haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

Спросите Бокуто, на что он любит смотреть, и в этом списке будет три пункта: 1. ты 2. ваш сын 3. ты, кормящая сына. Последнее нравится ему особенно сильно. Сначала Котаро переживал, что у него какие-то странности или отклонения, раз он заводится от вида собственной жены с ребёнком на руках. Он часто загонялся по этому поводу. И ты, ужезз решившая, что муж после родов совсем тебя не хочет, была расстроенна. Но узнав причину, долго смеялась, пытаясь его успокоить. Для Бокуто процесс кормления был чем-то, от чего его внутренний альфа просто сходил с ума. Не было желания завалить и оттрахать до потери памяти — было нечто другое. Ему хотелось сорваться с места и бешеным псом лаять на каждого, кто посмеет к тебе подойти слишком близко. Смотря на то, как малыш тянет к тебе свои ручки, пока ты медленно его качаешь, Бокуто всем своим существом чувствовал, как древние инстинкты берут верх. И борясь с ними, он едва ли не начинал выть. После рождения ребёнка вы отказались от секса на целый месяц, это негласное обоюдное решение стоило альфе ежедневной дрочки в душе. Причин было несколько. Во-первых, тебе до сих пор тяжело, учитывая восстановление после родов — сын-альфочка буянил ещё во время беременности, а появляясь на свет, он, видимо, решился на последний перформанс. Во-вторых, Бокуто самому надо принять тот факт, что из тебя вылез человек. Нет, он всегда знал, что омеги рожают, знал, как и откуда появляются дети. Но ты…и ребёнок…и как он смог туда поместиться, /Т.и/? В-третьих, врач рекомендовал воздерживаться до первой течки. — Как дела у моей самой любимой женщины и нашего сыночка? — голос альфы раздаётся неожиданно, и ты слегка пугаешься. Котаро обещал задержаться на тренировке и быть чуть позже ужина, но их, наверное, отпустили пораньше. Или он договорился с тренером. Снова. В последнее время Бокуто стал возвращаться гораздо раньше, чтобы побыть с вами подольше. Волейболист просто обожает проводить время с семьей, от сына его за уши не оттащишь. Без просьбы посидит, присмотрит, подгузник поменяет, накормит, пока ты расслабляешься в ванной или отдыхаешь на диване в гостиной. Стоит ли говорить, что ночью к ребёнку встаёт только альфа? Он практически запрещает тебе «тревожить свой сладкий зад», и малыш совсем не против, потому что через пару минут никаких криков уже не слышно, а спустя еще мгновение сильные руки вновь оборачиваются вокруг тебя. Бокуто, вообще, считает, что за беременность и роды должны, как минимум, к награде приставлять. Поэтому он старается, как можно чаще бывать с сыном, чтобы ты лишний час полежала на массаже или поплавала в бассейне. — У неё все чудесно, — ты отзываешься с улыбкой, и чувствуешь легкий поцелуй Бокуто на щеке. — Думаю, что и у малыша все то же замечательно. Сладко причмокивающий во сне ребёнок тихо посапывает, когда Котаро касается его маленьких кулачков одним своим пальцем. По сравнению с ладонью волейболиста, альфчока такой маленький, что даже страшно. И по первости, Бокуто действительно боялся ему навредить. Едва вы оказываетесь за дверью своей спальни, альфа снова прижимается к тебе со спины. Ты гладишь ладонями его предплечья, что держат тебя поперёк живота. Котаро наклоняется к твоей шее и невесомо ведёт носом выше, останавливаясь за ушком и коротко целуя. Его в последнее время невидимым магнитом тянет к тебе. Хочется обнимать, целовать и касаться просто постоянно. — Родная, пахнешь, как перед течкой, — задушено говорит Бокуто, дыханием обжигая нежную кожу.  — Должна быть через неделю. Ты разворачиваешься в его объятиях и обвиваешь руками крепкую шею, плавно пробегаясь пальцами по загривку. Влюблённый взгляд альфы сводит тебя с ума, как и окутавший запах свежего весеннего леса. Ты вдыхаешь поглубже и улыбаешься, мягко прижимаясь к его губам. Когда легкие, практически неуловимые тонкие нотки свежей земляники прокрадываются в аромат альфы, ты знаешь — он возбужден. Котаро отвечает неспешно, растягивая момент, наслаждаясь каждой секундой. Его руки плавно переходят на твои бёдра, сжимают несильно, и Бокуто отстраняется с улыбкой. — Неделя, говоришь? — альфа принюхивается, не стесняясь. Ты до сих пор удивляешься, как Бокуто может унюхать твою течку раньше, чем почувствуешь ты сама. Он даже на расстоянии чувствует тебя и твои эмоции, наверное, именно поэтому вы — истинная пара. Выброс феромонов ощутимо усиливается, и ты сама чувствуешь свой запах, чего обычно не бывает. Всё-таки, врач был прав. Глаза Котаро затапливает чёрная дымка желания, но он все ещё контролирует себя. Надо отдать Бокуто должное, он умеет сдерживаться, когда это необходимо. — Как же ты пахнешь, — тихо рычит альфа, заправляя твои волосы за ушко, прижимаясь носом к виску и шумно вдыхая. Ты девять месяцев жила спокойно без течек, и теперь природа, кажется, решила выдать все, что ты пропустила за один раз. Бокуто не торопится и даже к кровати не подталкивает, осторожно касаясь твоего подрагивающего тела ладонями. Он никогда ничего тебе не сделает без разрешения. Даже в ваш первый раз альфа переживал больше тебя, постоянно спрашивал хорошо ли, плохо, готова ты или нет. Удивительная забота, ведь его член в тот момент уже полностью был в тебе. — /Т.и/, если ты не хочешь, — Бокуто начинает осторожно, не зная, как правильнее поступить, — я пойду спать в гостиную. Иначе сорвётся. Это ведь его близость спровоцировала всплеск твоих гормонов. На целую неделю раньше — изумительно. — Я хочу, — ты шепчешь сбивчиво, понимая, что по бёдрам уже течёт. Дорога из ваших вещей ведёт ровно до кровати. Ты удобно устраиваешься спиной на простынях, жадным взглядом впитывая каждую частичку Бокуто, устроившегося между твоих разведённых ног. Альфа заканчивает с мешающей футболкой, а у тебя едва ли слюни не текут. Ты не отказываешь себе в удовольствии и проводишь ладошкой по литому прессу, чувствуя, как он напрягается от прикосновений. Задерживаешь руку возле резинки его боксеров и хочешь стянуть их, но Котаро не даёт. Перехватив тебя за запястье, он подносит ладонь к своим губам, целует отрывисто, касаясь каждого пальчика. Бокуто очень непредсказуем в постели: сейчас он увлечённо выцеловывает твою грудь, а позже вжимает лицом в подушку, с размахом шлепаясь о твои бёдра своими. Но сегодняшний Котаро явно настроен на проявление любви и ласки. Тем более, в период восстановления. Он не хочет, чтобы первый раз после родов был лишён удовольствия для тебя. Бокуто нависает над тобой, придавливая своим мускулистым телом к постели. На его жаркие поцелуи ты отвечаешь со всем желанием, шире разводя ноги и ерзая на постели. Кажется, что терпеть уже невозможно. Ты и вне течек почти никогда не отказываешь ему, а уж если сама являешься инициатором, то Котаро сопротивляться не станет. Он только рад. Ты в любом виде и при любых обстоятельствах ему нравишься. Альфа будто нарочно издевается, пятная поцелуями плечи и шею. Он не забывает обвести языком яркую метку, красивым витиеватым узором расходящуюся по правому плечу. Бокуто гордится этой меткой, на твоём теле она превратилась в шедевр. Хотя только поставив ее, он очень боялся, что красиво не получится, и знак принадлежности испортит твою прекрасную кожу. Альфа часто извинялся, а ты даже внимания не обращала на начинающий расползаться узор. Чтобы Котаро не изводился, ты стала чаще носить одежду с открытыми плечами на матчи и с гордостью демонстрировала его метку. — Ко, — зовёшь ты, но он не обращает внимания. Бокуто поочерёдно накрывает ртом чувствительные из-за кормления соски. Нежно обводит языком твёрдые вершинки, чуть втягивает их, добиваясь от тебя первого за сегодня стона. — Милый, — он поднимает взгляд, ведя ладонями по твоим бёдрам, — я ужасно хочу тебя, не могу терпеть. Самооценка Котаро в этот момент пробивает потолок. Он улыбается очаровательно и чмокает тебя в пупок, прекрасно зная, как необходим сейчас. Но сначала альфа все равно касается каждого участка кожи на твоём все ещё не пришедшем в форму животике. Бокуто каждый день признаётся себе и тебе в том, что обожает свою омегу любой. Поцелуи спускаются ниже и останавливаются возле кромки белья. Котаро подцепляет их пальцами и стягивает быстро, бросая в конец постели. Ты прерывисто вздыхаешь, будто и забыла, каково это — быть перед ним обнаженной в такой откровенной позе, когда от взгляда не убежать и не спрятаться. Бокуто утыкается носом чуть ниже твоего живота, и от его жадного вдоха ты вздрагиваешь. Возбуждение в очередной раз хорошенько даёт по нервам, и капельки смазки скатываются на простыню. От взгляда альфы это не укрывается. Два его пальца ощущаются так правильно и так хорошо. Ты откидываешь голову и растворяешься в безграничном доверии к мужу. Он знает, как сделать тебе приятно. Его горячий шершавый язык широким мазком проходится по сочащейся смазкой промежности, и от этого у тебя пальчики на ногах поджимаются. Ты хватаешься за простынь, чувствуя, как сбивается дыхание. Бокуто проталкивает пальцы глубже, сгибает несколько раз, и вязкая жидкость стекает уже по его ладони и запястью. Ты не сможешь это сдержать, даже если захочешь. Новые стоны вырываются против воли, а Котаро самозабвенно вылизывает тебя между ног, упоительно причмокивая и хлюпая. — Ко, пожалуйста, — ты тянешь его за волосы и всхлипываешь, когда к двум пальцем добавляется третий. — Трахни меня уже. О таком просить альфу дважды не надо. Он сперва демонстративно облизывает испачканные пальцы, не забывая упомянуть о том, «какая же ты всё-таки вкусная», а после, поставив руки по обеим сторонам от тебя, плавно входит. Медленно, постепенно, заставляя прочувствовать всю длину и диаметр. Каждый, сука, сантиметр. У тебя глаза закатываются от удовольствия — так долго у вас ничего не было. И это вовсе не течка виновата. Ты хочешь Бокуто, очень сильно хочешь. Твои ладони обхватывают его широкие плечи, тянут ближе. Котаро снова целует тебя, вынуждая почувствовать тех самых «бабочек в животе». С ним ты понимаешь, что значит — заниматься любовью. Вообще, Бокуто и на животную страсть способен, чтобы до сорванного голоса и дрожащих коленей, но видеть твои влажные ресницы от чувственного, эмоционального оргазма ему нравится гораздо больше. Альфа выходит почти до конца и подаётся бёдрами вперёд, заполняя тебя снова и снова. Не торопится, больше переживая за твоё удовольствие, нежели собственное. Ты прогибаешься в пояснице, впиваясь ногтями в его спину. Бокуто кроет от ощущения этой приятной боли и осознания, что тебя так ломает только из-за него. То ли отсутствие секса, то ли сильная течка и бушующие гормоны сказываются, но ты кончаешь, не выдержав и двух минут. Альфа замирает в тебе, едва сдерживаясь, пока член внутри так сильно сжимают сокращающиеся мышцы. Он ждёт, пока ты отойдёшь от первого за сегодняшнюю ночь оргазма, пока восстановишь дыхание и кивнёшь, соглашаясь продолжить. Сильные руки подхватывают под коленями и прижимают твои ноги к груди, делая более открытой и доступной. В этой позе Бокуто достаёт до таких мест, о существовании которых вряд ли подозревают. Плавные покачивания его бёдер возвращаются в привычный темп. Со стороны кажется, что Котаро практически не прикладывает усилий, двигаясь в тебе, но как же все его толчки ощущаются внутри, черт возьми. Ты не кричишь только потому, что боишься разбудить ребёнка. Если бы сына забрали к себе бабушки и дедушки, ты бы глотку давно срывала. Головка его члена проскальзывает так глубоко, что ты даже слов не находишь для описания эмоций. Очень хорошо, невероятно хорошо, просто н е в ъ е б е н н о хорошо. На самом деле, этот темп твой любимый во время течки. Многие альфы загоняют омег, считая, что лучше быстрый, жесткий трах, который собьёт желание. Но он лишь только распаляет, возбуждая ещё больше. Бокуто действует от обратного. Совершая движения плавно, четко, словно по расписанию, не давая тебе вилять бёдрам и не поддаваясь на жалобное хныканье, он раз за разом постепенно сбивает пик течки. Каждый оргазм, что ты получаешь без рук только от ощущения огромного члена своего альфы, будто бы забирает с собой разыгравшиеся гормоны. — Я сейчас, — ты выгибаешься, впиваясь в кожу ногтями, — снова… Бокуто останавливается, слыша разочарованный всхлип. — Потерпи немного, родная, — даже слова звучат, как пытка. — Вместе. Ты не представляешь, как в его понимании должна сдерживаться. Как, вообще, можно терпеть, когда он каждый раз проникает так глубоко, так приятно раскрывает сжимающиеся в предверии оргазма стеночки. Ты чувствуешь каждую венку на члене, и от этого бёдра заходятся нервной дрожью. Бокуто все замечает и шепчет на ухо: «сожмись получше, милая». Выполнить его просьбу проблематично. Ты чувствуешь, что хоть раз попробуешь это сделать и тут же кончишь. Так и происходит. Смазка нещадно заливает простыни, выплескиваясь порциями — внизу хлюпает до ужаса. Ты вся дрожишь, выстанываешь его имя и даже ноги свести не можешь, в конец обессилив от течки. Бокуто пачкает спермой твоё бедро и утыкается в твою шею, тяжело дыша. У тебя по-прежнему в висках пульсирует от не до конца исчезнувшего желания ощутить хоть что-то внутри. Ты это чувство ненавидишь. Спасибо, природа, наградила желанием трахаться. Будто живя с Котаро, его может не быть. Бокуто без слов понимает, когда ты сама направляешь его ладонь себе между ног. — Я хочу еще, — говоришь сквозь пелену не поддающегося контролю желания. Тебе даже просить не надо. Он ради тебя готов на колени бухнуться и делать все, что скажут по первой же просьбе без пререканий. — Что угодно, — губы Бокуто касаются уголка твоего рта, и три пальца снова проскальзывают внутрь.