haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

— Хаджиме! — ты вопишь возмущённо, когда крепкие руки мужа закидывают тебя на плечо, стоит входной двери закрыться. Родители Иваизуми давно просили оставить Юмико с ними на выходные, так что заманенный подарками и обещаниями сходить в парк аттракционов сорванец стал для них отличным подарком в конце недели. Вы обожаете своего четырехлетнего сына, пускай он постоянно влипает в истории, вечно в чём-то пачкается и слишком активно рвётся быть похожим на папу, раскидывая по всему дому детские гантели и мячики, вы все равно умиляетесь каждый раз, когда Юмико заявляет, что сегодня пойдёт бегать. И, скорее всего, опять разобьёт коленки. Но побыть наедине вам тоже хочется. А учитывая проворного четырехлетку в доме, сделать это практически невозможно. Он дотягивается до ручек всех дверей и знает, как открыть замки (однажды застрял в туалете, научился). За ним нужен постоянный надзор, и всякий раз, когда ты оказываешься под Иваизуми, происходит непредвиденное обстоятельство из разряда: «мам, я упал в бассейн», «пап, я сломал руку». — У нас ещё три дня, — хихикаешь заманчиво, когда он роняет тебя на широкую, мягкую постель. Голодный взгляд мужа скользит по твоему телу, жадно рассматривая, как короткий, тонкий халат спадает с плеч, а пояс только и ждёт, чтобы за него потянули. Хаджиме чувствует себя ребёнком перед долгожданным новогодним подарком. — Ты шутишь, что ли? — он говорит, как будто твои слова действительно забавны. — На тебе это, и ты считаешь, что я выдержу еще хотя бы минуту? Его штаны падают, бляшка ремня звякает об пол. Хаджиме резко склоняется над тобой, устраивая твои бёдра на своих плечах, следующие слова вибрируют по клитору: — Я так не думаю. То, как Иваизуми смотрит лишь усиливает томящееся в теле возбуждение. Кожа покрывается мурашками, ты бессовестно мокнешь, пока горячий язык погружается в тебя. Желание бежит по венам, словно адреналин, и ты наблюдаешь за тем, как он попутно стягивает свою рубашку, лицом прижимаясь к твоей промежности. — Черт, — захлебываясь стонами, ты извиваешься на простынях, тая под прикосновениями мужа, — Хаджиме. Его рука мягко, но крепко обхватывает твою лодыжку, отводит в сторону. Иваизуми проводит языком по клитору, а ты тянешься к упаковке презервативов, что всегда лежат под подушкой. — Скучала, дорогая? — он усмехается хрипло, выпрямляясь между твоих ног. Ты сцепляешь ноги за его спиной, притягивая мужа ближе. Иваизуми развязывает пояс халата, полностью освобождая тебя от последних остатков одежды. Гладит твоё тело, нежно сжимает ладонями грудь, а головка дразняще прижимается к клитору, заставляя тебя дрожать в предвкушении. Вы слишком долго не были вместе, ты каждой клеточкой тела желаешь ощутить его в себе. — Как же хорошо, — ты стонешь, призывно разводя бёдра. — Трахни меня, — с головки капает, Иваизуми размазывает смазку. — Милый, презервативы, — напоминаешь, но Хаджиме уже заполняет тебя, уперевшись руками по обеим сторонам. Он мощным толчком проникает внутрь, преодолевая сопротивление почти отвыкших от наполненности мышц. Ты выгибаешься, вставая на лопатки и запрокидывая голову. Ногти впиваются в крепкие мышцы его плеч, вы оба стонете, громко и с облегчением. Наконец-то. Иваизуми поцелуями покрывает твою грудь, обхватывает губами соски, а потом прижимается своим лбом к твоему. Ты ощущаешь его член очень ярко: несомненно широкий в обхвате, твёрдый, а шелковисто-гладкая головка упирается так глубоко, что глаза закатываются. Несомненно, это рай. И тело пылает. — Ох, мать твою, — выдыхаешь с наслаждением, сама насаживаясь на его член. — Я готова кончить прямо сейчас, — ведёшь ладонями по широкой груди, царапаешь ноготками его затылок. — Ты без презерватива, — шепчешь ему в губы, коротко касаясь их поцелуем. Хаджиме улыбается самодовольно, замирая в тебе: — Поверь мне, я знаю. Иваизуми с каждым движением входит глубже, лобковой костью упираясь в клитор. Ты кусаешь губы, теряя самообладание. — Блять, ты словно создана для моего члена, — он рычит тебе на ухо, заставляя сжиматься сильнее. — Боюсь, такими темпами я не смогу продержаться долго. — Если ты кончишь в меня, я забеременею, Ива, — предупреждаешь, закусывая губу. Стон резонирует в груди, ты недоверчиво заглядываешь в его глаза. — Ты стал тверже только что? У Хаджиме нет ни грамма стыда. — Скажи ещё раз, что снова будешь носить моего ребёнка, и я сделаю это реальностью, — Иваизуми вгрызается в твои губы грубым поцелуем. Это мучительно прекрасно — кусать и пробовать на вкус каждый дюйм его рта, а затем жадно вдыхать воздух, пока он двигается внутри неизменно напористо, вбиваясь в разомлевшее тело. Отрываясь от твоих губ, Хаджиме серьезно заверяет: — Я вытащу, дорогая, — легкий чмок в лоб, от которого ты лужицей растекаешься по подушкам. По правде говоря, тебе плавать. Без тугого латекса он ощущается так хорошо, прилегает плотно, ребристые вены трутся о стенки. Ты водишь ногтями по его груди, гладишь ладонями бока. — Да-а, — киваешь быстро. — Просто трахай меня, пожалуйста, пожалуйста. Пальцы Иваизуми спускаются вниз, удобно располагаются между твоих ног. Он водит ими по клитору, пачкаясь в вязкой смазке, поцелуями покрывая твоё лицо. Темп Хаджиме такой идеальный, подводящий тебя к пику, заставляющий на каждый толчок отзываться жарким криком. — Сожмись получше, /Т.и/, — он завороженно выцеловывает твою шею. — Какая же ты красивая. Растиравшие клитор пальцы присоединяются к члену, растягивая тебя до болезненного натяжения. — Боже, — ты вся дрожишь, пока он двигается внутри безумно быстро. — Ты близко? — Хаджиме спрашивает, не останавливаясь ни на секунду, его распухшие от поцелуев губы соблазнительно приоткрываются. — Тогда я вытащу. С силой вбиваясь в твоё тело, Иваизуми подрагивает внутри, а ты чувствуешь отголоски нарастающего близящегося оргазма. Киваешь лихорадочно, смаргивая слезы. Слишком охуенно член и пальцы раскрывают горячие стенки. Заранее взвешенное решение, подтвержденное в момент, который кажется таким чертовски феноменальным, ты произносишь одними губами. Внутренние мышцы сжимаются, ты настойчиво качаешь головой. — Не делай этого, — расцарапывая руки Хаджиме, ты вскидываешь бёдра, прижимаясь к его паху. — Ты серьезно? Обвиваешь его плечи, прижимая ближе к себе. Утыкаешься губами в шею, жарко выдыхая: — Не надо, Ива, хочу чувствовать тебя. Член Хаджиме пульсирует, а ты больше не можешь бороться с прокатывающимися по телу судорогами. Он усмехается, а хриплый голос оседает на коже. — Дорогая, — Иваизуми звучит приглушенно, борется со стонами, — это не смешно. Ты путаешься пальцами в его волосах, выгибаешься и ерзаешь на члене. Движения мужчины становятся рваными, хаотичными. — Я и не шучу. Кончи в меня, Хаджиме, — пересекаясь с ним взглядами, ты используешь последний, стопроцентный рычаг давления, — пожалуйста, — искренне и с томным выдохом умоляешь. Его бёдра впечатывают тебя в кровать с такой силой, что мыслить ясно уже не получается. Ты кричишь, всхлипывая и кусая губы. Краснеешь, словно он впервые берет тебя неистово грубо и грозится кончить прямо внутрь. — Блять, блять, блять, — Иваизуми задыхается, стискивая зубы. — Ты не можешь так говорить, дорогая. Хаджиме кусает твою шею. — Потому что я сделаю это, — угроза звучит слишком захватывающе, чтобы ты сопротивлялась. — Учитывая то, как плотно ты сжимаешь меня, я буду кончать внутрь тебя до тех пор, пока моя сперма не начнёт капать на простыни, и я не буду уверен, что через пару месяцев увижу прелестный животик. — Пожалуйста, да-а-а, — ты видишь борьбу в его темных глазах. Хаджиме пытается решить, насколько слова весомы. — Я хочу этого, — твои губы касаются его, пока ты признаешься в своих желаниях. — Разве ты не хочешь снова стать папой? Он стонет. Низко, утробно, как зверь, дорвавшийся до добычи. Сперма толчками выплескивается в тебя, а член по-прежнему двигается, проталкивая ее глубже. Ты зажмуриваешься, кусаешь губы. Его пальцы скользят между вашими телами и безжалостно трут клитор до тех пор, пока оргазм не обрушивается на тебя, а ноги не сходятся вместе, дрожа и зажимая его запястье. Огнем горят нервы, тебя трясёт. Спазмы мышц вытягивают из члена последние капли. — Не смей даже каплю проронить, /Т.и/, — тихий рык на ухо заставляет подчиниться. — Как же сильно я тебя люблю, — поцелуи касаются щеки, Хаджиме прижимает тебя к постели, накрывая собой.