haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

Ты ужасаешься количеству одежды, которое обнаруживается в гардеробной. Кремовый блейзер, больше не подходящий ни к одному образу, летит на пол. Там уже образовалась горка из вещей, которые ты вытряхнула из шкафов и ящиков. Все это, начиная от белья и заканчивая высокими черными ботфортами, уже невозможно носить. Ни в стандарты моды, ни в твои собственные, темно-красные бархатные Мери Джейн уже не вписываются. Да и покупала ты их, можно сказать, на один раз. Тогда, на премьере, вместе с усеянным цветами платьем они смотрелись потрясающе. А в повседневной жизни ты одеваешься более строго. Каждый раз, когда в ваш дом живет в ожидании большого обновления гардероба, Вакатоши не забывает по сто раз напомнить, что тебе надо разобраться с уже имеющимися вещами. Ты занимаешься этим несколько раз в год, когда он на сборах или на соревнованиях в другой стране. Ответственно разбираешь все полки выкидываешь пару его трусов или надоевшую глазам рубашку, а к приезду мужа на ее месте радостно сияют две новые. Он только вопросительно приподнимает бровь, и соглашается с твоим главным аргументом, после которого отлетевшие пуговицы приходится выгребать из всех уголков спальни. На глаза неожиданно попадается купленный для тебя Ушиджимой в Милане черный пиджак. Его длина доходит до середины твоих бедер, вставки выделяют талию. Эта вещь одна из тех, которые действительно дарят чувство привлекательности и сексуальности. Ты знаешь, что выглядишь в нем просто прекрасно, и не можешь не примерить снова. Развязываешь пояс атласного халата и позволяешь ему соскользнуть с плеч, оставляя тебя почти полностью обнаженной. В виде исключения остаются темные трусики. Обычно после демонстрации таких образов Ушиджима капает слюной на паркет, но сейчас ты все равно одна дома, можно позволить себе немного свободы. Пиджак идеально садится по фигуре, ты ни на сантиметр не изменилась. Плотная ткань касается голой кожи, словно сливается с ней. Рассматривая свое отражение в огромном зеркале у стены, ты видишь то, что обычно видит Вакатоши, и понимаешь, что хочешь себя. От лацканов и до шлиц ты себе нравишься. Проводишь руками по самому низу, выпрямляешь края, в очередной раз отмечая, что соблазнительнее строгой раскованности нет ничего. Перед глазами встают картинки последнего вечера, когда ты надевала этот пиджак. Кажется, это была спортивная церемония награждения. Но не так важно, что происходило там, гораздо веселее было после. Ноги дрожали еще несколько дней от одних лишь воспоминаний. Идея рождается сама собой. Ты пролистываешь список контактов, Ушиджима должен быть свободен сейчас и в ближайшие часа два. Конечно, хочется, чтобы он получил заслуженный отдых между тренировками, но ты всегда была нетерпеливой. — Здравствуй, милая, — ты не видела его уже две недели, и этих телефонных разговоров так чертовски мало. — Как у тебя дела? Удобнее устраиваешься на постели, прижимаясь спиной к подушкам. Большая постель ощущается слишком пустой, но зато ты шире разводишь согнутые в коленях ноги и опускаешь одну руку внизу. Не в силах сдержаться, сразу переходишь к главному. Пальцами невесомо касаешься внутренней стороны бедер, дразнишь сама себя. От, казалось бы, щекотных прикосновений возбуждаешься лишь сильнее. Хорошо, что ты захватила с собой еще один подарок мужа. — Хорошо, скучаю по тебе, — знаешь, что это взаимно, но все равно хочешь услышать. — Расскажи мне что-нибудь. Пока Ушиджима говорит, ты заворожено рассматриваешь продолговатый вибратор и тянешься к ящику тумбочки за смазкой. Она у вас всегда где-то поблизости. Розовое силиконовое покрытие тут же начинает блестеть, ты слегка пачкаешься в вязкой жидкости и размазываешь ее по бедру. От приятных ощущений скользнувшей внутрь игрушки хочется протяжно простонать, она хорошо растягивает стеночки. Не так, как член Вакатоши, но достаточно, чтобы тебя перетряхнуло легкой дрожью предвкушения. Этот вибратор муж как-то вручил тебе перед очередным отъездом на сборы. Хоть подарок и оказался неожиданным, в вашей постели разнообразия всегда было больше, чем другие думают. — Мне очень не хватает тебя рядом. У нас первый матч с Бразилией, ты же знаешь, у них очень сильные игроки. Тут вся сборная на ушах стоит. Кагеяма ходит нервный, так на него не похоже. Каждый день просыпаюсь оттого, что он меня расталкивает и зовет на пробежку. Не повезло, нас поселили в одну комнату. Я даже не думал, что он такой гиперактивный, — слышишь, что Вакатоши усмехается и на какое-то время умолкает. — Чем занимаешься? Ты особо не вдаешься в смысл того, что именно мужчина говорит, только наслаждаешься бархатным баритоном, обводя пальцами клитор. Представить, как бы это делал он не сложно, но хочется чувствовать всю напористость и осторожность уверенных движений. Его пальцы гораздо больше твоих и до оргазма доводят за считанные минуты. Вся мокрая между ног, ты до боли закусываешь губу, чтобы не застонать от внезапного прилива удовольствия. Установив неспешный режим вибрации, ты распаляешь собственное желание, сгорая от нетерпения. Игрушку можно контролировать приложением на телефоне или планшете, причем не только одном. У вас обоих оно установлено. Легкий трепет вибратора быстро надоедает, ты меняешь скорости, и вторая нравится тебе гораздо больше. Стоны сдерживать сложнее, дыхание сбивается. Раздражающая стенки вибрация, кажется, бьет по оголенным нервам всего тела. Ты убираешь руку от клитора, желая растянуть удовольствие. Диаметр игрушки не такой большой, как тебе бы хотелось, но ее импульсы компенсируют недостатки размера. Не хватает только властного, хриплого голоса над ухом. Витая в своих фантазиях и сосредотачиваясь на движениях внизу, ты оказываешься застигнута вопросом врасплох. Как бы сказать это корректнее… Дрочу? Самоудовлетворяюсь, слушая твой голос? Об этом ты не думала. За тебя отвечает внезапно сорвавшийся с губ горячий, соблазнительный стон. Ушиджима думает, что ему показалось. — /Т.и/? Все нормально? — П-помнишь тот черный пиджак? — спрашиваешь, голос дрожит на словах. Конечно же он помнит. Вакатоши на тебя в этом пиджаке готов вечно дрочить, у него выработался фетиш. По красноречивому молчанию и шумному выдоху на том конце, ты узнаешь ответ. — На мне нет ничего, кроме него. Ушиджима не припомнит, чтобы у него вставало так быстро. — Трогаешь себя? Какая ты нетерпеливая, /Т.и/, — дрожь проходится от позвоночника, ты прикрываешь глаза. Когда Ушиджима говорит так, ты теряешь себя. Сжимаешься непроизвольно, ярче ощущая прошивающую тело вибрацию. Тихие стоны действуют на Вакатоши как наркотик, он от твоего голоса зависим. Ты слышишь его хриплый выдох и представляешь, как горячо он выглядит, сжимая в руке свой возбужденный член и доводя тебя до оргазма словами. Убираешь телефон от уха, откладывая на ближайшую подушку, включаешь громкую связь. Не так удобно касаться себя, когда обе руки заняты, хочется представить, что все это с тобой делает Ушиджима. И пока ты выгибаешься над матрасом, волейболист строит смелую догадку, которую собирается проверить. Резко усилившаяся между ног пульсация заставляет кричать. Вцепившись одной рукой в одеяло, ты чуть не кончаешь, но интенсивность вибрации быстро спадает. Ты не трогала планшет, соответственно, не ожидала ничего подобного. Даже спрашивать не нужно, что случилось. Вакатоши подтверждает свои предположения, попеременно меняя скорость, слушая, как ты срываешься с хриплых вздохов на рваные вскрики. И это заводит его больше, чем могло бы. Он с нажимом проводит ладонью по собственному члену, пальцем размазывая каплю смазки на головке. Ты вертишь бедрами, желая уже получить разрядку. Рука по-прежнему зажата между ног. — Пожалуйста, говори, — просишь, шумно хватая ртом воздух. — Выйди из приложения, — это первое, о чем просит Ушиджима. — Кончишь, когда я скажу. За пеленой возбуждения ты ничего не видишь, но не отрываешь взгляд от потолка над собой, чувствуя, как дрожат бедра. Ушиджима слышит, знает, как ты хочешь, как не можешь сдерживаться. После долгой разлуки ты всегда чувствительная, и за ночь он доводит тебя не до одного оргазма быстрыми, уверенными движениями. В этот раз Вакатоши, будто издевается, переключает режим, пропуская третий. Ты выгибаешься, слушая его хриплое дыхание и приглушенные стоны. Представлять своего мужчину получается лучше, чем ты думала. Замутненное похотью сознание прорисовывает каждую чертову деталь, заставляет тебя чуть ли не плакать от невозможности быть рядом. — Я так хочу тебя, — всхлипываешь, срываясь на очередной стон. — Да? — на губах Вакатоши ухмылка, он с каждым твоим всхлипом все ближе. — Ты хочешь меня? Хочешь, чтобы это был я, а не игрушка? — в ответ ты только мычишь согласно, когда пульсация набирает обороты. — Представь, как мои пальцы растягивают тебя так чертовски хорошо, что ты течешь на простыни, милая, — его слова заставляют сжаться, снова ощутить как горячо и влажно между ног. — Я бы позаботился о тебе намного, намного лучше, эта игрушка. Я мог бы заставить тебя кончить так быстро и сильно, как ты даже не мечтаешь. Ты будешь кричать мое имя, /Т.и/, пока наши соседи не услышат. — Тоши, я с-сейчас, — утыкаясь лицом в подушку и впиваясь пальцами в наволочку, ты сжимаешь бедра, не имея возможности сбежать от его слов. — Сейчас кончишь? Давай, милая. Хочу услышать твой прекрасный голос, — он до хруста стискивает мобильный в руке, откидывает голову, понимая, что вот-вот… Ты не можешь сопротивляться. Не в момент, когда его жаркий низкий стон ласкает твой слух, за ним следует резкое дыхание мужчины. Все твое тело охватывает дрожь, ты прогибаешься в пояснице, кричишь в подушку. Хочется протянуть пальцы к клитору, но это, кажется, будет слишком. Ты такая чувствительная и влажная. Вибратор не ощущает тебя так, как делает это Ушиджима, он не замедляется даже после того, как ты кончила. Разомлевшая после сильного оргазма, ты всхлипываешь и вытаскиваешь игрушку. Одобрительные слова мужа звучат где-то на фоне и помогают на ощупь найти телефон. — Все хорошо, /Т.и/? — ты обожаешь эту его хрипотцу после секса. — Приезжай скорее, люблю тебя.