haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

Не то чтобы Куроо изначально этого всего хотел. Честно говоря, он просто мечтал увидеть в глазах своей матери хоть какую-то гордость или радость. О любви, той самой, которую маленький мальчик замечал в семьях друзей, не было даже возможности заикнуться. Он до конца не понимал, когда успел увлечься чем-то больше, чем всей своей жизнью. Тецуро делал это для своей семьи — для отца и мамы. Но это было неправильно. Он не хотел посвящать себя ничему из того, чем начал заниматься. Куроо больше не хочет выполнять порученную ему миссию капитана, не хочет участвовать в соревнованиях — с тех пор, как начал встречаться с тобой. С девушкой, перевернувшей его жизнь, с той, которую он рад видеть всегда, которую желает касаться, любоваться, обожать. С той, которую мечтает прижать к себе, когда сбегает в школьный туалет, в очередной раз поддавшись эмоциям. Тецуро не хочет играть в волейбол, но никто не принимает это его решение. Капитан сгорает от желания признаться во всем тебе, потому что больше некому. Куроо раскрывается, зная, что ты достаточно умна, чтобы вытащить его из беспорядка, который он устроил, в котором погряз и идет на самое дно. С мотивами определиться оказывается гораздо сложнее, чем казалось. Возможно, Тецуро нужно просто подтверждение мыслей, твое одобрение и теплые объятия. Он распихивает толпу первогодок и так и не может решить, что именно ему необходимо. Галстук внезапно сдавливает горло сильнее обычного, Тецуро хватается за шею и сворачивает в уборную. Его рубашка ощущается слишком маленькой — такой маленькой, что кажется, будто она душит. Ему жарко. На лбу проступает пот. Сердцебиение учащается, Куроо неожиданно накрывает осознание едва не совершенной ошибки — бросить дело всей недолгой жизни. Единственное, в чем он нуждается сейчас — ты. Капитан бросается к раковине, слезы текут по лицу. Он стягивает галстук и пиджак, который носит поверх застегнутой рубашки. Почти срывая пуговицы, Тецуро освобождается от нее, делая глубокий вдох. Он смотрит на себя в зеркало. Ему противно. Он стал человеком, которым не может быть доволен никто. Особенно его семья. — Тецу? — звучишь удивленно и растерянно. Куроо очень многое хочется сказать, и ты та самая, кому он готов доверять прямо сейчас. Вот только в груди неприятно колит, и очень хочется испариться. Ему жаль, чертовски жаль показываться тебе на глаза в таком состоянии. Тецуро опускает голову, и ты слышишь разбивающий твое сердце всхлип. — Тецу, — уже более ласково и обеспокоенно. Это та сторона Куроо, которую ты видишь слишком редко, сталкиваясь с доброжелательной маской. Истерика накрывает капитана быстрее, ты вздрагиваешь, слыша его рыдания. Эта непривычная обстановка не позволяет тебе сдвинуться с места. Больно видеть его таким, еще больнее теряться в нерешительности, не зная, как помочь. За два коротких шага ты подходишь к нему вплотную, кладешь ладонь на плечо и сталкиваешь с отчаявшимся взглядом потемневших глаз. — Я не собираюсь спрашивать тебя, в порядке ли ты, — прерывисто вздыхаешь, сжимая пальцами его рубашку. — Очевидно, что нет. Просто скажи: мне уйти или остаться? Тецуро раскалывается на две части, деля свои эмоции пополам. Он хочет, чтобы ты осталась и помогла это пережить, хочет услышать, что все будет в порядке. Но он также хочет видеть твою удаляющуюся спину и понимающий взгляд. Потому что Куроо смущен, он не желает вываливать на тебя все дерьмо, что топит его. Капитан закрывается руками и качает головой. — Пожалуйста, не спрашивай меня о таком. — Что это значит, милый? Поговори со мной, — просишь, беря его лицо в ладони, стирая слезы. — Ты очень отстраненный в последнее время, я не хочу давить, но переживаю за тебя. Ты ведь знаешь, что я в любой ситуации буду на твоей стороне? Слезы застывают в глазах Куроо. — Обними меня, — очередной всхлип, и капитан прячет лицо у тебя в шее, прижимается мокрым носом. — Прошу. Твои руки стремительно обвиваются вокруг него, притягивают ближе, пальцы зарываются в черный волосы. Куроо дрожит и захлебывается рыданиями, пока слезы оседают на твоей блузке. — Я не хочу играть в волейбол, /Т.и/, — задушено тихо звучит его голос. — Но, Тецу, ты же всегда- — Я ненавижу волейбол. Родители отдали меня туда, а я терпеть не могу тренировки, матчи и все это, блять, я, — он снова замолкает, чтобы проглотить рвущийся хрип отчаяния, — я скорее умру, чем продолжу. — Не говори так, — ты отстраняешь капитана от себя и заглядываешь в покрасневшие глаза. — Никогда не говори мне этих слов. Я уважаю любое твое решение и все твои чувства. Если ты не хочешь играть в волейбол, я поддержу тебя, и я не осуждаю. Но не смей думать, что твоя жизнь менее ценна, чем какие-то занятия спортом. Хорошо? Тецуро подается вперед и прижимается своим лбом к твоему. — Я люблю тебя, знаешь это?