Raven in a Locket (Ворон в медальоне)

Я проснулся от щебета птиц под своим окном. Потянувшись, я присел в кровати: джинсы и футболка все еще были на мне. Лишь сейчас я вспомнил, что это не было сном. Итачи перенес меня сюда, когда я уснул на диване. Взяв кое-какие вещи, я пошел в ванную, включил горячую воду и стянул с себя одежду. Утренний душ ждал меня. Горячие струи снова возвращали меня к этой ночи. К тому небольшому разговору, что случился между нами. Я вспомнил о том, что Итачи наверняка болен. До сих пор не могу понять, и чего это я так пекусь за него? Но я решил докопаться до истины. И хоть врачи утверждают, что Итачи вылечился, у меня есть кое-какие подозрения. Я должен удостовериться самолично. Не хочу думать об этом снова и снова. Я уже вырос и не буду нянчиться со старшим братом. Надеюсь, мне не придется долго ждать, прежде чем Итачи наконец-то исполосует себе вены и умрет, истекая кровью. Я одеваюсь, выключив воду. Спускаюсь по лестнице, где встречаю Какаши. Должно быть, он только что встал. - Эй, Какаши, отвезешь меня в библиотеку? – требую я, а мой опекун лишь зевает. - Зачем тебе? – спрашивает он, потягивая кофе. - Затем, - коротко отвечаю я. - Ладно. Только поем, - соглашается Какаши. Я сажусь и жду. Интересно, а где Итачи? Осекшись, я встал из-за стола и подал опекуну ключи от машины, чтобы быстрее уехать. Какаши написал записку для Итачи и приклеил ее на холодильник. Увидит, когда проснется. Как только мы приехали в библиотеку, я сразу же отделился от Какаши. Направившись в зал «Медицина», я искал книгу о депрессии. Найдя пару и стащив их с полки, я сел за стол. Первая книга: «Биполярные расстройства: маниакально-депрессивный психоз». Именно это слово я слышал от матери и отца. Они говорили, что брат болен именно этим и лечили Итачи от того же. Только вот до сих пор я не могу вспомнить, чтобы мой нии-сан хоть раз ходил к врачу. Схватив за корешок, я принялся листать книгу, выискивая симптомы. Чувственная сторона: Раздражительность, неоправданная злость, излишняя эмоциональность (список можно повторять и дальше, но он вряд ли подходил моему брату). Рациональная сторона: Завышенная самооценка, переоценка своих возможностей, эгоизм. Поведение: Потеря связи с реальностью, мнимые голоса (галлюцинации) или одержимость странными идеями (бред). Это было то, что я уловил, но мои руки потянулись к еще одной книге. «Депрессия жертвы». Чувственная сторона: Потеря чувства семьи, дружбы; невозможность испытывать удовольствие или развлекаться. Рациональная сторона: Потеря связи с реальностью, мысли или попытки самоубийства и/или убийство. Поведение: Затворничество, десоциализация. Закрыв книгу, я свел брови в задумчивости. Значит… мои родители думали, что у него маниакальная депрессия. Наверное, это так, ведь в медицинской карте было написано тоже самое, и врачи лечили его не от того. У Итачи отсутствовали многие симптомы. Да, у него была депрессия, но не маниакальная. Я положил книги на место. Сидя за столом, я размышлял. Почему они не могли отличить одну депрессию от другой? Почему не заметили ошибки? Возможо, Итачи все еще болен? Встав, я засунул руки в карманы и вышел из зала. Кого волнуют его болезни? Сколько времени нам с Какаши приготовлено судьбой прежде, чем он убьет и нас? Как и сказал, я просто сяду и буду ждать, пока Итачи сам не порежет себе вены. Какаши легко отыскался в зале «Любовные романы», рядом со стеллажом графических новелл. - Всё. Я готов. - Угу… - бормочет он, утыкаясь носом в книгу. Лишь потом мы едем домой. Мои мысли до сих пор заняты тем, почему они перепутали синдромы. После того случая я не проводил с Итачи достаточно времени, чтобы узнать его ближе, но даже так понимаю это. Мне нужно понаблюдать за ним. И это не потому, что я волнуюсь за него, просто не хочется, чтобы болезнь Итачи вновь разрушила мою жизнь. Я поднимаюсь в комнату. Как мне следить за Итачи, не становясь излишне подозрительным, да и чтобы он не понял меня неверно? Да, вчера я дал ему шанс, но всё еще ненавижу. Да, я говорил с ним, но это не повод. Думаю, так будет всегда, по крайней мере, я не хочу ничего менять. В конце концов, большего он не заслуживает. За все те вещи, которые он сделал: убил семью, да и потерял свое время. Он использовал меня, когда я был маленьким и сидел с ним. Теперь мне все равно, если он покончит с собой. Я больше не дам ему увидеть свет, желая все больше загнать его во тьму. Чтобы он умер. Да, я хочу, чтобы он отплатил за все, что сделал. За то, что забрал наших маму и папу. Пусть он в депрессии, пусть ему будет так же плохо, как и мне. - Саске, - я подпрыгиваю от внезапности. В дверях стоит Итачи. - Что? – я сильно раздражен. - Обед готов, и Какаши хочет, чтобы ты спускался, - холодно сообщает он. И уходит, так и не закрыв дверь. Я слежу за его маленькой фигурой, пытаясь рассмотреть симптомы болезни. Но все равно погружаюсь в воспоминания. Когда я был маленьким, то представлял, что мой Аники – гейша. Брат ходил медленно, маленькими шажками, создавая ложное чувство беспомощности. Хотя может он и правда беспомощен… Саске, стань сильным. Сильнее меня… Закрываю глаза, пытаясь оборвать воспоминания о той ночи. Конечно, все это чушь. Открыв глаза, я вижу, что брат смотрит на меня, затем поворачивается и уходит, делая маленькие шажки по лестнице и спускаясь на кухню. Я иду следом. Обед прошел в тишине. Взглядом я изучал брата на наличие новых порезов. Какаши же снова уткнулся в новый любовный роман, который взял в библиотеке. Итачи не собирался начинать разговор первым. Было около трех часов дня, и я сидел на диване. Итачи расположился неподалеку и красил ногти. Я наблюдаю за этим и совсем не обращаю внимания, как пододвигаюсь к нему. Знаю точно, мой брат не здоров. Просто знаю. По крайней мере, он не настолько здоров, чтобы я перестал волноваться об этом. Да, я все еще беспокоился, правда так и не мог понять о чем. Может быть, о нем? Ну уж нет, у меня не было больше сил заботиться о его безопасности. Вздохнув, я наблюдаю как Итачи красит ногти. Ладно, я должен понять свои странные чувства, и руководить ими. Даже при прекрасной работе не факт, что это будет легко. В конце концов, глядя на Итачи не скажешь, что он способен на убийство, но он же сделал это. Страх перемешивался с озабоченностью в моем сердце. Наверное, это и было причиной моего волнения. - Тебе так нравится наблюдать за мной, маленький брат? – бесцветный голос возвращает меня к реальности. Фыркаю и отворачиваюсь к телевизору. Страха нет, Итачи стабилен, но… Не похоже, чтобы я сам в это верил.