haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

Когда Атсуму тянет тебя через толпу пьяных дергающихся под музыку тел с танцаола, ты уже изрядно выпившая. Ноги подкашиваются, заплетаются, ещё бы — пьяной так быстро ходить на высоких каблуках. На поворотах ты едва не спотыкаешься, и отвратительное чувство тошноты подкатывает к горлу. Наверное, стоит попросить парня остановиться или хотя бы замедлить шаг, но жесткая хватка Мии на собственном запястье не сулит ничего хорошего. Он с силой захлопывает за вами дверь, толкнув тебя в пустое пространство одной из комнат. Внутри темно, только тусклый негаснущий неоновый свет гирлянды бликует по швам стен и в углах. Ты едва ли не падаешь на пол. Запястье саднит, и ты уверенна — завтра будут синяки. Убираешь с лица лезущие в глаза пряди спутавшихся волос, и, покачиваясь, разворачиваешься к парню. — Ты совсем охуела, /Т.и/?! — рычит Мия. Он злится. Невооружённым взглядом заметно, как парень до побеления костяшек сжимает кулаки, как его ноздри раздуваются на каждом вдохе. Глаза просто пылают бушующей яростью, которую Атсуму вряд ли сможет сдерживать долго. Ты добилась, чего хотела — он ревнует. Пиздецки ревнует. Обычно это чувство появляется только у тебя, когда вокруг него крутятся фанатки и чирлидерши. Атсуму, однако, повода не даёт, всех отшивает сразу же. Но тебе все равно неприятно. Не хочется, чтобы эта жгучая боль мучила только тебя. — Что я сделала? — с невинной улыбкой тянешь ты, глупо хлопая глазами. Пойти на вечеринку к Арану изначально было хорошей идеей. Несмотря на образ пай-мальчика, он далеко не такой. Оджиро любит тусовки, любит выпить и провести время в компании друзей, и красивых девушек он тоже любит. Когда Аран только позвал тебя, ты отнекивалась, но зная, что Атсуму то же там будет — согласилась. Всё-таки идти туда не одной гораздо лучше, чем оказаться среди незнакомых нетрезвых людей. Как оказалось, среди друзей Оджиро много красавчиков. Один из таких и поймал тебя на импровизированном танцполе посреди просторной гостиной. Ты не сопротивлялась, и что скрывать, получала удовольствие от внимания со стороны незнакомца. Тот сыпал комплиментам томным голосом тебе в ушко, прижимался к твоим бёдрам своими, пока ладони скользили по твоему телу. Ты извивалась в такт битов, позволяла прижать себя ближе и вовсе забыла, что пришла сюда не одна. — Ты в таком виде терлась об него! — Думаешь, ему не нравилось? Ты тянешь довольную улыбку, будто ничего такого и не произошло. Атсуму бесится, это заметно. Он срывается с места и в мгновение ока подлетает к тебе. Сильная ладонь тут же сжимает горло, ты хрипло вдыхаешь, чувствуя, как резко количество поступающего кислорода уменьшается. Мия смотрит прямо тебе в глаза, хмурится. Ты вцепляешься пальцами в его предплечье и пытаешься сделать такой необходимый глубокий вздох. — Какая же ты шлюха, /Т.и/, — тихо рокочет низкий голос. От услышанного кожа покрывается мурашками, ты прикрываешь глаза, сглатывая чаще. Атсуму прижимается к открытым губам. Поцелуй этот вовсе не нежный: его язык бесцеремонно вылизывает твой рот, не даёт и шанса занять ведущую позицию. Волейболист кусает твои губы, и, наконец, разжимает пальцы. Ты хватаешь воздух открытым ртом, кашляя и хрипя. Мия усмехается, цепляет твоё лицо за подбородок. — Я собираюсь испортить этот прекрасный макияж, — уверенно заявляет он, а от хватки жестких пальцев уже сводит челюсть. — На колени. Ноги подгибаются сами собой, ты шумно сглатываешь и замираешь на уровне его ширинки. Теперь очередь Атсуму довольно улыбаться, но он лишь смотрит выжидающе, и ты через взгляд чувствуешь его злость. — Давай, /Т.и/, я же жду, — следует дальше. — И без фокусов. Ты расстёгиваешь джинсы медленно, стягиваешь их вместе с бельём так, чтобы не мешали в процессе. От вида члена собственного парня живот тянет от возбуждения. Большой, толстый, на набухшей головке блестит капелька смазки. Ты кладёшь ладони на свои колени — делаешь все, как положено. Открываешь рот, послушно ожидая дальнейших действий волейболиста. Он сам направляет член в горло, пальцы зарываются в твои волосы, тянут вперёд. Атсуму не спешит, давая время привыкнуть. Ты тут же зажмуриваешься, стараясь дышать размеренно и не давиться. Стоит ему наполовину оказаться в жаркой тесноте твоего рта, ты сразу же обхватываешь ствол губами. Хватка на волосах ослабевает, Мия ласково поглаживает. Сейчас ты можешь проявить энтузиазм. Осторожно, работая лишь верхней частью тела, ты старательно ласкаешь истекающую смазкой уретру и плотнее сжимаешь губы. В такой позе делать что-либо неудобно — ноги быстро затекают, да ещё и помогать себе руками запрещено. Ты отстраняешься, с пошлым чмоком выпуская член изо рта и жадно вдыхая. Работать шеей нон-стоп непросто, у тебя ноет челюсть. Атсуму хмыкает выразительно, будто намекая, что он ещё не закончил. Если честно, он ещё даже не начинал. Просто даёт тебе возможность реабилитироваться после произошедшего. — Открой рот, — звучит, как приказ, и ты не можешь ослушаться. На этот раз волосы тянут до боли, ты мычишь протестующе, но Мия все равно проталкивает свой член в глотку. Головка упирается в заднюю стенку горла, ты давишься и кашляешь, и от этого приятные вибрации расходятся по напряженной плоти Атсуму. Он откидывает голову, глухо застонав. Ты знаешь, как подвести его к грани быстрее — втягиваешь щеки, насколько это возможно, глотаешь чаще. На лбу проступает пот, яркая помада давно смешалась со смазкой и слюнями, расползлась по члену Мии. И только от одного вида твоих красиво изогнутых губ, выкрашенных в блядский цвет, волейболист готов кончить. Толкнувшись ещё пару раз, преодолевая твоё сопротивление, он кончает в самое горло. Ты снова кашляешь, слезы бегут по щекам. От ощущения использованности, смешанного со стыдом, хочется провалиться сквозь землю. — Глотай, /Т.и/, — понимая, что не отвертишься, ты сглатываешь шумно, не морщишься. Только после этого его член покидает твой рот. Белесые ниточки тянутся за головкой, ты делаешь жадный вдох. Не успеваешь даже в себя прийти, как чужие руки дергают вверх. На ослабевших ногах стоять тяжело, но Атсуму это и не нужно. Он толкает тебя на постель, матрас прогибается под вашим весом. Выразительный взгляд несколько секунд изучает лицо. Темные подтеки туши под глазами заводят Мию едва ли не больше глубокого отсоса. Его руки бесцеремонно раздвигают твои ноги. Короткое платья совершенно не спасает от чувственных и жарких касаний ко внутренней стороне бедра. В движениях Атсуму нет ни капли нежности — его сильная ладонь накрывает твоё истекающее естество сквозь уже влажное белье. Волейболист криво усмехается и наклоняется к твоей шее, стягивая мешающую внизу ткань. — Ты так сильно намокла, пока давилась моим челном? — с нескрываемым самодовольством спрашивает Мия. Вопрос, конечно, риторический. Он проводит языком по твоим губам, собирая остатки помады и ощущая собственный вкус. Ты едва дышишь, словно распластавшаяся под хищником добыча. Мия скалится, когда ты прижимаешься ближе к его ладони, так приятно ласкающей между ног. Сегодня ты в не том положении, чтобы командовать. — Думаешь, я трахну тебя так? — он качает головой, убирая влажные волосы с твоего лица. — На живот, /Т.и/. Атсуму входит с глухим шлепком о твои бёдра, заставляет податься вперёд и замычать в подушку. Он не останавливается, не обращает внимания на твои стоны вперемешку со слезами. Ноги дрожат и разъезжаются. Собирая последние силы, ты каждый раз возвращаешь себя в позицию, но выходит плохо. Слишком резко, слишком быстро. От нахлынувших эмоций ты сбиваешься с дыхания, вбиваешься с темпа, лишаясь последнего контроля над ситуацией. Удовольствие, граничащее с болью, даёт по нервам не хуже выпитого алкоголя. Ты обожаешь, когда Мия срывается, когда отпускает себя и делает все, что хочет. Тебе остаётся только послушно принимать его и всю его грубость. Резкий удар по правой ягодице приводит в чувства, кожа горит в том месте, куда опустилась ладонь волейболиста. Такой же след отпечатывается на левой, и ты долго гадаешь, чей громкий крик врезается в уши, пока не осознаешь — твой собственный. — Нравится, /Т.и/? — прижав тебя своим телом к постели, лишив последней возможности побега, сбивчиво бормочет Атсуму, тяжело дыша. — Нравится, когда тебя ставят в унизительную позу и берут, как самую настоящую блядь? От его слов ты против воли намокаешь ещё больше, неожиданно сильно сжимая двигающийся внутри член. Мия, не выдержав такого, тоже стонет, и вздергивает твои бёдра выше, толкаясь глубже. Он ощущается просто гигантским, ствол распирает чувствительные стеночки, пока крупная головка проходит с каждым разом дальше и дальше. Ты захлебываешься всхлипами и стонами, чёрные полоски туши бегут по щекам. — Ещё как нравится, я смотрю, — усмехается волейболист. — Мож-можно мне кончить? — неожиданно просишь ты, удивляя Атсуму. — Почему ты думаешь, что я разрешу? — он откровенно смеётся. Ещё несколько таких движений, и ты уже визжишь, цепляясь за все вокруг: подушки, одеяло, простыня. Размашистые толчки отдаются в самом горле, после грубого минета ты чувствуешь неприятную хрипоту. Слезы, текущие по лицу, отпечатываются на постельном белье. Атсуму издевается. Он чувствует, как ты сжимаешься, как дрожишь внутри и замедляется. — Пожалуйста! Пожалуйста, Атсуму, — ты шепчешь сбивчиво и сама подаёшься назад. — Ты вела себя отвратительно, /Т.и/. Расстроила меня, — спокойно выдаёт он. — Я заслуживаю кончить, ты — нет. Ты захлебываешься в этом удовольствии, в том, как грубо его руки касаются тебя, как беспрестанно внутри двигается твёрдый член. Хочется просто протянуть руку и коснуться себя, получить желанную разрядку, но ты не можешь ослушаться Атсуму. Низ живота сводит всякий раз, как ты сдерживаешь подбирающийся оргазм. Кусая губы и стискивая зубы, ты чувствуешь, как Мия изливается внутрь спустя пару несдержанных движений. Последние его фрикции настолько резкие — ты слышишь, насколько влажная. Он замирает глубоко внутри тебя, выплескивая сперму и восстанавливая дыхание. Ты беззвучно плачешь из-за уже ставшего болезненным напряжения. Очень хочется кончить, ты сделаешь, что угодно ради этого. Атсуму замечает такое твоё состояние, прижимается губами к твоему ушку, целует заботливо, и от этого всхлипы становятся только громче. Контраст его действий сводит с ума. Тонкие пальцы волейболиста собирают скользкую смазку там, где все ещё находится его член, и возвращаются к клитору. Ты дергаешься, не зная будет ли он снова дразниться или даст разрешение. — Кончи для меня, принцесса, — своим обычным ласковым тоном выдыхает парень. Пальцы касаются так же жестко и резко, как все до этого; растирают чувствительный бугорок. Ты то вскидываешь бёдра, избегая соприкосновения, то возвращаешь обратно, желая снова ощутить эту грубую ласку. Мия, зная, что тебе нравится, без труда доводит до оргазма. Как же прекрасно ты выглядишь, получая желаемое — бьешься в конвульсиях удовольствия, закатываешь глаза и стонешь даже спустя несколько минут. Пальцы сами цепляются за предплечья Атсуму, так и лежащего сверху, впиваются до отметин. — Подожди, — ты останавливаешь парня, когда он собирается встать. — Полежи так ещё немного. Близость и тепло чужого тела успокаивают. Мия соглашается, заботливо целуя тебя в макушку и переплетая ваши пальцы. — Ты этого хотела, малыш? — на всякий случай уточняет он. — Когда ты начала плакать, я думал, что услышу стоп-слово. — Этого, — выдыхаешь устало. — Спасибо, черт, это было просто шикарно. Особенно, когда ты сказал, что не дашь мне кончить, — ты усмехаешься, чувствуя легкие прикосновения губ на своей щеке. — Я поверила. Атсуму подносит к губам твою ладонь, не расцепляя со своей. Нежные поцелуи покрывают бархатную кожу, и ты убеждаешься в очередной раз, что Мия у тебя самый лучший. Подбить парня на целую ролевую игру было не просто, но это определенно того стоило.