По пятницам в девять

Первые минуты они не спешили раздеваться, хотя разгорячённые тела требовали. И всё же никто не прерывал град нарастающих в своей настойчивости и нетерпении поцелуев. Стоя у кровати, точно балансируя у бездны, Мия чувствовала топкое головокружение. Мозг просто не понимал, на чём в первую очередь сосредоточится: настолько она была ошеломлена исполнившимся желанием − видеть, касаться, обонять любимый запах. Ладонь легла на холмик мужской ширинки и потёрла её всей поверхностью. Виктор немного подтолкнул Мию вперёд, и та, не устояв на подкашивающихся ногах, села на кровать. Руки тут же опустились ей на бёдра, расстегнули джинсы и потянули их вместе с трусиками к лодыжкам. Виктор аккуратно разул Мию, а затем слой за слоем избавил её от всех элементов одежды. Его горящий взгляд скользнул по обнажённой коже. Одним изящным рывком Виктор снял с себя футболку. Мия зачарованно застыла, смотря на голый торс снизу вверх. Прекраснейшее сухощавое тело с рельефом, где надо. Без перебора, без недостатков, без грубой маскулинности. Совершенное сочетание скелета, мышц и кожи идеального оттенка. Образ этого тела так и не был стёрт из памяти Мии. Но только увидев его снова, она осознала, насколько соскучилась и как сильно хотела эту тоску потушить. Виктор пылко схватил и прижал ладонь Мии к своему обнажённому торсу. Такое прямолинейное требование ласки спровоцировало у Мии стон, состоящий из нот отчаянного желания. Она тут же припала к крепкому животу в поцелуе. Провела ладонями по бокам, коснулась груди, ощутив тепло и твёрдость мышц. Запах кожи был насыщенным и влажным. Он немедленно защекотал ноздри, взбудоражил воображение. Добравшись до застёжки, Мия вытащила пуговицу из петли, взялась за бегунок молнии и, неторопливо стянув змейку вниз, спустила брюки вместе с бельём. Вышагнув из штанин, Виктор лёг рядом с Мией на матрас. Их языки снова встретились. Силой поцелуев Мия доносила своё глубокое желание. Свою фундаментальную потребность. Она медленно сходила с ума от сладкой пульсации в низу живота и между ног. Виктор вёл пальцами по плавному изгибу её талии, направляя их ниже. Они остановились на мокрых складках половых губ, принявшись гладить их, дразнить и увлажнять ещё сильнее. Томление накатывало волнами. Мия нетерпеливо заёрзала, подбираясь ближе к тому, что так красноречиво упиралось в её бедро. Виктор разделял глубину её нужды. Но всё же Мия чувствовала: у него всё под контролем. Виктор неосознанно сбавлял нарастающие обороты. Губы его отвечали её губам и умудрялись шептать совершенно ненужные просьбы: − Девочка моя. Нам нужно на минуту притормозить… − Не уходи. Ты можешь продолжить… так… Я хочу… так… Мия была раскалена до предела. Ноги согнулись на мужской талии, бёдра толчками устремились навстречу, буквально врезались в чужое тело. Из горла вырывались хриплые стоны, выдавая силу её желания. Но темп Виктора всё замедлялся. − Моя девочка, − позвали с характерными сиплыми нотками. Мия опьянела от голоса у её уха − негромкого, мягкого, волнующе низкого. − Не останавливайся! Продолжай, пожалуйста, слышишь?.. − Я очень хочу пойти дальше, поэтому отпусти меня на минуту… − Всё нормально, я на оральных контрацептивах, − ей не хотелось обсуждать это сейчас, но иного выхода не осталось. От задумчивости Виктор равнодушно ответил на новый поцелуй. В конце концов, в воздухе повис вопрос. Лишая момент неуверенной окраски, Виктор заглянул Мие в глаза. − У тебя кто-то есть сейчас? − Что? Ах, нет-нет. Дело не в этом! Просто так вышло, таблетки нужны вообще по другой причине, − не позволяя себя покинуть, Мия крепко прижалась к Виктору, млея от ощущения живого тепла и твёрдого торса между бёдрами. − Конечно же у меня никого нет. Иначе меня здесь не было бы. А у тебя кто-то сейчас есть? Он улыбнулся. Кончик его носа прочертил линию по переносице Мии. − Даже тогда я был бы здесь. Виктор поймал сначала её верхнюю, затем нижнюю губу, кончиком языка размыкая их, проникая глубже. Пальцы принялись снова готовить Мию, гладить влажные складки. Убедившись, что смазки достаточно, Виктор положил её ноги себе на талию. Как перед прыжком в воду Мия задержала дыхание, переживая волну сладкого предвкушения. Хотелось всей собой прочувствовать этот тонкий миг. На вход мягко надавила головка. Мия ощутила её приятную гладкость и тёплую шелковистость естественной смазки. Не дожидаясь, когда утихнет вспышка первых впечатлений, она с силой сократилась. Виктор вошёл, встретив небольшое сопротивление её мышц. Чуть приминая пальцами кожу женских бёдер, он слегка качнул их на себя. Мия с готовностью подалась навстречу. Её накрыло чёткое ощущение, что в жизнь вернулось что-то важное, дорогое ей. То, что она ждала целую вечность. То, что потеряла однажды и теперь снова обрела. Прямо сейчас с ней происходило нечто неземное, словно Мия никогда не делала ничего подобного. И вместе с тем, оно было знакомое ей, близкое, родное, то, что её тело хорошо знало и любило. Столь разные эмоции пронзили от макушки до пят, растормошили дремлющую силу. Мия испытала поразительное, настоящее, счастливое. Просто потому, что разделяла такой яркий момент с Виктором. Хотя и понимала, что именно он делал его особенным. Растягивая Мию толчок за толчком, Виктор прокладывал путь в её тело. Постепенно оно привыкало к нему, к едва не позабытому ощущению его кожи, её текстуре, температуре и запаху, насыщенному на шее и груди. К его дыханию. Их губы ласкали друг друга, пальцы искали лица, пробегались по волосам, скользили по спинам. Кожа пылала влажным жаром. Поцелуи становились ненасытнее, совершенно отчаянными, а рывки навстречу друг другу − порывистее. Но вскоре взятый вслепую торопливый темп стал слаженным и обоюдным. Их тела окончательно вспомнили друг друга и задвигались в том идеальном ритме, в котором сплетались множество раз прежде. Ими двигал условный рефлекс, мышечная память. А в ласках уже не было ни изучения, ни робости. Не дозируя страсть, они брали друг друга с низведённым до животного уровня желанием. Как два спущенных с привязи первобытных существа поочерёдно поднимались на уровень безумия друг друга. Виктор лизал рот Мии, вызывая у неё стоны один за другим. Крепче насаживая на себя, он вжимал её грудной клеткой в матрас так сильно, что Мия была уверена: каждый мощный удар её сердца отдавался в его рёбрах. Из-за напора его веса у неё с трудом получалось полноценно вдохнуть. Но ей хотелось этой тяжести. Этой вынужденной изолированности. Пробегающая по конечностям дрожь была Мие знакомой. Она потерялась в упоительном миге, и тут же была подхвачена волной приятной слабости. Следом её прошибло импульсом чужого удовольствия, словно Мия стала проводником для эмоций Виктора. Стон его отдался гудением на её губах. Виктор содрогнулся внутри последний раз и покинул её, опустившись рядом на спину. Мия уютно спряталась под его боком, и её тут же сгребли в охапку. Она обняла Виктора в ответ, как если бы могла этим возместить потерю одиноких дней вдали от него. Её захватило. Так безгранично крепко, так по-настоящему. В порыве эмоциональной переполненности она сладко вытянулась в позвоночнике. Под одобрительное мурлыканье Виктор поцеловал её открывшуюся шею. И тогда Мия принялась подставлять участки тела, которые требовали срочной ласки. − Здесь? − его губы остановились у плеча, затем у сгиба локтя. − Тут, − Мия убрала волосы с затылка. Туда послушно опустились поцелуи. − Я тоже хочу. Виктор потянул её ладонь к местечку за ухом. − Вот здесь. Пальчиками. − Так? − она почесала чуть влажную кожу. Виктор блаженно прикрыл глаза, демонстрируя, как ему не хватало подобной немудрённой ласки. − Только девушки так умеют. − Да? И почему? − Ноготки. Мия хмыкнула, продолжив легонько скрести его кожу, опускаясь по линии челюсти. Напоследок ласково пощекотала под подбородком. − Ты кот. Остывая, они продолжали трогать друг друга: их общий давно отлаженный и сокровенный язык телесного взаимодействия. Мию всё ещё переполняло восторгом. Время отщёлкивало секунды, а это состояние не проходило. Хотелось сказать что-то значимое. Исторгнуть нечто не нуждающееся в долгих разъяснениях, особенном моменте или интонациях. Что-то простое и важное. − Я люблю тебя, − не было ни осторожности, ни неловкости в её словах. Они вызвали у Мии столько восхищения и радости, что она солнечно заулыбалась. Взгляд Виктора наполнился нежностью и глубиной. − И я тебя люблю. Мие казалось, она лучится изнутри. В стремлении быть ещё ближе она крепче приникла к мужскому телу. Быстрое биение чужого сердца ощущалось теперь прямо напротив её сердца. − Я люблю тебя! − горячо и нежно сказала она снова. − Я. Люблю! Тебя! Люблю. Виктор мягко улыбнулся, сложил губами те же самые слова. В эту минуту Мия любила не только его, его запах на своём теле и руках. Она любила и мир в придачу. Он весь целиком помещался в её необъятное сердце. Горячие густые волны любви плескались под его стенками. И эта стихия была такой мощной и абсолютно всеобъемлющей. Сознание не оформляло её постепенно. Это ощущение стало подобно проснувшемуся вулкану. И самое главное, стихия несла за собой ясное понимание, чего именно Мия хотела. Это желание заключалось в ком-то существующем, осязаемом. В человеке. Целый человек, которого она любит, прямо сейчас принадлежал ей. Он был частью того мира, что откликнулся внутри. Мира, которому, наконец, позволили праздновать свободу. Каждая частичка сердца Мии принадлежала Виктору. О любви хотелось кричать. Хотелось хохотать. Петь и танцевать. Хотелось дать заглянуть в своё сердце каждому желающему увидеть это чудо. Открыть грудину и доверчиво продемонстрировать то, что там живёт. Душу переполняло тепло, там сиял ослепительный свет. Это можно было бы назвать счастьем, если бы слово передавало хотя бы малую часть того, что Мия сейчас испытывала. Она думала, что уже прошла стадию слепого восхищения любимым человеком, а приливы нежности к нему если и будут возникать, то лишь по инерции и старой памяти. Но нет, её любовь горела, искрилась и росла, росла, росла, набирая силу. И было столько уверенности в том, что всё происходит так, как и должно. Ничего не могло пойти неправильно. Всё стало таким понятным, таким очевидно простым. Мия столько времени провела на искусственном дыхании, и вот наконец-то снова обрела нечто сокровенное и вернулась в жизнь, предназначенную для неё. Она уже никогда не будет прежней. И доля Виктора во всем её счастье была преобладающей. Он стал её проводником к самой себе. Она установила с ним нерушимую связь. То, что совсем недавно принадлежало только ей, неожиданно стало и его. Первый секс был позади. Самый порывистый, самый голодный. Мия откинула прилипшую к шее прядь и передвинула голову с подушки Виктору на грудь. Оттуда исходила умиротворяющая вибрация. − Мне бы сейчас не помешал душ. − Мне тоже. Виктор потёрся носом о её висок, прошептал: − Тогда отпусти меня. Мия собиралась вставить дежурную фразу о местонахождении чистых полотенец и зубных щёток. Вместо этого устроила своё бедро поверх мужского бедра. Через минуту Виктор сделал то же самое. Он смотрел на Мию тем знакомым взглядом, который она любила. Он всегда умел проявлять такую необычную сосредоточенность на ней. Как если бы придавал словам Мии колоссальнейшее значение. Как если бы вдыхал её голос в себя, боясь, что она вот-вот исчезнет. Именно это дарило ей ощущение собственной значимости и особенности. Мия поёжилась, почувствовав остывающую липкость на своих бёдрах. Движение послужило намёком, и тот ускорил расслабленное после секса сознание Виктора. Он поймал ту же самую мысль, что всплыла у Мии в голове. − Почему ты принимаешь таблетки? − Ерунда. Нет необходимости говорить об этом. Губы Виктора шевельнулись: какие-то слова едва не сорвались с них. Помедлив, он проговорил: − Пожалуйста, не давай таких коротких ответов. Очевидно, он беспокоился. Возникшая тема была антисексуальной, на вкус Мии, но избежать её не вышло. − У меня есть кое-какие нестабильности с циклом. Хотим с моим гинекологом вернуть его к полному порядку. Я подумала, что если начну разбираться со своими проблемами чуть раньше, чем это сделала моя мама в своё время, то сумею избежать её тяжёлого пути, когда захочу завести ребёнка. Вероятно, я временно на препаратах, а вероятно и нет, пока не знаем, − фраза могла только лишний раз подтвердить его нехорошие размышления. Поэтому Мия уверенно добавила: − В этом совершенно ничего катастрофичного. Не волнуйся. Правда, это не так страшно, как кажется. С минуту Виктор помолчал, переваривая её слова. − Хорошо. − И у меня никого нет. − Я спрашиваю не поэтому. − Я знаю, − Мия не дала интересующему её разговору завянуть: − Оказывается, я не могу встречаться ни с кем, будучи влюблённой в другого человека. Вот так. Твоя работа. Ты просочился в каждую сферу моей жизни, и мне уже совершено плевать, насколько я помешана на тебе. Виктор посмотрел на неё долгим ласковым взглядом. − Я тоже не стремился заводить новые отношения, ведь не считал себя свободным. Моя любовь оставила меня, и я прекрасно понимал, почему, но это не мешало мне знать, что моё сердце по-прежнему занято только ей. Он запечатлел бережный поцелуй на её ладони, а затем прижал кисть к своей груди. Подобная мелочь до сих пор оставалась для Мии удивительной и новой. − Ты наконец-то снова открыто смотришь на меня. Мне этого не хватало. Мия смущённо хмыкнула. − Ну, ты красивый. Виктор вложил свои пальцы в её руку, начав художественно водить ими по ладони. Касания быстро потеряли свою безыдейность. Они рисовали буквы. Мия читала по одной: «Я», «тебя», «люблю». − А я люблю тебя, − прошептала она. Хрупкий поцелуй замер между их губ. Ленивая ласка растянулась на следующий час. И они дали себе этот час, забирая у времени − своего должника − всё потерянное, что ещё могли наверстать. . − Я думаю, наши отношения идут под откос. Нет прежней романтики и трепетности, мы больше не держимся за руки. Зрительный контакт и тот большая редкость. Даже сейчас ты не смотришь на меня… Через v-образную позицию своих ног Мия увидела, как темноволосая голова замерла. Виктор поднял озадаченное лицо и с несвойственным ситуации прагматизмом поведал: − Милая, я сейчас несколько занят… − Прости, − Мия похихикала, − просто всегда хотела сказать эту шутку. Прости-прости. Виктор нахмурился, но, тем не менее, улыбнулся. − Ты извлечёшь повод для веселья при любых обстоятельствах, не так ли? − Я правда пыталась сдержаться, но никак не вышло. Продолжай, пожалуйста, это прекрасно. Мерное скользкое кружение языка вернулась. Мягкий темп дразнил Мию до безумия. На этот раз Виктор изменил свой подход. Он начал с проникновения языком между складок, поддевая нежные краешки её входа, а затем, когда Мия была готова, переместил ласку на центр удовольствия. Внимательность рта была идеальной, точно исполнитель обладал телепатией. Пальцы натягивали кожу там, где нужно. Поняв по дыханию Мии, что финал близко, Виктор начал усерднее толкаться и постукивать в точку удовольствия кончиком языка. Упругий, плоский, такой прекрасный в своём танце, он не уставал. Упираясь пятками в кровать, Мия отчаянно подалась вперёд в попытке приблизиться к источнику ласки и наконец облегчить собственное положение. В животе скручивался клубок, напряжённость становилась сильнее из-за намеренно оттянутой разрядки: в самый пиковый момент Виктор вновь замедлился. Осторожно прошёлся сомкнутыми губами по истекающим соками складкам, собирая влажность. Затем, высунув язык, забрался между ними. Иногда Виктор делал что-то, от чего вибрация передавалась по обнажённой беззащитной коже подобно мурашкам. Он двинулся выше. Наконец, снова остановился возле самой яркой точки удовольствия и принялся трогать её уже более твёрдым языком, иногда чередуя с посасывающими движениями. Нижняя челюсть работала как дополнительный ресурс стимуляции: Виктор просто мастерски двигал подбородком. Пальцы Мии зарылись в чёрные волосы, царапнула кожу головы. − О боже! Боже! Господи, ты, чёрт возьми, серьёзно? Ни на что стороннее Виктор не реагировал, продолжая свой чувственный глубокий поцелуй. Темноволосая голова покачивалась и покачивалась в такт языка. Возбуждающее зрелище. В этот момент Виктор полностью обладал Мией. Безусловно, она всегда знала, что он хорош в этом деле и великодушен, но каждый раз, попадая под его оральную ласку, переживала нечто похожее на открытие. Никаких неприятных или лишних манипуляций, которые не доставляли удовольствия. Никакой агрессивности, возни или спешки. Только сменяющие друг друга плавные и активные движения, заставляющие пульсировать и жаждать прикосновений ещё и ещё. Скольжение языка снова начали вызывать неконтролируемые содрогания. Нежность Виктора переросла в настойчивость и интенсивность. Мия стиснула пальцы ног и рук, простыня под ней захрустела. Виктор поглаживал низ её живота, там, где характерно скапливалось удовольствие. Внутри всё отзывчиво задрожало от сладкого напряжения. Мие показалось, каждая её клеточка постепенно вовлекается в процесс, становится его проводником. Тело пропустило наслаждение от макушки до кончиков сжатых пальцев, по всем нервным окончаниям сразу. В животе закрутилась спираль, медленно унося Мию в свой поток. − Ах-х-х, боже, обожаю тебя. Прикосновения Виктора плавно приобрели осторожную нежность, неуловимость. Трение понемногу сошло на нет. И финальной точкой по обыкновению стал завершающий поцелуй. Щека ненадолго прижалась к колену Мии. Затем Виктор выпрямился, погладил костяшками пальцев её чувствительную зону около сгиба бедра. Мия знала, что сейчас чрезвычайно влажная и открытая, но любование ею в таком состоянии как и прежде позволили ей почувствовать себя желанной и красивой. В голове воцарилась гудящая пустошь со скачущим мимо перекати-полем. − М-м-м. Великолепно. Спасибо. − Спасибо? − хныкнул Виктор, ложась рядом. − Ты милая. Мия перевернулась на бок, обняла его за руку. − Я просто хотела сказать… с тобой я всегда чувствую себя совершенной. В знак признания Виктор изогнул губы в улыбке. − Так и должно быть. − Хах. Это ты хотел сделать комплимент мне, но похвалил в итоге себя. Перебросив ногу через его бёдра, Мия села сверху, потёрлась о Виктора всем телом. Головка соблазнительно скользнула по её животу, оставив за собой длинный сверкающий след. Как оказалось, своим поступком Мия только призвала злое возбуждение Виктора. Уже через секунду она лежала на спине и смотрела на него со смесью удивления и предвкушения. Виктор сразу взял ритм. Разомлённая после разрядки, Мия была готова даже к самым интенсивным темпам. Виктор притягивал её к себе требовательно, собственнически. Мие нравился его бурный темперамент в постели, этот напор, это настойчивое завладение. Захотелось поощрить Виктора грязными разговорами. В самый разгар его страсти зашептать на ухо что-то возбуждающее, откровенное. «Мне нравится чувствовать тебя в себе» или «Он такой большой» − парни это любят. Но она сказала куда более интимную вещь: − Я так по тебе скучала. Рот её тут же захватил его губы, язык погрузился внутрь, имитируя ритмичные толчки бёдрами. − Люблю, когда ты так настойчив. Мне приходится перехватывать инициативу, чтобы хоть немного поучаствовать, но ты всё равно отбираешь её у меня. Люблю, когда наступает момент для твоей дозы удовольствия, и ты намерен получить её. Потому что так остро чувствую, как ты хочешь, как нуждаешься во мне, как ко мне стремишься… Виктор встал на колени и направил бёдра Мии за собой. Оставшись неудовлетворённым сменой позы, он одним гибким движением поднялся с кровати и подтащил Мию к краю матраса. Несколько минут Виктор пробовал это положение, но и оно его не устроило. Тогда он потянул Мию за руки. Она механично покинула кровать и быстро зашагала за ним как в плотном дурмане. Мужские ладони оторвали её от пола. В неустойчивости Виктора чуть шатнуло, но он стойко донёс Мию до ближайшей поверхности и в каком-то диком порыве усадил на комод. Кости таза Мии немного заныли от боли. Её заставили лечь на столешницу. Она не представляла, как Виктор собирался действовать. Но на удивление, роста ему хватило: его пах расположился прямо напротив её раздвинутых ног. Ведомый нарастающим нетерпением он снова вошёл в пульсирующее нутро и задвигался. Что-то упало с комода со звонким дребезжащим звуком. − Прости, − пробормотал Виктор, впрочем, не остановившись. Держа ошеломлённую Мию за талию, он продолжал раздвигать собой тугие мышцы. В какой-то момент ему понадобилось приподнять её ноги и сделать несколько толчков, чтобы погружаться увереннее. Он концентрировался на собственных ощущениях, двигался точно, стремительно, но не суетясь. Иногда чуть сильнее насаживал на себя доверчиво предоставленное тело. Иногда нырял ладонями под ягодицы Мии и стискивал их до сладко-зудящей боли. Виктор полностью управлял процессом, негрубо, но крайне настойчиво. Потолок перед взором сотрясающейся Мии колебался, вид его шёл помехами. Румянец начал перебираться на её шею и грудь. Она лежала точно на предметном стекле. Она была объектом пристального внимания Виктора, объектом его использования. По всему, он даже не уловил, насколько уязвимой она себя чувствовала. Он разводил её ноги шире. Требовательно, без особых церемоний. Мия была достаточно гибкой: благодаря отличной растяжке физически поза оказалась ей по силам. Но эмоционально она далась Мие с трудом. Её положение было слишком открытым и интимным. Мия догадывалась, как сильно налилась внизу и как всё это буквально на виду сейчас. Тем не менее ей нравилось, что Виктор смотрел. Единственный человек, который имел значение, мог вызвать у неё стыд подобного рода. И единственный человек, которому она могла бы продемонстрировать всё, что он хотел. А хотел он сейчас именно такой уровень близости, настолько откровенной связи между ними. И всё же это было слишком развратно, слишком обескураживающе и внезапно. Слишком прямо-в-лицо. Необычное состояние Мии не поддавалось никакому осмыслению. Полная сомнений в себе, она не знала, нужно ли им остановиться. В ней было столько же желания, сколько и неодобрения. − Вик? Он почувствовал, как её живот напрягся. − Я делаю тебе больно? − Нет. Ничуть. Но меня всё это жутко смущает сейчас. Мия ждала, что он скажет: «Прочь смущения. Мы здесь одни» или что-то похожее. Но Виктор криво усмехнулся и уверенно ответил: − Это уже не моя зона ответственности. Он продолжил с методичной точностью направлять движения своего тела, приподнимая и покачивая Мию, вгоняя себя дальше. Чрезвычайно бодрый, будто вознамерился действовать в слепом вожделении, пока стыд не погаснет в её глазах. Происходящее отлично описывало определение «взять». Мия на себе прочувствовала, что значит «быть буквально нанизанной на вертел мясом». Но отсутствие сдержанности Виктора после её замечания завело Мию только сильнее. Ей, чёрт возьми, понравилось, что он не остановился, даже не притормозил и не дал ей времени разобраться в себе. Будто знал лучше, что Мие на самом деле нужно сейчас. Весь её заторможено-покорный вид намекал, что внутри Мии идёт какая-то внутренняя борьба. Это могло заставить Виктора сомневаться в правильности своего ритма. Но Виктор не засомневался. Он крепко держал дрожащую Мию на своём члене, наслаждаясь её покорностью. Его действия оставались точны и расслаблены. И в глубине души Мия знала, что вскрикнула бы в несогласии, пойди Виктор на поводу её сомнений. Стоило списать чувства стыда на долгий перерыв в сексуальной близости с этим человеком. Вот только у Виктора, судя по всему, не было никаких барьеров на этот счёт. Как если бы он всегда считал Мию своей, и никакая разлука это не изменила. Мия вдруг ощутила, что готова позволить ему взять её, как он пожелает. Это было не потакание чужой страсти. Это была игра, которая подогревала и её кровь. Невероятно сближающий процесс. И эмоционально, и физически. Влага ощущалась на коже внутренних бёдер всё больше. По окончанию Мия всерьёз ожидала увидеть под собой большой мокрый след на комоде. Она мучительно покраснела сильнее. Не то чтобы ей было присуще ханжество. В любовных прериях Мия считала себя довольно раскованной и открытой для экспериментов. Но для некоторых естественных вещей она бы предпочла уединение. И всё же разум так и не включил красный сигнал тревоги. На фоне общей неловкости Мия неожиданно для себя испытала внезапный прилив гордости из-за возможности продемонстрировать Виктору всю себя. Лучшее средство справиться с чем-либо − позволить этому случиться. Вот она, просто вся напоказ. Мокрая, открытая, распятая. Покорность всегда была для неё вещью неосознанно неуловимой, но подсознательно манившей к себе. И благодаря Виктору это интимное таинство однажды добыло её сердце. Доверяя своей интуиции, Мия сосредоточилась на процессе. Разрешила брать себя, подминать, позволять чужим рукам и глазам изучать её, где им заблагорассудится. Мия понимала, что вряд ли получит свою разрядку: в таких условиях слишком много ей мешало. Зато появилась возможность прочувствовать происходящее и поймать удовольствие исключительно от процесса − странное, острое, необыкновенное. В комнате стали отчётливее слышны шлепки плоти о плоть. Стыд Мии постепенно уступил место восторгу близости и азарту. А приступ неуместной скромности притупился ощущением неизведанного. Казалось, Мия попала в одну из своих самых откровенных фантазий, о которой даже не подозревала: быть использованной так откровенно и первобытно. Колышущаяся от толчков грудь приобрела чрезмерную чувствительность. Любое прикосновение к ней сейчас стало бы слишком острым. К счастью, Виктор был поглощён совсем другим. Он следил за тем, как двигается внутри, как появляется и исчезает в Мие дюйм за дюймом, подобно хорошо смазанному поршню. Под его стеклянным взглядом Мия ощущала себя эскимо, которое готовы облизать сверху до низу. Виктор был для неё необычайно привлекательным сейчас, достигшим тотального совершенства. Мышцы пресса красиво сокращались от каждого толчка. Крепкие плечи соблазнительно напряглись. Влажная капля блестела у виска. Мие захотелось снять её губами. Она попыталась приподняться на локтях, но едва пошевелилась, как мужские руки легли на её туловище, удерживая на месте. Тогда последняя хлипкая стенка сопротивления рухнула. Мия начала покачивать тазом навстречу Виктору, вгонять его в себя глубже. Красивый перелив голоса и совсем тихого вздоха стал её наградой. Стоны Виктора всегда были хоть и не громкими, но очень открытыми. Вокруг стало жарко как в джунглях. Пахнущий мускусом воздух приобрёл густоту, насыщенную тягучесть. Мия сжала пальцы ног, а затем потянула носочки. Спина её изогнулась, поверхность деревянного комода царапнула лопатки. Мия стала точно оголённым проводом. Каждое вторжение дарило ей сладкое чувство собственной тотальной покорности. От Виктора уже шла тяжёлая энергетика. Несколько движений, и он поймал подходящий для завершения ритм. Скользкие короткие выпады внутри Мии сбились. А затем раздался красивый яркий стон − чистая и сложно восходящая гамма гласных. Ослабнув, тело Мии стало мягким и податливым, будто тряпичным. Всё ещё соединённый с ним, Виктор чмокнул область между грудями. Затем, целуя в губы, приподнял Мию, снимая с комода. Он обхватил её волосы у корней, запрокидывая голову. Твёрдый узкий кончик трепетно живого мускула проник между губами в ещё одном крепком поцелуе. − Я не слишком увлёкся? − Нет. Физически всё было отлично. А вот эмоционально это стало для меня очень интенсивным испытанием. Виктора её траблы со стыдом так и не встревожили. Он проводил Мию в кровать и помог удобнее устроиться. − Ты само совершенство, − её щиколотку погладили большим пальцем, губы поцеловали подъём, а затем − у свода стопы. Прикосновения не были сексуальными. В них заключалась только нежность, забота и желание близости. Вскоре Мия прижалась к уютным контурам тёплого, дарящего чувство безопасности тела. Одной рукой Виктор крепко обнимал её, а второй нежно поглаживал затылок. Впрочем, уже совсем скоро ласка спустилась по спине, направляясь к паху. Мия мягко отстранила от себя чужие пальцы. − Я уже получила свою порцию удовольствия. − Но я тебя распалил. Виктор всегда следовал тактике секса «тебе − мне». Обмен должен быть полноценным. − Я пока не хочу. Правда, не надо, мне и так было хорошо. − Ну и ерунда… − Не ерунда! Он недовольно смежил веки. − Когда моя мужественность усохнет, тогда и будешь использовать эти дурацкие фразы: «Ничего страшного, мне и так понравилось, спи, я всё равно устала». Мия расхохоталась. Заявление Виктора подразумевало их совместные долгоиграющие планы, было взглядом в общее будущее. Мысль об этом согрела её сердце. Виктор снял с запястья часы и отложил их на прикроватную полку. − Хочешь есть? − спросила Мия, мельком заметив время. − Немного позже. . Ночью шёл дождь. Сквозь сон Мия слышала частый стук капель по окнам. Зато к утру всё кончилось, не оставив от себя и следа. За окном занималась заря, подсвечивая колонны зданий. Через приоткрытые балконные двери в квартиру прилетела свежесть. Ветер едва шевелил шторы, блики солнца бродили по стеклянным поверхностям комнаты. Сомкнутых век коснулся свет, будя Мию мягко и плавно. Простыни были согреты теплом двух тел, одеяло сбилось где-то в ногах. Рассыпанные по подушке медные волосы уходили к изголовью кровати, обнажая шею. И по этому чувствительному участку струилось чужое дыхание. Мия поймала себя на приятной мысли: ей очень нравилось снова делить с другим человеком пространство своей постели. Проснувшись на семь восьмых, она пошевелилась. Усталость в суставах и мускулах тут же дала о себе знать. Грудная клетка Виктора расширилась и осела, как бы давая Мие место, впуская в себя. Она снова поёрзала. В область её ягодиц упирался красноречивый контур. Он был ощутим даже через ткань разделяющей их простыни. Бёдра Мии подались назад. Виктор вновь вздохнул, просыпаясь, чмокнул Мию в острый холмик позвонка на шее. Кончики пальцев сдвинулись с талии, закружил вокруг сосков, лаская и мягко обхватывая напряжённые бугорки. И когда обнажённое тело Мии отреагировало и нетерпеливо завозилось на месте, рука нырнула ниже, чтобы зайти сзади и оттянуть ягодицу. Мия подставилась навстречу. Виктор потолкался около податливого колечка входа. Дразня и лаская его круговыми скользящими движениями, он плавно вошёл и задвигался неторопливо, с ленцой, без ярко выраженного ритма. Поднимаясь на колени, Виктор утянул Мию за собой и вернулся в её тело уже с более уверенным темпом. Уютный секс стал порывистым. Жар и испарина мгновенно укрыли кожу. Мия поднялась с четверенек, чтобы вжаться спиной в твёрдую грудь. Ягодицы впечатались в пах, бёдра активнее закачались навстречу толчкам. Внизу всё ярко запульсировало, предвещая скорое удовольствие. Мию скрутило дугой. − О боже! Она соскользнула с Виктора, пересев ему на колено. Пара поцелуев упала на трясущиеся плечи. Мия задушенно промычала, подав сигнал подождать, пока она не уймёт судорожную дрожь. И только перетерпев накатывающую волну, снова принялась усаживаться на член. Не отошедшее от сна тело было мягким и податливым, разум работал немного рассеянно. Мия едва ли могла контролировать то, что происходит с ней. Ещё с десяток размеренных движений, и она снова убежала, перенеся трясущиеся бёдра на матрас. − Чёрт, чёрт! − прошептала в свои скрещённые перед лицом руки. Её догоняла слишком скорая разрядка. Мия же хотела растянуть процесс, потоптаться около сладкого ожидания. Хотя идея изначально была почти нежизнеспособна: заниматься любовью с бабочками в животе и что-либо контролировать − вещи несовместимые. Вихрь наслаждения снова отступил, приглушив свои краски. Мия подалась назад, прося Виктора вернуться. На этот раз она принялась активнее подмахивать. Нарастающие движения полностью заполнили её. Поцелуи растягивались одним литым созвездием и ложились на кожу её шеи и плеч. Гладкая и идеальная по своей форме и размеру головка гладила переднюю стеночку так правильно, особенно, когда Мия слегка прогибалась в пояснице. Виктор ласкал её, придерживая за талию, и Мия издавала воздушные едва уловимые постанывания. С ней так аккуратно, так бережно и невесомо обращались, зная, что утром телу не нужно большего. И оно с удовольствием откликалось в ответ. Моё тело знает тебя. Вокруг кровати повис плотный знойный воздух. Нарастали тяжёлые дрожащие вздохи, смешанные со звуком скольжения и шлепков. Лежащая на животе Мии мужская ладонь точно почувствовала под собой бурю зарождающейся разрядки. Она слегка надавила основанием на пах. А затем Виктор низко и звучно простонал с Мией в унисон. Движения утихли, оставив после себя удовлетворение и тишину, наполненную лишь учащённым дыханием. Пульсировало в обессиленных мышцах, шумело в ушах, горело на кончиках нервных окончаний. Спустя минуту две пары конечностей переплелись, почти сливаясь во что-то единое целое. Мия уткнулась носом в шею Виктора, вдохнула этот одуряющий неповторимый запах любимого человека, который, казалось, давно стал частью её самой. Виктор поцеловал подхваченную прядку медных волос. От трепета у Мии перехватило дыхание. Какое-то время они так и лежали, не сказав друг другу ни слова. Мия ощущала одуряющую сопредельность с этим человеком. Все мысли, каждая клеточка её тела вызывали жгучее желание обладать Виктором. Оказывается, любовь − не равномерное состояние. А переживание волнообразное, со свежими мощными приливами. − Я ни к кому такого ещё не чувствовала. Мия пожалела о словах в ту же секунду, как те покинули её рот. Теперь Виктор подумает, что обязан ответить тем же, а значит − солгать. Но Виктор молчал. И Мия не понимала, расстроило ли это её. Неопределённая эмоция наверняка оставила отпечаток на её лице. Мия мысленно поблагодарила случай, что Виктор его не видит. Тишина провисела долго. Мия испугалась, что они с Виктором откатились назад к тем дням, когда избегали напоминаний о необходимости поговорить. Но быстро избавилась от бесполезных мыслей, что полезли в голову. Она не позволит этой кучке недоразумений разрушить нечто настолько важное ей. Подняв глаза, Мия обнаружила, что Виктор не выдерживает молчание, а просто спит. . На постели царил хаос из одеяла, простыней и подушек. В центре композиции расположились двое. Мия всё больше утверждалась, что они с Виктором достигли какой-то противоестественной привязанности. Ленивые поглаживания сменялись пустопорожними бытовыми историями, и обратно. Это был высший момент эмоционального и физического слияния, идеальный баланс ласки и общения. − Мне нужно съездить домой. − Не-ет, − простонала Мия с театральным трагизмом. − Ну началось! Только не это, пожалуйста! Я не выдержу… − Чего не выдержишь? − Ты знаешь. − Не знаю. − Хочешь, чтобы я вслух сказала? − Пожалуйста. − Я не смогу теперь отлучиться от твоего тела. Губы Виктора искривились в хитрющей ухмылке. − Я ненадолго, просто взять одежду… − Зачем она тебе? − Моя превратилась в сущий кошмар, я же не соизволил просушить её как следует. − Но я не хочу, чтобы ты одевался, − Мия забросила на талию Виктора ножку, по-кошачьи потёрлась о него. − Одежда сейчас − это контрпродуктивно. Тихий смех пророкотал в его груди. − Как ты относишься к людям, которые ничего не носят дома? − Отношусь. И тем не менее… Мия не дала ему закончить. Новый поцелуй получился жарким, манящим, похожим на первый шаг к сексу. На самом деле она ничего такого не подразумевала и целовала исключительно потому, что хотела этого всё ещё очень сильно. Ни о какой пресыщенности и речи не шло. − Предположим, я одолжу тебе что-нибудь из одежды. Тогда ты никуда не уйдёшь? Виктор хмыкнул, лениво улыбаясь. − Любопытно, как на мне будет смотреться твой второй размер. − У меня куча всякого барахла, вероятно, найдётся и что-то твоё. Только мужского белья у меня точно нет. Могу одолжить свои трусики. − В белье дома я не нуждаюсь. Ему я предпочитаю пижамные брюки. − Думаешь, я забыла подобные вещи о тебе? Прошло не так много времени, чтобы твои привычки напрочь вылетели у меня из головы. Если ты забыл меня гораздо раньше, то по себе не суди! − Я скорее забуду своё имя, чем тебя. Мия провела языком по верхней губе Виктора, скользнула по гладким зубам. − Скажи, что тебе никуда не нужно идти! − Мне никуда не нужно идти, − послушался Виктор. Глаза его помутнели от поцелуя. − Повтори. − Я никуда не ухожу. Нет сегодня ничего важнее тебя. − И это затяжное безделье не отнимает у тебя много ресурсов, не так ли? − Ничего такого. − М-м-м, отлично, просто чудесно… О! О нет! − спохватилась она вдруг. − Что? − Ной! Он же совсем один! − Ты серьёзно? − Виктор неверяще моргнул. − Я, по-твоему, совсем бессердечная? Малыш остался совсем один на все эти дни! Что ты улыбаешься, я не шучу! − Так мило, что ты беспокоишься о моей собаке. − Я люблю его. По-своему, но люблю. − Он тебя тоже. По-своему, − Виктор чмокнул её лоб. − Не переживай. Я написал Артуру ещё вчера. У него в выходные нет дежурства, за Ноем он присмотрит. − Когда ты только успел? − Пока ты спала. Кстати, ты сопишь во сне. − А? Нет! − Ну, чуть-чуть. − Нет же! − Ты просто сильно устала. − Я не устала, − её голос засочился игривыми нотами. − А как Артур попадёт в твой дом? − Когда-то, ещё в Амстердаме, я решил доверить именно Артуру дубликат ключей от своего жилища. Пусть это станет доброй традицией и здесь. Тем больше, что она уже приносила свою пользу. Артур однажды спас мне жизнь, вовремя оказав первую помощь. Мия не собиралась спрашивать подробности. Есть вещи из прошлого Виктора, которые были ей любопытны и даже принципиально важны. Но эта часть его биографии не входила в список. От неё Мия всегда чувствовала, как сильно жжётся в груди. − Вы с ним подружились, он поделился со мной. − Да, я увела твоего бро. Но последнее время навалилось столько дел, мы почти не виделись. Как он? − Всё хорошо. Ждёт Софию, она скоро приедет на какое-то время в США. Хочет предложить ей съехаться. − Да неужели?! Артур вспомнил, что у него есть яйца? − С одной стороны, я его понимаю. Он всегда считал себя временным спутником, и София его в этом не переубеждала. Вероятно, стоило бы. − Но ничего не мешало и ей думать о себе как о временной девушке. Артур должен был хотя бы предложить Софии поехать за ним, а не решать за неё, чего она хочет… − Там в самом деле ситуация не так однозначна, как может показаться… − Я догадываюсь, − Мия погладила губами губы Виктора, быстро отыскала во рту нерешительный язык. Воспользовавшись его пассивностью, она аккуратно всосала кончик в свой рот и замычала от удовольствия. Впрочем, посетившая разум мысль заставила Мию с влажным звуком прервать ласку. − А где мотоцикл? − На твоей стоянке… − Ты всё успел, такой хитро сделанный… О боже, о нет! − снова перепугано спохватилась она. − Я же забыла о еде! Ты хочешь есть! Ей следовало позаботиться о пище ещё несколько часов назад! Они занимались очень энергозатратным делом до середины ночи, да ещё и с утра… − А ты разве не проголодалась? − Я успела кое-что перехватить, пока ты дремал, − Мия выбралась из кровати и заозиралась по сторонам. − Я долго спал? − Нет. И всё нормально. Ты отлично потрудился и заслужил немного отдыха. Сейчас что-нибудь закажу. − Подойдёт то, что у тебя есть. − Эм, ничего? − хохотнула Мия. − Прямо совсем? − Ну, ты не хочешь суп из консервной банки, уверяю. − Да, пожалуй. Мия отыскала в своей сумочке телефон. Палец смахнул с экрана столбик уведомлений. − Как насчёт сочных чудовищно калорийных бургеров? Нет, бургеры были вчера… Азиатскую кухню? Лапшу, том ям, мисо суп? Суши? Виктор сел в постели. − Выбери что-нибудь на свой вкус, а я пока загляну в душ. . Со стороны ванной комнаты доносился плеск льющейся воды. Проходя мимо, Мия прислушалась, пытаясь понять, почему звук такой приглушённый. Причина обнаружилась сразу же: дверь оказалась заперта. Досадуя на то, что забыла предупредить Виктора не замыкаться, Мия без особой надежды нажала на ручку. Разумеется, заклинило. А значит, при выходе Виктора ждёт проблема. Но Мия сталкивалась с ней уже которую неделю, поэтому на этот случай припасла отмычку. С минуту она поковырялась в завёртке, снова безуспешно нажала на ручку. Шум воды почти сразу же стих, дверь с той стороны открылась. На пороге стоял Виктор, придерживая на бёдрах полотенце. Капли стекали с его влажных волос на плечи, бежали по телу. Он с вопросом уставился на Мию. − Что? − Что? − не поняла она. − Ты ломилась ко мне, − объяснил Виктор. − А, я просто подумала, ручку заело. Это с ней теперь часто. Если такое происходит, то открыть дверь можно только отмычкой. Запасная есть в шкафчике, но я подумала, ты не найдёшь и, ну, застрянешь там на веки вечные, хах. − А я уж решил, стряслось что-то серьёзное. − Да нет, всё под контролем, − Мия спрятала отмычку в карман шорт. − Эм… Я заказала поесть. Сразу с запасом, так что имей в виду, ты остаёшься со мной до конца выходных. − Что за блестящая идея? − поддержал Виктор, но, судя по тону, был всё ещё немного озабочен внезапным вторжением в личное пространство. − Угу. Еда приедет в течение получаса. − Здорово. Спасибо. Мия скромно улыбнулась. Виктор тоже дёрнул уголками губ. − Я пойду закончу, идёт? − Ладно. Едва он потянул дверь на себя, Мия шагнула в проём и затаилась в терпеливом ожидании. − В чём дело? − уточнил Виктор. − Хочешь ко мне? − Нет, всё нормально. Отдохни от меня хоть где-то. Виктор покивал, задумчиво глядя на неё. Мия приняла скромную позу, спрятав руки за спиной, и немного покачалась на пятках. − А зачем ты вообще закрыл дверь? Вопрос поставил Виктора в тупик. − Я не знаю… А не надо было? Мия начала равномерно наступать. Эти вкрадчивые шаги выглядели хищно, что едва ли вязалось с её натурой. − Может, всё-таки, хочешь присоединиться?.. − Виктор никак не мог угадать её настроение. − В другой раз. Она всё приближалась, отвоёвывая пространство, и Виктору ничего не оставалось, кроме как позволить ей войти в ванную. Мия подобралась почти вплотную, и ему пришлось встать к стене. Виктор явно ощутил некоторое давление и тесноту. − Ты такой мокрый, − ладошка беглой лаской скользнула по мужской груди. − Да, я ведь принимал душ. Пока кое-кто не начал выламывать дверь. Мия прикусила смеющиеся губы. − А почему ты вышел в полотенце? − полётный голос, ясно намекающий на шальные мысли в голове, окончательно озадачил Виктора. − Мия… − протянул он, блеснув глазами, − что происходит? − Ты был прав. Это будоражит. − Что именно? − То, что я одета, а ты нет. Теперь я знаю, почему тебе всегда нравилось меня разоблачать подобным образом. Я чувствую твою уязвимость, и это очень заводит. Её осенила блестящая, обострённая желанием идея. Пальцы провели по мужским ключицам, описали круг по подтянутому животу. А затем игриво пробежались по краю закреплённого на бёдрах полотенца. Приняв немое предложение с интересом, Виктор позволил снять его с себя. Мия медленно опустилась на колени. Зрачки Виктора расширились, вбирая в себя радужку. Судя по вспыхнувшему в них огню, фантазия у него успела сработать. − Испытание уязвимостью бывает очень ярким. Я покажу тебе, хочешь? − Да, теперь тебе придётся мне показать, − рука в поощрении заскользила по щеке Мии. Для удобства она сунула полотенце себе под колени. Следом прижалась губами к животу и стала посасывать вкусный участок у тазовых косточек, чередуя поцелуи с нежными прикусываниями. Виктор пах исключительно мылом, но ей всё равно очень понравился вкус его кожи. Рука аккуратно обхватила твердеющий член, сдвинула крайнюю плоть, поводив большим пальцем по увлажнённой вершинке. Взглянув наверх, чтобы оценить реакцию Виктора, Мия увидела сложное соединение эмоций. И оно только усилилось, стоило ей наклониться вперёд. Язык пощекотал отверстие на головке, ощутил её горячую упругую шелковистость. Виктор начал немного извиваться в крепкой хватке. Мия замерла, и колебания под её ладонью тоже послушно прекратились. Только тогда она продолжила. Плотное кольцо пальцев стала пронзать налитая горячая плоть. С новым упорством Мия покружила языком около прорези на головке и, покачивая головой, направила член глубже. В избытке чувств она случайно всхлипнула и немного покраснела от незначительного смущения. Чуть помедлив, Мия скользнула языком от основания до венчавшей член головки. Виктор ощутимо вздрогнул. Ах да, так не стоило делать. Придержав Мию за голову, Виктор увёл её ласку в нужном направлении. Внимая его просьбам, Мия стала чередовать волнообразные движения с мягкими посасывающими фрикциями. Судорожное дыхание и ясный блеск моментально остекленевшего взгляда Виктора вдохновляли её. Рука на волосах расслабилась, неуверенно опустилась. И тогда Мия взяла чужую ладонь и вернула её к своей голове, дав Виктору разрешение руководить процессом. Он тут же без грубости сжал в кулаке её пряди. Слегка надавил на затылок, показывая, насколько нужно быть активной и предельно сосредоточенной. Это заставило Мию внутренне улыбнуться − такой знакомый ей импульс в исполнении этого человека. Позволив ему зафиксировать свою голову и проявить доминацию, Мия стала ласкать твёрдую распалённую плоть так, как он любит. Слегка пружиня головой и продвигаясь вперёд-назад, она мягким упругим посасыванием направляла Виктора всё глубже. Сбивалась, только когда он случайно попадал в корень языка. Присоединив к своим действиям руки, Мия слегка сжимала член, поглаживала его по всей длине одновременно с вращательными движениями своего языка. Она подняла глаза и увидела, как лицевые мышцы Виктора полностью расслабились. В паху у неё тут же сладко заныло, словно чистое, сильно концентрированное желание вливали ей по венам. Взяв усиленный темп, Мия начала с нажимом водить губами вверх и вниз и ускорила возвратно-поступательные движения своего кулака. Она придерживалась этого темпа, пока не почувствовала отчётливое напряжение Виктора. Его грудная клетка начала быстро вздыматься и опадать. В предупреждении он прикоснулся к щеке Мии, слегка потянул её голову от себя. Она не отстранилась, только вновь подняла глаза. Это было запредельное зрелище, от которого в животе тут же возникли колкие мурашки. Виктор красиво запрокинул подбородок, чтобы через секунду опустить его и посмотреть на Мию сквозь заслон ресниц. Тёплые выстрелы брызнули на язык. Когда последние капли смешались со слюной, она проглотила всю влагу. Мия нехотя откинулась на пятки. Было немного жаль заканчивать их с Виктором близость. Склонившись, она потёрлась влажными губами о контуры члена. Такой горячий. Хотелось попробовать, каков этот жар на вкус теперь, хотелось снова касаться его, ласкать и изучать. − Ещё, − Мия собиралась спросить, но получился вовсе не вопрос, а нечто между требованием и просьбой. От собственной идеи даже руки задрожали. Не дожидаясь активного согласия, она снова принялась делать Виктора твёрдым. Он выдохнул медленно, будто с большим трудом. Пощупал лицо Мии. Если это и был протест, то, несомненно, очень-очень слабый. А если уж это был эмоциональный порыв, то очень откровенный и горячий. Собственный язык показался Мие слишком грубым для чересчур чувствительной кожи головки. Она набрала на него больше слюны и провела её ровным длинным движением по кругу. Не спешила. Просто увлажняла, оставляя на коже мокрые ниточки. Вскоре мягких ударов языка и терзающих плоть быстрых одиночных касаний стало мало. Желая добиться от Виктора более яркой реакции, Мия начала ускоряться. От интенсивной стимуляции он окончательно окреп. Затем к языку и губам присоединились зубы: они осторожно щекотали и подразнивали, пока пальцы Мии поглаживали Виктора между ног, сжимая и взвешивая восхитительно тёплую бархатистость кожи. Никогда прежде ей не приходилось так долго держать рот открытым. Туго пережимая губами, Мия пускала Виктора в самое горло и глухо постанывала. Вибрация. Жар. Нежная сжимающая глубина. Тесное кольцо губ то погружало Виктора во влагу, то освобождало. Вверх. Вниз. Вверх и вниз. Пальцы его вновь легли на медные волосы. Голова Мии охотнее задвигалась. Обхват губ стал ещё крепче, а движения − почти агрессивными. Но Мия быстро сбросила этот грубый темп, боясь оставить на уязвимой коже синяки, засосы и другие отметины. Тяжёлое дыхание Виктора прерывалось совсем тихими стонами. Ладонь лежала на макушке и почти не контролировала: Мия и так действовала очень старательно и как ему нравилось. Её тело сводило от сладкого напряжения. О собственном желании свидетельствовала влага на сжатых бёдрах. Это было ощущение на грани сознания, тонкое и совершенное. Бархатисто обволакивающий стон щекотнул слух, пенным кружевом послал в тело Мии волну эмоционального удовольствия. Она любила эти секунды, когда Виктор показывал лицо, переполненное жизнью, светом и испытываемым наслаждением. Ради этого она могла бы повторять свою ласку бесконечно. Это продлилось дольше, чем в первый раз. Но даже отшлифованная выдержка, в конце концов, изменила Виктору. Поймав приближение сладостной судороги, он вновь коснулся лица Мии, но она продолжила, пока в её язык не толкнулся выплеск. По венам Мии растеклись эйфорические пузырьки. Второй подход выжал из Виктора все силы. Он осоловело поморгал, фокусируя туманный взгляд. Облизнув губы, Мия механично потёрла тыльной стороной ладони покрасневший рот. А затем с бодростью, на которую была сейчас способна, встала на ноги. Приподнявшись на цыпочках, Мия решительно прильнула к расслабленному телу Виктора. Он окончательно отмер, и развернув Мию к стенке, напористо поцеловал. Их прервал звонок в домофон. − Доставка, − с предвкушением сказала Мия будничным голосом. . Вкуснее суши она ещё не пробовала. Солоноватый нежный кусок рыбы в отличном сочетании со сладким рисом таяли во рту. Таская палочками еду из пенополистироловых коробочек, Мия с Виктором говорили о том, о сём. Никто из них не задумывался, как далеко может зайти спонтанно начатая тема. Словесные пикировки то набирали оборот, то плавно перетекали в другое русло. Чем больше они обсуждали, тем больше находили стыковочных тем, где их естественное чувство юмора и общие воспоминания получали полный простор. Оказывается, месяц назад Мия и Виктор побывали на одной картинной выставке в один и тот же вечер и каким-то образом умудрились не столкнуться друг с другом. Первую половину субботы они потратили на всяческое безделье, а затем снова плотно наполнили график любовными утехами, вместе или каждый в свой черёд достигая вершины наслаждения. Кровать − обитель, из которой они едва ли выбирались, − понесла ощутимый урон. Тем больше, что ей предстояло вынести ещё и следующий день. Ведь в этот уикенд Мия и Виктор решили просто быть предоставленными сами себе. Иногда они прерывались на передышку и восстановление в виде сна, воды, еды и гигиены. А едва просыпались, наощупь находили друг друга и сливались в поцелуе. На тумбе периодически мычали телефоны, до которых никому по большему счёту не было никакого дела. Одержимость тесным взаимодействием становилась их общей проблемой. Мия считала, что каждая минута, когда они с Виктором не целуются, прожита зря. Ещё чуть-чуть, и они бы слились в единый организм. Возникало стойкое впечатление, что у них уже не может быть ничего личного. Мия поймала себя на том, что у неё оставалось всё меньше и меньше скрытого от Виктора. И никогда прежде она не ощущала от этого такой комфорт. . Необъяснимое обескураживающее обострение любви ощущалось всем сердцем. Каждой сердечной камерой. Её предсердиями и желудочками. Под нёбом замирала нежность от одного взгляда на объект своих чувств. Особенно, когда он источал такую очаровательную небрежную расслабленность. Мия просто не представляла, чтобы ещё кто-то из мужчин был способен хотя бы начать то, что удалось сделать с ней Виктору. Сейчас она была настолько ошеломлена от разделённой любви − эмоционально и сексуально, − что от неё хотелось воспарить к потолку. Пытаясь как бы невзначай разбудить Виктора, Мия гладила усыпанную выцветающими засосами шею. Нежно прикусывала тонкую кожу под скулой. Бесконечно красивые черты лица напряглись во сне, спровоцировав у Мии пожар в грудине. Нет ничего прекрасней твоих глаз, лица, плеч, коленок и локтей. Твоего сердца, души и мозга. Мия откинула за спину свои влажные после душа волосы, чтобы те не мешали ей целовать безупречные губы, хранящие в себе множество самых невероятных ласк. Крылья носа Виктора шевельнулись − словно бабочка вздрогнула. Мия замерла. Это было красиво. Обычно он просыпался от каждого шороха. Даже прямой взгляд мог почувствовать сквозь сон. Но сегодня что-то пошло не так. Когда Виктор, основательно потрёпанный новым раундом половой активности, моментально уснул, Мия испытала необычайный покой. Но уже совсем скоро заскучала, а теперь и вовсе переживала в одиночку приступ счастья и возбуждённого подъёма. Странное чувство сочетало в себе два желания: «Я хочу, чтобы он был счастлив» и «Я хочу, чтобы он заставил меня стонать. Прямо сейчас». − Ты спишь? Виктор только мягко сглотнул. Лицо его осталось отрешённым. Он продолжал дремать, равномерно дыша животом. Мия заметила, как от её близкого дыхания его шея немного вспотела. − Тебе жарко? Пушистые угольно-чёрные ресницы казались яркими на фоне бледных щёк. Не удержавшись, Мия вновь принялась зацеловывать любимое лицо, уделяя особое внимание мягкой впадинке у краешка рта. Попытки взаимодействовать с Виктором так и не принесли результата: с его стороны всё ещё не наблюдалось никакой активности. − Вик, пожалуйста, перестань уже спать. Проснись, я очень прошу тебя. Она прижалась плоским языком к уголку его губ. − Ты там не умер хоть? Раздался тихий вздох без единого движения мускула на лице. − Минуту. − Я знаю, что жутко утомила тебя. Но ты мне очень нужен сейчас. Наконец, Мия почувствовала такую необходимую ей в данный момент отдачу чужого тела. − Сейчас, − глаза Виктора медленно открывались и закрывались. − Я почти готов. − Да нет же! Я вовсе не за тем тебя бужу. − Неужели? − Раз ты не хочешь, то конечно же не надо… − Я-то не хочу? − он хмыкнул. − У меня нет такого права. − Это ещё почему? − Моё «нет» и твоё «нет» − это разные вещи. − Ах, старая любимая песня о различии мужчин и женщин. Видишь теперь, как это несправедливо? Виктор немного потянул спину, разминая мышцы. − У тебя может не быть настроения. Или ты можешь быть не готова физически. Но со мной этот номер не пройдёт. Моё «нет» − это про мужскую силу. − Да перестань. Ты вполне можешь тоже устать или быть без настроения, − она опустила голову ему на грудь. − Просто я по тебе соскучилась. И хотя моя андромания уже становится проблемой, сейчас я лишь хотела пообщаться. Мия предпочла именно это слово − андромания, а не нимфомания, эротомания или гиперсексуальность. Просто в её голове родилась шутка: все мои проблемы последнее время начинались на букву «А». Андромания… Амстердам… Аллегра… Мия не собиралась произносить вслух свой анекдот. Скорее всего, Виктор ещё не созрел для подобного юмора. − Какая у нас интересная структура дня, − кончики его пальцев начали бродить по её плечу. − Я же говорила, что в выходные собираюсь валяться и ничего не делать. Так что мы не нарушили запланированный порядок повседневности. Виктор снова подвигал головой, по-новому устроив её на подушке и попутно разминая очевидно одеревеневшие мышцы. Его боль вызывала у Мии беспокойство и немного уколола совесть. Перегнувшись через чужое туловище, она потянулась к прикроватной тумбе за флаконом с маслом какао. Виктор удовлетворённо промурлыкал: её декольте оказалось прямо перед его носом. − Как мне повезло, − руки сразу же пошли в ход, отодвинув чашечку шёлковой комбинации. − Ну всё! − Мия поправила бретельку, пресекая все попытки помешать намеченному массажу. − Перевернись. Скорая помощь приехала по твою душу! Без лишних вопросов Виктор перекатился на живот. Мия выдавила щедрую порцию масла и распределила её по спине. Руки приступили не просто к лечебным процедурам, но и к поиску мест, прикосновение к которым спровоцирует спонтанную обострённую реакцию Виктора. Нажимая пальцами на позвоночник, Мия прошлась между выступающими лопатками, одним сильным тянущим движением продавила до самого копчика. Следом принялась оставлять на прочерченной невидимой линии короткие поцелуи. Губы медленно направлялись по каждому костному бугорку, ощущая фактуру чужой кожи. Поглощённые открытием тайн тела ладони переместились к шее. Здесь под вкусной кожей отстукивала соблазнительная жилка. Мия лизнула её, укусила Виктора за загривок и вновь неспешно направилась дальше. Язык полизал неглубокие впадины на пояснице. Напоследок она посжимала ягодицы, что идеально высились среди простыней. На одной половинке до сих пор красовался слабый отпечаток зубов Мии. − Теперь на спину. Виктор вздохнул, повернувшись. Увидев воочию, что сумела его в нужном русле заинтересовать, Мия поняла, что и сама готова к новому витку грехопадения. Она невинно поцеловала ямочку над губой Виктора. Юрким движением язык вошёл в приоткрывшийся рот, цепляясь за край резцов. Оседлав мужские бёдра, Мия провела по груди, коснулась сосков, и те тут же собрались в твёрдые горошины. Уронив голову к шее Виктора, она потянула воздух около чувствительного места за ухом, вобрала в рот мягкую мочку. Мужской кадык плавно упал и толкнулся в напряжённой шее. Очаровательно! Изучающий поцелуй двинулся по тонким изгибам ушной раковины, затем к ключице, чётко обрисованной ярёмной ямке и спустился к груди. Рот обхватил розоватый тугой сосок, подразнил его кончиком языка. Расширяя территорию ласк, Мия пытаясь не обойти ни одного дюйма кожи, то нежно, то уверенно захватывая места на теле Виктора. Всякий раз он вознаграждал её усилия серией тихих удовлетворённых вздохов. Подарив пространству от диафрагмы до пупка достаточно поцелуев, Мия переключилась на бока и вскоре вернулась к животу. Именно он премило вздрагивал от каждого касания, точно натянутая струнка. − Милая… Ниже… Мия послушалась и… миновав самую заинтересованную сейчас в ласке область тела Виктора, сдвинулась к его ногам. Она поцеловала острую коленку, прикусив и нежно оттянув зубами кожу. Виктор поднял голову с подушки. Глаза его излучали необыкновенный свет. − Ангел мой, что ты делаешь? − Хочу тебя. Так что не вмешивайся и будь милым. Горизонт осуществимых фантазий вдруг широко развернулся перед Мией. Её восхитило собственное намерение найти слабое местечко, когда Виктор этого меньше всего ожидает. Ласка двинулась по бёдрам к покрытым негрубыми волосками икрам. Обнажённая кожа отозвалась мурашками. Мия поцеловала место рядом с коленным сгибом, прижавшись губами к плавной впадинке и выраженному тонкому сухожилию. Кожа здесь была необычайно гладкая. В любопытстве Мия лизнула её. Действительно очень гладко. Маленькая шалость пробудила сильную отзывчивость у Виктора. Он свистяще выдохнул, словно до этого не дышал. Мышцы его живота напряглись. − Ты можешь быть ко мне чуточку добрее? − прозвучало с интимным придыханием. − Что-то не припомню у тебя проблем с выносливостью, мой мастер. Ты учил меня послушанию и иже с ним… − Так ты меня испытываешь? − Да. − Ты упоминала, что тебе не особенно понравилось быть главной. − Не совсем так, мне не понравилось командовать, это сложно, − она качнула тазом, задев твёрдый член. Горячая волна тягуче-медленно мазнула её между ног. − Итак. Будешь вести себя хорошо? − Полнейшее безумие, − фыркнул Виктор. − Нет! − Думаешь, отдача мне сделает тебя смиренным, слабым, хрупким, непривлекательным, объектом глумления… − Ты так это перечислила, будто это слова одного порядка. − Ты разве не так считаешь? − Разумеется нет. Откуда эта мысль, что есть обязательная корреляция между подчинением и унижением? Нет в моей голове такого узла, который думает, что я унижаю тебя, когда требую покорности. Я просто люблю твоё послушание. Оно значит, что ты полностью мне доверяешь. И именно это меня заводит. И я люблю испытания на прочность. Но во время них предпочитаю быть по другую сторону. − А как же фантазия об амазонках? Полагаешь, они спросят, чего ты там хочешь? Верхняя губа Виктора обнажала матовый блеск зубов. Затем он и вовсе бархатисто рассмеялся. − Ты победила. − Да? − Исчерпывающее утверждение. Что ж, язык мой − враг мой. Отдаю тебе бразды правления. Начав свою чувственную пакость, Мия не планировала остаться ведущей. Просто понимая усталость своего партнёра, она взяла инициативу на себя, чтобы распалить Виктора. Что ж, прекрасно. Опустившись грудью на его грудь, Мия принялась целовать доверчиво предоставленные губы. Впрочем, односторонние ласки не продлились долго. Виктор начал горячо отвечать, а вскоре Мия почувствовала, как он направляет себя в её тело. Она слегка отстранилась. Опустила ладонь поверх пальцев Виктора, подвигала ею вверх-вниз, чтобы покрыть прозрачной вязкой жидкостью всю длину. − Хочу посмотреть, − Мия убрала руку. Глаза напротив стали немного колючими, но быстро затуманились. Перехватив себя поудобнее, Виктор благосклонно начал свою медленную ласку. Он действовал без спешки и целенаправленности. Самоудовлетворение в его исполнении выглядело сексуально и завораживающе. Расслабленность во взгляде контрастировала с небольшим скепсисом. И всё же, Виктор продолжал. Он смотрелся так порочно, при этом − таким родным и близким. Мия почувствовала уже привычное щекотное покалывание в животе и на кончиках пальцев. Бесхитростный, но очень личный процесс самоублажения вызвал у неё обильное слюноотделение. − Помоги мне немного. Покажи себя, − другой рукой Виктор очертил грудь Мии. Отдавшись соблазну, она позволила высвободить полукружье из чашечки комбинации. Виктор щупал, взвешивал в ладони. Дыхание его неуловимо изменилось, в глазах заплясали искорки. − Сними. Одежда полетала на пол. Наблюдая за тем, как собственные пальцы сжимаются на груди, Виктор не переставал себя трогать. Мие показалось, она сейчас вспыхнет и сгорит. − Они тебя заводят? − Да. − Правда нравятся? − Я люблю их каждой клеткой своего тела. Его ласкающая Мию ладонь сместилась к её паху, потрогала между ног. Проникнув к складкам кончиками пальцев, Виктор взял темп сразу обеими руками. − Теперь ты мне покажи. Мия знала и без дополнительных разъяснений, о чём её просят. Она коснулась себя, длинными движениями начав скользить указательным пальцем по горячей влажности. Её запястье несильно сжали, останавливая. − Осторожнее, − не понравилось Виктору. − Это очень нежное место, будь к нему деликатнее. Мия провокативно потянула его руку к себе, прося его показать, как надо. Их движения очень быстро стали едины. Мия едва не задохнулась от пронзительной интимности момента. Наплыв смелой похабности развязывал ей язык. − Ты меня хочешь? − Всегда… − Скажи: «Трахни меня, Мия», − сорвано шепнула она. − Ты близко? Скажи: «Я сейчас кончу». − Говори… ещё что-нибудь, − рокот в голосе сигнализировал о том, что Виктор находится в крайней стадии своего возбуждения. Не вытерпев и секунды, Мия тут же насадилась сверху. В попытке хоть немного оттянуть удовольствие она пыталась не стимулировать особенно чувствительные зоны. Её бёдра описывали круговые движения, нетерпеливо дрожали. В конце концов, они с Виктором в голодном огне бросились навстречу друг другу. Соединённые телами, губами, вкусом и запахом, оба безумно двигались навстречу разрядке. Каждой лаской языка, каждым вздохом, каждым скольжении пальцев в волосах. − Не сдерживай себя, − прогудела Мия в чужие губы, − ты слишком долго уже терпишь. Виктор сфокусировал на её лице поплывший взгляд. − Сначала ты. − Ты, − её внутренние мышцы сжали его. Он издал стон, и тот отдался мягкой рокочущей вибрацией по внутренней стороне щёк и нёбу Мии. Виктор был бы не Виктором, если бы не нашёл способа всё переиграть. Завладев преимуществом, он перевернул Мию на спину поперёк кровати и навалился сверху. Весь её протест в итоге переплавился в стон, умоляющий входить сильнее. Удовольствие закружилась в теле, прокатилось по нему ласкающими волнами. Пёстрая россыпь огоньков вспыхнула под сжатыми веками. В этот момент Мия ощутила в себе пульсацию Виктора, а затем − его лёгкие снисходящие конвульсии. . К воскресенью они окончательно синхронизировались по сну. Погода заметно испортилась. Туман дугой поднимался ввысь, частично открывая контуры мегаполиса. В небе была видна пасмурная гладь тяжёлых облаков. Множество деревьев стояли тощие и голые, их лысые бурые ветки качало противным порывистым ветром. Пространство улицы дышало настоящей прохладой. Воздушные потоки влетали в форточку и приносили с собой неуютность. Уличная температура опустилась как минимум на два десятка градусов по Фаренгейту. Настоящая осень наконец-то пришла в город. Ленивость ощущалась во всём теле. В такие моменты не хочется функционировать с окружающим миром. Мия валялась на диване, забросив ноги на спинку. С быльца свисали её волосы. Безразмерная футболка с логотипом «NBA» была до неприличия измята на Мие, но ей было откровенно плевать: одежда всё равно на ней долго не задержится. − Если мне суждено застрять в дне сурка, то я выберу этот день. Навечно заприте меня в сегодня, и чтобы оно повторялось и повторялось. Круче рая пока не придумали. Виктор сидел в кровати, прислонившись спиной к изголовью. Держа в руках чашку с недопитым кофе, он очень внимательно наблюдал за тем, как Мия в такт музыке шевелит пальцами ног, как покачивает согнутым коленом из стороны в сторону. Это было его привычное концентрированное внимание. В эту минуту он делал одному ему известные умозаключения. Взгляд его становился невыносимо осязаем. Мия намеренно ответила на него в упор. Тот никуда не делся, только больше сфокусировался на её лице. Наконец, убрав на тумбочку чашку, Виктор в приглашении откинул уголок одеяла. − Иди ко мне. Зная, чем это кончится, Мия всё же поднялась. Она накопила достаточное количество новых сил, поэтому с удовольствием вернулась в любимые объятия. − Прости мою наблюдательность, но… Я увидел на твоей книжной полке учебник по нидерландскому. Мия решила не изображать амнезию. − Ну, я мало-помалу учу его сейчас. Всякая мозговая тренировка полезна. Плюс мне нравится, как он звучит. Точнее я люблю, как твой голос звучит на родном языке. Ну хватит уже целовать меня, это ничего такого не значит! Отчасти правда. Мия не строила далеко идущих планов, изучение нидерландского не было первым шагом к переезду. Просто чуткий способ возвести мост между ней и Виктором. Ещё одно средство сблизиться. − С нидерландским я чувствовала себя ближе к тебе, а это приходилось очень кстати в особенно дерьмовые дни. Я люблю всё, что с тобой связано… Люблю то, что любишь ты. Ты ведь любишь свой родной язык? − Безусловно. На нём в первую очередь научился думать мой мозг, а уже потом на английском. Все остальные языки − это так, средства коммуникации. Открываешь рот, и из него сыпятся информационные сообщения: «Я выпью чашку чая», «Сегодня будет дождь», «Пойдём в кино» и так дальше… А родной язык − это не просто отельные слова и конструкции. Это целая палитра с красками, холст, глина или нотный стан, с помощью которых ты можешь творчески переосмыслить даже самую обыденную фразу и узреть в ней особую выразительность. Разговор на родной речи − это момент сакральный и таинственный. Можно выучить любой язык, но требуются годы обитания в нативной среде, чтобы обрести ощущение этого языка. Иногда хочется очутиться там, где ты не просто говоришь словами, а чувствуешь ими, зная, что тебя поймут абсолютно и до конца. Это дарит ощущения родной среды. Ощущение принятия, ощущение дома… − Но хорошо, что ты умеешь думать на двух языках, иначе это было бы проблемой. − И всё же, ты владеешь английским лучше. Ты ощущаешь его на всех уровнях. Ты играешь им. Ты паясничаешь, рисуешь, изобретаешь, жонглируешь, прыгаешь по контекстам, легко касаясь иронии и отсылок. Ты изменяешь слова до неузнаваемости, при этом в них всё равно угадывается смысл. Ты разговариваешь со своим читателем, как с давним другом, который, ты знаешь, поймёт и уловит тонкий смысл. − Спасибо. Вдвойне приятно получить комплимент от того, кто всегда разговаривает так поэтично. Виктор провёл кончиком пальца от переносицы до губ Мии. Она быстро чмокнула подушечку. − Поучишь меня нидерландскому? Обещаю, не будет как с китайским. Честно, он просто оказался для меня слишком сложный. Эти интонации и созвучные чёрт-те с чем фразы.… Как там было? То безобидное выражение, которое звучит так, словно тебя послали. Виктор картинно вздохнул, но всё же произнёс: − «Ни-хуй-шо-инюй-ма?» − Ага! − Мия хихикнула. − Нидерландский тоже нелёгкий. − Не обламывай мой настрой! − она прочистила горло, приготовившись к своему звёздному часу: − Je hebt prachtige ogen! Ik heb de hele dag aan je gedacht! − О нет, − простонал Виктор, прикрыв лицо ладонью. − Не так уж и тривиально! Могло быть и хуже! − Нет, Мия, у нас ничего не получится. Всё кончено. Я не могу продолжать… Их губы вновь соединились. Мужские пальцы подцепили футболку на Мии и стянули её прочь. Виктор коснулся обнажённой груди, и сосок сразу же очутился в тёплом плену. Горячий влажный язык медленным широким мазком прошёлся по бугорку, а рука, которая ещё секунду назад лежала на талии, скользнула между бёдер. Ласка показалась Мии горячим шёлком, струящимся у неё между ног. Это было невыносимо. Нежный рот прочертил дорожку от одного соска к другому. Мия приподнялась на локтях, мучимая диким желанием, чтобы пальцы оказалась хоть на пару дюймов в ней. Ничего не добившись, она принялась посасывать свою зализанную от возбуждения губу, имитируя чужие движения на своём соске. Руки утонули в густых волосах Виктора. Тело бессознательно выгнулось, прижимаясь бёдрами к кисти между ног. Перехватив руку на себе, Виктор поднёс её к лицу и принялся ласкать. Сухие и осторожные поцелуи стали влажными, а вскоре он начал покусывать подушечки пальцев и нежную кожу на костяшках. − Наши ладони пронизаны нервными окончаниями, они очень чувствительны, очень восприимчивы к стимуляциям. От переизбытка ощущений, колени Мии потянулись вверх. Виктор поймал её за бедро, обхватил стопу. Поцелуй тронул косточку на щиколотке. − На ногах они особенно чувствительны, ведь им не хватает тактильного опыта. − Виктор! Пожалуйста, не сейчас, − безусловно, он был хорош в любых оральных стимуляциях, но она очень сомневалась, что случайно не лягнёт ему в глаз. − Хорошо, расслабься. Мия раскрыла рот навстречу поцелую, но едва чужой язык проник в неё, Виктор отстранился. Затем снова приблизился, и опять ушёл, дразня недоступностью своих губ. − Подними руки над головой. Ах всё, на смену твоему бурному постельному темпераменту явилась привычная садисткая натура, которая изласкает, излюбит, искупает в ласке, пока у меня мозги не потекут. Мия подчинилась. Внутри неё отозвалось мурлычущее тепло, которое всегда просыпалось во время прелюдии. Тонкие пальцы с выраженными костяшками начали выводить на женском теле невидимые узоры, а рот − целовать, лизать и слегка прикусывать кожу. С бёдер Виктор переключился на мягкие линии талии. Когда касания приблизились к подмышечной впадине, Мия заёрзала. Виктор коротко поцеловал слишком чувствительную кожу там и ушёл к рёбрам. Он волнообразно водил по туловищу ногтями и вдруг задел участок сразу под плечом, в нескольких дюймах от подмышки. На лице Мии вспыхнуло смущённое изумление. Она попыталась опустить руки, но их настойчиво удержали над головой. Виктор продолжили целовать и посасывать кожу на рёбрах, обдувать её неровным дыханием. Интимное местечко оказалось магическим и жадным к ласке. Достаточно всего лишь легонько дотронуться. Ощущения неумолимо накапливались в теле. Это было ошеломляющим открытием. Мия извивалась. Чрезвычайная чувствительность и раскалённость приближалась к грани раздражения. Дыхание её каждый раз замирало, когда Виктор касался особенной зоны. Создавалось впечатление, что её лёгкие вот-вот лопнут от переизбытка кислорода. Он вновь провёл пальцами по подмышечной ямке, как бы готовя её к последующей более интенсивной ласке. − Тебе нравится? − догадался Виктор. И когда Мию снова поцеловали там, она задрожала, шумно втянув в себя воздух. Было щекотно и до одурения приятно. Реакции её в высшей степени заинтересовала Виктора. Он выглядел довольно увлечённым. Ты действительно хочешь меня таким образом? Язык принялся трогать тело короткими влажными мазками. Он хлестал по обнажённым нервам, как наэлектризованный кнут, награждал особыми волшебными метками, невидимые глазу, несмываемыми и отзывающиеся только в момент прикосновений Виктора. − Где твои руки? Держи их выше, как я велел! Мия быстро вытянула руки. Ей не терпелось вновь устремиться в путешествие чувств, которое устроил для неё Виктор, его губы, его пальцы, его проклятая неторопливость… − Когда мы близки, я как будто под наркотическим дурманом, − голос с нотками затаённого восторга поцеловал чувствительный слух. − Ты вырабатываешь флюиды? Ты покрыта феромонами? Ты сирена? Или ворожея? Мия! − А? Что? Это был серьёзный вопрос? Виктор вернулся, чтобы закончить начатое: поцелуй на этот раз был глубоким, непрерывающимся. После губы продолжили своё ласковое неторопливое исследование. − Мой прекрасный метадон, − язык опустился к животу. − Ноги. Мия вопросительно замерла. − Ноги шире, − объяснил Виктор, едва ли насмехаясь над ситуацией: разве под этим приказом могло предполагаться что-то другое? Как только бёдра разошлись в стороны, голова Виктора склонилась над пахом. Язык дразнящее пошевелился у налитого входа, окунулся в него. Пальцы Мии резво впутались в чёрные волосы. Виктор тут же отстранился. − А, да, извини, − руки её в который раз вернулись в своё положение. Виктор снова опустил голову. Его шевелюра щекотнула бёдра, а короткая щетина на щеках приятно царапнула кожу. Мия зависла в ожидании ласки, как в невесомости. Она сама не поняла, как сдавила ладонями собственную грудь. Сдерживаться просто не осталось сил. Мия вся превратилась в набухший пучок нервов, тело просто не слушалось. Это испытание обернулась для неё истинно вихревым потоком страсти. − Так не пойдёт, − Виктор забрал с кресла брошенный банный халат и вытащил из его шлёвок пояс. − Сейчас ты будешь хорошо себя вести. Из куска вафельной ткани он соорудил две петли, просунул в них запястья Мии и завёл их над головой. Мерные движения на пару градусов остудили её нервозность. Путы натянулись, фиксируя кисти и держа их негрубо, но надёжно. С удовлетворением оценив распятое тело перед собой, Виктор накрыл левое полушарие груди, принявшись очерчивать его, постепенно захватывая целиком. Вторая рука проделала то же самое со второй грудью. Виктор испытывал явное визуальное наслаждение от удобно лежащих налитых полукружий в собственных ладонях. Приподнявшись, он обхватил коленями туловище Мии, как бы восседая над ней, и опустился бёдрами к её лицу. Сладкая судорога свела Мию между ног. Намерение Виктора было абсолютной доминацией, продолжительность которой определится им же. Ведь Мия была лишена любых средств контролировать процесс. Её руки связаны, отодвигаться некуда. Да и возможности подать речевой сигнал она вот-вот лишится. В этой тесноте и вынужденности Мия ощутила себя беззащитно. Но беспомощность не напугала. Скорее взбудоражила. Мия приоткрыла губы, немного высунув кончик языка. Его тут же коснулась атласная чуть влажная головка. Виктор входил не глубоко, будто лишь гладил себя чужим языком. А уже спустя минуту покинул рот, не пожелав достигнуть разрядки намного раньше, чем его это устроило бы. Он взял с тумбочки оставленный гель и смазал себя. Двухдневный сексуальный марафон выкачал из Мии много энергии, она уже физически не могла оставаться достаточно влажной. Виктор вошёл длинным медленным движением, и Мия встретила его одобрительным стоном. На этот раз секс был плавным, неспешным. Языки и губы пробовали друг друга изучающими касаниями. Гибкий силуэт Виктора неторопливо и уверенно перемещался вперёд и назад. Он двигал тазом, удерживая Мию в идеальном положении − Виктор всегда был до необыкновения ловок и точен. Ошеломлённое ощущение нарастающей разрядки заставило Мию дышать громко и хрипло. − Девочка моя, да… Да!.. − мужские вдохи смешивались с высокими нотами женского голоса. Приятное тепло переполнило её и хлынуло через край стихийно и резко. Внутренние мышцы сейсмическими волновыми импульсами сжали Виктора. Он задвигался чуть быстрее в потоке её сокращений. Спустя миг его пробило в ответном удовольствии. И этот ответ отличился какой-то особенно безупречной красотой и откровенностью. По телу гулко растекалась слабость. Сквозь посторгазменную пустоту рвался наружу уже привычный приступ неконтролируемой нежности. Дождавшись, когда её руки освободят, Мия прильнула к Виктору, чувствуя, как он тихо неровно вдыхает и выдыхает. Виктор помассировал чуть покрасневшие запястья: они выглядели маленькими и беззащитными в его длинных ладонях. Затем робко поцеловал каждую костяшку. Этот невинный жест был так необычен, учитывая, что они проделали друг с другом за эти дни. Мия окончательно разомлела и растаяла под настолько интимной лаской. Разум блаженно затих, блуждая и не останавливаясь ни на чем. Полчаса прошли как обычно: они с Виктором остывали, иногда лениво тягуче целуясь и поглаживая друг друга. − Всё, − подытожила Мия, облизнув губы, − надо взять тайм-аут. Я натёрла себе буквально всё, от кончиков пальцев до кончика языка. Глаза Виктора наполнились озорным весельем. − Я тоже. Они улыбнулись друг другу, мысленно взвешивая то, что пережили за эти выходные. Напоследок Виктор поцеловал Мию, но на этот раз с чувством, а не с желанием и страстью. − К тому же, у меня кончились чистые простыни. И полотенца подходят к концу, − Мия снова облизнула огрубевшие губы. Рот стянуло сухостью, язык шероховато ворочался, как если бы слюна перестала вырабатываться. Из Мии буквально до капли выжали все соки. Виктор иссушил её организм полностью. − Почему загрустила? Уже какое-то время в Мие зрело чувство, что он вёл свои случайные вопросы к чему-то конкретному, а в ответах искал нечто до сих пор неозвученное. − Ну, ты не поймёшь… − Грустишь из-за шуток? − А? Каких ещё шуток? Нет, конечно. − Тогда что я должен не понять? На мгновение Мия вопросительно зависла. − А! Ха-ха. Это было остроумно, − коснувшись щеки, она бережно погладила Виктора. − Я не грущу, я лежу, как срубленное бревно, и это воистину прекрасное ощущение… Умиротворение осело на его лице лёгкой улыбкой. − Не знаешь, чей это был топор? Или лучше сказать молот? Ну, ты же понимаешь? Или нет? Кхм. Так в контексте называют пенис. − Милая! Я не настолько дремучий, как ты это иногда выставляешь… Спустя час с кровати в очередной раз были сорваны простыни и отправлены в кучу грязного белья. Ванная наполнилась водой, Мия закрутила вентили. Едва она собиралась развязать халат, как раздалось три коротких стука в дверь. Затем та открылась. − Я могу войти? Мия захихикала. − Ты наконец-то соизволил спросить? − Ты неисправима, − съехидничал Виктор, проходя в комнату. Он нежно взял Мию за руки, погладил её пальцы. − Всё хорошо? − Всё просто идеально. − Хочешь поговорить? Мия сдержано покачала опущенной головой и с милой улыбкой посмотрела в глаза напротив, прошептав: − Завтра. − Ладно, − легко согласился Виктор. Он снял халат, отбросил его в сторону. Заметив направленный на себя взгляд, небрежно спросил как о уже решённом: − Пригласишь присоединиться? − О! Да, конечно, с удовольствием, − она тоже приспустила с плеч халат, но замерла посреди движения. − Не подглядывай! Виктор насмешливо фыркнул, но всё же отвернулся и забрался в ванну. Взгляд Мии направился туда, где изящная трапециевидная образовывала покатый подъём, а плечи соединялись со сводом шеи. Дальше она залюбовалась изящной спиной, поджарой задницей и стройными лодыжками. Избавившись от одежды, Мия поспешила присоединиться к Виктору. Он неторопливо намочил её волосы. Налил шампунь в ладонь и, вспенив его, осторожно втёр в голову. Виктор принялся тщательно промывать прядь за прядью, гладить их, массировать кожу. Горло Мии сжималось от восторженного блаженства. Мужские пальцы как большой гребень прошлись от самого лба до макушки, а затем скользнули к затылку и вискам. Мия не издавала ни звука. Она догадывалась, какие красные пятна пылают сейчас на её щеках. − Достаточно, − на выдохе прохрипела она, отстранившись. − Я ещё не закончил. − Я сейчас за… кончу! Этот человек уже напитал её своей лаской и своим благоговением настолько, что новые интимные прикосновения воспринимались Мией слишком остро. Как трогать чересчур чувствительную эрогенную зону. Виктор откинулся на бортик, а Мия пристроилась на его груди. Следующие двадцать минут они отмокали в горячей воде. Вероятно, немного подремали. Будучи в пространной отстранённости, Мия просто этого не помнила. К ней подступал острый приступ меланхолии. Первая вспышка эйфории позади. В общем чувстве избегания продлился чудесный уикенд. И в этом коротком сладостном моменте они с Виктором заслужено получили своё беззаботное счастье. Вся жизнь была поставлена на паузу. Внешний мир с его заботами отхлынул на второй план, стал неважным эфемерным фоном. Тягучие и сладостные, как грёзы, мгновения отмерялись не временем, а смехом, поцелуями и поскрипыванием кровати… В подобной обстановке нет места вопросам. Но прекрасные выходные подходили к концу. Уже завтра жизнь сменит беззаботный антураж и войдёт в свою рутинную колею. И чем ближе подходил понедельник, тем больше нерешённая задача зудела над мозгом как неуловимая муха. Мия не знала, ни как начать разговор о паре других проблем из списка трёх «А», ни как его закончить. Стоит ли поднимать тему уже сегодня и готова ли она взять ответственность за подобное решение? Если Мия заговорит сейчас, не исключено, что последний день чудесного уикенда будет разрушен. Но отложи она разговор, остаток воскресенья станет бессмысленным. Ведь Мия не сумеет не думать об этом. А вдруг «потом» у них с Виктором может и не случиться? Единственное, в чём Мия оставалась уверенной: справляться в одиночку со своими неурядицами ей больше не хочется. На этот раз всё будет по-другому. Она осторожно повернулась на бок. Виктор приоткрыл веки. В глазах его изображалось совершенное отсутствие мысли. − Я всё же хочу поговорить. Он пошевелил рукой в воде, погладил Мию по бедру. − Давай прогуляемся? Нам нужно оказаться подальше от любого укромного уголка, чтобы избежать соблазна перевести наше общение в горизонтальную плоскость. Мия разыграла преувеличенное огорчение от перспективы покинуть пределы спальни. Но тут же улыбнулась: − Хорошая идея.