haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

Звонок в дверь ты слышишь, будучи в душе, но решаешь не обращать внимания. Ни гостей, ни доставку ты не ждёшь. Кому нужно — позвонят ещё раз или свяжутся по телефону. Скорее всего, какой-то курьер ошибся адресом или очередные рекламщики. Промокая капли воды на коже, ты рассматриваешь своё отражение в зеркале. Пять часов в спа не прошли даром. Тебе давно не хватало таких дней, когда можно ни о чем не волноваться. Хорошо, что ты отправила Сэтоши к своим родителям на выходные. Не самое простое время для пятилетнего мальчика — быть с проходящей через расставание матерью. Но ты заслуживаешь уважения, хотя бы за то, что преодолеваешь это все с улыбкой на лице. Ни слез, ни истерик. Ты ушла от Осаму месяц назад, пока он был на работе. Молча собрала вещи, взяла ребёнка и ушла, съехала в когда-то купленный тобою дом. Не было скандалов или громких ссор, никто никого не бил и не оскорблял. Просто в какой-то момент тебе надоело засыпать и просыпаться в пустой постели. Мия поставил свою работу на первое место. И сколько бы ты его не поддерживала, терпения не хватит нести все на своих плечах, постоянно отвечать на вопросы ребёнка: «папа придёт сегодня?», «он забыл про мои соревнования?», «папа меня не любит?». Любит. Осаму очень ценит свою семью, он обожает тебя и вашего ребёнка, но бросить разросшийся бизнес не может. Открыв первое кафе в двадцать два, к тридцати он смог организовать достаточно филиалов не только в городе, но и по всей стране. Многие судят тебя за этот выбор. Богатый и любящий муж, очаровательный сын, прекрасные перспективы на будущее. Казалось бы, живи и радуйся. Но когда в очередной раз Мия вместо вашей годовщины или дня рождения Сэтоши срывается в Иватэ, ты не выдерживаешь. Ведь ты просишь не так много. Всего лишь несколько дней из целого месяца, посвящённых исключительно семье. Ты накидываешь на плечи махровый халат, позволяешь волосам россыпью опуститься на плечи. Мягкие тапочки словно не ощущаются на ногах. Ты спускаешься на первый этаж, в надежде отыскать в холодильнике бутылку белого вина, но оказываешься прервана очередным звонком в дверь. Теперь это уже напряжно. Если ты никого не ждёшь, а друзья и родственники предупредили бы, то что этому кому-то надо. Все фильмы про маньяков, поджидающих хрупкую женщину, всплывают в памяти. Но встречать кого-то с ножом в руке тебе кажется странной затеей. Резко, чтобы застать возможного преступника врасплох, ты распахиваешь дверь. Но никакого маргинала за ней не оказывается: — Осаму? Мужчина выглядит, как и всегда, собранным. Он создаёт впечатление человека организованного и уверенного, Мия никогда не позволяет лишних слов или действий, не выходит из себя. Его самоконтролю позавидует любой человек. Завидуешь и ты. Не можешь представить, как смогла бы вынести такой объём работы и не сорваться, не спиться, не сдаться. Ты ценишь работу мужа, его труд и желание заниматься любимым делом, которое позволяет содержать семью. Но хочешь видеть его рядом, чувствовать, обнимать, целовать. — Что ты здесь делаешь? — Извинения ничего не исправят, верно? Ты усмехаешься, прислоняясь к дверному косяку, качаешь головой. — Почему ты не предупредил о приезде? Тем более, так поздно, — начинать официальный бракоразводной процесс пока не хочется, и вы договаривались, что Сэтоши он навещает на выходных. Или когда получится. — А ты бы открыла мне дверь? — Осаму хмыкает, поправляя пальто. Справедливо. — Будешь и дальше избегать мой очевидный вопрос? Мия отводит взгляд на какое-то время, рассматривая каменные ступени, чуть припорошенные снегом. Ему нелегко далась эта поездка сюда, мужчина даже не придумал, что будет говорить и как себя вести. Ему, наверное, стоило купить цветов. Ведь так поступают, когда просят у жены прощения? Но Осаму облажался настолько, что ни самый большой букет, ни самые дорогие подарки не загладят его вину. Ты не из тех, кто поведётся на пару ласковых слов или новенькую тойоту. Мия хорош в речах, когда устраивает брифинги, когда открывает новое кафе или обсуждает меню. Но он совершенно растерян, если дело касается тебя. — Я не могу без тебя. — Последние несколько лет ты хорошо справляешься с этой проблемой, — пожимаешь плечами, ведь этого слишком мало, чтобы ты забыла обо всем и радостно кинулась ему на шею. — Когда тебе составят речь поубедительнее, позвони мне, — ты собираешься закрыть дверь, но Мия прижимает ее ладонью. — /Т.и/, я действительно сожалею о том, что произошло, — он, наконец-то, теряет эту напускной сдержанность. — Этот месяц был худшим в моей жизни, дни без вас казались адом. Ты не представляешь, что я испытывал, возвращаясь домой и не находя ни тебя, ни Тоши. Я здесь потому, что больше не могу держаться. Я хочу видеть вас обоих в нашем доме, /Т.и/, пожалуйста. — Я живу так восемь лет. С тех пор, как работа тебе стала важнее семьи, — ты не хочешь этого показывать, но слова Осаму звучат до ужаса убедительно. — Если ты считаешь, что страдал, представь, каково мне было все эти годы отвечать на постоянный вопрос «где папа?». Представь, что я пережила, пока заменяла ему обоих родителей! — ты выходишь за порог, наплевав на ледяной воздух, тут же скользнувший по коже. — Ты знаешь, какой его любимый цвет, любимый мультик? Может, знаешь, как называется книжка, которую он просит прочитать на ночь? — Осаму молчит, только смотрит непоколебимо, пока ты подходишь почти вплотную. Глаза горят от гнева и обиды, ты себя не сдерживаешь. — Ты понятия не имеешь, сколько ночей я провела, рыдая в подушку, Осаму. Сколько раз наша домработница спрашивала, все ли у меня в порядке? Даже она интересовалась этим чаще, чем ты, — болезненно ткнув его пальцем в грудь, последние слова ты выдыхаешь отчетливо резко. Мие действительно нужно подумать, прежде чем ответить. Поэтому он просто стоит, наблюдая, как рассеивается злость в твоих глазах, оставляя после себя лишь дымку отчаяния. Ты испытываешь его, игра в гляделки затягивается, но Осаму выигрывает. Тихо шмыгнув носом, ты отводишь взгляд, чувствуя, как постепенно становится холоднее. Было глупо выскочить за порог в одном коротком халате после душа. Не хватало ещё слечь с простудой или, того хуже, бронхитом завтра. Он снимает с себя пальто и остаётся в чёрном плотном бадлоне. Скользнув аккуратным, чтобы не быть замеченной, взглядом по телу Мии, ты невольно хочешь простонать. Как бы сильно ты не обижалась, хотеть его будешь всегда. Прежде чем ты успеваешь спросить, что Осаму собирается делать, мужчина заворачивает тебя в пальто, соединяя его края спереди. Этот жест такой привычный, такой по-осамовски правильный, сердце ноет в груди. Он всегда был джентльменом, даже в ссорах. — Зачем? — Неважно, как сильно ты на меня злишься, — хочется цокнуть из-за этого проникновенного тона, — я не допущу, чтобы ты заболела или пострадала. Ты его ненавидишь. За этот взгляд, за этот голос, за обворожительную улыбку и за искренность поступков. Тебя раздражает собственная слабость перед Осаму. Десять лет вместе пролетели незаметно, но открытое в его двадцать два кафе все изменило. Ты неуверенна, злишься или обижаешься на мужа. Хочешь наорать на него или вцепиться и не отпускать. Но он стоит здесь и ждёт только твоего решения. Мия никогда не давит, не настаивает. Он уважает тебя и твой выбор. Ты узнала от его брата, что разрыв Осаму переживает болезненно, и все же не барабанит в твою дверь и не сыплет угрозами. Ты вскидываешь голову, без тени сомнения смотря прямо в его глаза, и уверенно говоришь: — Дай мне весомую причину не послать тебя на хуй прямо сейчас. Осаму долго не думает. Его лицо смягчается, мужчина пожимает плечами. — Мы любим друг друга. Ты тянешь его за высокий воротник бадлона, заставляешь наклониться ближе и прижимаешься к сухим губам. Ладони мужа тут же ложатся на твою спину, лишают любой возможности отстраниться. Поцелуй жадный, полный недосказанных слов и бодрящихся чувств. Ты кусаешь его губы за причинённые переживания, Мия стоически терпит и лишь позволяет тебе выплеснуть эмоции. Руки обнимают его за шею, ты подставляешься под прикосновения, откидывая голову, давая ему возможность углубить поцелуй. Месяц на расстоянии сказывается тяжелым возбуждением внизу живота. — Где Тоши? — оторвавшись от твоих губ, спрашивает Осаму. — У моих родителей. Мужчина подхватывает тебя за бедра, словно ты ничего не весишь, и заносит в теплый дом. Тридцать дней ты мечтала оказаться с ним наедине вот так, как будто кроме вас нет никого. Входная дверь захлопывается быстро. Расстояние до спальни — совсем не то, о чем Мия хочет переживать, когда ты жмешься ближе и ерзаешь на его бедрах. Ты тянешь края заправленного в брюки бадлона, ведешь руками по горячей коже, и едва с ума не сходишь от необходимой близости. Осаму опускает тебя на постель осторожно — он всегда осторожен. Не отрываясь от твоих губ, мужчина развязывает пояс халата, и легкие прикосновения его пальцев мгновенно ощущаются на талии. Мия осматривает тебя вожделенно, не упускает ни единого сантиметра обнаженного тела под собой. Ты дышишь часто и замечаешь, как загораются его глаза, когда он понимает, что на тебе нет белья. Каждый нерв в его теле напряжен. Желание, которое он испытывает только с тобой, охватывает его мысли, чувствуется в его движениях, проникает в кровь. Его губы спускаются к твоей челюсти, любовно ласкают сантиметр за сантиметром, переходят к шее. Ты не хочешь лежать под Осаму и безвозвратно принимать ласку, но когда тянешься прикоснуться в ответ, его ладонь мягко прижимает к постели. — Прости меня. От прохладного воздуха и возбуждения соски быстро твердеют. Это не укрывается от взгляда мужчины. С хитрой ухмылкой он склоняется над твоей грудью, губами обхватывает торчащую вершинку. Его зубы и язык мягко касаются твоей правой груди, пока свободная рука массирует левую. Он сжимает мягко и перекатывают сосок между пальцами, чтобы уделять им одинаковое, равноценное внимание. Перемещая рот, чтобы сменить сторону, он зацеловывает ложбинку между и хрипло выдыхает: «Я скучал по твоему телу». Горячее дыхание щекочет кожу, ты даже не находишь, что ответить. Влажные небрежные поцелуи украшают твое тело, как лучшие украшения. Осаму плавно спускается ниже, выпрямляется только для того, чтобы подразнить тебя немного и стянуть с себя одежду. Обжигающие кожу прикосновения языка становятся невыносимее с каждой секундой, все, чего ты хочешь — почувствовать его толстый член внутри себя и забыться. Борясь с желанием посмотреть вниз, ты все же проигрываешь, и думаешь, что лучше бы не делала этого. Его голова между твоими бедрами, губы изводят касаниями к тонкой коже, ты выгибаешься, невольно придвигаясь ближе. Уловив момент, когда ты совершенно не собрана и отвлечена отголосками удовольствия по всему телу, Мия с нажимом проводит языком между влажных губ. Ты вскрикиваешь против воли, скорее от неожиданности, и зажимаешь рот ладонью. Тихий смех Осаму оседает на коже прохладным воздухом, ты шире разводишь ноги. Это все, что мужчине нужно, чтобы обхватить твои бедра ладонями и завести ноги себе на плечи. С последнего секса прошло больше месяца, с момента, как он ласкал тебя ртом — еще больше. Ты скучала по его языку и пальцам, по щекочущим кожу прикосновениям, по жарким выдохам там, внизу. Если Мия начал, то он не остановится, пока ты не кончишь хотя бы раз до того, как он сам достигнет разрядки. Тихо всхлипывая и изнемогая от разливающегося по телу возбуждения, ты задыхаешься. Губы резко смыкаются на чувствительном клиторе, втягивают, посасывают. Язык обводит раз за разом, постепенно набирая скорость. Осаму даже не думает дразниться сейчас. Он уверенно и быстро доводит тебя до умопомрачения. — Давай, дорогая, — слова отдаются мурашками по спине. Его язык проникает внутрь, обводя мягкими прикосновениями вход. Носом мужчина несильно прижимается к клитору, этих едва ощутимых поглаживаний и жаркого дыхания хватает, чтобы ты забилась в экстазе. Истосковавшаяся по его близости, ты не собираешься сдерживаться сейчас. Вплетая пальцы в темные пряди Осаму, прогибаешься в спине и сжимаешь бедра так, что Мие приходится придерживать их. Ноги дрожат, а мягкие поцелуи поднимаются от паха выше, снова к груди, и, наконец, находят твои губы. Все еще отходя от недавнего оргазма, ты протягиваешь руку вниз, сжимая его член сквозь ткань боксеров. Осаму выдыхает сипло, отстраняется от тебя и замечает лукавый блеск в глазах. Ты получишь, что хочешь сполна. Мия избавляется от белья и устраивается поудобнее между твоих ног. Он проводит головкой по влажным складкам, задевает клитор, вырывая у тебя тихий стон. Мужчина намеренно повторяет свое действие, заставляя тебя откинуть голову и сжать пальцами покрывало. Ты снова устраиваешь ноги на его плечах, приподнимаешь бедра, выбирая угол получше. Ты хочешь чувствовать его как можно глубже, и Осаму входит просто непозволительно глубоко. Его руки гладят твое тело, расслабляют, заводят еще больше. Мия покидает тебя с тихим хлюпом и заполняет снова, заставляя каждой клеточкой тела прочувствовать, как его член растягивает изнутри, как пробивается сквозь сжимающиеся мышцы, как глубоко проникает. У тебя глаза закатываются от этих ощущений. — Оттрахай меня, блять, — ты находишь его руки и переплетаешь ваши пальцы, — чтобы я забыла, как дышать, Саму, пожалуйста. Обычно Мия нежен и аккуратен, он обожает любоваться тобой с дрожащими ресницами и искусанными губами, он может часами доводить до оргазмов — одного за другим, но сейчас мужчину прошивает от одной лишь фразы. Твою просьбу он выполнит. Все, как заказывала. Он больше не сдерживается, вжимая тебя в постель и с извращенным удовольствием наблюдая, как ты выворачиваешься и уводишь бедра от грубых толчков. Все это, скорее, инстинкты — тебе не больно. Наоборот, эйфория от вида такого, несдержанного и резкого Осаму накрывает с головой. Ты стонешь громко, почти кричишь. В такие моменты хочется протянуть ладони и расцарапать его спину до ярких красных полос, вот только Мия сводит твои руки над головой и прижимает к подушке. От сильной хватки невозможно избавиться. Тебе остается только послушно принимать его член и срывать голос. Мужчина чувствует, как стеночки сокращаются вокруг него, как ты становишься уже. Он знает, что ты скоро кончишь, но не меняет темп ни на секунду. Ты слышишь, как внизу хлюпает, чувствуешь, как собственная смазка сбегает на простыни по ягодицам, и вскидываешь бедра. — Уже близко, дорогая? — ты думать нормально не можешь, поэтому быстро киваешь, не в силах сказать хоть что-то связное между стонами. От собственных криков уже плывет перед глазами. Слезы наворачиваются, ты ничего не видишь за ними. Мия входит так глубоко и так быстро, что ты даже не успеваешь почувствовать себя пустой. Между ног влажно и жарко от трения, ты чувствуешь, как болезненно тянет низ живота, как возбуждение скручивается тугим узлом. Осаму вдалбливается безжалостно резко, не дает выдохнуть спокойно, вжимая в матрас. Пальцы его второй руки потирают клитор, и это все, что тебе нужно, чтобы взвизгнуть и выгнуться, лопатками упираясь в кровать. Мия кончает внутрь, зная, что ты сейчас принимаешь таблетки. — Люблю тебя, я так сильно люблю тебя, — мужчина прижимается лбом к твоей шее, и ты зарываешься пальцами в его волосы, сжимая до боли. — Прости меня, пожалуйста, /Т.и/. Я буду дома чаще, обещаю, я найму больше сотрудников. — Я бы хотела еще пообижаться, но у меня уже сил нет, — ты вздыхаешь устало. — И я скучала, Саму, — он отстраняется, прикасаясь своим лбом к твоему, — правда скучала, — кладешь ладонь на его щеку, тихо поглаживая. — Останься, ладно? Заберем Тоши завтра. — Конечно, — Мия мягко касается твоих приоткрытых губ.