haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

Матч женских команд закончился гораздо раньше, и твоя школа, как всегда, прошла отборочный этап. Это не было удивительно, ведь вы уже дважды выигрывали Национальные, и в этом году были все шансы стать трехкратными чемпионами. Поколение женской команды Шираторизавы при таком капитане, как ты, являлось самым успешным. Ты знала, что тебя считают «Ушиджимой в юбке», и никогда не скрывала, что сравнение хоть и приятное, но не подходящее. Вакатоши ведь не выиграл Национальные. Этой мысли ты усмехнулась. — /Т.и/, — этот голос ты ждала сразу же после окончания матча Карасуно и Аобаджосай, но раздался он лишь спустя два часа, — я пытался поговорить с ним, — Иваизуми с сожалением выдохнул, качая головой. — Не могла бы ты…помочь? Хаджиме никогда и ни о чем не просил тебя. Он, вообще, поражался тому, как вы с Ойкавой начали встречаться. Настолько разные люди, личности. Ушиджима, твой одноклассник, всегда сетовал на «Из всех, кого ты могла выбрать, серьезно?». Тоору ревновал к нему, ревновал к Шираторизаве, куда его постоянно звал доигровщик их клуба. Но Вакатоши ясно дал понять — он уважает тебя, как человека, как волейболистку, но никаких более теплых чувств не питает. По характеру, по предпочтениям, по целям и интересам вас с Ойкавой объединяла только одно — любовь к волейболу. Но даже тут точки соприкосновения лежали на разных параллелях: Тоору хотел победить Вакатоши, а ты — выиграть главный турнир в стране. Его желание сосредотачивалось на одном человеке, и, возможно, поэтому, из вас двоих цели достигла только ты. Дважды. — Хаджиме, — ты положила руку парню на плечо, пусть он и был гораздо выше. — Нет ничего, что победитель может сказать проигравшему, когда тот сделал все для победы. Но бросить связующего здесь, в раздевалке стадиона, ты не могла. Поэтому, тихо скрипнув дверью, ты зашла внутрь. Свет давно погашен, шкафчики пусты. Ты могла даже представить, как Иваизуми пытался убедить друга, что все в порядке. Тоору сидел на полу у скамейки. Колени подтянуты к груди, лицо спрятано в ладонях. Ты вздохнула, надеясь, что это привлечет внимание парня, но он не шевельнулся. Видеть лица проигравших — было нормой для тебя. Ты видела боль, обиду, злость на их лицах. Видела слезы, но никогда не испытывала подобного сама. Ойкава ныл часто, он на девяносто процентов состоял из нытья. Ему даже повод не нужен был: недостаток внимания, смазанная фотка, потерянный носок, невкусное печенье, недостаточно громкие возгласы фанаток, твое трехминутное опоздание на свидание или его часовое — что угодно. Но сейчас все было иначе. Тоору действительно плакал, и ты поняла это лишь по дрожащим плечам. В такие моменты он не любил показываться людям. Ты опустилась напротив капитана Сейджо, не боясь запачкать спортивные штаны на пыльном полу. — Тоору, — твоя ладонь коснулась взъерошенных волос, все еще чуть влажных после игры. — Посмотри на меня, — слова прозвучали чуть тише, чем ты ожидала, — пожалуйста. Волейболист нехотя приподнял лицо. Сначала на тебя уставились ореховые глаза, покрасневшие и опухшие от слез, затем послышался шмыг. Ты бы улыбнулась, но не сейчас. Придвинувшись ближе, ты осторожно протянула ладонь, будто боясь спугнуть, но Ойкава не отстранился. — Иди сюда, — ты скорее просила, чем предлагала. Для этого человека твои объятья были открыты круглосуточно семь дней в неделю. Ты вздрогнула от неожиданности, когда собственные шея и плечо внезапно стали мокрыми, а чужие пальцы вцепились в твою олимпийку, стискивая ткань. Слышать сбитое дыхание вперемешку с тихими всхлипами было просто невыносимо — собственное сердце сжималось от переживания за Ойкаву. Пальцами правой руки ты аккуратно перебирали волосы капитана, левой успокаивающе гладя напряженную спину, пока его слезы пропитывали твою футболку. — Я горжусь тобой, Тоору, — выдохнула ты рядом с ухом волейболиста, едва касаясь губами. — Ты хорошо постарался. — Как, — снова всхлип, голос осипший, дрожащий, — как ты можешь так говорить, /Т.и/-чан? Ты ни разу не проигрывала со средней школы, ты представить не можешь, что я чувствую, — вопреки собственным словам он лишь прижался ближе. — Однажды настанет мой черед, — слова сами вырвались наружу, ты просто продолжала перебирать его волосы. — И я проиграю, не потеряв достоинства. Никто не становится хуже, если уступает сильному сопернику. Вы сыграли достойно и держались до последнего, — Тоору отстранился — твои слова имели смысл. — Я… — он отвел взгляд вниз, не зная, что на это ответить. Этот проигрыш означал конец всей их мечте — месть Шираторизаве. И кто помешал? Его бывший кохай. Ойкава хотел бы переиграть, повторить заново, он бы ни за что не уступил дуэту первогодок, но сделанного не вернешь. Слезы вновь застыли в уголках его глаз. Ты коснулась ладонями влажных щек, стирая соленые дорожки. — Ты все ещё мой Великий Король, — с полуулыбкой сказала ты, наблюдая, как в любимых глазах снова загорается пламя уверенности. Казалось бы, обычный комплимент. — Спасибо, — связующий тихо выдохнул, отстраняя твои руки от лица, сжимая их в своих ладонях. — Ты не представляешь, как сильно я тебя люблю, — вместо ответа ты невесомо коснулась губами его лба, убирая его непослушную челку.