haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

Когда дверь в комнату захлопывается с оглушительным треском, и чужие руки, сжимающие твою талию, толкают спиной к деревянной поверхности, воздух резко пропадает из легких. Ты шумно сглатываешь, опускаешь ладонь на бледную щеку нависшего над тобой парня. Касаешься нежно и трепетно, будто боясь спугнуть, и не веришь в происходящее. Вглядываешься в знакомые черты, застываешь под пронзительным взглядом его глаз и улыбаешься. Целый месяц без взгляда золотистых глаз, полного обожания. — Что если я не буду нежным? — бесцеремонно спрашивает он, перехватив твоё запястье цепкими пальцами, от одних прикосновений которых, мурашки бегут по спине. — Я рассчитываю на это, — не в твоих правилах давать заднюю. Тянешься к его губам, жаждая быстрее ощутить знакомый вкус ягодной гигиенички, которую сама вручила любимому, жвачки и чего-то неизвестного, но такого притягательного. Бокуто снова вжимает тебя в дверь, пресекая любые попытки податься вперёд, соблазнить и заставить поддаться твоим чарам. Дурак, сколько мужчин было бы только радо. — Ты действительно не обижаешься? — волейболист заходит с вопросом издалека, а ты замираешь, рассматривая его прекрасное лицо. — Действительно, — ты дуешь губы и проводишь пальцами по его шее, чувствуя, как Котаро вздрагивает — всё ещё его слабое место; ты ухмыляешься. — Давно или только после сегодняшнего объяснения? — хмыкает он, наклоняясь вперед, чтобы только услышать твоё тяжелое дыхание от долгожданной близости. — Давно, но объяснение лишним не стало, — охаешь, потому что Бокуто, кажется, сдаётся и проводит носом по твоей шее, жадно вдыхая. Пуговицы блузки даются ему так же легко, как и игра в волейбол. Тебе не терпится быстрее выбраться из этого вороха тряпок, что обязует носить осенняя погода. И Бокуто самому крышу сносит от осознания, сколько ещё предстоит прежде, чем он сможет коснуться твоей бархатной кожи, ощутить горячее соприкосновение двух тел и то удовольствие, которого был лишён. Ты остаёшься в одном лишь бюстгальтере, потому что обоим надоело раздевать друг друга и хочется больше, ближе. Пальцы зарываются в мягкие светлые волосы, когда поцелуи спускаются на ключицы и грудь, остаются россыпью на животе. Взгляд плывет, ты наблюдаешь, как Котаро медленно опускается на колени, будто зачарованный, как оглаживает бедра ладонями. Твоё белье стянуто в мгновение ока, ноги раздвинуты аккуратно, но настойчиво. Узкая юбка все еще мешает тебе полностью насладиться моментом. Не можешь увидеть, что он делает, но прекрасно ощущаешь горячее дыхание между ног и язык дразнящий клитор. Пальцы Бокуто порхают между складочек, проникая внутрь. Ты дрожишь, потому что — черт, Ко — этот парень в постели слишком хорош. Твой предыдущий вряд ли сравнится с пылким и горячим волейболистом, который прямо сейчас доводит до беспамятства своими умениями. Неприятный укол ревности заставляет поёжиться, когда ты осознаешь, что еще до тебя кто-то успел испытать с ним то же самое. Задыхаешься от беспомощности под сладкими пытками Котаро. Низ живота стягивает приятная истома, требовательного скольжения пальцев внутри становится недостаточно. Ты несдержанно стонешь, вцепляясь в волосы парня, почти дергая его вверх, прижимаясь к блестящим от смазки губам. Проводишь языком, смакуешь, посасываешь. Ты позволяешь ему больше, чем кому-либо. — Паршивец, — срывается с твоих губ, на что Бокуто лишь улыбается. Он толкает тебя на кровать, желая всегда видеть тебя такую — сдавшуюся и распластанную. О каких прелюдиях может идти речь, когда руки дрожат, абсолютно неспособные стянуть мешающую юбку, и которую все же срывают чужие. Ты вновь прижимаешься к горячему телу, нависшему над тобой. Холод простыней и пыл любовника создают невообразимый контраст. Выгибаешься, хватаешься за его шею, выпрашивая очередной поцелуй. Ладони разводят твои ноги, Бокуто бесстыже вжимается между ними, и, видя в твоих глазах немую мольбу, выполняет простое желание. Бокуто Котаро и нежность — вещи взаимосвязанные. Иногда его можно уломать на грубый секс, чтобы до сорванного голоса и искр перед глазами. Можно упросить Бокуто покрепче сжимать твое тело в ладонях, не давать поблажек, оттрахать до беспамятства. Но чаще всего он — самый романтичный парень на свете. Зажги свечи, достань вино или шампанское, не забудь клубничную смазку — и тебя всю ночь не будут выпускать из постели. Но секс этот будет плавным, степенным, чувственным. А сейчас волейболисту не до этого. Он стискивает зубы и дышит прерывисто. Его движения отточенные и быстрые, выбивающие воздух из легких вперемешку с рваными вскриками. Нельзя назвать это занятием любовью, скорее, животной похотью после долгого перерыва. Зажмуриваешь глаза, ощущая его полностью. Слишком хорошо, слишком близко. Глаза печёт, и было бы неплохо открыть окно, но на это отвлекаться нет времени. Тянешь руку вниз, желая помочь себе — ожидание разрядки невыносимо, но ладонь прижимают к постели. — Куда ты так спешишь, /Т.и/? — остановившись, шепчет Бокуто, почти касаясь твоих губ при каждом слове. — Думаешь, я так просто тебя теперь отпущу? — смотрит с вызовом, глаза недобро сверкают, и сердце ухает куда-то вниз. — Заткнись и трахай меня, Ко, — шипишь ты, приподнявшись на локтях. Бокуто дважды просить не нужно. Он тянет за щиколотку ниже, стаскивая под себя твое безвольно тело, и внезапно переворачивает. Давит ладонью между лопаток, не разрешая выпрямляться, дергает за бёдра и натягивает так глубоко, что крик застревает в горле. Комнату наполняет звук взмокших тел, соприкасающихся друг с другом и ритмичный скрип кровати. Ты сжимаешь простынь пальцами до побелевших костяшек, скулишь в сбившуюся ткань и ощущаешь себя, как никогда лучше. Волейболист чувствует, как тебя прошивает дрожь, и оттягивает момент, чтобы закончить одновременно. Натянувшаяся струна лопается так, что ты даже опомниться не успеваешь. Внутри приятно тепло и влажно. Перед глазами плывут цветные пятна, ноги дрожат и совсем не держат, а когда сверху прижимается разгоряченное тело, ты облегченно выдыхаешь, опускаясь грудью на постель. Горячие губы касаются спины, пальцы убирают твои волосы с лица, переворачивая обратно. — Я люблю тебя, — отчетливо произносит Котаро без сбившегося дыхания, пока ты все ещё пытаешься прийти в себя. — Говоришь так всякий раз, как мы займёмся сексом, — хмыкаешь, проводя пальцам по его влажной челке, смахивая ее со лба. — Я абсолютно серьёзен, /Т.и/, — серьезный Бокуто всегда странный, потому что редко таким бывает. — Мое признание сегодня уже звучало, — ты все же тычешься носом в шею волейболиста, целуешь несколько раз. — Я тоже тебя люблю, Ко.