Raven in a Locket (Ворон в медальоне)

- Что ж, сегодня ночью меня не будет, - сжимая ключи от машины, сообщил Какаши, - я оставляю вас вдвоем. Повеселитесь немного, хорошо? Мы попрощались с ним, проводили взглядом до машины и закрыли дверь. С этой секунды я остался один дома со своим братом. Это уже второй раз, когда Какаши оставляет нас вдвоем. Я дал ему шанс, один единственный шанс. Но это не из-за того, что я верил в него или любил. Эти чувства давно ушли и не вернутся. Но принимая во внимание то, что мы живем под одной крышей, то, что мы кровные братья, я должен поддерживать мир в этом доме. Я всегда буду его ненавидеть, хоть он и последний мой живой родственник. - Чем хочешь заняться? – с неохотой в голосе спросил я у аники. Он смотрел на меня так, что я не мог прочесть его эмоций. Но я знал точно: он удивлен. - Ты хочешь провести время со мной? – это было скорей утверждением, чем вопросом. Я кивнул, – что ж, не так уж велик выбор… Итачи садится на диван и начинает щелкать каналы. Знаю, он хочет, чтобы я сел рядом, хоть и не говорит об этом. Просто знаю. Поэтому я присаживаюсь рядом. Этот незнакомый человек – мой брат. Такое чувство, что внешне он не изменился. А может, в нем всегда был заложен дар убийцы. Никогда не задумывался об этом. Я хочу поговорить, сказать хоть что-то, лишь бы не сидеть в этой томящей тишине. Это невыносимо, Итачи не проронил ни слова. Обычно, он первый начинает беседу. Наконец Итачи остановился на каком-то канале. Но мне все равно не по себе. Только сейчас я замечаю, что кручу цепочку у себя на шее. Да, я все-таки надел медальон, который он дал мне. Это второй раз, как я застегнул его у себя на шее. Я защелкнул створки медальона, едва приоткрыв их. Видимо, эти манипуляции привлекли внимание Итачи. - Ты надел его, - намек на радость легко не заметить. А я полностью погрузился в свои мысли. Да, возможно, он все-таки всегда был таким. Итачи всегда говорил в такой манере. Как бы близко ты к нему не сидел, как бы внимательно не слушал: не разберешь ни одной эмоции или радости в его голосе. Даже я не научился, хотя провел с ним все детство. Но я привык угадывать их по малейшему дрожанию его голоса. И все равно не был полностью уверен. Я старался не обращать на это внимания, особенно после того, как он вышел из больницы… может, он до сих пор болен? Может, это все его депрессия? Но тогда они не должны были выпускать его из клиники. - Саске? – Итачи позвал меня, и я смотрю на него с удивлением. Должно быть, он заволновался, может, заметил, как поменялось мое лицо. Я до сих пор не могу полностью привыкнуть к его безразличию. Я коротко смотрю на него, и Итачи снова отворачивается к телевизору. Прищуриваю глаза - он не любит встречаться взглядом. Обычно его взгляд пугает окружающих, и они спешат отвернуться. Только не меня, я все еще жажду спросить. И снова тишина в комнате, а внутри вопрос не дает покоя. Это ведь все еще мой старый нии-сан? - Почему? - это слово, может быть таким разным, но… сейчас мы оба знаем, что оно значит. И Итачи не собирался косить под дурачка. - Потому что зачастую это не то, чем кажется, Саске. Даже если Королевство спокойно, это не означает, что там не разразилась гражданская война. Я знал, что это единственное, чего смогу добиться от него. По крайней мере, сейчас. Знаю, где-то в глубине души он хочет рассказать мне всю правду, но чего-то ждет. Возможно, когда придет время, он поведает мне обо всем. Не знаю, что будет причиной: он захочет, чтобы его простили, или просто сбросить груз с плеч. Но Итачи расскажет мне. Возможно, пройдут годы, но я надеюсь, что это не так. - А ты почему? – теперь его очередь спрашивать. - Я? Я никого не убивал, - в моем голосе слышится вызов. - Я имел в виду, почему ты все еще не вычеркнул меня из своей жизни? Я смотрю на него, и наши глаза встречаются. Холодные, темные как уголь, глаза. Могу поклясться, в них промелькнули алые искры. Как кровь на полу много лет тому назад. - Меня могли бы отдать в другую семью, - его голос снова бесцветен. На этот раз даже я ничего не услышал, кроме холода. Из-за этого я впал в замешательство: я даже не могу предположить, что Итачи чувствует, говоря об этом. Меня это злит. - Почему ты захотел, чтобы я жил здесь? – Итачи усмехнулся так, будто только что сорвал джекпот. А может, он сделал это так, потому что я так и не ответил на его вопрос. Я зачарован безразличием его глаз, поэтому не замечаю, как его ладонь поднимается. - Потому что я скучал по тебе, брат, - Итачи отвечает за меня и трепет мои волосы. Наконец я сбрасываю чары и ударяю по руке. - Я просил не трогать меня, - прошипел я. Итачи вновь поворачивается к телевизору и замолкает. - Мне было все равно, куда тебя распределят, - запоздало отвечаю на вопрос, заданный раньше. Больше ничего не сказав, мы так и сидим вместе. Точно так же, как много лет назад… - Как дела в школе, Саске? – спрашивает отец, когда мы все наконец-то собрались за столом. - Он делает большие успехи! Я сегодня говорила с его учителем, - моя мать вмешивается в разговор, в то время как Итачи молча сидит рядом со мной. - Он говорит, что Саске может сразу перейти в другой класс… так же как Итачи. Мама очень осторожничала, сравнивая меня с братом. Она боялась, что однажды мы подеремся из-за этого. Затяжная пауза была прервана родителями, которые вновь заговорили обо мне. С беспокойством я посмотрел на брата. Тот положил вилку, и я заметил свежие раны на запястье. Когда он успел? Ведь я следил за ним так тщательно. Итачи пропускал класс за классом. Иногда мне кажется, что он совсем не ходил в первый класс. И это при том, что он пошел в школу в довольно раннем возрасте. В детский сад он также не ходил, обучаясь всему дома. Итачи был умным, пожалуй, даже слишком для его возраста и когда никого не было, я слышал как отец горделиво отзывался о сыне по этому поводу. Аники даже предложили экстерном окончить школу, но он отказался. - Это прекрасно. Я горжусь тобой, Саске. Ну и что ты решил? – наконец я обратил внимание отца на себя - Я еще не знаю, - бормочу в ответ. Итачи резко встает, отодвигая стул. Отец бросает на него взгляд. Он явно хочет, чтобы Итачи немедленно сел обратно за стол. Но брат лишь усмехается. - Прошу прощения, - бесцветный голос. - Ничего, милый. Спасибо за то, что посидел с нами, - мама улыбается. Только вот на лице отца нет ни тени улыбки. Итачи берет свою тарелку, ополаскивает и ставит на место, прежде чем покинуть нас. Я вскакиваю и иду за ним. У него и так свежие порезы, и я не хочу, чтобы их стало еще больше. - Саске? – спрашивает отец. Я кланяюсь, и тоже извиняюсь за уход. Они разрешают мне, но вслед я слышу, как отец все высказывает матери. - Итачи плохо влияет на Саске. Замок щелкает, давая мне понять, что Итачи запер дверь. Я бежал по лестнице так быстро, как только мог. Так странно. Я любил своего брата настолько сильно. Да и он всегда уделял мне время, еще до того как заболел. - Аники? – спросил я, стучась в дверь. Ответа не было, и я постучал чуть громче. Мне пришлось постучать еще дважды прежде, чем дверь открылась. Я вздыхаю с облегчением. Почему я несу такую ответственность в таком юном возрасте? Это не обязанность младшего брата следить за старшим. Итачи снова садится на кровать, оставляя дверь открытой. Прикрыв ее за собой, я прохожу в комнату. Мы сидим молча достаточно долго. Не выдержав, я беру его ладонь в руку. Смотрю на его запястья, играя его кистями, словно игрушкой. Увидя, что ран не прибавилось, я накрываю его ладони своими. - Я люблю тебя, аники, - тихо шепчу. Итачи молчит, но подсаживает меня к себе на колени. - Собираешься пропустить класс? – наконец Итачи задает вопрос. - Еще не знаю, - отвечаю так же как и отцу. Потом я чувствую что-то мокрое. Я быстро слезаю, встаю рядом и смотрю на брата. Светлая ткань джинс пропиталась кровью. Все-таки, он снова… Я приоткрыл глаза: вокруг все казалось размытым и темным. Должно быть, я так и уснул на диване. Чуть позже мне почудилось, что меня несут, и я слышу шаги. Я слишком устал, чтобы видеть, что происходит. Щека трется о мягкую ткань, и слышу чье-то сердцебиение. Дверь открылась. Меня положили на мягкие простыни и подушки. До сих пор у меня так и не вышло открыть глаза и узнать, что же произошло. Я чувствую, как подоткнули одеяло, словно ребенку. - Спокойной ночи, Саске, - это последнее что я слышу, перед тем как прекратить попытки понять, что же происходит. Это был Итачи.