haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

— У нас нет выбора, — Куроо разводит руками и с уставшим вздохом падает в кресло за высоким столом. — Это единственный шанс. Что ты думаешь, Кенма? Самый незаметный и молчаливый из всех столпившихся в комнате парень вскидывает голову. Пристальный взгляд прищуренных глаз вызывает мурашки даже у такого человека, как Куроо Тецуро. Казалось бы, глава мафии не должен бояться своих подчиненных, тем более, правой руки, но Козуме являет собой настоящую угрозу. Одно упоминание его имени заставляет людей бежать из города страны. Если у вас когда-либо кровь стыла в жилах, то именно это испытывают несчастные, перешедшие дорогу Кенме. Клан Куроо никогда не мог рассчитывать на исполнителя лучше. Тихий, скрытный, опасный. — Извини, я не слушал, — присутствующие недоуменно переглядываются. Никто не говорит с боссом в таком тоне. — Информация, которую ты счел полезной для решения данной проблемы, в долгосрочной перспективе не поможет с дерьмом, которое все вы устроили, — Ямамото открывает рот, чтобы возразить, но захлопывает его под хмурым взглядом Тецуро. — Короче говоря, у меня есть идея получше. — Почему тебе не нравится план? — только Куроо может возразить словам своего лейтенанта и не упасть с дыркой во лбу. — Ты перекрыл все его маршруты, захватил бо̀льшую часть складов, убил его жену, — Кенма монотонно озвучивает события последней недели. — Ты уничтожил Дайшо Сугуру и думаешь, он пойдет на сделку? Ему нечего терять. — В заложниках /Т.и/. Кенме очень хочется сквозь зубы прошипеть, что он знает, и именно поэтому торчит здесь. Если бы дело не касалось тебя, никто не заставил бы его тратить время на глупые собрания членов совета и стратегов, которые не видят дальше собственного раздутого эго. Никто из них почему-то не заботился о просчете последствий, когда было принято решение стереть имя Дайшо с карты и присвоить территорию себе. Все, что когда-либо по-настоящему волновало Куроо, так это вопрос о расширении бизнеса и увеличении прибыли. А вернуть тебя сейчас лишь проблема задетого самолюбия. Только он в праве распоряжаться чужими жизнями — в его лезть не должен никто. — Я разберусь, — оттолкнувшись от стены, к которой прислонялся, Козуме шагает к выходу из кабинета. — Но по-своему. Куроо лишь кивает. У него, и правда, нет выбора. Сугуру нервно меряет комнату шагами в одном и том же направлении уже миллионный раз. Ужасно болит голова, а каждое соприкосновение тяжелых ботинок с бетонным полом гулом отдается в висках. Засранец вырубил тебя, ударив по затылку, поэтому глаза до сих пор печет от яркого белого света дешевой складской лампы. Рой вопросов кружится в мыслях, но состояние отчаявшегося психа с заряженным кольтом в руках усмиряет желание открыть рот. Спасибо, что до кляпа у него планы не дошли, потому что жевать грязную тряпку — не самая большая твоя мечта на данный момент. Ты знала, что окажешься в такой ситуации, когда начала встречаться с Тецуро. Знала, что выходя за него замуж, ставишь себя под прицел впереди мужа. Захотят до него добраться — обязательно сделают это через тебя. Чем еще угрожать человеку, как не смертью близких? Но все было вполне достойно: бронированные автомобили, водитель с М-16 в бардачке и несколько «шкафов» в роли телохранителей. Вот только их всех умудрился обойти озлобленный Дайшо. Мозги его начали работать на качество, а не количество лишь после потери самого ценного — жены и бизнеса. — Почему ты еще не убил меня? — неприятный привкус паники на языке едва не просачивается в голос. — Я сделаю это, — Сугуру возвращает тебе свое внимание и наводит пистолет. — Но не сейчас. Хочу, чтобы твой муж видел. Ты сглатываешь с трудом, стискиваешь зубы, стараясь унять подступающие слезы. С чего такой страх? Вопрос твоей смерти ни разу не стоял в контексте «если». Он всегда начинался со слова «когда». Лампа мигает, а Дайшо хватает с перевернутого ящика бутылку саке. Это, кажется, вторая. Жадные глотки пугают не меньше обещания обязательно прикончить тебя. Если Сугуру напьется, от него можно ожидать всего. Станет ли он дожидаться Куроо или просто выпустит в тебя обойму, чтобы, наконец, успокоиться. Только последнюю пулю Дайшо оставит для себя — оставаться здесь парень явно не планирует. Его империя уничтожена, любимая женщина мертва, жизнь разрушена. И ответственен за это тот, чья самая большая драгоценность сейчас полностью в его руках. Держа тебя на мушке, Сугуру уверен, что контролирует ситуацию. — Не думаю, что Тецу будет страдать, если ты пристрелишь меня. — Что? — он поднимает голову, взгляд расплывчат. — О чем ты? — Если ты хотел ударить его побольнее, то должен был выбрать бизнес, — горько усмехнувшись, ты замечаешь, как дрожат руки Дайшо. — Деньги и власть для моего мужа важнее всего, — не о таком должны разговаривать заложники. — Я знаю, ты любил Мику и– — Заткнись! — пуля дырявит стену позади тебя, сердце заходится в бешеном ритме. Одинокая слеза животного страха скатывается по твоей щеке. — Ты ни черта не знаешь! Молчать было правильнее, ты коришь себя за глупость, едва не стоившую жизни. Веревки саднят запястья, стирая нежную кожу. Сжимая кулаки, ты впиваешься ногтями в ладонь, чтобы хоть немного унять нарастающую истерику. Нужно думать трезво. Сугуру трет ладонями лицо, сжимает пальцами волосы, но обдумывает твои слова. — Хочешь, — он вдыхает судорожно, зажмуриваясь на мгновение, повторяется, — хочешь сказать, за тобой никто не придет? — Вероятно, Тецу попытается обменять меня на выгодных для себя условиях. — Но мне ничего не нужно, — к сожалению, люди, видящие лишь перспективы собственного успеха, этого не понимают. — Блять… Тогда держать тебя тут не имеет смысла. Напряжение все равно остается. — Но и живой отпустить не могу, — знакомое дуло смотрит прямо в лицо, ты зажмуриваешься. Больно не будет. Больно не будет. Больно не будет. Звук выстрела режет уши, но боли, действительно, нет. Глухой удар тела о пол приводит в чувства. Безжизненные глаза Дайшо смотрят прямо на тебя, по лбу сбегает струйка крови. Из-за высоких стеллажей, забитых картонными коробками, выходит облаченная в черный фигура. Очередной возможный похититель — слишком много у твоего мужа накопилось врагов — стягивает маску, и ты облегченно выдыхаешь. Кенма молчит, сжимая губы, пока острое лезвие ножа освобождает тебя от наспех затянутых веревок. Ему не следует, но пальцы осторожно касаются темных следов, изучая степень повреждений. — Я не думала, что Тецу пошлет тебя, — держась за исполнителя, ты поднимаешься на затекшие после нескольких часов одного положения ноги. — Ему пора научиться доводить дела до конца, — хмыкает Кенма и накидывает на твои плечи свою темную куртку. — Как ты? Не ранена? Дайшо что-то сделал? — Нет, — качаешь головой, а дрожь постепенно охватывает тело, — нет, не сделал. Козуме ничего не отвечает, только притягивает тебя ближе. Сильные руки проходятся по спине и задерживаются на талии, удерживают рядом. Ты вцепляешься в его кофту и позволяешь себе всхлипнуть, чувствуя теплое, успокаивающее дыхание у виска. Уткнувшись носом в его грудь, мочишь ткань слезами, растворяясь в тягучем запахе металла, пороха и защиты. Кенма тихо шепчет, что все хорошо, а ты веришь этому спокойному голосу. Он дает тебе непозволительное чувство безопасности, в котором ты нуждаешься. — Спасибо, что пришел, — бормочешь на грани слышимости, а Козуме лишь улыбается и приподнимает твое лицо, чтобы отрывисто коснуться соленых губ. — Ты думаешь, я мог поступить иначе? — поцелуй становится жарче, ты обвиваешь руками шею Кенмы. — Куроо тебя не заслуживает. Зарываясь в его волосы и кусая губы, ты удивляешься тому, как вы еще не попались. Каким ударом для Тецуро станет новость, что его жена спит с человеком, которому он доверяет больше всего. Хочется увидеть, как вытянется самодовольное лицо. Но над этим ты посмеешься позже, а сейчас значение имеют лишь цепкие пальцы Козуме, забравшиеся под твою блузку.