haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

— Точно продолжим? — в сотый раз спрашивает Кенма, когда ты прерываешь поцелуй и подаёшься назад, судорожно выдыхая. — Я не буду настаивать, — его тихий, но серьезный голос внушает странную уверенность в сложившейся ситуации. — Нет, я сама этого хочу, — сложив ладони на его груди, ты растерянно сжимаешь тонкую ткань красной форменной футболки. — Правда, Козуме, я готова. Только бы ты не разочаровался. — Я никогда в тебе не разочаруюсь, — мягко заправив прядь твоих волос за ухо, связующий льнет ближе и снова целует. — Ты уже… Ты когда-нибудь? — Ласкала себя? — не одна ты тут смущаешься, и приходится договорить вопрос за Козуме. — Да, — киваешь, прижавшись губами к его шее и пряча пылающее лицо. — Особенно после наших встреч. Он усмехается, узкие ладони оглаживают тело под твоей толстовкой. — Расскажешь мне, как ты это делаешь? Сердце пропускает удар при вопросе, и ты уже чувчствуешь, как жар окутывает тело от одной лишь мысли, что Кенма собирается сделать все сам. Ты киваешь, хихикнув нервно, и краснеешь. Без возможности сдержаться позволяешь румянцу появиться на щеках. — Обычно я менее одета. Кенма подцепляет резинку твоих домашних шорт и просит приподняться. Ты помогаешь связующему избавиться от лишней одежды, смеясь над небольшими заминками, что возникают в процессе. Козуме проводит ладонями по твоим бёдрам, вызывая томительный жар внизу живота. Его руки, горячие и нежные, уверенно держат тебя рядом. Он начинает с пальцев. Проводит несколькими по хлопковой ткани забавных трусиков с мультяшным рисунком, пробует, исследует. Козуме сосредоточен и внимателен к малейшим изменениям в твоём состоянии. Ты вжимаешься в него, хватаясь за футболку. Легкий поцелуй в открытый участок твоей шеи — просит расслабиться, принять это ощущение чужих прикосновений. Его пальцы дразнят клитор через ткань белья, медленными круговыми движениями потирают набухающую горошинку. Ты вцепляешься в руки Кенмы, тихо застонав.  — Хорошо? Киваешь, щекоча его щеку волосами, и сглатываешь шумно, прося: — Козуме…сними их, — выдыхаешь рвано, собираясь с мыслями, — пожалуйста. Ты хочешь перейти к основной части быстрее, чем Кенма может позволить. Он тянет момент, будто сомневаясь в твоей готовности. И в своих способностях. У него до тебя тоже никого не было, и это так чертовски волнительно. Все едкие нравоучения Куроо с огромной скоростью проносятся в голове. Он делает, что ты просила. — Мои пальцы больше твоих, — предупреждает Кенма, а ты смотришь на них и уже можешь представить в себе. — Хочешь, чтобы я начал с одного или справишься с двумя? — усмехнувшись, он прижимается носом к твоему виску, ожидая ответа, но не отнимая руки, ласкающей тебя. Краснеет, кажется, даже шея. Говорить с ним об этом непривычно, но тебя греет мысль, что Козуме заботится о твоём комфорте прежде всего остального. — Два, — шепчешь, и его губы расплываются в довольной улыбке, пальцы кружат у мокрого входа. Ты вздрагиваешь от ощущения растяжки, когда они проникают. Это не так, как с собственными, но все равно хорошо. Даже лучше. Кенма целует тебя, приятно оглаживая стеночки изнутри. И чувство безграничного доверия заставляет стонать прямо ему в рот.  — Ты доводила себя до оргазма раньше? — отстранившись, спрашивает связующий, а ты едва ли можешь говорить, когда он так плавно разводит пальцы до приятного натяжения. Стонешь и запрокидываешь голову, вильнув бёдрами. Очень хочется большего. — Да, — кусаешь губы и обнимаешь его за шею, — иногда на это нужно некоторое время. Он только кивает и выгибает запястье так, чтобы пальцы прижались к верхней стенке влагалища. Ты там очень чувствительная, и Козуме понимает это по сорвавшемуся громкому стону и острой боли от царапнувших его руку ногтей. — Г-глубже, — пытаешься направлять его, но всхлипываешь раньше, чем договоришь предложение. Кенма раз за разом сгибает пальцы в одном месте, делает все медленно и даже элегантно. У тебя голова идёт кругом от прикосновений внутри, от безумной нежности, на которую связующий способен. Он почти вынимает пальцы, но возвращает их обратно, снова оглаживая сжавшиеся стеночки. Основание ладони прижимается к клитору, стимулируя его с каждой фракцией чаще. Кроме стонов и хныканья у него на плече ты сейчас больше ни на что не способна. — Козуме, я не смогу держаться, — выдыхаешь хрипло, задевая губами его ухо. — Давай, — Кенма свободной рукой приподнимает твоё лицо за подбородок и неотрывно смотрит прямо в глаза. Это смущает, но заводит. — Как только будешь готова, — и ты чувствуешь, как третий растягивает тебя еще больше. Козуме держит ровный ритм, его большой палец выводит круги на клиторе, у тебя закатываются глаза. Ноги подрагивают от интенсивности первого оргазма, полученного с кем-то посторонним, ты не можешь избавиться от улыбки на своём лице. Не отводя взгляд, Кенма утягивает свои пальцы в рот, языком собирая твои соки. Ты не можешь шевельнуться, а внизу снова разгорается пожар. Это чертовски горячо. — Если тебе противно, — он вытирает руку о футболку, все равно ее в стирку, — я схожу почищу зубы. — Нет, — опускаешь ладонь на его щеку, гладишь не спеша. — Нет, просто неожиданно. — Ты вкусная, — Кенма усмехается и показывает язык. Он укладывает тебя на постель. Твои ладони накрывают его плечи, но сейчас ты осторожна — не хочешь поцарапать его, как прежде. Не хочешь, чтобы бледная кожа оставалась красной и раздраженной несколько дней, хотя Кенма, кажется, и не возражает. Это напоминание того, как хорошо тебе было с ним. Но сейчас все по-другому. Это не единовременный порыв похоти, как бывало раньше. Это не обычное прикосновение — вы жаждете друг друга, постоянно касаясь губами тела, оставляя следы нежных поцелуев. Его бедра настойчиво, но медленно вжимаются между твоих. Напрягшийся пресс волейболиста прижимается к твоему дрогнувшему животу. Обвивая ногами его поясницу, ты притягиваешь Кенму ближе, зарываешься пальцами в его волосы и почти прокусываешь свою губу. Не больно — необычно, странно, интригующе, но не больно. — Бля, — ругательства для Козуме редкость, и когда ты их слышишь, то точно знаешь, что связующий под впечатлением. Тихо хмыкнув, соглашаешься, тебе трудно подбирать слова. Все силы брошены на желание сосредоточиться вокруг ощущений процесса. Впервые занимаясь с ним любовью, ты убеждаешься в своём выборе. Каждое прикосновение, каждое движение, каждая фраза — Кенма делает для тебя все. Это чувство безграничной влюбленности разливается по телу теплом, кристальные слезы застывают в уголках глаз. — Здесь? — шепчет, когда ты вся вздрагиваешь и срываешься на протяжный стон, выгибаясь. Козуме приподнимает твои бедра, сгибая тебя почти пополам, но головка его члена при таком проникновении попадает куда надо, сводя тебя с ума. Вскрикнув, ты стыдливо закусываешь губы. Всё-таки не сдерживаешься, оставляешь несколько красных полос на его спине, а Кенме тяжело скрывать удовольствие, которое приносит эта сладкая боль. Он видит, как тебе хорошо, как ты плавишься под ним, шире разводя ноги и подпуская ближе. Ближе, чем кого-либо ещё. И от этого осознания связующего ещё как ведёт. — Я… — голос предает тебя, уверенные толчки в одном направлении лишают дара речи. — Я знаю, — горячим дыханием опаляя твою грудь, Козуме придерживается одного темпа, добивая тебя. Его губы движутся по изгибу твоей шеи, напряжение растет, когда он прикусывает кожу, посасывая её и выпуская. Козуме не сторонник засосов, но тут его метку никто не увидит. Тебе этого практически достаточно. Голова падает на подушку, твоё тело полностью подчиняется ему, раскрываясь и прогибаясь. Глубокие толчки впечатывают тебя в матрас, но Кенма все ещё осторожен и ласков, несмотря на звучащие прямо ему в ухо преисполненные удовольствием крики. Простыни под тобой сбиваются, прилипают к спине. Если бы глаза не были зажмурены, ты бы заметила блестящие капельки пота, время от времени скатывающиеся по виску связующего. Козуме стонет глухо, петляя губами по твоему подбородку. Его рука гладит твои напряженные мышцы и спускается ниже. Волейболист перехватывает твои ноги под коленями, мягко отцепляя от себя, и прижимает к твоей груди. Он заставляет тебя задыхаться, поскольку теперь с каждым толчком погружается до невозможного глубоко, идеально заполняя тебя так, что даже пальцы ног сжимаются, а внутри все лихорадочно сокращается. — Че-ерт! — уткнувшись в его ключицы, ты беспорядочно водишь по влажной спине руками, поддаваясь сильным движениям. Громкий вскрик срывается с твоих губ, знакомое ощущение покалывающего напряжения в паху вызвано именно Кенмой. Он сбивается, останавливается, чувствуя, как ты содрогаешься вокруг него. Движения становятся неряшливее, приближают к оргазму, а связующий пытается держать темп. Он крепко сжимает твои запястья над головой, пока тебя ломает под ним. Дергая руками и вскидывая бедра, ты жмуришься, хватаешь ртом воздух и кричишь, принося Козуме одним своим видом больше удовольствия, чем он когда-либо мог получить. — /Т.и/, — склоняясь над тобой, но не отпуская сведённых рук, Кенма невесомо касается губ. Осторожно отпуская запястья, когда послеоргазменный тремор оставляет вас обоих, связующий ложится рядом. Слабая улыбка расцветает на твоих губах, когда ты понимаешь, что Козуме не сводит с тебя глаз, изучая и запоминая искаженное сладкой негой лицо. — Что? — хихикаешь смущено, переплетая ваши пальцы. Кенма не смеётся, он тянет твою руку выше, касается губами костяшек. — Люблю тебя, — серьезно заявляет связующий, а щеки снова пылают румянцем.