haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

Кагеяма подходит сзади, темный костюм сидит на нем просто идеально: «Оставь свое белье дома этим вечером». Ты не скрываешь, что заинтересована, однако, не видишь в этой просьбе ничего подозрительного или смущающего, вы слишком давно знаете друг друга. В начале отношений была непродолжительная скованность и недосказанность желаний, но сейчас ее нет. И это потрясающее чувство. Ты видишь все яркие, многозначные искорки в глазах Тобио, например, сегодня он не может устоять перед возможностью помучать себя мыслями о том, что под твоим платьем совершенно ничего нет. И из всех людей, собравшихся отметить победу Schweiden Adlers в сезоне, только он знает об этом. Ты одариваешь мужчину озорной ухмылкой и выбираешь платье покороче. Подол идеальной длины — если не станешь наклоняться к носку туфель, никто ничего не заметит. Кагеяма провожает взглядом твой силуэт, скрывающийся за дверьми в гардеробную. Тебе кажется, ты слышишь недовольный стон. Тобио предпочел бы смотреть, как ты переодеваешься. Неяркая помада на губах, подкрученные ресницы и аккуратные стрелки — ты улыбаешься своему отражению. Крохотные, но дорогие серьги только подчеркивают скромное очарование вечернего образа. Еле держащийся Кагеяма на выходе протягивает клатч и успевает облапать тебя в лифте. Хорошо, что камеры в новостройке еще на начали работать. — Тобио! — возмущению нет предела, но ты смеешься, руша свой строгий образ. — Мы опоздаем, — он соглашается и открывает для тебя дверь пассажирского сидения. За одним из круглых столов в просторном зале популярного ресторана вы оказываетесь вместе с Соколовым и Ромеро, они тоже пришли с парами. Удивительно, как расслабленно и спокойно Кагеяма чувствует себя среди товарищей по команде, шутит и рассказывает что-то, но ты практически не слушаешь их разговор, потому что тонкие горячие пальцы гладят внутреннюю сторону твоего бедра. До хруста стекла сжимая бокал, ты бросаешь на него короткий, впрочем, красноречивый взгляд. Тобио ждет разрешения, он не станет действовать против твоего желания. Почти незаметного кивка ему достаточно. Ты выглядишь безупречно, как и всегда, когда нужно появляться на таких мероприятиях. Все девушки игроков известных команд (и не только волейбольных) должны быть превосходны на снимках, которые этим же вечером опубликуют в спортивных СМИ. Ты благодаришь официанта, принесшего закуски, и пытаешься сдержать мучительный выдох, когда пальцы Кагеямы быстро касаются клитора. Эти его невесомые поглаживания обжигают нервы, ты вцепляешься в несчастную вилку, агрессивно протыкая бедный лист салата. Девушка Тацуто всего на секунду оглядывает тебя беспокойно, но возвращает внимание своему молодому человеку. Пальцы Тобио медленно скользят меж половых губ, пачкаются в смазке, пока ты стараешься не сбиться с дыхания. Очень тяжело скрывать, что Кагеяма сейчас готов трахнуть тебя под столом, не помогает даже оживленная беседа и звучащая из динамиков музыка. Связующий вспоминает игру против Jackals, смеётся, делясь очередной забавной историей о школьных годах Хинаты так, будто его рука сейчас не зажата между твоими бёдрами. Ты улыбаешься через силу, отвечаешь односложно на вопросы и прячешься за очередным салатовым листом. — Все в порядке, /Т.и/? — первой не выдерживает жена Николаса. Приоткрытые губы замирают, не прозвучавший стон вертится на языке — Тобио, удачно выгнув запястье, вводит в тебя палец. Стараясь привыкнуть к этим ощущениям, ты очень осторожно делаешь глоток вина. Кровь приливает к щекам, благо, здесь нет яркого света. Пока Кагеяма ощутимо гладит тебя изнутри, ты надеешься, что выпитый алкоголь сможет стать оправданием глянцевого румянца на щеках. Ерзаешь на стуле практически незаметно, но вместо одного пальца ощущаешь внутри уже два. Они сплетаются, ощутимо давят на жаркую узость стенок влагалища. — Да, я слишком много выпила, — улыбаешься взволнованной женщине и ставишь бокал на стол. — И когда только успела? — миссис Ромеро качает головой, но смеётся. За твои старания полагается Оскар, возможно, в номинации «лучшая мимика, пока тебя трахают пальцами перед кучей людей». Кагеяма против часовой стрелки обводит клитор, зная, как именно тебе нравится чувствовать его прикосновения. С небольшим нажимом, уверенно, но без грубости. В сочетании с трущими изнутри пальцами — это настоящий рай, низ живота обдаёт горячим возбуждением. Ноги дрожат, но кончить, не обратив на себя чужие взгляды, ты не сможешь. Наверное, Тобио мудак и садист, потому что он убирает руку всего за несколько секунд до того, как разливающееся по венам удовольствие станет невыносимым. Ты бы упала на колени и просила довести дело до конца, не будь вы в столь шумной обстановке. Салат в тарелке заканчивается слишком быстро, но ты даже не чувствуешь, что ешь. Плевать. Хочется только кончить, внутри до сих пор влажно и мокро. Ты поворачиваешься в сторону Кагеямы, а он, незаметно для других, облизывает свои блядские пальцы, улыбаясь. Остаток ужина — пытка. Ты кипишь от нарастающего неудовлетворения, почти до слез обидно, что Тобио преспокойно уплетает, наверняка, вкусный десерт, а у тебя мысли только о том, как бы оказаться выебанной до хрипа. Можно прямо здесь. В лифте, ведущем на парковку его губы накрывают твои. Кагеяма своим телом вжимает тебя в стену, ты хватаешься за поручень позади. Он целует яростно, с напором, заставляет подчиниться. Скользнув языком в рот Тобио, чувствуешь вкус изысканного вина и сладкого десерта, что так тебе и не достался. Мужские руки остервенело сжимают твою задницу, ты стонешь ему в губы и чувствуешь, как прохладный воздух ласкает промежность, пока ладони Тобио забираются под юбку. Чёрную Ауди A7 узнаешь издалека, она поблескивает выразительными изгибами фар, когда Кагеяма достает ключи. Не терпится оказаться в салоне, и, наконец, дорваться до желаемого. Стоит мужчине опуститься на сидение, ты склоняешься над центральной панелью управления и тянешь Тобио к себе, схватив за воротник рубашки. Свободная рука вовсю хозяйничает в брюках волейболиста: гладит пах и расстегивает ремень с ширинкой. Кагеяма отстраняется, удивленно присвистнув — вы нечасто придаетесь любовным утехам в общественных местах. — Кто-то в хорошем настроении? — его дыхание заметно учащается, ты замечаешь похоть в почерневших глазах. — Я не дотерплю до дома, — обидчиво укусив волейболиста за губу, ты помогаешь себе второй рукой, избавляясь, наконец, от кожаного ремня. — Хочу тебя. Ты, конечно, позволяешь Кагеяме прикинуть варианты и взвесить все аргументы в виде, например, колом стоящего члена. Но пока он раздумывает, шумно дыша, ты влажными поцелуями пятнаешь шею волейболиста, оставляя ниже воротника рубашки темные следы. Они сойдут быстро, а сейчас у Тобио все нервы горят от ощущения сомкнувшихся на коже зубов. — Садись, — звучит почти как приказ, ты подчиняешься молниеносно. Только об этом и мечтала. Кагеяма приспускает брюки, насколько позволяет положение, и у тебя едва ли слюни не текут при виде длинного, рельефного члена. Головка поблёскивает смазкой, и самым лучшим решением было бы облизнуть ее. Но руки Тобио уже тянут тебя на его бёдра. И, к твоему удивлению, усаживают спиной к груди, оставляя лицезреть пустой парковочный холл. Кагеяма сдвигает кресло назад, чтобы было удобнее, и задирает твою юбку. Одним резким движением он заполняет тебя целиком, заставляя вскрикнуть от неожиданности и прошившего тело удовольствия. В этом салоне неудобно развести ноги пошире, как ты обычно любишь, поэтому каждый сантиметр его идеального члена чувствуется слишком отчетливо. Ты впиваешься накрашенными ногтями в приборную панель, пока где-то глубоко внутри безостановочно бьется крупная головка. Губы дрожат, а Тобио точь-в-точь копирует твои недавние поцелуи. Одной рукой он шлепает тебя по бедру, безмолвно прося не зажиматься, пускай, положение этого сильно не позволяет. Ты устраиваешь бёдра на его ногах и оказываешься беззащитно раскрыта. Пальцы волейболиста гладят живот, плавно спускаются ниже, потирают комочек нервов. У тебя темнеет перед глазами. Другая рука Кагеямы уже зарывается в твои волосы, заставляет выгнуть шею, чтобы ему было удобнее целовать горячую кожу. Он наслаждается твоими громкими стонами, разносящимися по салону. — То-обио, — ты растекаешься по его груди, время от времени выдыхая резко и дрожа, когда пальцы набирают уж слишком быстрый темп между твоих ног, — пожалуйста, не останавливайся, — заводишь руку назад, вцепляясь в короткие чёрные волосы. Голос дрожит, как и тело, ты больше не сдерживаешься и не кусаешь губы. На парковке никого нет, хотя тут ещё осталось несколько машин. Кагеяма льнет ближе, поцелуи перетекают на твою спину, туда, где вырез платья позволяет оставить несколько краснеющих укусов. Ты сводишь лопатки непроизвольно и сжимаешь член волейболиста внутри. Тобио шипит болезненно, ему даже приходится замереть, а ты изо всех сил стараешься расслабиться. — Ты просто в восторге, верно? — тяжелое дыхание раздаётся над ухом, следом мочки касаются горячие губы. Ты киваешь. — Так течёшь от мысли, что любой, кто пройдёт мимо, может увидеть, как я тебя трахаю? — не нужно Тобио этого говорить. Ты едва не кончаешь, сцепляя пальцы на его предплечье, желая замедлить темп движений на клиторе, но ваши силы неравны. — О, ты бы хотела, дорогая? — жаркий шёпот Кагеямы над ухом только приближает неизбежную разрядку, пока его член потирается о чувствительные, судорожно сокращающиеся стеночки внутри. — Ты бы хотела, чтобы на тебя смотрели, когда ты дорожишь, кончая, когда кричишь, потому что я так глубоко? — он толкается несдержаннее в подтверждении своим словам, а у тебя уже нет сил выносить это. Да, черт возьми, ты бы хотела. Ты и сейчас кричишь, а глаза застилает дымка желания. — Тебе бы понравилось, /Т.и/. Тобио кусает тебя за плечо, чтобы заглушить несдержанный громкий стон, а державшая прежде твои волосы рука, зажимает рот. Ты мычишь в его ладонь, содрогаясь на замершем действительно глубоко внутри членом. Все тело пребывает в приятной расслабленности, ты падаешь на его грудь, и Кагеяма наклоняется за нежным поцелуем, как и всегда после секса. Его губы лениво ласкают твои, никакой пошлости, только обожание. Волейболист медленно выходит из тебя, и на темном кожаном сидении тут же оседают белые капли. — Ты не представляешь, как сильно меня заводит этот вид, — его пальцы пробегаются между все ещё влажных складочек, размазывают сперму, тело отдаётся дрожью. — Продолжишь дома, — коротко чмокнув волейболиста в губы, ты поправляешь своё платье.