на это, Мия открыто не избегала общения. Если уж они оказывались лицом к лицу, она всегда со светской внимательностью слушала миссис Ван Арт и поддерживала любую беседу. − Ты был ребёнком, с ума сойти, − пошутила Мия, изучая фотографию четырёхлетнего Виктора. − Я-то думала, ты сразу родился таким, хм… − Чопорным жутким фриком? − Человеком сложносочинённой организации, − твёрдо поправила она. − О, это здание мы видели… − Консертгебау, − объяснила Жаклин. − Раньше каждую пятницу мы посещали филармонию. Я довольно рано стала водить Виктора на концерты. Знаешь, дети всегда смотрят на мир правильно. Они понимают больше, чем могут сказать, просто им, в силу маленького опыта, не хватает умения выразиться о том, что они уже усвоили. − Ты носил кольцо в ухе? − удивилась Мия, перелистнув страницу альбома. На вскидку, Виктору с фото едва исполнилось пятнадцать. Он с укором посмотрел на мать. − Этот издевательский фотоэкскурс был обязательно? − Ты слишком серьёзен, дорогой, − с нежностью попеняла Жаклин. − Маленький Ной? − Мия указала на щенка с карточки. − Да, в тот день мы его забрали у заводчика, − прокомментировала Жаклин. − У тебя есть домашнее животное? − Пока нет. Я бы хотела кошку. − Кошку? − переспросил Виктор. − Тебе по характеру больше подойдёт более активный зверёк. Общительные и прямолинейные люди предпочитают собак. − Но она меняет образ жизни и требует больше ответственности. Не стоит списывать это со счетов, − парировала Жаклин. − Как правило, собак заводят люди, склонные к доминированию, ведь пёсики, в отличие от своенравных кошек, всегда стремятся угодить своему хозяину. Виктор застыл во внезапном замешательстве. Он явно не ожидал, что Мия при свидетелях отпустит такое двусмысленно-компрометирующее заявление. − Ну а если серьёзно, − продолжила она, − все знают: собак выбирают те, кто хочет, чтобы их любили. Кошек выбирают те, кто хочет любить сам. Жаклин перевела взгляд с Мии на Виктора и обратно. Посчитав себя лишней, она вышла из комнаты под предлогом приготовить чаю. Виктор вскоре сел за рояль. − Тебе не помешает музыка? − Конечно нет, − отложив фотоальбом, Мия удобнее устроилась в кресле. Виктор всегда изумительно играл, а ей всегда нравилось его слушать. Несмотря на всю внешнюю собранность, за инструментом он раскрывался и по-настоящему оживал, словно для него наступали мгновения сущего удовольствия. Пальцы начали свой необузданный, смелый, почти агрессивный танец по клавишам. − А я знаю, откуда это, − призналась Мия, как только мелодия стихла. − «Ромео и Джульетта. Танец рыцарей»**. Виктор выразительно посмотрел на неё. − Иди сюда. Когда Мия приблизилась к нему, он усадил её себе на колено. − Хочешь разучить что-нибудь? Слабый протест пронёсся через сознание, но так и не набрал силу. Мия надеялась, в её смущённых чертах не отразилось ничего лишнего. − Ты профи. Я в своих потугах на музицирование буду выглядеть просто смешно. − Профи… − уголок рта Виктора криво дёрнулся. − У меня даже диплома нет. − Неважно. Ты талант. Очень способный и умный. Всё наизусть знаешь. − Далеко не всё, − в подтверждение он ткнул в ноты на пюпитре. − И раз уж на то пошло, профи запросто научит тебя. Мия полагала, владение музыкальным инструментом − это неукоснительный труд, требующий усидчивости и особого склада ума. Что, в свою очередь, для её дарований было нечто запредельным. − Это, наверное, дико сложно, − всё ещё сомневалась она. Упоительные перспективы опозориться не соблазняли. − Можем разучить аранжировку какой-нибудь популярной песенки, чтобы ты могла напевать. У тебя красивый голос, всё получится гармонично. Итак, − Виктор пересадил Мию рядом с собой на банкетку. − Эстрада? Или всё же классика? − Что-нибудь для средних умов, пожалуйста. Поразмыслив, Виктор состроил важное лицо и коснулся клавиш. Раздались первые аккорды незатейливой и знакомой каждому пьесы. − Собачий вальс?! Вот как, значит?! − Мия схватила Виктора за руки, и рояль издал громыхающий звук. − Желаешь начать с самых низших азов? Что ж… В музыке существуют семь нот: «до», «ре», «ми»… − О, замолчи уже… − Или ты хотела перейти сразу к высшему пилотажу? − пальцы проскользили по всем клавишам от одного поля к другому. − Глиссандо покоряют только прирождённые виртуозы. − Издеваешься? − Прости-прости, − смеялся Виктор. − Твои предложения. Мия покусала губу. − Может, что-то из «Hurts»? Они мне немного нравятся. И звучат вроде не слишком сложно, да? Что скажешь? Виктор отыскал в интернете ноты и поставил телефон на подставку. − Тебе стоит попробовать. Запомнить последовательность клавиш для воспроизведения песни оказалось делом трудоёмким. Мия всё сбивалась. Виктор всё терпеливо повторял одно и то же. Он уверял, что музыке нужно учиться, и нет людей, которые заиграли с первого дня, как асы. Несмотря на свои скромные успехи, Мие положительно оценила это ортодоксальное, но медитативное занятие. − When I go Когда я уйду, You will be someone new Ты будешь уже другим человеком. You will see the stars come out Ты увидишь зажигающиеся звёзды, You won't feel the pain I've caused at all Ты совсем не почувствуешь боли, которую я причинил. Виктор играл на подхвате, подсказывая и заполняя пустоту, чтобы мелодия не прерывалась. Но вскоре предсказуемо сказал: − Теперь сама. Женские кисти неуверенно задвигались по клавишам в сольном танце. Голос звучал тихо и одухотворённо: − 'Cause someday I must face up Однажды я должен буду принять то, Someday you'll be better off on your own Что тебе будет лучше одной, So just let me go Поэтому просто отпусти меня***… И хотя уже завтра, с великой вероятностью, она не сыграет без подсказок и половины композиции, Мие понравились плоды её кратного труда и их с Виктором слаженная коллективная работа. − Слишком печально, − вздохнула она, закончив. − Зато у тебя получилось. − Я не безнадёжна? − Не сомневался в тебе ни минуты. Ты обладательница уникальной способности вовлекаться в процесс. И не отступишь, пока не добьёшься достаточно хороших результатов, − Виктор достал из тетради исчерканную партитурой страницу. − Я написал тебе кое-что. Послушай. Комнату заполняла нежная мелодия, а Мия просто не верила, что ей ещё совсем недавно нравилось слушать, как Виктор играет. Желанию сбежать мешало трезвое осознание: как только она это сделает, уже ничего нельзя будет исправить. И свой поступок придётся объяснять. Под черепными стенками гремели предупреждающие колокола. Но Мия всё равно поднялась с банкетки и нырнула в соседнюю комнату, как в спасительный вакуум. Казалось, она вот-вот просто ослепнет от обжигающих приливов ревности. Странно, что ей вообще так долго удавалось балансировать её. Успокойся, чёрт тебя дери! Пожалуй, музыка для Виктора − универсальный язык выражения чувств. Но ещё она являлась синонимом его бывшей возлюбленной. И хотя посвящение − вещь, безусловно, возвышенная и завидная, одна ассоциация с Аллегрой была способна высосать всю романтику из момента. У Мии никак не выходило причислить себя к тем, кто способен поднять чужое вдохновение из усыпальницы. Это не про неё. Она бы не сумела правильно оценить посвящённое ей творчество. Она бы никогда не смогла правильно поблагодарить за такой изукрашенный поэтичными признаниями подарок. Мия − не «девушка-бейсбольный матч». Не «девушка-свидание с хот-догами в центральном парке». Но и не «девушка-муза». По злой иронии Мия работала на журнал об искусстве. Несомненно, она ценила искусство по достоинству. И считала, что путь его вёл к изменению человеческого опыта и восприятию его картины мира. Что искусство не цепляет за живое только духовно нищих людей, а если распахнуть ему своё сердце, это обязательно окупится. Но также Мия знала, что оно было лишь частью её работы, и оттого относилась к этой категории эстетики довольно статично. Да, искусство − не профессия, а настоящее призвание. Но ещё это дело, которому можно научиться. Можно научиться видеть красоту реализма, натурализма, Рубенса и Босхе… Можно научиться очаровываться источником создания произведения не меньше, чем самими творениям. Научиться не ждать от искусства безусловной красоты, ведь оно не всегда следует привычным пропорциям и гармонии. Можно научиться понимать чёткие каноны, предписывающие художнику правила творения, а зрителю − правила им восторгаться. Хорошая кураторская подготовка − это, с неоспоримым основанием, залог удовольствия от контакта с искусством. Умение грамотно осязать его душой и перерабатывать полученную информацию − должностная обязанность Мии. А не то, что передалось ей с молоком матери. И если в глубине души Виктор это тоже понимал, то свою музыку он дарил придуманной им же иллюзии. Внешне она имела контуры Мии, но внутри заключалась совершенно другая, несуществующая девушка. Мия много раз обещала себе вернуться к самобичеванию в Америке. Но осью вращения событий последних дней всё чаще становилась история с Аллегрой. И испещрённый сомнениями и переосмыслениями мозг просто отказывался останавливать эту какофоничную карусель. На самом деле, это даже близко не описывало непролазность происходящего в голове Мии. В сухом остатке, всё, что она испытывала, было впору назвать растерянной усталостью. Глядя на Виктора, Мия вновь и вновь переживала столь странную эмоцию: когда на человека, которого считаешь своим, смотришь со стороны и понимаешь, что он принадлежит всем, кому угодно, но не тебе. И оттого кусок души, которым Мия прикипела к нему, которым вплавилась и вросла в него, напоминал о себе ноющей болью. − Знаешь, когда слушатели покидают зал во время выступления, единственное, что хочется маэстро − это застрелиться, − прозвучал за спиной мягкий голос. − Я просто, мне стало, не… − Мия потерпела полный провал в стремлении прозвучать убедительно. Нет никакого смысла защищаться. Она в полном раздрае. Но это не повод выесть Виктору мозг, как яйцо всмятку десертной ложечкой. Хотя притворяться равнодушной тоже не получалось. Её задело. Молчание натягивалось тетивой − вот-вот сорвётся стрела разлада. Виктор долго ждал, пока Мия соблаговолит поведать причину своей реакции на его подарок. − Это было слишком обременительно? − неуверенно предположил он. Мия запаниковала, соображая, что сказать в оправдание. Она боялась даже дыханием выдать нервы. В голове суетливо щёлкали варианты подходящих ответов, сменяясь один за другим. Но все они не сошли бы за объяснения. − Нет, я… Для меня никто такого не делал раньше. Это просто неожиданно, − солгала она. Сомнения вспыхнули в глазах Виктора маленькими огоньками. Взгляд его схватил Мию. Затем отпустил. − Хотелось порадовать тебя. Ты немного грустишь последнее время. − Я не грущу, − горло распухло от спазмов и с трудом проталкивало слова. Из-за риска разоблачения Мия опасалась сказать слишком много. Она уже пожалела, что поддержала этот разговор и показала, как сильно расстроена. − У меня нет подходящего платья для завтрашнего вечера, вот почему я несколько растеряна. Платье?! Платье?! Да уж… − Твоя проблема решаема в два счёта. − Да, я понимаю, − Мия в извинении пожала плечами. − Ты наверняка знаешь, где стоящие торговые центры, и… − Поехали. Накатившее облегчение спасительно умерило нервозность. Мия мысленно поблагодарила Виктора за предоставленную возможность уйти от темы. Несмотря на явные подозрения, он себе не изменял и немедленных ответов не потребовал. . В Америке торговые центры представляли собой яркий бурлящий поток торговых точек. Амстердамский молл же, куда они приехали, необычайно походил на художественную галерею. − Что-то приглянулось? − тихий голос у макушки заставил Мию робко вздрогнуть. − Даже не знаю. Тут всё такое шикарное, − уклончиво отметила она, проведя рукой по плотному ряду одежды. Блестящие ткани переливались под флуоресцентными лампочками, как драгоценные сапфиры. На этикетках чернело название легкоузнаваемого бренда. Этот магазин Мие понравился больше остальных. За массивными дверями из матового стекла продавались как минимум два наряда, которые и пришлись ей по вкусу, и соответствовали торжественному дресс-коду. − Какие-то проблемы? − Просто я почти никогда ничего не покупаю из надобности. Обычно мой шопинг спонтанен. А потом вещь либо ждёт своего часа в шкафу, либо забыта на веки вечные. Виктор оценил её слова на предмет содержания ответа на свой вопрос. Затем добавил: − Можно сделать тебе подарок? − Но я же здесь, − Мия осеклась, вдруг осознав, что несколько перепутала понятия «подарок» и «сюрприз». − Это упростит мне задачу. − То есть, просто взять, что понравится? Звучало так, точно она сроду подарков с сюрпризами не видывала и вообще не ориентировалась в том, что они из себя представляют. От необъяснимой неловкости Мие захотелось извиниться, но она вовремя сдержалась. − Могу выбрать я, − предложил Виктор. − Это будет справедливо. Раз уж мы говорим о подарке. − Значит, я выбираю на свой вкус. − Разве что, этот вкус не очень уж эксцентричный, хах… Многие парни считают красивым лишь то, что эротизировано, − она слишком поздно сообразила, как несправедливо её замечание, но решила всё же закончить свою мысль: − А потому женская одежда, которая им нравится, обычно чудовищно безвкусна. − Как ты только могла причислить меня к этой категории парней? − Виктор с оскорблённым достоинством нахмурил лоб. − Окей, признаю, виновата. Выбирай. Изучая ассортимент магазина, он почти ни к чему не прикасался. Словно ему было достаточно оценить вещь краем зрения. Основное внимание задерживалось на платьях. Мия не возражала против его предпочтений. Подростком она не вылезала из джинсов. И только несколько лет назад прикипела к юбкам, открыв для себя невероятный комфорт, когда ткань не сковывает бёдра. − В первый период нашего знакомства ты часто просил меня надевать на встречи именно платья, − она вспомнила, как с каждой сессией Виктор понемногу привносил в их взаимодействие что-то новое. − Они твоя страсть? − Сердцу не прикажешь, − улыбнулся он и, сняв со стойки вешалку, вручил её Мие. − Примерь это. С недоверием покосившись на выбранный вариант, она скрылась в кабинке. Низ платья состоял из мерцающего жемчужно-серого материала. Облегающий крой верхней части и отрезная талия подчёркивали фигуру, а длинные рукава − тонкость плеч. Акцентом выдавалось эффектное декольте почти до пояса. Коротко постучав в дверь, Виктор вошёл в примерочную. Мия пыталась поймать в зеркале его пристальный взгляд. Она не представляла, что такого увлекательного он нашёл в глубоком вырезе: ткань обтекала весьма скромные очертания грудных овалов. Мия с вызовом уставилась в ответ, но никак не исправила ситуацию. − Нормальные люди перестают пялиться, если их застукали! Снова не помогло. В радужках тёмных глаз отражались кружочки света от кольцевой лампы и удовлетворение. Виктор явственно одобрял собственный выбор. − Тебе нравится? − кончики пальцев Мии несмело пробежались по слабо выступающей кости голой грудины. − Очень красиво, − лизнул ухо шёпот. Виктор застегнул до конца потайную молнию на спине. Мия повертела руками, затянутыми в узкие длинные рукава. Вопреки своему фасону, платье не препятствовало ни одному движению. Никак его шили по индивидуальным меркам. − Это не слишком дорого? − Не беспокойся о трате денег. Тем самым они исполняют своё прямое назначение, и иной задачи у них нет. Позволишь? − пальцы его поддели лиф. Мия кивнула, разрешая им пролезть глубже. Приподняв вес груди, они начали аккуратно укладывать её в тесном пространстве. У Мии потяжелели веки. Неожиданное интимное прикосновение в щекотливой обстановке оказалось чертовски желанным. И когда руки выбрались из лифа, Мия еле сдержалась, чтобы не вернуть их обратно. Необъяснимое превосходство Виктора в подобном положении заводило. − Вот так. Теперь всё правильно лежит. Мия снова обвела ноготком открытый треугольник грудной клетки. И без того едва заметная ложбинка совсем пропала в этом платье. К тому же, с большой вероятностью, её грудь в пятницу станет эпицентром общественного внимания. Но такие перспективы ничуть не смущали Виктора. − Стесняешься? − он не сводил с зеркала глаз. − Нет. Берём его, − Мия вдруг ощутила себя вдохновлённой чужой смелостью. − Уверена? − Ты же уже давно всё решил. − Последнее слово за тобой. − Мне очень нравится, − честно призналась Мия. − Просто, если бы не ты, я бы его даже не примерила. − Почему же? − Я считала, что такое не для моей фигуры. − Оно выгодно демонстрирует твою сексуальность, не уходя при этом в вульгарность. У тебя закрыты ноги, руки и спина… − И буквально на виду у всех мои расчудесные девочки, − палец ткнул в солнечное сплетение. − Всё выдержанно. − Я и не говорю, что платье распутное. Лишь всегда думала, что такие вещи шьются для дам с более мягкими округлыми формами. Кому есть, что демонстрировать. − Тебе есть, что демонстрировать. − Это немного не то, о чём я хотела сказать… − Мы закончили спорить? − Я и не спорила, − Мия фыркнула и вытолкала Виктора из примерочной. . Чёрная рубашка с высоким воротником, чёрные брюки и в комплект к ним − пиджак в тон. Прислонившись к дверному косяку, Мия с нескрываемым любопытством оценивала каждую деталь одежды на Викторе. Она вдруг вспомнила, почему рядом с ним всегда испытывала визуальное удовольствие. Её парень обладал боголепнейшей мужской красотой. Истинная услада для глаз. И элегантный образ только подчёркивал это. − Кое-что будет изумительно смотреться на мне сегодня. − И что же? − Хм-м, − Мия приложила к себе вешалку с платьем, а затем отвела её в сторону. − Ты. Виктор хмыкнул, продевая в петлю случайно пропущенную пуговку на манжете. − Помочь с застёжкой? − Да, − Мия быстро скинула на кровать джинсы с футболкой и надела свой праздничный наряд. Виктор затянул на её спине молнию. Сделав пируэт, Мия продемонстрировала платье в движении. Образ дополнили лодочки и серьги. Волосы её были заколоты, только несколько прядей спускались на шею. − Что? − не поняла она пристального взгляда. − Ты красавица. В такие моменты Мия теряла всякое остроумие и красноречие. Ты ласкаешь моё сердце. Красива ли я? Обычно я об этом не думаю. Я − это я. Но ты неустанно мне напоминаешь. − Я такая красивая, что ты даже не поцеловал меня за сегодня ни разу, − пожаловалась она. Конечно же, Виктор тут же исправил сей несправедливый факт. Когда пришло время, они сели в прибывший за ними автомобиль. По дороге Мия наблюдала за окутанным вечерней завесой городом. Центр его искрил цветными вспышками, оседающими на роговице. Молодежь с радужными головами и в кислотной одежде по-родному напоминала американское поколение «Z». И всё равно Амстердам так и оставался для Мии чуждым городом. Неправильные дома. Слишком тесные улицы. Деревья − чужие, корявые. Чересчур холодные ливни. Не тот хлеб. Не то вино. К счастью, они приехали на место до того, как Мию утянуло в пучину отчаяния. Автомобиль выпустил пассажиров у ступеней главного входа. Внутри встретил широкий вестибюль. Хрустальные люстры, напоминающие произведения искусства, отражались в зеркальных стенах и мраморе пола. Лифт поднял их на верхний этаж и открылся в просторное помещение. Первым в глаза бросались декорации: бутафорские горки аквапарка и расставленные повсюду белоснежные гипсовые манекены в купальниках. Между ними яркими пятнами вечерних нарядов перемещались гости. Они пили алкоголь и разговаривали в небольших кругах рядом с выходами на балконы и у фуршетных столиков. Гвалт голосов и смеха перемежала музыка и перезвон бокалов. По обе стороны от танцпола тянулись барные зоны. Рядом с ними горели неоновые лампы, подсвечивая белые рубашки гостей пронзительным электрик. Мия ловила случайные улыбки. Атмосфера бурлящего праздника захватила её с первых минут. − Я отлучусь ненадолго, − Виктор увидел кого-то в толпе. − Подожди меня у бара. − Да, возьму пока что-нибудь выпить, − Мия протиснулась к одной из стоек. Молодой джентльмен, явно подшофе, сидел на высоком стуле и беседовал с барменом − молодой копией Джимми Фэллона. Мия вслушалась в английскую речь. − Всё же, люди прошлого были намного глупее нас. Исследователи изучили черепа современных обезьян и австралопитеков. У первых приток крови к мозгу в два раза выше, чем у последних, − мужчина изрекался томным, липко-поэтическим тоном и с нарочитым британским акцентом. Очевидно, он считал это свидетельством принадлежности к высшему обществу. − Друг мой, не обижайся, но ты сказал чушь. Древний человек жил примитивными канонами. Не ведал ничего о мире, который его окружал, поклонялся тому, что видел, не исследуя явления вглубь. Мудрость наших предков базировалась только на житейском опыте. Знания были примитивными с точки зрения того, что нам известно о мире сейчас. − Я, с вашего позволения, не поддержу эту позицию, − бармен подавлял желание огреть оппонента чем-то потяжелее. На это указывало то, с какой пытливостью он полировал и так идеально чистую бутылку скотча. К своему счастью, «Джимми Фэллон» заметил смотрящую на него Мию. − Вечер добрый, мисс. Что будете пить? − Что порекомендуете? − У нас имеется широкий выбор вин из лучших сортов винограда. Каберне Совиньон, Пти Вердо… − А шампанское есть? − Сколько угодно. Смекнув, что к нему потеряли интерес, доморощенный «учёный» забрал свой бокал и удалился. Мия посмотрела ему вслед и протянула: − Уф, каждый работник сферы услуг должен иметь право раз в неделю безнаказанно ударить одного клиента. Лицо бармена просветлело. − Ты это тоже слышала? «Мой друг, у людей прошлого был низкий интеллект из-за плохого кровоснабжения мозга». Как можно такое отмочить? Интеллект − это про способность учиться и применять знания, а не про параметры мозга. Наши предки буквально создали всё, что у нас есть сегодня. Вся современная цивилизация построена на их открытиях. Не имея ничего, кроме каменных орудий и базовых навыков выживания, они придумали сельское хозяйство, письменность, математику, стандартизированный язык, колесо, металлургию, кораблестроение, архитектуру, торговые пути, валюту, банковское дело, селекцию, − он шумно выдохнул. − Прости. Понесло так понесло. − Не сдерживайся. Говори, что в душе накипело. − Спасибо. Я знал, что ты адекватный человек. У тебя лицо не стервозное. Так вот, за нашей спиной − кладезь многочисленных знаний, собранных и переданных нам в течение тысячелетий. Мы взяли их за основу и создали чудеса, которые наши предки приписали бы богам. И при этом мы игнорируем огромнейшие усилия, которые эти предки внесли в наш успех. Мы относимся к ним с незаслуженным пренебрежением. Называем их дикарями и невеждами… − Мы как неблагодарное дитя, смотрящее свысока на милостивого учителя, − бодро продолжила Мия. − Когда на самом деле, мы − совокупность всего человечества, просто ещё один шаг в долгой истории прогресса, а не отдельное богоподобное существо, стоящее над ним. Бармен в пылу поддержки трахнул ладонью по столешнице и с живым интересом зашептал: − Тут, знаешь ли, много шибко грамотных. Думают, полученные в наследство денежки прибавили им ума. Представь, как они смотрят на меня за этой стойкой. − С неприязнью? − Со снисхождением. Мол, ты бармен, помалкивай, что ты там знаешь. Они понятия не имеют, кто я такой. Им в головы не придёт, что кто-то не чуждается работы. − И кто же ты такой? − Тайна британской разведки! − «Джимми Фэллон» загадочно поиграл бровями. − Вообще, я боюсь больших денег. К деньгам у меня ровно одно требование − их должно быть столько, чтобы я о них не думал. − То есть, чуть больше, чем есть в данный момент. − Ну а как же. Без мотивации никуда. − Не волнуйся о том, что о тебе болтают. Люди часто смотрят с высокомерием на тех, кто выбрал путь, который они даже не рассматривали. Многие богачи, которых я знаю, трудятся в поте лица, не иначе ради всех денег мира. Они настолько одержимы идеей обрести больше и больше, что не могут в полной мере оценить свои золотые горы. В итоге, обратно же и вливают заработанные средства в экономику, покупая всякое барахло. Потому что зияющую в душе дыру, что прожрала работа, нужно чем-то постоянно заполнять. Бармен поражённо моргнул, расплываясь в улыбке. − Ты такая крутая! Ты точно работаешь кем-то полезным для общества. Дай угадаю! Ты… учительница? − Журналист. − Я был близко! − он приветственно протянул ладонь. − Кстати, я Трой. − Мия, − она сомкнула пальцы на его руке. − Шампанское, ты сказала? − Похолоднее. − Сейчас найду для тебя самое лучшее, − бармен скрылся в прилегающей к бару комнатке. − Ты заставил меня ждать, − узнав Виктора по прикосновению, Мия обернулась. − Не смел прерывать столько горячую беседу. Скажи, ты всегда со всеми флиртуешь или мне только кажется? − Я не… − Льщу себе мыслью, что это, как ты всегда утверждаешь − обычная любезность. − Ты что, шпионил? − Любовался, как моя девушка в своей неподражаемой бессовестной манере очаровывает мужчин. Глупые, преисполненные надеждой бедняги всегда ведутся. − Это и правда банальная дружелюбность. Я люблю людей. И, чтобы ты знал, меня хотят далеко не все мужчины на свете! Ухмыльнувшись, Виктор склонился к её уху. − Все, − затем заглянул в глаза. − Не беспокойся. Я знаю, это не провокация, а лишь бессознательная манера общаться такой кокетливой натуры, как ты. Было бы куда хуже, если бы ты не осознавала свою привлекательность. За бар вернулся Трой. Он поставил на стойку фужер и наполнил его шампанским из принесённой бутылки. − А вы что предпочтёте выпить? − Ничего, спасибо, − ответил Виктор, обернувшись к бармену лицом. Трой замер, глядя перед собой распахнутым взглядом. − Вау! Аж ноги подогнулись. О, я это вслух сказал? Он улыбнулся так ослепительно, что мог бы поспорить с самим небесным светилом. − Дайте мне хоть что-то, о чём бы я мог подумать, лишь бы не об этом хаосе в моей голове. О, прошу простить мою неучтивость, − бармен протянул руку, и Виктор механично её пожал. − Меня зовут Трой. − Виктор. − Вау. Всевышний дал тебе всё, кроме моего номера. − Эй! Он со мной, − Мия хохотнула. − В сторонку! − Я потерял смысл в одежде. Вау. Я сказал «Вау» уже трижды. И я собираюсь сказать это снова. Потому что… хм, потому что я могу… Да, чёрт возьми, я могу, а как же ещё! Просто прими моё, хоть и примитивное, но искреннее восхищение, мой Антиной, тахикардия моего сердца, виски к моей коле… Виктор, всё это время слушая пустившегося в неумеренные восторги бармена, вернул взгляд на Мию. − Что вообще происходит? − он был озадачен гораздо больше, чем ей доводилось видеть. − Мы пойдём, Трой, − сдавленно хихикая, попрощалась Мия. − Спасибо за шампанское. − К вашим услугам, − тот солидно кивнул, как бы говоря, что всё отлично понимает. Мия переплела пальцы Виктора со своими, уводя его в сторону. − Ты ему понравился, надо же… Виктор нахмурился, словно «понравился» − слово, с которым ему никогда раньше не доводилось сталкиваться. − Не интересно, − наконец, лаконично заключил он. − Тем не менее, странно, что мне приходится тебе это объяснять. Любой человек, обладающий минимальными зачатками к критическому мышлению, понял бы. Ты разве сам не… А, ну да. Ты же у меня «не». В своё время ей пришлось напрямую сообщить Виктору о своей симпатии, потому что тот ни черта не замечал. Или замечать не желал. − Просто я не ловлю сигналы на этой частоте. Вовсе. Мия рассмеялась от такой формулировки. − Да, ты говорил. − Потому что мои сексуальные наклонности не имеют никакой фаллической страсти. − Ведь нет ничего прекраснее женского тела, да, помню. − Оно само определение совершенства. − Ну ты хотя бы понимаешь теперь, что твоя ревность была лишней, − Мия глотнула шампанского. Виктор взял её ладонь в свои руки. Кончики всех пальцев обвели контуры кисти, двигаясь от костяшек к запястью. − Я не ревновал. Враньё. Этого человека всегда выдаёт огонёк необычайно внимательного тяжёлого взгляда. − Если бы я заметил, что тобой кто-то чересчур заинтересовался, я бы долго не оставался в стороне. − А я ему не интересна? − Ты, в определённом смысле, оказалась не в его вкусе, как выяснилось. − Вдруг он из тех, кто просто чередует партии своих предпочтений. И вообще, ты не знал, что я не в его вкусе, пока не подошёл. − Я знаю другое. Он не посмотрел сюда, − указательный палец Виктора остановился у её декольте. Мия возмущённо засопела. − Может, человек просто порядочный, и не стал глазеть. − Говорю тебе, как мужчина: мы всегда оцениваем ваши формы. И каждую женщину, которая нам нравится, мы хотя бы раз представим в своей постели. − Нет, это не правда, нет, − Мия яро отказывалась принимать в людях настолько примитивные инстинкты. − Эта мысль настолько естественна и живёт где-то на подкорке, что мы даже её в полной мере не осознаём. А пока твой мозг не распух от тех или иных возмущающих фактов, − Виктор в приглашающем жесте подал плечо, − пойдём уже поздороваемся с нашими друзьями. В удалённом уголке располагалось несколько вип-лож, отрезанных от общего пространства бархатными портьерами. − Да кого ты пытаешься обмануть, ты же не выпьешь это, − послышался никогда не угасающий энергией голос Артура. − Ставлю сто евро! − Попрощайся со своими деньгами, − лениво отозвался Ксандр. − Не оговорено же, за какое время мне нужно это выпить. День. Месяц. Год. − Так! Стоп! Вот я трепло! − Артур, − настойчиво позвал Виктор во второй раз. Артур, наконец, обернулся. − Пьяненький Ксандр − это целая феерия. Готовьте свои шапочки из фольги, − с ребячливым восторгом заявил он и добавил несколько тише: − Я собираюсь его споить, потому и взял на слабо. − Артур! − прогремела София. − Поздно, милая. Мы уже ударили по рукам. − Артур… − Какое же у меня всё-таки неприятное имя, − проворчал тот с милой непосредственностью. Он открыл рот, чтобы добавить нечто не менее уморительное, но под убивающим взором своей девушки виновато замигал и пустился в объяснения: − У меня всё под контролем, не волнуйся. София вздохнула и, наконец, поприветствовала Мию с Виктором. − Господь Бог, точно! Добрый вечер, мои друзья, − спохватился Артур. − Мия! Какая ты красивая. Ты что, помылась? − А ты неужели причесал свои патлы? − Так же гораздо лучше, − хохотнул Артур. Стоило отметить, он действительно выглядел хорошо. Смокинг сидел на нём идеально. То ли был создан для Артура, то ли Артур для подобной вещи. − Рад вас видеть, спасибо, что пришли, − поздоровался Ксандр. Его тёмный костюм ничуть не уступал в безупречности. Тонкую талию охватывал шёлковый камербанд. Спустя час за ужином Мия попробовала лучший в своей жизни суп из морепродуктов. Сначала на тарелках подали кусочки свежей рыбы, которые позже залили отваром из крабовых панцирей. Основное блюдо − мясо оленя с соусом из маринованных горчичных зерен − ей тоже пришлось по душе. А после ньокки с морским гребешком с чернилами каракатицы она едва сдержалась, чтобы не начать рукоплескать шеф-повару. − Если бы это были полноценные порции, я бы уже лопнула. − Молекулярная кухня направлена подарить гастрономическое впечатление, а не утолить базовую потребность питания, − пояснил Виктор. − И я получила большое пищевое удовольствие. − Я знаю в городе один чудесный ресторан молекулярной кухни. Давай сходим завтра? Мия выразила лицом вежливое сомнение. − Мы скоро уезжаем. Тебе стоит провести последние дни с семьёй. Виктор отрешённо посмотрел перед собой, затем кивнул. − Я правда так считаю, − добавила Мия. − Мы найдём нечто похожее в Америке. . Публика на мероприятии собралась неоднородная. В неё входила лишь тонкая прослойка солидных «джентльменов и дам». Основу же составляло молодое поколение. И по подбору гостей, и по духу вечеринка больше напоминала тусовку золотой молодёжи. Но, неоспоримо, всех здесь объединяла не дружба, а общий достаток. Мия разглядела среди толпы Виктора. Он стоял у стены, изящно скрестив ноги в узких брюках. Спокойный уверенный взгляд изучал танцующих людей. Внешняя ширма выдавала в нём привычную задумчивость. Мысленно он находился не здесь. И этот вывод испугал Мию. В последнее время она подмечала, что боится оставить его наедине с собственным сознанием. − Посмотри только на нашего парня, − промурлыкал Артур, указывая на Виктора. Но Мия и так смотрела. Она никогда не встречала подобного сочетания элегантности, мужественности и лёгкой светской небрежности. − О, этот томящийся взгляд − примета благородства и изысканности. Лишь простолюдины радуются всяким пирам. Настоящий высший свет всегда скучает на праздниках. Смех Мии привлёк внимание Виктора. Он ободряюще улыбнулся, заметив, что она стала приближаться к нему. − Привет. Один тут отдыхаешь? Виктор не поддержал её игру и сразу же обозначил их уже существующие близкие отношения: его рука медленно прошлась по спине Мии и замерла на пояснице. − Я уже собирался искать тебя. − Ты не очень-то торопился. Стоял тут такой всеми покинутый и грустный, − Мия прильнула щекой к его груди. − Уже всем перецеловал ручки? − Да будет тебе известно, руки по этикету не целуют, а лишь делают вид, что целуют. − Бухтило. − Потанцуешь со мной? − Отчего нет? Проводив свою партнёршу на танцпол, Виктор виртуозно повёл её в незатейливом танце. Он идеально чувствовал ритм, вращаясь и кружа в темпе музыки. Однако, Мия уже не удивлялась, что любая наука была ему по плечам. − Откуда ты только знаешь стольких людей? − Я знал четверых. Остальные − цепочка знакомых их знакомых. За мелькнувшей к столику фигурой Ксандра продефилировала София. Проследив за взглядом Мии, Виктор качнул головой в сторону друзей. − Стало быть, вот он тебе нравится? Мия улыбнулась, залюбовавшись губами в паре дюймов от собственных. − Мне нравишься ты. В тёмных глазах проснулся редкий по своей силе, но такой узнаваемый блеск. Возможно, он выражал нечто иное, нечто больше и глубже ревности, но оно просто не имело полного словесного эквивалента. − Мне вот до сих пор неясно. Мероприятие устроили коллеги Ксандра и Софии. Что за коллеги? По бизнесу? − По одному из. Номинальные коллеги. − Я так понимаю, разбогатели они отнюдь не на своём отеле, учитывая его недавнее открытие? − в памяти всплыла фраза Артура: «…вывезти всю эту аристократию на природу». Тогда Мия не стала уточнять. − Ксандр вообще мог бы не работать в этой жизни. Как и София. Про таких говорят: «Родились с серебряной ложкой во рту». Их семьи поколениями преумножали и без того несмерное состояние, вкладывая активы в различные сферы. Это очень старые деньги, понимаешь? София и Ксандр имеют неограниченные возможности на любом поприще, и могут себе позволить то, о чём другие смеют только мечтать. А именно − заниматься чем угодно не ради заработка. Однажды София от скуки предложила построить отель. Ксандр её поддержал. − Не удивительно. Она же ему нравится. Виктор угрюмо посмотрел на Мию. − Он в неё безответно и предано влюблён, если хочешь, − пояснила та. − Нет. − О да! − Их семьи очень давно дружат. У них много общего, они тесно общаются. Вот и всё. Снисходительно улыбаясь, Мия погладила его щёку. − Ничего ты не знаешь, Джон Сноу. И уверяю, София в курсе его чувств. А Ксандр в курсе, что она догадалась. Думаю, даже Артур в курсе. И факт симпатии Ксандра чрезвычайно очевиден. Чтобы выдать себя, людям не обязательно смотреть на объект своей любви с безнадёжно-безумным обожанием. Всё куда проще. Ксандру известно о Софии всё, вплоть до несущественных мелочей. Что ей нравится. Что заставит её улыбаться, а что расстроит. Давняя дружба тут ни при чём. Друзья ведут себя так, только когда хотят разменять свой статус друга на статус повыше. В случае Ксандра, эти замеченные им мелочи − некое бессознательное выражение неистраченной нежности. − Я не задумывался об этом так, − проговорил Виктор. Музыка сменилась, и танец их тоже иссяк. − Взять тебе ещё шампанского? − Да. Спасибо. Мия вернулась за столик. Их взгляды с Софией случайно пересеклись. − Выглядишь невероятно, − похвалила фон Гельц. − Спасибо, ты тоже шикарна, − в платье-комбинации цвета свежих сливок София действительно выглядела истинно по-королевски. Обменявшись короткими выспренными комплиментами, они замолчали. − Я думала, тут состоится что-то вроде традиционного приёма, а здесь просто классная вечеринка. − Мне хотелось пригласить вас с Виктором на мероприятие без официоза, но и не на благотворительный вечер и не на фэнш-показ, упаси господь. − А в честь чего всё это, кстати? − Уверяю, ты не одна, кому здесь неизвестен повод этого праздника. Фон Гельц натянула улыбку, несомненно, о чём-то задумавшись. В глазах её улавливался след неловкости. Заметив, что Ксандра удачно отвлекли беседой, она пересела на стул рядом с Мией. − Ты помнишь наш последний разговор? В глубине души Мие не понравились эти слова. В области сердца заскреблась тревога. − Конечно. − Он виделся с родителями Аллегры, − без увиливаний выдала София. Имя бывшей возлюбленной Виктора уже привычно резануло по нервам. − Откуда знаешь? − Мия потеряно мотнула гудящей головой. − Он был в окрестностях города. Сам об этом проболтался Артуру сегодня, а у Артура длинный язык. В этой части Амстердама расположены открытые сады и фермы. Люди ездят туда пособирать ягоды и грибы. На местном культура называется «зелфплюккенничеством». А ещё в том районе теперь живут они, − она усмехнулась, добавив: − Ну, либо Виктору страшно захотелось пособирать грибы. Однако сезон открывается только в мае. Последняя фраза стала ключевой. Не прозвучи её, Мия бы убедила себя, что Виктору просто интересно всё в этом городе. Даже чёртовы ягоды с грибами. − Знай, я не из тех, кто не гнушается сплетнями. И не стала бы раздувать из мухи слона на ровном месте. Но я не поддерживаю эти встречи. Не понимаю, что он замыслил. Поздно уже для разговоров. Ему следовало поговорить с ними ещё тогда. Когда он наотрез отказался это делать. Мия вспомнила. Это произошло в среду. Визит в консерваторию снова стал предлогом. Только сейчас она поняла: Виктор мастерски сыграл на её доверчивости. Увещевающий внутренний голос тревожил разум, подсказывал задать Виктору вопросы. Куда-зачем-почему. Но в тот момент Мия решила, что это всё её навязчивые мегаидеи, и она направляет свою чрезмерную бдительность туда, где она не требовалась. Мир вдруг превратился в крохотную точку, ударившую ей в лоб. Мия вновь проиграла какое-то невидимое сражение. Я устала терять тебя. А ты всё утекаешь из-под пальцев. Она спокойно взглянула на не сводящую с неё глаз Софию и ответила с самообладанием и достоинством: − Он мне скажет. Просто не успел. Надежды такого масштаба были крайне неразумны. Но больше ничего не оставалось. София фон Гельц − просто невообразимый вещатель оперативной информации. Мие казалось, говоря ей всё это, София будто бы даёт непонятные инструкции. Ты же сама её просила. Мия попыталась вернуться в реальность и обстрагиваться от вязкого шума и пульсации в висках. Конечно, София − та ещё любительница сгущать краски. Но не было поводов подвергать её слова сомнению. Поэтому Мия прокручивала в голове сказанное до тех пор, пока слова фон Гельц не зазвучали для неё несправедливо и огульно. Хотя бы так. Яркой зарницей в сознании вспыхнула облегчающая мысль. Что с того, если Виктор в самом деле увиделся с родителями Аллегры? Какое это значение имеет для неё? Ты бы мог просто сказать мне. Просто сказать. С ужасающей точностью Мия осознала, что Виктор не видит в ней человека, с которым хочется говорить по душам. Он до сих пор отгораживает её от своих проблем. Мия сочла разговор оконченным и резко встала, не заметив, что Ксандр на доли секунд раньше тоже поднялся со своего места. Её лоб столкнулся с его подбородком, и Мия, потеряв равновесие от испуга, едва не загремела на пол. Ксандр успел подхватить её за плечи. Вцепившиеся в лацканы пиджака женские пальцы потянули его вниз. И когда они оба приземлились на стулья, нос Ксандра на одно мгновение соприкоснулся с её декольте. − Как я встретил вашу маму, − выросший откуда ни возьмись Артур взорвался запальчивым хохотом. Мия с Ксандром шокировано уставились друг на друга. Пока она поправляла платье, Ксандр соображал, как умудрился не справиться с координацией. − Хорошо пробуравил, приятель? − в припадке смеха Артур с трудом пытался вдохнуть. − Вы в порядке? − подскочила к ним София. − Извини, я не ожидал, − Ксандр растерянно щупал свою бабочку. − Это полностью моя вина. − Ничего, я в норме, − на стол опустился фужер шампанского, а затем плеч Мии легло коснулись. Виктор. Небольшой переполох вскружил голову. Она оглянулась по сторонам, проверяя, какое количество ртов раскрылось в изумлении. К счастью, очевидцев было не так уж и много. − Мне очень жаль, − к великой радости Артура Ксандр принялся рассыпаться в раскаяниях. − Я никогда намерено ничего такого не позволил бы себе. − Я знаю, не беспокойся, − Мия пощупала свой вырез и нервно хохотнула, − это было даже приятно. Её глаза встретились с пронзительно серьёзным взглядом Виктора. − Не ушиблась? − мягко уточнил он. − Нет же, всё хорошо, давайте просто забудем и перестанем уже это обсуждать. − Но лучше на всякий случай отзови подальше от Ксандра своего ревнивца-защитника, − стоящий за Виктором Артур указал прямо на него. Взгляды разной степени порицания тут же направились на Артура. Впрочем, критика для него − всё равно, что дробинки в зад слону. − Ой, всё! Пойду изобью себя розгами, − он отвесил дурашливый поклон. София проводила его взглядом любви и полный уверенности: «Ты такой дурной». Катастрофически нуждаясь в отводе от себя внимания, Мия тоже сбежала в дамскую комнату. . Вечеринка медленно редела. Гул голосов понемногу стихал в пользу тихой музыки. − Ксандра во дворе заблокировали, − сообщил Артур. − Там такое столпотворение, все ринулись разъезжаться. К слову, ему нельзя теперь за руль. Я его того… малость споил. А мне поручено везти вас с Виктором, − лишь проговорив вслух собственные планы, он озадачился. − Только я безнадёжно набрался. София ещё не в курсе, что я не в состоянии никого и никуда везти. − Очень своевременно ты ей об этом сообщишь. А, собственно, куда мы теперь? − спросила Мия. − На афтепати, mijn vriend. Ночь предстоит долгая, − Артур одарил её взглядом кота, сожравшего канарейку. − Виктор поведёт, я с ним договорюсь, − почему-то этот незначительный нюанс прибавил ему настроения. − А где, кстати, Ван Арт запропастился? − Говорил с очередным знакомым. Потом я его потеряла. − Засранец нарасхват прямо. Когда вы там возвращаетесь в Штаты? − В воскресенье. − Я буду скучать. Уже скучаю. В следующий раз привези мне американский сувенир. − Пластиковую корону Статуи Свободы хочешь? − О, ещё спрашиваешь! Как раз то, что нужно. В ней я буду неотразим. − Лучше вы к нам приезжайте. У меня намечаются дела в ближайшие месяцы, с путешествиями придётся повременить. − Деловая колбаса. Как знать, может, вскоре и приму твоё приглашение. − Артур, − с речитативом протянула Мия. − Можно нескромный вопрос? Откуда в тебе столько энергии? − Ха! Пойдём покажу родник живительной силы. В лаундж-зоне как раз сейчас курят опиум. − Опиум? − прыснула Мия. − Они что, из 1880-го? Нет, спасибо. Артур расхохотался. − Тебя по приезду первым делом спросят, попробовала ли ты чего. А ты что? Зря только проболталась по Амстердаму. − Не уверена, как Виктор отреагирует. Он точно не станет ничего принимать, а я хочу поддержать его. Артур задумался и быстро заключил: − Твоя правда. Нет, серьёзно, верно поступаешь. Что насчёт твоего вопроса. Я же врач, − с бесшабашной искрой отметил он. − Мне некогда расклеиваться. В свободное от работы время я хочу жить, поэтому беру от этой жизни всё, что позволяет мне совесть. − Его телефон подал сигнал. − Это София. Я отвечу. Оставшись в одиночестве, Мия залюбовалась мигающими под водой мини-фонтана огоньками. Вскоре она услышала голос Виктора за своей спиной. Её сердце привычно забилось быстрее. − Я уже грешным делом решила, что ты меня бросил. − Сначала сорву парочку прощальных поцелуев, − горячие губы опустились на её шею. К этому моменту Мия почти свела на нет навязчивые подозрения. Душу странно стягивало. Но в желании не подавать виду заключилось подобие немых извинений перед Виктором за её, хоть и мысленные, но неподтверждённые обвинения. Узкая ладонь легла на талию и, опускаясь по спине, задела ягодицы. − Что ты делаешь? − Мия украдкой оглянулась вокруг. − Здесь же люди. Виктор явно был не против зрителей. Он улыбнулся, поцеловал её волосы. − Тогда иди ко мне скорее, пока все смотрят. − Хвала небесам! Мы пережили пробку во дворе, − вклинившись между ними, Артур повис на их шеях. − Итак. Дано: два автомобиля и пара трезвых водителей. Решение: София едет с Ксандром, потому что его жалкая машинка вмещает только двоих. А раз уж мне поручено доставить вас, и раз уж я, вне всяких сомнений, пьян… Виктор, тебе предоставляется шанс сесть за руль моей легендарной тачки, − пошарив карманах, он бросил ему ключи. − Спускайтесь, а я пока поищу свой пиджак. . Заполненный лифт тронулся с места − плавно, как самолёт. За спиной Мии застыла фигура Виктора. Его дыхание щекочущим шлейфом тянулось вдоль её шеи. Переступив с ноги на ногу, Мия ощутила небольшое давление на пояснице, но не придала этому значения. Останавливаясь на каждом этаже, лифт ехал раздражающе медленно. Натиск толпы заставил отступить вглубь кабины. Виктор просунул руку под живот Мии, создавая преграду между ней и напирающим незнакомцем. Почувствовав ягодицами чужое напряжение, она слегка обернулась. В обзор попали губы Виктора, чуть тронутые лукавой улыбкой. В его голове явно творилось что-то любопытное. С высоты своего роста он смотрел поверх макушек людей туманно-дымчатым взглядом. Словно наслаждался, как всё самообладание Мии трещит по швам. Но глянув вниз, она заметила его попытку скрыть свою заинтересованность происходящим: ладонь пролезла глубже в карман и оттянула брюки немного вверх. Древний, как мир, красноречивый жест. Мия подтолкнула тело позади себя, но сделала только хуже. Будто она намерено искала контакта. Тихонько всхлипнув, Мия поняла, что густо краснеет. − Я не нарочно, − прошептал Виктор у её виска. Повернув голову, Мия встретилась с невозмутимым выражением лица. Абсолютно противоречащее обстоятельствам. Наконец, злополучный лифт выпустил пассажиров на первом этаже. Виктор зашагал по вестибюлю, уводя Мию в противоположную от выхода сторону. Не успела она пикнуть, как её оттиснули за дверь перед лестничным пролётом. Мужская рука метнулась к высоко собранным рыжеватым локонам, сжимая их на затылке, а губы припали к открытой шее. − Кое-что будет изумительно смотреться на мне сегодня, − слова затронули в памяти недавний разговор. Мию всегда забавляло то, как они с Виктором упражнялись в самоповторении. − Нет, ты ничего не получишь, − в разрез этому заявлению тело выгнулась в чужих объятиях. Давление на её волосах вдруг ослабло. − Час моего реванша настал. Вспомни, как ты отказал мне неделю назад, а я же умоляла тебя. Плывущий взгляд Виктора остановился на её лице. Вспомнил. − Не веди себя так, будто совсем не заинтересована происходящим. Он облизнул губы, как налакавшийся свежей кровушки вампир. Мия соблазнительно повторила за ним. Она ощущала себя разгорячённой и беззаботной, барахтаясь в пьяной дымке. Вовсе не от алкоголя. Ситуация, против её воли, произвела на неё весьма будоражащий эффект. − Ты спросила, почему мне нравятся юбки, − это была явная отсылка, нежели указание на очевидное. Виктор схватился за переднюю часть платья и сжал кулак. − Вот поэтому. Ткань медленно поднялась по бёдрам и остановилась у начала трусиков. Пальцы нырнули под кружево, погладили между сочной плотью половых губ. − Ого. Ты меня хотела? Что там происходило без моего участия? Мия стиснула ногами чужую руку. − Виктор… − Что? − Пожалуйста… Губы его коснулись слегка приоткрытого рта Мии, а указательный палец принялся сильнее растирать шелковистую влагу у входа. − Не могу отказать, когда ты шепчешь, − мешающий треугольник белья отодвинули в сторону. − Ты всё ещё хочешь куда-либо ехать? − Нет. А ты? Ответный взгляд обжёг ей сетчатку. − Нет. Сейчас я хочу лишь оказаться с тобой в своей спальне. − Твои родители… − Я полагал, мы решили этот вопрос несколько дней назад. − Тогда их не было дома… − Мия… − ладонь выбралась из её белья и шлёпнула по заду. Такой точный удар, всегда кусачий, жгущий кожу. − Цс-с… Виктор резко остановился. Прислушался. Взяв обессуженную Мию под локоть, он повёл её за собой. Она ходульно поспевала за ним к выходу. Но других вариантов и не предоставлялось: чужая хватка оказалась так крепка, что не вырваться. В зелёных глубинах улицы стояла прохлада и тишина. Мягкий свет фонарей заливал аллею. − А разве нам сюда?.. − дыхание вырвалось изо рта Мии клубком негустого пара и быстро растворилось в ночном воздухе. − Парковка же в противоположной… Договорить не удалось. Мию резко подтолкнули вперёд. Спина её встретилась с кирпичной поверхностью. Мие показалось, её буквально снесло к стене напирающим чужим желанием. Действуя напролом, Виктор просунул колено между её ног, перехватил пальцами подбородок. В глазах его угадывалось что-то голодное, почти хищническое. Даже если бы Мия и хотела воспротивиться, он быстро заставил её забыть об этом. Губы врезались в губы, чужой язык ворвался почти до самого горла. Вероятно, сам Виктор до конца не осознавал природу своей резко возникшей похоти. Хотя ответ лежал на поверхности. Просто усмирённая ревность за вечер напитала его решимость. Это был совершенно не тот тип отношений, который Мия подогревала между ними. Но ревность − эмоция с уникальным мотивационным состоянием. И эта мотивация сейчас жутко понравилась ей. Виктор нуждался в том, чтобы впустить в Мию свою мужскую суть. Заполнить. Пометить её. В этой битве за превосходство одних слов оказалось бы недостаточно. Скажи Мия сейчас что угодно, она бы не убедила его. Виктором управляла сама возможность таким первобытным дикарским образом заявить на неё право. Мия хотела его не меньше, но по совершенно полярным причинам. Её непреодолимо тянуло быть ближе к этому человеку. Словно она обязана насытиться им впрок. И всё же, в ней клокотало немного самолично исколотой ревности. К той, кому она с пугающим осознанием так боялась проиграть. Несмотря ни на что, конфликт порывов при столь разных мотивах не мешал им с одинаковым пылом стремиться друг к другу. Зажатая между телом и стеной Мия дрожала от контраста температур − человеческий жар и прохлада камня. Желание прикоснуться голой кожей к коже разгоралось, как и всегда, стоило им с Виктором вот так застыть друг напротив друга. Ластовица белья насквозь промокла. Мия не замечала этого до тех пор, пока её трусики вновь не отодвинули в сторону. − Ты пристаёшь ко мне прямо на улице, в грязном переулке? − она сжала руками запястье Виктора, не зная, то ли останавливая, то ли направляя. − А как же: «Тебе потом будет некомфортно»? Виктор прихватил её под коленом и, приподняв ногу Мии, толкнулся в её пах бёдрами. Раскрывая ещё больше, ещё сильнее. Метя шею поцелуями. Мия задыхалась от мысли, что он полон решимости трахнуть её прямо здесь. В такие моменты организм снабжал кровью исключительно член, а на мозг крови явно не хватало. Впрочем, Мия разделяла похотливое настроение Виктора. Они оба в этом по уши. Мия вдруг подумала, что она тут неслучайно. Виктор хорошо организовал план даже этого внешне спонтанного порыва. Уверенным движением он развернул её лицом к стене. Мия почти коснулась её губами и зашаталась на высоких каблуках. В поисках опоры ладони впечатались в шершавую поверхность кирпича. − Отдерёшь меня прямо здесь? − шепнула она, по-кошачьи прогнувшись в пояснице. − Отдеру. − Такое слово не могло принадлежать лексикону Виктора ни при каких обстоятельствах. Именно поэтому оно прозвучало настолько неприлично, грязно и шокирующе. Прежде он не использовал его в чувственной провокации. − Тебе нравится со мной трахаться? Нравится, да? Скажи. − С ума по тебе схожу, − признал он так, будто сама возможность прикасаться к Мие делала её ответственной за эту ситуацию. Само наличие у неё тела участвовало в разжигании его страсти и подстрекало действовать. Пробравшиеся под подол юбки руки вновь погладили внутреннюю сторону бедра, устремляясь всё выше… − Эй! − послышалось откуда-то слева. Виктор прижался теснее, закрывая Мию от посторонних глаз. Засуетившись, она кое-как поправила на себе платье и тренч. В десятке шагов от них прямо под аркой стояла компания женщин. − Что у вас там происходит? − Alles gaat goed. Geen zorgen, − сказал Виктор, но никто из незнакомок его не понял. Неместные. Трясясь от беззвучного смеха, Мия уткнулась ему в плечо. − Отойди от неё или я вызову полицию, − воскликнула одна из женщин. − Мисс, у вас всё в порядке? − Да, − ответил Виктор и получил от Мии тычок под рёбра. Незнакомки явно колебались. − Пусть девушка скажет! − Да-да, всё хорошо, всё замечательно, спасибо, − спохватилась Мия, выглянув из-за плеча Виктора, − спасибо за бдительность. − Спасибо, − добавил Виктор и сделал шаг назад, демонстрируя, что девушка рядом с ним вольна в своих действиях. Женщины ушли. Мия прыснула, слегка толкнув Виктора в грудь. − Вот, тебя уже за маньяка принимают. − Какое неравнодушние, − с долей удивлённого одобрения протянул он. − Здесь можно загреметь в участок за непристойное поведение в общественных местах? − Поехали уже домой. Иначе это всё и правда чревато публичным сексом. Мия уже не питала предубеждений относительно ненормальности секса в родительском доме. Но и куда-либо ехать прямо сейчас не входило в её планы. Ведь она чувствовала себя влюблённой не меньше, чем до смерти. Из карманов Виктора она вынула ключи и поманила его за собой. Парковка оказалась полупуста. Короткий щелчок снятой с блокировки машины, и Мия нырнула первой на заднее сиденье. Виктор − следом. Уличные фонари отдавали достаточно света, чтобы не искать друг друга наощупь. Ещё секунда − и носы неловко столкнулись, а языки сплелись, как двое соскучившихся друг по другу безумца. Это был не поцелуй, а голодное поглощение друг друга. Взяв руку Мии, Виктор настойчиво опустил её на свой пах. Ого. Должно быть, он слишком далеко зашёл. Насколько сильно? Отсекая возможность узнать это, с водительской стороны открылась дверь. На сиденье плюхнулся Артур. − Чего ты там расселся, оболтус? Ты за рулём сегодня, и… а? А! − быстро смекнув, что к чему, он мигом развопился: − Да ну… С ума сошли? Какого дьявола вы творите? Мия не прекращала терзать ртом шею Виктора, пока тот гладил её по ягодицам. − Артур, выйди, − Виктор сходу решил, что лучшая защита − это нападение. − Да щаз, мечтай! Gotver! Раскочегарили тут содом! Вы, случаем, не приборзели? − Артур, пожалуйста, − подключилась Мия. − Чёрт знает что! Это моя машина! − уже пуще рассвирепел тот. − Даже я тут не кувыркался, поганцы. Остыньте или выкатывайтесь отсюда! − Ну как хочешь, − с этими словами Мия забралась Виктору на колени. В зеркале заднего вида перед Артуром предстала расчудесная картина. − Ребят, вы серьёзно? − прозвучало со стоном отчаяния. − Вас вот прямо сейчас надирает? А болвану Артуру теперь морозить зад на улице? Нашли, блин, самаритянина. Да вы… Да я!.. Да как так-то?! Водительская дверь хлопнула, за окном мелькнула силуэт удаляющегося Артура. Мия хотела прокомментировать его поразительное милосердие. Но желание прикоснуться к Виктору должным образом затмило другие. Верхняя одежда, а затем и мужской пиджак полетели на переднее сиденье. За ними готовилась рубашка. Но та не собиралась без боя сдаваться суетливым женским рукам. Мия шарила по груди Виктора, возясь с пуговицами. Их было так много. Слишком много сейчас. Мистер-сто-тысяч-пуговиц-сведут-вас-с-ума пытался помогать, но их с Мией пальцы только мешали друг другу, сталкиваясь и дрожа. Под тонким сатином с каждым судорожным вздохом Виктора проступал красивый рельеф тела. Наконец, полы рубашки разошлись и открыли вид на покрытый россыпью мурашек торс. Мия припала к нему губами. Нежные ладони Виктора, ласкающие спину, нащупали молнию. Невесомый щелчок, и собачка побежала вниз, ослабив давление. Виктор легко убрал в стороны части лифа. Освободившись от поддержки платья, грудь едва опустилась. Пальцы Виктора мгновенно оказались на ней, скользя по скромным контурам. Сжав грудь с обеих сторон, он обхватил ртом сосок. Язык лизнул по ободку, губы вобрали вершинку в плотный вакуум. Стоны Мии быстро сменились пронзительным хныканьем. Она принялась вжиматься в каменное бедро, настойчиво толкаясь в него промежностью. Платье собиралось всё выше, оголяя ягодицы. Переместившись рядом на сиденье, Мия вытянула ноги. Неловко выгнулась, задирая платье. Захватив её трусики, Виктор потянул их к щиколоткам. Снял с Мии сначала туфли, а следом избавился от её белья. Мия суматошно дёрнула пуговицу на его поясе. Виктор приподнял таз, чтобы дать возможность приспустить с себя одежду. Но сделал это как-то подозрительно нехотя. Его страсть заметно остыла. Мия широко развела ноги над его коленями, садясь сверху. − Нам нужно домой, − он облизнул сухие губы. − У меня нет с собой средств защиты. Сжав твёрдый член у основания, Мия погладила себя шелковистой головкой между раскрытых складок. Она до дрожи, до поджатых пальцев ног любила это тупое давление. Это игривое дразнящее тыканье перед началом самого главного. − Мия, − тело под ней напряглось, ладони смяли кожу на её бёдрах. − Просто будь осторожен, − попросила она. В глазах напротив колыхалось пламя. Оно описывало состояние лучше слов. Виктор не отказал бы ей сейчас. Просто не сумел бы. Потому что существовали вещи, в которых слишком нуждаешься. И нет смысла анализировать или объяснять природу этой потребности. Она была совершенно естественной, единственно правильной. Головка подалась в колечко влажного входа. Мия опускалась всё глубже. То ли от недостаточности прелюдии, то ли от чего-то ещё, но Виктор показался огромным. Внутри отозвалось ощущение неуютной тесноты и небольшого жжения. Но Мия помнила, что переход между мирами удовольствия и боли по-своему приятен. Приняв его в себя полностью, она открыла глаза и встретилась с не менее взволнованным взглядом. Виктор тоже чувствовал невообразимую сладкую тугость. Вжавшись лбом в плечо Мии, он излил тихий стон. В эти моменты она всегда изнывала от одного вида, от одного осознания его чувственности. Такая стойкая натура должна была оказаться упёртым молчуном. Не поддаваться воздействию извне. Быть абсолютно непробиваемой в этом плане. Но это точно не о Викторе. Мия давно наладила контакты с его стонами. Она вытянулась, насколько позволяла высота потолка, демонстрируя себя. Даря визуальное воспоминание. Чтобы оно отпечаталось в его памяти. Осталось на подкорке. Затем начала медленно покачиваться. Вверх − вперёд, и вниз. И снова. И ещё. Быстрее и быстрее. Колени немного увязали в мягкой коже сиденья. Виктор держал её под ягодицы, помогая двигаться. Он целовал грудь и шею − всё, до чего получалось дотянуться. Отстранялся, откидываясь назад, чтобы посмотреть. Приближался и снова целовал. Мие казалось, она растянута до отказа, особенно принимая во внимание то, как набухли её внутренние стеночки от затяжного ожидания. Абсолютная наполненность тела и сознания. Виктора было нестерпимо много. Он проникал так глубоко и будто задевал само сердце. Мия ощущала его на языке, на коже, в венах, в черепной коробке, в сбитом дыхании. Она никогда, и ни к кому, и ни к чему не испытывала ничего подобного. И если бы они умерли здесь и сейчас, этот финал стал бы для неё лучшим. Её налившаяся грудь подрагивала от ускоряющихся движений. Пространство глухого автосалона наполнилось совершенно неприличными влажными звуками. Опустившись на локти, Мия склонилась к лицу Виктора, давая ему губами поймать себя за сосок. Её бёдра замедлились, затем и вовсе остановились. Виктор поднял глаза. Просяще погладил её по ягодицам. Осознание его потребности заводило Мию сильнее. Блеск его остекленевшего взгляда спровоцировал прилив горячей нежности. − Мне нужно продолжить. Пожалуйста, − сглотнув, он всмотрелся в неё с мольбой. Выставляя напоказ силу терзавшей его нужды. Перед Мией буквально лежало его оголённое сердце. Сжалившись над ним, она вновь заработала бёрдами. Уже через мгновение Мия подлетала в сильных руках, слегка цепляя макушкой крышу. Чувствуя каждый рывок. Каждый дюйм. Бёдра встречались друг с другом с сочным «шлёп». Мия насаживала своё тело, дурея от ощущения раскрывающихся ягодиц при каждом движении. Затылок кипел. Широко разведённые колени жгли от трения. Воздух пропитался жаром и запахом тел. Мия схватилась за плечи Виктора в попытке удержаться, хотя понимала, что далеко не денется. Но она держалась. Рассуждая о разной мотивации их похоти, Мия допустила ошибку. Она тоже хотела заявить на Виктора свои права. Пометить. Заполнить. Оставить на нём свои отпечатки. И в ответ позволяла Виктору терзать губами свою грудь. Раскрывала рот под напором его требовательного языка, вбирая в себя его вкусное влажное вторжение. Все крошечные неудобства отошли на второй план. Даже нехватка воздуха не заставила их прерваться и сделать хотя бы пару спасительных глотков. В этот миг поцелуй был важнее кислорода. − Я не смогу оставаться осторожным в таком положении, − Виктор слегка придержал Мию под мышки, останавливая. Стоило ей перебраться на сиденье, внутри засосала жажда покинутости. Опустошённые стенки запульсировали, жадно задрожали. Всё в ней кричало, умоляя его вернуться. − Иди ко мне. Скорее, − приказала Мия, словно от того, как быстро Виктор вернёт свой член на место, зависела судьба мира. А Мия не хотела подводить мир. Она до боли стискивала чужие плечи, тянула их на себя, всем своим существом признаваясь, насколько глубоко она нуждалась сейчас в продолжении. Виктор уложил её на спину, устраиваясь сверху. Губы к губам, и их дыхания снова слились. Платье едва затрещало у бёдер, когда Мия высоко приподняла их, давая проникнуть в себя. Наконец, рельеф идеальной головки скользнул между налитых и охотно обнимающих стенок. Рука на груди поддерживала мягкое полушарие у основания, пока Виктор перебирал пальцами её беззащитный измученный сосок и остервенело врезался внутрь тела. Буквально вколачивая Мию в скрипучую кожу сиденья, вынуждая тихие прерывистые стоны вырываться из горла. Она млела от каждого взмаха его языка. От каждого всасывающего движения припухших губ. И каждого глубокого толчка. Вместе с ней Виктор приближался к безумному завершению какой-то гонки. Мускулы внутренней стороны бёдер жгли от натяжения, а тазовые кости уже зудели. Кровь носилась по венам, гудела в ушах. Запах секса уже бил в нос. Эта близость ощущалась совершенно иначе… Эмоциональная. Сосредоточенная, невзирая на обстановку вокруг. Физическая донельзя и всеобъемлющая… Она не встала бы вровень ни с одним когда-либо испытанным чувством. Мия опять допустила ошибку. Она вплавилась и вросла в этого человека не жалким куском своей души. А целиком. Она была частью него. Каждый вздох принадлежал ему. Каждое ощущение, каждое прикосновение и пульсация. И ей хотелось заставить Виктора осознать их связь. Она лизала его напряжённую шею онемевшим языком. Встречала каждый удар ответным толчком бёдер. Глотала стоны, хваталась больше и больше, стирая даже самое меленькое пространство между ними. Каменные мышцы сжались в экстатической агонии. Сократившись в предоргазменной эйфории, Мия на миг засомневалась в реальности происходящего. Сверхострого, сверхнового. Не разрывая контакта губ с кожей Виктора, она забилась в конвульсиях сокрушающей сейсмической разрядки. А затем рухнула и разбилась вдребезги. Чужой стон завибрировал на её губах. Мия отвечала на поцелуи уже в трансе. Перед глазами всё поплыло, когда она попыталась сфокусировать взгляд на Викторе. Второе ощущение покинутости не было таким убивающим и голодным, как первое. Удержав свой вес на одной руке, второй Виктор обхватил себя и направил на голое бедро Мии. Тёплая головка коснулась кожи и уронила на неё капли. Воздух моментально наполнился каштановым запахом. Окончательно обессилив, Мия прикрыла веки. Бушующий внутри кипяток жрал кислород в лёгких. Но изнеможение было приятным. Остаточные пульсации горели на губах, а влажность между ног не менее приятно остывала. Виктор проверил карманы сиденья, а затем и свой пиджак. Мия из интереса подняла голову. Поняв, что он ищет, она самостоятельно решила проблему: выудила из-за спины собственные трусики и вытерла ими лужицу на бедре. Виктор нажал кнопку стеклоподъёмника. В салон ворвались струйки прохладного воздуха. Мия глубоко задышала, пыталась справиться с дефицитом кислорода. Резервуары сил загудели от пустоты. − Всё хорошо? − Мне всегда с тобой хорошо, − сказала она, сонно улыбаясь. Кое-как поправив на себе одежду, они заскользили друг по другу смазанными взглядами. Пальцы Виктора лениво запутались в волосах Мии. Ей так хотелось спросить, изменилось ли что-нибудь для него, как для неё изменилось. Губы разомкнулись на губах в подобие поцелуя. Всего лишь мягкое касание, лёгкий намёк на язык. Затем Мия лежала щекой на вздымающейся и опадающей груди. Сердце под ухом стучало сначала быстро, потом медленно, и снова быстро. Его ритм наверняка менялся соразмерно с мыслями, сидевшими в голове Виктора. Их хотелось спугнуть. − Всё хорошо? − спросила она. − Мне всегда с тобой хорошо, − повторил Виктор.