haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

У Кенмы нет ни стыда, ни совести. Ты лично убеждаешься в этом, когда омега в одной толстовке и без каких-либо предупреждений появляется перед тобой на кухне. Усилившийся запах феромонов следует за Козуме повсюду, и ты готова собственным обонянием клясться, что его течка уже началась. Волейболист клацает по кнопкам приставки и откладывает её на стол. Он словно делает это все специально — не обращает на тебя внимания и заглядывает в холодильник. — У нас кончились милкшейки, — заметно расстроившись, констатирует парень, и тянется к верхней полке. Толстовка задирается выше, обнажая узкие бедра. Шумно сглотнув, ты стараешься отвести взгляд и сосредоточиться на окончании реферата. Твоя семья улетела отдыхать на несколько недель, и с того момента Кенма живёт здесь. Родители совершенно не против, только часто присылают смайлики в виде улыбающегося презерватива и спрашивают как дела. Ты закатываешь глаза и радуешься, что Козуме предпочитает таблетки. Быстро затапливающий кухню запах течного омеги бьет прямо в нос, а Кенма проскальзывает под рукой, устраиваясь на твоих коленях. Игра его больше не интересует, волейболист кладёт руки на твои плечи и загораживает собой экран ноутбука, мешая печатать. Кровь приливает совсем не туда, куда надо, оставляя твой мозг недееспособным. Зато Козуме ощущает постепенно увеличивающееся в твоих штанах возбуждение. — Котёнок, что ты делаешь? — спрашиваешь хрипло, продолжая нажимать клавиши. Он прижимается ближе и ведёт носом по твоей шее, аккуратно прикасается губами. Ты сглатываешь шумно и дышишь глубоко, стараясь не сбиться с дыхания. Омега прекрасно знает, какую силу имеет над тобой и твоими альфа-инстинктами. Кенма всегда наслаждается течками. Он чувствует себя невероятно уверенно и сексуально, когда ты буквально на колени перед ним падаешь, сраженная феромонами желания и запахом смазки. Волейболист обожает видеть настоящую дикую страсть в твоих глазах. — Отложи дела, — просит он, но звучит, как приказ. — Я очень хочу тебя в себе, — выдыхает Кенма и довольно улыбается, видя твоё растерянное лицо. Этот омега…ох, блять! Ты захлопываешь ноутбук и отодвигаешь его подальше. Все твоё внимание теперь уделено только Козуме, отчаянно ерзающему на твоих бёдрах. Руки забираются под толстовку, оглаживают стройное тело, касаются острых лопаток. Кенма прогибается в пояснице и прижимается к твоим губам, пальцами мягко сжимая волосы. Переводишь ладони на его грудь, мягко накрываешь пальцами небольшие соски, покручиваешь вершинки. Первый тихий полустон раздаётся в миллиметре от твоего рта, и ты подаёшься вперёд, чтобы поймать следующий. — Как именно ты хочешь? — наблюдая за выгибающимся на твоих коленях парнем, ты сама присасываешься к тонкой коже на его шее. — Расскажи мне, котенок. Пока твои губы пятнают открытые из-за сползшей толстовки плечи, Кенма откидывает голову, подставляясь под ласку. Тонкие пальцы сильнее тянут твои пряди, омега не может удержать ещё пару стонов и сглатывает шумно. — Хочу, — Козуме тянет легкую улыбку, не в силах контролировать окрашивающий щеки румянец, — на этом столе, — он сам подцепляет твою футболку, скидывает ее на пол и притирается задницей к до боли напряженному члену. — Мягко и глубоко, /Т.и/, — у тебя от одной это фразы сердце удар пропускает, а все мысли стягиваются в пах. Ты стягиваешь его толстовку, привлекая омегу ближе для нового поцелуя. Игривая натура Кенмы берет верх, он первый поднимается с колен и разворачивается спиной. Козуме через плечо наблюдает за твоим жадным взглядом, скользнувшим по его обнаженному телу и подтянутым ягодицам. Тебе дважды намекать не нужно. Выпрямившись позади него и подальше толкнув стул, ты, наконец, в полной мере наслаждаешься ощущением горячей кожи под подушечками пальцев. Очередная россыпь поцелуев и засовов окрашивает плечи, Кенма выдыхает прерывисто и откидывает голову тебе на плечо. Ему нравится это проявление обожания, нравится чувствовать, как твой запах затапливает его сознание, заставляя течь сильнее. Ты ведёшь руками по его телу ниже, задерживаешься на животе, зная, как на Козуме влияют эти невесомые прикосновения вокруг пупка. У него достаточно эрогенных зон, но это томное «не дразнись» и хриплый выдох, того стоят. — Я хочу тебя, — одними губами шепчет омега, и с облегчением прикрывает глаза, чувствуя скользнувшие между ягодиц пальцы. Ты бы никогда такое не подумала, но Кенма обожает секс. В любую удобную минуту он всячески соблазняет тебя, зная, что даже натянутые чуть выше нужного волейбольные шорты способны спровоцировать крепкий стояк. Волейболист всегда улыбается довольно, когда ты тянешь его в пустую ближайшую комнату или опускаешься на колени прямо в раздевалке, отсасывая ему до звёздочек перед глазами. Козуме ведёт от ощущения этого контроля над тобой, ты ведь сделаешь все, чтобы омеге было хорошо. Пальцы любовно гладят изнутри, мягко давят на стенки, Кенма первый сбивается с дыхания, кусает губы. Ты зацеловываешь его левое плечо, вторая рука обхватывает член парня, медленно скользя по стволу. Козуме внезапно утыкается горячим лбом в твою шею, пряча покрасневшее лицо. Пойманный в ловушку двух нежно ласкающих рук, он безвозвратно тонет в собственном желании. Ты тихо усмехаешься, когда Кенма сам подаётся назад, глубже насаживаясь на пальцы, и стонет удивлённо громко, чувствуя, как к первым двум присоединяется третий. — Я сейчас кончу, — предупреждает омега, он практически всегда делает это, чтобы ты знала, как лучше поступить. Обводя большим пальцем влажную от смазки головку, ты прикусываешь его ушко и слышишь невероятно красивый стон. От контраста мягких движений внизу и приятной тянущей боли от укуса у Кенмы дрожат руки. — Давай, котёнок. Козуме прогибается в пояснице, толкаясь бёдрами вперёд. Тёплая сперма пачкает твою руку в тот момент, когда пальцы внутри ввинчиваются глубже, срывая с губ волейболиста звонкий стон, эхом отдающийся по всей кухне. Первый оргазм проходит по телу омеги, принося с собой приятное облегчение. Кенма обмякает в твоих руках, тянется к губам и получает чувственный, заставляющий колени дрожать, поцелуй. Ты мягко давишь ладонью между острых лопаток, подталкивая его опуститься грудью на стол. Волейболист в пригласительном жесте расставляет стройные ноги и с нетерпением ждет, пока ты избавишься от собственных штанов. Вид стекающей по бедрам смазки провоцирует рокочущий в груди приглушенный рык, от одного ее сладкого запаха, который едва ли не на языке ощущается, у тебя голова кругом идет. Омега замирает, совершенно очарованный услышанным, все его инстинкты желают полностью подчиниться, но Кенма уверенно отмахивается, сопротивляясь. Когда ты вжимаешься бедрами, у него глаза закатываются от долгожданного ощущения близости своей альфы. Вся омежья сущность ликует и воет, готовясь с радостью распластаться и подставиться под бесконечную долбежку, лишь бы с узлом и поглубже. Но ты склоняешься над выгнувшейся спиной и оставляешь несколько укусов на загривке, медленно подготавливая волейболиста к метке. Кенма от каждого прикосновения зубов к коже вздрагивает, не зная, в какой момент ты все-таки решишь прокусить. Медленные, поступательные движения неотвратимо лишают Козуме способности здраво мыслить. Его всегда вставляет с твоего темпа, такого размеренного и основательного, что даже пальцы на ногах поджимаются. Омега подается вперед, на первых фрикциях сжимаясь слишком сильно, стараясь привыкнуть к размеру. Твои руки держат крепко, не дают отодвинуться и зажаться. Кенма тихо ойкает, когда ты выходишь из него до конца, новым толчком раскрывая сжавшиеся мышцы. Головка проскальзывает по простате, и ты даже не представляла, что он может настолько сексуально выгнуться. — Сделай так еще раз, пожалуйста, — сбивчиво просит Кенма, захлебываясь всхлипами. У него подгибаются ноги, стоит тебе найти нужный угол и начать размеренные движения. Ты чувствуешь, как смазка сбегает по члену, пачкая тебя. Козуме скребет пальцами столешницу, а ты прижимаешься грудью к его спине, млея от податливости горячего тела. Зажав омегу между собой и деревянной поверхностью, ты прижимаешься к его ушку и без стеснения шепчешь откровенные пошлости. Не твоя вина, что Кенму так легко заводят грязные разговорчики, особенно когда ты не скупишься на комплименты по поводу узости и влажности, в подробностях описывая, как тебе хорошо внутри него. — Обожаю, когда ты так стонешь подо мной, — целуешь его в щеку и ведешь носом по шее, жадно выдыхая сочащийся аромат. Козуме весь сжимается, чувствуя приближающийся оргазм, и вскрикивает от неожиданно впившихся в шею клыков. Омега дрожит, смаргивая слезы, и дуреет от сковавшего тела удовольствия. Ему даже трогать себя не нужно — сперма выплескивается мощными толчками, пачкая стол. Кенма действительно кричит, извиваясь под тобой и срывая голос. Он, как в бреду, повторяет твое имя и умоляет не останавливаться. Ему пиздецки хорошо. Метка на шее горит, между ног по-прежнему хлюпает и длинный толстый член заполняет до отказа, упираясь головкой так глубоко, что Козуме едва ли сознание не теряет, растворяясь в блаженстве. — Не болит, котенок? — замедлив движения, ты зализываешь укус, покрывая саднящую кожу поцелуями. — Всё, — он дышит прерывисто, стараясь взять себя в руки, — всё хорошо. Давай в спальню, м?