haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

— Привет, Шое, как трен- — В спальню. Тебя словно ледяной водой окатывает. Его голос громкий. Тон требовательный, приказной. Хината едва успел дверь квартиры закрыть. Твои щёки краснеют сиюминутно, но сдвинуться с места кажется невозможным. — Дорогая, ты меня не услышала? — лицо его не меняется, все такое же непривычно серьезное. — Сейчас же. В этот раз ты срываешься с места мгновенно. Послушно спешишь к кровати, но шагающий следом Хината настигает тебя в дверях. Его руки грубо проходятся по твоему телу, гладят бёдра. Сзади прижимается крепкая грудь волейболиста. — Тяжёлый день? — ты почти хрипишь, будучи не в силах совладать с собой из-за томящегося желания продолжить. — /Т.и/, будет лучше, если ты сейчас займёшь свой прекрасный рот делом, — горячее дыхание касается твоего уха, влажный поцелуй остаётся ниже. Без колебаний падаешь на пол прямо в дверном проёме. Живот болезненно сводит в предвкушении. Как же ты обожаешь дни, когда Хината в таком настроении. С губ буквально капает слюна, а ремень его джинс тут же слетает. Шоё без преувеличения доволен видом плещущейся похоти в твоих глазах. Он снимает с себя белье, небрежно кидает все на стоящее в глубине комнаты кресло. Пальцы сжимают челюсть, тянут лицо вверх. Ты встречаешься с шальным взглядом ореховых глаз. — Постараешься, принцесса, или мне трахнуть тебя самому? Ты только ухмыляешься в ответ. Хитро и довольно. Шоё знает, что это значит — ты собираешься быть настоящей стервой. Подавшись вперёд и медленно облизнув кожу в паху, ты проводишь рукой по всей длине, задерживаясь наверху. Жаркие поцелуи у основания члена срывают хриплый стон с губ Хинаты. Он там едва ли не чувствительнее, чем сверху. Пальцы невесомо гладят ствол, щекочут, пока ты начинаешь все с самого начала, засасывая чувствительную кожу яичек. — Что же ты делаешь? — он вздыхает, но ни разу не облегченно, и кусает губы. Пальцы Шоё сжимают твои волосы и отстраняют лицо от паха. Он какое-то время просто рассматривает румянец и сжатые, влажные губы, а потом вторая его ладонь не грубо, но ощутимо похлопывает тебя по щеке. — Открой свой блядский рот, дорогая, — ты не можешь не подчиниться. — Руки за спину. Хината добрый и заботливый, он весёлый и милый, он смешной. Он приносит завтраки в постель по воскресеньям и часто делает тебе массаж. Его нежности просто нет предела. Но когда вы оказываетесь в спальне, и светлая его сторона оборачивается самой тёмной из возможных — ты намокаешь моментально. Хината может долго целоваться, гладить твою спину и шептать комплименты. Может носить на руках и часами говорить о любви, но лучше всего, когда он вжимает тебя лицом в постель. Его грубые ласки, жесткие шлепки, яркие засосы и следы от пальцев по всему телу — все это сводит с ума. Как сейчас. Шоё стонет громко, глубже толкается в твой рот. Пальцы, собравшие импровизированный хвост на твоей макушке, держат крепко, пока головка долбит заднюю стенку горла. Ты мычишь протестующе, тянешь воздух носом, а звуки вибрируют по чувствительному стволу. Смазка мешается со слюной, ты давишься. Слёзы застывают на слипшихся ресницах. Хината толкается бёдрами жестко, уверенно, и когда ты зажмуриваешься, шире открывая рот, волейболист снова тянет за волосы. — Смотри на меня, /Т.и/, — в этот самый момент его движения замедляются, зато становятся основательными и глубокими, позволяют прочувствовать каждый сантиметр члена в глотке. Подняв влажный взгляд, щурясь и стараясь расслабить горло, ты тонешь в его глазах. Воздуха катастрофически не хватает. Шоё сосредоточен, ничего в нем сейчас не выдаёт «забавного рыжика». Вид всё-таки скатившихся по щекам слез, припухшие губы и бегущая по подбородку слюна кружат волейболисту голову. Он ещё даже не трахал тебя, а уже готов спустить несколько раз подряд. Хината заставляет подняться с колен, жадно целует и толкает в сторону кровати. Его руки буквально вытряхивают тебя из одежды, кожа на ключицах расцветает засосами, ты успеваешь только цепляться за его плечи, сгорая от желания. — Хочу тебя на своем лице, — шепчет в губы, кусая за нижнюю. Времени зря вы не теряете, Хината скатывается на соседнюю сторону кровати, а ты замираешь над его головой, шире раздвигаешь бедра и с каждой секундой ожидания алеешь все больше. Теплое дыхание, коснувшееся промежности, уже вызывает нервную дрожь. — Замри, — волейболист мрачно диктует свои правила. Его язык широким мазком проходится от самого низа до клитора и без промедлений погружается в тебя. Порнографический стон слетает с губ, ты приподнимаешься чисто инстинктивно, сжимаешь резное изголовье кровати, а руки Шоё уже тянут обратно. Фиксируя жестко и надежно. Его ладонь шлепком опускается на мягкие ягодицы, зубы терзают чувствительную кожу с внутренней стороны бёдер, ты каждый раз вздрагиваешь, порываясь привстать. — Что я сказал? — он отстраняется, а ты даже не можешь опустить глаза, боясь кончить от одного только его взгляда и вида разметавшихся по подушке рыжих волос. — Продолжишь, и я оставлю тебя здесь совершенно оду, мокрую и неудовлетворенную. Ты стараешься быть хорошей девочкой для него. Это очень сложно делать, когда между ног неустанно ласкает горячий, умелый рот, когда влажный, шершавый язык раз за разом углубляется в тебя. Хината причмокивает пошло, собирает губами поблескивающую смазку. Перед глазами все плывет, стоит ещё и его пальцу скользнуть внутрь. — Шоё, блять! — вскрикиваешь, когда он присасывается к клитору, в быстром темпе теребя его языком и даже не думая выпускать изо рта. — Шоё, пожалуйста, можно мне коснуться тебя? Хината опускает голову на подушку, указательным пальцем растирая влагу между твоих губ. Он дышит тяжело и шумно, тебе приходится повторить свой вопрос, справляясь с постыдно жалобными стонами. — Раз уж ты так хорошо просишь… — его руки гладят бёдра, — да, принцесса, можно. Ты дергаешь волейболиста за волосы, наконец, получив на это разрешение. Хватаешься за пряди, сжимая от переизбытка чувств и в отместку за эти дразнящие мазки языка. Пальцы Хинаты раскрывают влажные губы, но за этим ничего не следует. Ты опускаешь взгляд и видишь, с каким низменным желанием, алчностью и голодом Шоё рассматривает тебя. Если до этого ты думала, что покраснеть сильнее не сможешь, то сейчас доказываешь обратное сама себе. Хочется убежать. Вот только он не позволит — парой слов пригвоздит обратно. — Я сейчас…сейчас, — не выдерживаешь, когда его язык снова обводит тебя внутри. — Не смей, — очередной грубый шлепок предупреждает о последствиях. Тебе нужно совсем немного, чтобы кончить. Всего пара легких прикосновений, но слова Хинаты эхом звучат в голове. Ты сдерживаешься, как можешь, кричишь, переживая судороги одну за другой. Терпеть просто невозможно, особенно когда гортанный рык Шоё вибрацией прокатывается по клитору, удовольствие начинает граничить с болью. — Нет-нет, — шепчешь сбивчиво, снова вскрикивая и всхлипывая, пытаясь отодвинуться и быстро стирая слезы со щек. — Не могу, Шоё, я не смогу! Хината приподнимает тебя, роняя на постель, зная, что ты действительно не продержишься долго. Выгибая спину и сжимая бёдра, ты вцепляешься в собственные волосы, стонешь и хнычешь, кусаешь губы, пребывая на грани. Тебе не хватило буквально нескольких секунд, все тело горит так и не взорвавшимся оргазмом. А Шоё ждёт терпеливо, пока ты успокоишься и смиришься с тем, что сейчас он решает, когда и как ты кончишь. И кончишь ли вообще. Он протягивает тебе руку и слишком галантно для сложившейся ситуации предлагает сесть к себе на колени. Ты принимаешь это приглашение, растекаясь по его груди и обвивая руками шею. — Думаешь, теперь ты заслужила мой член? — Хината заботливо гладит спину, прижимается губами к щеке. — Да, малышка? — Да, Боже, Шоё, да, — умоляешь без капли стыда, он остался в прошлом. Все внутри тебя так и сжимается, прося член. — Такие хорошие манеры, — Хината поправляет твои волосы, его свободная ладонь прижимается между ног, приятным теплом распаляя желание сильнее. — Мне стоило помучать тебя здесь раньше? Стоило лишить возможности кончить? — Пожалуйста, умоляю, — моча слезами его плечо, ты пытаешься самостоятельно насадиться на член, но несколько резких шлепков возвращают на место. Он водит влажной, скользкой головкой по клитору, дразня и потирая его. Едва не подпрыгнув, ты скребёшь ногтями плечи волейболиста, всхлипывая ему на ухо и активно виляя бёдрами. Это невыносимо. — Мне нужно связать тебя, /Т.и/? — Шоё прекращает все свои действия и просто гладит трясущиеся ноги. — Или ты будешь хорошей девочкой и посидишь спокойно, пока я тебя трахаю? Это кажется насмешкой, настоящим издевательством. Ты не хочешь сидеть спокойно, не можешь, когда он сантиметр за сантиметром проникает внутрь, когда головка пробивается сквозь сжимающиеся мышцы, желающие удержать эту умопомрачительную наполненность. Хината начинает двигаться сразу, вытаскивая до конца и вгоняя обратно жесткими, методичными толчками. Ты извиваешься и кричишь, роняешь слёзы и стоны, почти не контролируешь себя. Как можно сидеть тихо, покусывая губы, пока внутрь раз за разом вколачивается толстый член? Он безжалостен. Хватает твои руки и сводит их за спиной, выкручивая почти до боли. Шоё нравятся покрасневшие щеки, мокрые ресницы и вспыхивающие на дне зрачков искры настоящего удовольствия. Волейболист рычит, чувствуя, как ты сжимаешься. Губы лихорадочно зацеловывают вытянувшуюся шею, тебе очень хочется коснуться себя. — Не забывай, принцесса, ты только моя, — хриплый шёпот на ухо и разрывающие толчки обещают тебе настоящий рай не земле. — Только твоя! — плевать на приторность фразы, ты готова с таким рвением отдаваться лишь Шоё. — Давай, /Т.и/, сделаешь это для меня? — киваешь судорожно и зажмуриваешься, стоны врезаются в темнеющее сознание. Пальцами свободной руки Хината играет с клитором, наблюдает, как дрожат твои губы. — Смотри в глаза, принцесса. Ты плачешь от удовольствия, кричишь, чувствуя, как нервы вспыхивают, и колеблющейся на грани оргазм оглушает. Шоё отпускает запястья, разрешая хвататься за себя. Ты бьешься в экстазе, повторяя его имя, царапая плечи. Все тело сводит сладкой болью, ты нуждалась в этом очень давно. Непрекращающиеся движения внутри и снаружи лишают тебя выбора. Остаётся только послушно раздвигать ноги шире, послушно принимать вбивающий сперму глубже член и неконтролируемо сокращаться вокруг головки, выжимая досуха. — Твою мать, /Т.и/, — сбившееся, как после хорошей игры, дыхание щекочет твоё плечо, — ты такая красивая, когда кончаешь на мне. Хината не спешит покинуть пресыщенное оргазмом тело, к тому же, ты никогда не отпускаешь его сразу после, прося остаться. Есть что-то интимное в ощущении своего партнера так запредельно близко. Тепло его тела, ощущение абсолютной принадлежности друг другу. Приподнявшись с горячей груди, ты лениво рассматриваешь его непривычно сосредоточенную физиономию с вернувшейся дурашливой улыбкой. Тряхнув головой, Шоё коротко целует тебя в нос, пальцем стирая ниточку слюны в уголке рта. — Все хорошо? — волейболист переплетает ваши пальцы, вглядываясь в черты твоего лица, словно стараясь предугадать ответ. — Я люблю тебя, — твой голос надломленный и осипший после всего, что было. И отчего-то Хинате приятно знать, кто именно сделал его таким. Ты возвращаешь голову на мерно вздымающуюся грудь, носом утыкаясь в ямочку ключиц и вздыхая прерывисто. Тёплые губы прижимаются ко лбу, и Шоё ещё долго будет шептать комплименты.